Когда руки вдруг становятся столь огромны, что попасть пальцем по нужной клавише, не задев восемь соседних, более невозможно, остается, задумчиво почёсывая паркет, думать о светлом будущем Родины. Выковыривая из-под ногтей жужжащих зелёных мух и закрывая их в банке с перемолотым в мясорубке шоколадным тортом (в таком виде торт почти похож на дерьмо), не уставать визуализировать облик Золотого Правителя, плывущего в весельном кроме с сахарными яркими звёздами по текиловой речке. О Золотой Правитель! Из груди моей недостойные языки всклокоченного духовного, сплевывая прежнее, отказываясь от колючего дел неправедных, лакают из реки Позволенного Посвящения. Где хитрые взгляды вверх и восторженные в иную сторону, где репейный комок хулы, осквернявший горло мое в силу неведения? Обновленная жизнь моя светом теперь залита твоим! Зелёные, почти золотые мухи смешиваются с мякотью торта и я вижу жизнь в мертвом и уже почти не вижу отличия их. Радостный полнящий всплеск солнца из форточки режет на части взгляд, раня до стены, до кирпича вглубь. В желтом небе летают, жестикулируя, легкие пальцы твоих единственно верных рук, сто ликов твоих со всех возможных сторон, изнутри и из запредельного являют нам все, что есть и нет, лики истины. Твои слова играют, как бронза мух в банке, жужжат, как их лёгкие крылья, рождают истину в любом месте и для любой ситуации. Нержавеющие зубы твои перемалывают неправое — течет по миру красное, коричневое, всех цветов, кровь смешивается с текилой речной. И только твоею милостию руки у нас тяжелеют, как жены крестьянские от оккупации, как зерно щавеля в добрый год, как туча, к которой привязали слона. И листы наши боле не вбирают хулу, и волосы касаются неба, и сладкий весельный кром килем режет нас напополам. Славься и царствуй, и вОроны твоя да долбят древо земли, и червие твоя да пожирают его. Ох-ох…

Слушайте, а путеводитель-то Lonely Planet (который все ругают, но все им при этом все равно пользуются) — оказывается авторам своим так мало денег платит, что авторы, бывает, вообще не едут в обозреваемую ими страну, а сидят себе дома и пописывают отсебятинку…

Вот случай: чувак, бывший автор Лонли, свидетельствует в одном своем интервью:

«Они мне не заплатили достаточно для поездки в Колумбию. Я писал книгу в Сан-Франциско. А информацию получал от одной птички, с которой я встречался, практикантки из колумбийского консульства»…

Или вот он же утверждает, что в одном из ресторанов Бразилии после закрытия он занимался любовью с официанткой на столе, а затем, обозревая это заведение, написал: «столовое обслуживание на высоте».

Вообще-то есть маза, что этот парень просто пиарится за счет популярного путеводителя. Точнее — пиарит только что изданную свою книженцию «Отправляются ли авторы книг о путешествиях в ад?» (Do Travel Writers Go To Hell?)… И даже скорее всего он делает это с тайного согласия издательства Lonely Planet (а прибыль делят пополам)… Но все-таки я уверен, что доля правды в его россказнях есть. Наверняка они все там недобросовестные твари — я частенько попадал в странные истории с отелями и ресторанами в разных странах — типа в Лонли написано, что там круто, а оказывается на поверку — гамно.

Короче, заголовок книги этого как его бывшего автора Лонли Плэнет очень даже откровенный и честный. Потому что когда пишешь о путешествиях в коммерческие путеводители и журналы задача перед автором закономерно ставится такая, чтобы читателю по прочтении статьи о месте непременно захотелось бы в это место поехать. Типа позитив, хуле! А иначе зачем об этом вообще писать? Лучше уж написать о хорошем, чем о плохом! (таковы вообще принципы коммерческой всякой журналистики)… Получается в итоге заказуха и пиар. И среди этого — очень мало правды. Правды вообще в мире катастрофически мало. Кругом одно сплошное вранье и преувеличение!

А подробнее про скандал с Лонли — здесь.

