«Бриллиантовой руке» — 50

Фильм Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука» вышел на экраны в 1968-м — на следующий год после отпразднованного 70-летия Великой Октябрьской социалистической революции.

Период бури и натиска завершился, и СССР вплыл в 60-е — свою золотую пору.

Принятая в 1961 году Третья Программа КПСС гласила:

«Героический труд советского народа создал мощную и всесторонне развитую экономику. Теперь имеются все возможности для быстрого подъема благосостояния всего населения: рабочих, крестьян, интеллигенции. КПСС ставит задачу всемирно-исторического значения — обеспечить в Советском Союзе самый высокий жизненный уровень по сравнению с любой страной капитализма».

Проще говоря, властями был взят курс на построение в СССР общества потребления. Спустя семь лет Леонид Гайдай вгляделся в идущие в стране социальные процессы. (далее…)

Книжная серия «Для тех, кому за 10» обрела свой круг читателей и поклонников, который продолжает расширяться.

Пополняется и список вышедших в этой серии книг. Летней новинкой стала книга Ларисы Румарчук «Зеленый велосипед на зеленой лужайке» (Самокат, 2017).

Детство героини сборника рассказов пришлось на годы войны, проведенные в эвакуации в Уфе, и послевоенного времени, когда семье удалось вернуться в Подмосковье. С первых страниц читатель погружается в уникальный самобытный мир, изображаемый автором, мир, в котором живет восьмилетняя девочка, в котором она растет и за которым пристально наблюдает. В наблюдениях этих нет-нет да и обнаруживает себя мудрый взгляд взрослого.

Невольно задумываешься: чем же достигается ощущение уникальности изображаемого, если каждому доводилось сталкиваться и со счастливыми и с тоскливыми моментами в детстве, с неуверенностью, с открытиями, с настораживающей неизвестностью будущего? (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

По вечерам в старом городе, в квартале одноэтажных домов с загнутыми по краям черепичными крышами, испещренном поросшими мхом и пахнущими плесенью каналами, стиснутом со всех сторон небоскребами и скоростными магистралями, где на окнах вместо цветов стоят кадки с огурцами и проросшим луком, где под полуденным солнцем старые, замотанные в платки старушки сушат капусту на мосту, так вот — по вечерам там зажигаются красные много ребристые фонари с махнушками на концах и портретами древних китайских поэтов на стенках.

В вечернем синем воздухе они горят тёплыми живыми огоньками и слегка покачиваются на ветру, кажется, что это какой-то магический танец, и еще пару взмахов, и ты вместе со старым городом перенесёшься на много тысяч лет назад, и мб вряд ли и вернешься обратно… (далее…)

За окном репетировали похороны мира. Во все стороны похороны. Свидимся на поминках. Это признаки — лярвы да призраки. Дети хрущевской оттепели мерзнут в церковных очередях. Когда вы в последний раз видели мамонтов? Тишина. Сатана. Век прожитый, химер влекущий, стал просто духом вездесущим. Ниже падали только звезды. Интернет. Её нет. Ангел шел навстречу. Странный вечер, долгий вечер. Теряя всё, обретаешь всё. О берега, о травы! И тысячи лет умирает зима…

О книге: Чанцев А. Желтый Ангус. М.: ArsisBooks, 2018.

Не стану скрывать: для меня именно проза Александра Чанцева — самое любопытное из написанного им. Книга с загадочным названием «Желтый Ангус» — наиболее полный на сегодняшний день сборник его рассказов.

И хотя автор в большей степени известен как японист и литературный критик, а не прозаик (его литературоведческие работы удостаивались десятков отзывов), есть основания считать именно художественные тексты своеобразной точкой отсчета для его письма. (далее…)

О фильме Алексея Германа-младшего «Довлатов» странным образом много говорят, но почти не спорят.

Предполагаю, так происходит во многом потому, что произведение о русских литераторах реализовано фактически вне русского языка. Равно как и того пространства, которое традиционно измеряется словом. Времена, о которых снимает Герман-мл., на сегодняшний вкус «укромные и почти былинные», Историей так и не стали, а от литературного контекста режиссер и сценарист (Юлия Тупикина) сознательно дистанцировались. Полагаю, в рассуждении самоценности и оригинальности.

Остается картинка, а именно как кино «Довлатов» сделан вполне недурно. Хотя набор приемов глубоко узнаваем; не зря «арт-хаус» ассонансно рифмуется с «архаикой». Высшее же достижение архаики в бытовом смысле, это когда дедушка от старости и всех ей сопутствующих историй превращается в бабушку. (далее…)

На днях в российских книжных магазинах появилась новая книга Муджи, одного из самых влиятельных духовных учителей нашего времени.