Простые истины про сны и листья
И застрелиться эти лица
не дают
Блаженные улыбки и разрезы сонных глаз
Решают все за нас
Остались только черные осколки
В зазеркалье озера

Читать дальше »

нелегко решиться, по-настоящему нелегко
отказаться от наркотика количества, наркотика скорости
и эмигрировать из «яблочка» куда-нибудь в «молоко»,
в глупое и тихое лето из постоянной ядерной осени.
чтобы утром выходить потягиваясь из избы,
разминать спины и ноги, умывать из колодца лица
и неспеша строгать уважительные увесистые гробы
для беженцев из предместий бывшей столицы
копать поглубже, закапывать в семь слоёв,
ставить над холмиком крест и желто-черный трилистник,
а после снимать ОЗК и, заварив укропный чаёк,
тосковать по бестолковой столичной жизни.

вчера, прежде чем уснуть, внимательно вслушивался: в голове копошилось такое, что трудно было распознать, и тут я понял, что напрочь лишен возможности как-либо вербально выразиться. Любая фигня, которую я тут – или еще где – могу написать, абсолютно не соответствует – то есть вообще совершенно никак – тому, что происходит на самом деле. Грубо говоря, если бы я, к примеру, не думал бы над своими словами, а просто вот так-то и так-то фиксировал то, что там есть, как некий аппарат, то вышло бы сейчас что-то вроде:

Тракторы, Ира, иероглифы. Античная литература. Впрыскивание. Летательный аппарат. Сумка с документами. Студентка технического вуза.

шестиполосный еженедельник про небесную ртуть и телевизионные объявления для утопленников.

Замирает свет. Шоколадный воздух оставляет шанс задохнуться как следует. Приятные воспоминания ни о чем — воспоминания, похожие на еле уловимый запах опавших листьев. Свежесть закончившегося дождя, печальные шорохи ветра в умирающей листве.

Дюймовочка! Мечта! Хрустальные вафли. звездные капли.

Прозрачен вечер
А значит нечего
ждать
Нечего черного
неба беречь
Ласковым солнцем вернется
Плеть огня
блудного дня
Берег-корона-карета-земля

Перочинный нож для меркантильных ублюдков, сонные прения весенних месяцев, блошиный рынок на окраине города, безмозглые сандаловые кроты.

Мировая экономика под угрозой срыва, в больницах опять не кормят больных, все, что кому-то приснилось сегодня, будет. Море…

— У Бога было 9 женщин, и все Его женщины жили на небе вместе с Ним. Они рожали Ему мужчин и посылали их на землю, лишая бессмертия.
В небо вела лестница, по которой мужчины поднимались в назначенное время, чтобы приносить дары женщинам и беседовать с Богом.
Однажды одна из женщин влюбилась в смертного мужчину. Ночью она тайком убежала вместе с мужчиной на землю, и они зачали ребёнка. В положенный срок женщина родила дочь. Милосердный Бог предоставил ей выбор: смерть дочери или смертная жизнь. Она выбрала смертную жизнь. Бог послал её на землю, к мужчинам. Разгневанный её дерзостью, он уничтожил и лестницу, ведущую на небеса.
По сей день, каждый мужчина, желавший увидеть Бога, должен пройти через тело женщины.
Теперь они во всём винят женщин.
— А когда я вырасту, меня папа тоже будет бить за то, что я женщина?
— Спи, детка.

Она села напротив меня. Ей было не уютно, ей везде было не уютно — особенно рядом со мной, но она умела тщательно скрывать свою неприязнь под маской безразличия. И даже когда наступит конец света, её лицо не будет выражать ничего, кроме апатии. Она вообще скрывала все свои, когда-либо испытываемые чувства, кроме ненависти. Она любила ненавидеть и всячески это демонстрировала.