Книга «Просторнее неба, величественней пустоты» с подзаголовком «Кто ты на самом деле» переведена на русский язык главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым по заказу издательства «АСТ». Она будет интересна и полезна как тем, кто уже достаточно хорошо знаком с сатсангом, так и тем, кто совершенно ничего об этом знает, но хотел бы быстро погрузиться в тему, чтобы составить себе о ней представление или же получить направление и инструменты для осознания своей истинной природы.

Также в этой книге Муджи легко и доступно говорит о моментах повседневной жизни, как отношения, быт, семья, деньги, секс и т.п., и об их восприятии в состоянии пробудившегося сознания. Публикуемые фрагменты дают лишь самое общее представление о том, что это за текст, книга рекомендуется к прочтению полностью. По оптимальной цене сейчас ее можно заказать, например, на Озоне. (далее…)

О фильме «Довлатов»

Самые первые вопросы после просмотра: «Пятница, 11-25, кинотеатр «Слава» — почему полный зал? В фильме почти ничего не происходит — почему никто не ушел с сеанса? Зачем, для чего снял А. Герман-младший этот странный фильм?

Среди выходящих из зала зрителей слышу реплики: «Бомжей каких-то показали. Для чего?»… Энергичная дама терзает свою приятельницу: «Ты же в Питере училась. Неужели так было? Вот так собирались без конца и стихи читали?»

Я-то восприняла этот фильм как личный дар режиссера лично мне и еще некоторым, кому довелось вытаскивать из петли или искать по старым шахтам несостоявшихся (по счастью) самоубийц. Они были для общества НИКТО, потому что не умели, не могли писать «как надо», а то, что хотели и писали — не брали в печать. Их чаще всего считали психами, алкашами, укладывали на излечение. А для нас они были родными, близкими, понятными. И мы вместе с ними тащили на себе этот груз отчаяния и безнадеги. Нас еще грызло чувство вины — что мы-то могли писать «как надо»… А они — нет! (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Двухэтажное деревянное здание, окруженное несколькими длинными бараками-сарайчиками под Ильинским. Крыльцо, заросшее лопухами, линия деревенских умывальников под деревянным навесом, облупившаяся краска веранды, на которой в один удивительно дождливый день мы пишем натюрморт с кистью рябины… Какие-то заросли незнакомой, но чрезвычайно живописной травы вдоль забора. Это ощущение ворвавшейся вдруг красоты жизни, дыхание её во всем — ветер, старое обгорелое дерево над забором, лопух растет у помойки, бревенчатая покосившаяся изба, лохматая группа деревьев на поляне, грибы лежат в корзинке, ромашка открыла лепестки на солнышке.

Как-то вдруг оказалось, что всё вокруг тебя — прекрасная картина, каждая мелочь, каждая пылинка, и нужно только научиться всё это рисовать, а ощущение захватывающего великолепия наблюдаемого уже сбивает тебя с ног, и надо только перевести дух и набраться терпения, чтобы через несовершенство своих жалких потуг изобразить, хотя бы отдаленно передать свои впечатления от увиденного и постепенно шаг за шагом выбраться к чему-то более или менее пристойному. У нас это называлось «расписаться». (далее…)

О книге Захара Прилепина «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы» М.: Аст, 2017.

Те, кто сражается на войне, — самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встретишь. Эрнест Хемингуэй

Каким был Золотой век

Как-то один наш маститый литературовед в передаче про Лермонтова заявил: «Поэт не может стрелять в человека…» Это было трогательно, но, по меньшей мере, наивно. Ибо сам поэт объявлял: «…если будет война, клянусь вам Богом, буду всегда впереди». И действительно, с «мужеством и хладнокровием» убивал потом горцев на Кавказе.

Устойчивы мифы, согласно которым русские литераторы предстают в некой романтической дымке, где обязательно преследование со стороны властей, поощряются любовные страсти, пусть даже дуэли. Только бы не служба на благо отечеству — это ведь так пошло… (далее…)

January 2018.The London Review of Books, v. 4, № 01.

Джулиан Барнс, английский писатель, лауреат премии Man Booker, новеллист и автор многочисленных статей, — о том, как следует читать живопись. В январском номере The London Review of Books Барнс дал обзор европейских выставок, посвящённых столетию со дня смерти великого художника Эдгара Дега, чьё творчество олицетворяло Модерн, приход нового периода в искусстве.

Музей Фитцуильям: «Дега: Страсть к совершенству», Кембридж (до 14 февраля).

Музей д’Орсэ: «Дега. Танец, Рисунок», Париж (до 25февраля).

Нац. Галерея: «Цвет в Рисунке», Лондон (до 7 мая).