Подошла официантка с кофе и коньяком. Она хотела было взять чашку с подноса официантки, но, увидев свои неконтролируемо дрожащие руки, поспешила опустить их на стол и дождаться действия самой официантки. От чашки исходил приятный, горячий аромат в виде переплетающихся нитей, устремлённых к потолку. Она достала из сумки сигарету и тщетно пыталась вывести огонь на чистую воду из сломанной зажигалки. Матернувшись про себя, она хлопнула зажигалкой о стол и стала рыться в сумке в поисках спичек, но спичек там не оказалось. Поняв, что она вот-вот взорвётся, я достала из сумки свою зажигалку и поставила прямо перед собой. Наконец заметив это, она отбросила попытки найти в сумке спички, которых там нет. Движением пальца вызвала огонь и с наслаждением сделала первую затяжку. С её лица сошло напряженное выражение, плечи опустились. Она стала поглаживать края чашки кончиками среднего и указательного пальцев левой руки, сосредоточенно разглядывать колеблющуюся поверхность кофе и будто бы плавно погружалась в этот омут сознанием. Чтобы вернуть её мысли, я упрекнула её за вредную привычку, в ответ она злобно обматерила меня взглядом, нервно стряхивая пепел с сигареты. Мы просидели ещё несколько минут в полном молчании. Нижняя губа её дрогнула, она глубоко затянулась и хотела было что-то мне сказать, но передумала и вместо этого испустила прерывистым своим дыханием облако серого, отравленного воздуха. Она старалась не смотреть на меня, отводила глаза в сторону, а если случайно встречалась с моим взглядом, то начинала матерится про себя и трогать костлявыми пальцами свои иссохшие губы. Я же внимательно разглядывала морщинки на её лице и вспоминала историю каждой. Она ненавидит, когда я так на неё смотрю, она вообще меня ненавидит. Ненавидит и безмерно любит. Любит и боится потерять. Боится потерять и стыдится меня. Вернее стыдится себя рядом со мной. Я же всегда буду рядом.

Главное – ходить быстро, чтобы не оставалось никаких вариантов лишний раз задуматься. Быстрый ход в толпе эквивалентен полету. Это очень творческое состояние. Когда быстро идешь в толпе, нужно слишком многое контролировать на физическом плане (чтобы никого не задеть и не сбить), поэтому контролировать сознание уже не остается ресурсов. И тут тобой овладевает стихия. Исчезают все препоны, препятствующие вдохновению, все эти дурацкие директивы о том, как нужно писать, чтобы было красиво, как нужно двигаться, чтобы было естественно, как нужно выражаться, — на все на это просто не остается сил и времени.

Сегодня мне снился кинотеатр «Высота». Я пол дня провел рядом с кинотеатром на репетиционной базе одной знакомой писательницы – сидел в пустом гулком помещении, похожем на пещеру или сарай, и слушал бесконечные эскизы рок-песен, лившиеся из маленьких портативных колонок, установленных по углам комнаты. Я слушал, слушал, анализировал, пытался понять, и мне все не давало покоя, почему она так хорошо поет, откуда в ней столько тепла, добра и таланта?

Потом я купил билет в кинотеатр «Высота» (я часто ходил туда в детстве). Внутри кинотеатр оказался беспредельно огромен, просто какой-то аэродром, уставленный рядами кресел. В полутьме я пробирался между ними и искал свое место, и в этот момент на гигантском экране передо мной засверкало изображение. Сеанс начался. Громогласные трубы огласили пространство торжественным маршем, и пошли начальные титры. Я быстро уселся на первое попавшееся место и стал смотреть, но нечто не давало мне покоя, и вскоре я снова отправился бродить по полутемному, кое-где освещенному лучами кинофильма залу. В какой-то момент я вдруг оказался за экраном и увидел, что там большой, заросший камышом и кое-где тиной пруд. Был вечер, над прудом медленно летал тихий южный ветерок и шелестели только что распустившиеся листья молодых ив, вечерняя саранча и птицы моментально заставили меня забыть о тревожных звуках фильма, да и вообще фильма больше как бы и не было, я попал в совершенно другое место… Приятный весенний вечер на пруду, никакого аэродрома или кинотеатра. Только пруд и зеленая поляна и камыши.

Но стоило мне одуматься и снова выйти из-за экрана в кинозал, я сразу же увидел мерцающую по безжизненным лицам зрителей картинку и услышал медные звуки духового оркестра. Мне ничего не оставалось, как опять искать свободное место, потому что начинался самый главный эпизод, и его никак нельзя было пропустить. В поисках места, я долго бежал по полукруглым коридорам между рядами кресел и видел иногда своих знакомых и друзей, а иногда – совсем незнакомых людей. В какой-то момент, когда я разогнался слишком быстро, темнота вдруг отступила, и я на секунду увидел вдали край тихого и спокойного голубого неба. Это была Высота.

совсем недавно я знал такого человека
который был вот так лыс
и ходил в камуфляже.
и жил в комнате, в которой вот такие стены,
на которых углем нарисован человек.

очень неумело нарисован.
и который спал почти на полу.

прекрасный человек.
только он больше не лыс.
и больше никаких в нём перемен.

разве, что чем дальше
он больше становится скучным сам себе.
и начинает радоваться даже самым мелочам.

Так или примерно так я представляю себе этих людей. С админо в отличии от других были проблемы. Делал кучу набросков, очень уж непростая личность. Если хоть что-то из этих рисунков кажется вам близким хоть что-то, уже хорошо. Долго тянул, тк времени совсем мало, всё урывками. Ждал что фрд будет пятым, но он кудато делся. Теперь жди, не знаю когда зделаю. админ если хочешь проследить графическое развитие тебя давай я на электропочту скину наброски, возможно из них будет что-то ближе.

Кстати могу попробовать нарисовать вам шапку. А то эта вообще кака-ято неживая…

Ипостаси Админа, Читать дальше »

http://www.membrana.ru/articles/telecom/2008/03/07/171300.html
самая уединённая телефонная будка в мире

http://djv.ru/?action=news&id=9293
кратеры с горящим газом в туркменистане

http://community.livejournal.com/ru_psygeography/327.html
есть такая штука — психогеография
забавно, что я сам маюсь подобными вещами, а кто-то (причём давно) им название придумал, да целую теоретическую базу

http://www.calabaxa.narod.ru/Deja_vu.htm
история с де?жа?вю
ищущим наркоманам может быть интересно

мне нравится наблюдать за тем, как пульсирует блог

продолжение следует,

Вчера я всё-таки посмотрела фильм «Дневник памяти». Он долго лежал на системном блоке, ожидая своей участи. И наконец-то дождался.

Вопрос о том, влияет ли конкретное кино на личность, можно задавать по-разному. Влияет на жизнь или на отдельный момент? Влияет на внешнее или внутреннее состояние? Или просто либо заставляет задуматься над чем-то, либо бесследно исчезает из памяти. Конечно, с каждым фильмом по-разному. Сразу вспоминается, как в детстве после просмотра какого-нибудь кино про отчаянных мальчиков и девочек, сражавшихся с жестокой действительностью (что-нибудь типа «Приключений электроника»), наступало желание тоже быть активными, резвыми, находчивыми и побеждающими всё и вся. Рождался драйв, который, правда, быстро и уходил. Или, например, после просмотра фильмов про волшебников и магов воображали себя ими и играли во все эти чудеса.

Но это в детстве. А что же сейчас? У меня большие сомнения насчет того, что кино может произвести на человека такое сильное и глубокое впечатление, что он действительно изменится, и не на два дня, а на всю жизнь. Да и не для этого кинематограф и существует. Читать дальше »

Жила-была девочка, которая больше всего на свете любила медведей.
Возможно, все началось еще в далеком детстве, когда рваный плюшевый мишка с огромными красными пуговицами вместо глаз сумел заменить ей подруг, которых у нее никогда не было и родителей, которые предпочитали прожигать свою жизнь в бесконечных наркотических трипах и пьяных скандалах.

Девочка выросла, окончила школу, поступила в институт, словом, все как у людей. Как-то раз, исследуя безграничные просторы Интернета в поисках реферата по квантовой физике, она совершенно случайно забрела на весьма странный сайт с огромными красочными фотографиями. Ну знаете, как это обычно бывает, нажала не туда и все такое. На этих фотографиях мужчины, переодетые в медведей, трахали женщин, переодетых в пингвинов. А может это были настоящие медведи и пингвины – девочка точно не знала, но, к слову сказать, зрелище произвело на нее неизгладимое впечатление. Так ее любовь к медведям перетекла из духовной плоскости в физическую выпуклость и все настойчивее стала рваться наружу.

Читать дальше »