Жюль Ренар. Французский прозаик и автор знаменитых «Дневников» (1864—1910) не питал особого интереса к нелитературным формам искусства. Когда Равель обратился к нему с идеей положить на музыку пять частей из его Histoires naturelles, Ренар не понял, что от него хотят. Он не запретил, но отказался присутствовать на премьере. Он высидел до конца исполнения Пеллеаса и Мелизанды, и нашел оперу «скучищей», а сюжет инфантильным (puerile).

Более отзывчивый к живописи, Ренар восхищался Лотреком (и был с ним знаком), одобрительно отзывался о Ренуаре. Зато картины Сезанна называл варварскими, а водяные лилии Моне «мамзелями». В этом было меньше снобизма и больше простого желания оставить за собой свободу проявлять безразличие. (далее…)

Александр Кушнир. Кормильцев. Космос как воспоминание. М.: Рипол классик, 2017. 256 стр.

Правы были мудрецы, в России нужно жить долго. И после смерти тоже следует запастись терпением. Так, только в конце прошлого года, ровно через 10 лет после смерти Ильи Кормильцева, о нем действительно вспомнили. Издали (пусть и не идеально с точки зрения комментария и прочих издательских тонкостей) трехтомник его собственных сочинений. И вот этот мемуар. Тоже с плюсами (роскошное издание, весьма уместные цитаты из стихов, прозы и интервью Кормильцева, множество фотографий, автографов рукописей и т.д.) и минусами (слишком много о «Наутилусе», которому посвящены предыдущие книги автора, слишком бойкий тон, более подходящий для глянцевой сиюминутный колонки).

А жизнь Ильи Кормильцева или, для друзей и в тусовке, Мака, — писателя (стихи и проза), переводчика (15 языков!), издателя, рецензента-колумниста-блогера и просто действительно яркого человека из тех, кто чует «тренды» и «ветра перемен» очень задолго до всех, — заслуживает безусловно и многих будущих изданий, авансом, но точно. И жизнь эта интересна сама по себе — возможно, и без авторства песни «Я хочу быть с тобой», первых в нашей стране переводов Ирвина Уэлша, Ника Кейва и многих других и даже без издательства «Ультра.Культура», книги которого были более чем событием, стали раритетом еще очень давно и украшают книжные полки, как елочные украшения известное хвойное. (далее…)

Интервью Романа Богословского с Вадимом Самойловым

Фото: Вадим Шеин

Идея сделать это интервью родилась у меня после нескольких лет наблюдения за тем, какие вопросы Вадиму Самойлову задают на телевидении и в других СМИ. Признаться, очень надоело из раза в раз слышать однотипные фразы о разборках и судах с братом, о соотношении песен «Агаты Кристи» и сольных номеров Вадима на концертах, о том, зачем он ездил в Сирию и на Донбасс. Мне, как человеку, который знаком с Вадимом Самойловым достаточно близко, захотелось поговорить с ним на более фундаментальные темы, которые с музыкой связаны лишь опосредованно.

Захотелось взглянуть на него немного с другой стороны. Или много? Судить читателям. (далее…)

Хелью Ребане. «Кот в лабиринте»

Как не любитель фантастики вообще, пусть и «философской», на первых же строчках я внутренне сжался, настраиваясь — наверно, бессознательно — на то, чтоб разнести книгу в хлам.

Поначалу складывалось впечатление, что писалась она будто специально для озадачивания читателя нарочито неожиданными концовками, которые всё вдруг переворачивают с ног на голову, сражая его наповал парадоксальными, ошарашивающими вопросами-дилеммами (как, например, в рассказе «Убить друга»), причём и сам финал в рассказах этих далеко не всегда внятен… Кто-то из критиков писал об использовании автором метода «доведения до абсурда». Я полностью с ним согласен, и веяла надо мною навязчиво тень приснопамятных чёрноюморных анекдотов. (далее…)

Сегодня «Перемены» публикуют поэтический сборник «Антология поэзии Перемен», которым мы подводим своего рода итог проекта «PDF-поэзия Peremeny.ru», начавшегося восемь лет назад.

За это время в проекте было опубликовано 22 сборника шестнадцати разных авторов.

Это очень разные сборники, разные по духу и мастерству стихи. Но в любом случае большинство из их авторов я могу назвать поэтами Перемен.

Поэты Перемен – это те, в чьих стихах звучит прорыв за пределы, в неизвестное, break on through to the other side. Это совсем необязательно какие-то светлые эмоции или вечные чувства, но в этих словах, а также в том, что стоит за этими словами, слышится стремление выйти наружу, нарушить привычное, растворить устоявшееся.

Поэзия (речь идет в первую очередь о том, что называется «лирической поэзией») – это не писательское мастерство, не ремесло, не умение обращаться со словом. Скорее, это состояние.

Если ты падаешь в бездну и можешь при этом что-то сказать по этому поводу, это поэзия. (далее…)