НАЧАЛО БЛОГ-КНИГИ ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Изобразив Илью Муромца в героическом образе спасителя Отечества, и жестоко высмеяв малодушие князя Владимира, Сказитель далее не мог строить взаимоотношения между этими своими персонажами по прежней схеме: князь правит, витязь ему верно служит.

Службе Ильи у Владимира пришел конец. И все «Сказание об Илье Муромце» пора было завершать, хоть и жаль было Сказителю прощаться с полюбившимся ему героем.

Беллетризованная биография доблестного витязя, согласно традициям такого жанра, установившимся в средневековой поэтике, могла закончиться гибелью героя, при совершении его последнего подвига, либо обретением всех положенных наград, включая прекрасную, верную жену, с перспективой жить затем долго и счастливо, в почете и довольстве.

Ни одна из таких концовок не устраивала Сказителя. Он не мог допустить гибели своего героя, ибо это разрушило бы миф о непобедимости Ильи Муромца, отображающий авторские представления о неодолимой силе русского народа. Также Сказитель не мог представить своего сурового витязя в роли счастливого ветерана на заслуженном отдыхе.

Во времена классического язычества земная жизнь Ильи могла бы естественным образом продолжиться в сообществе бессмертных богов и полубогов. Так получилось у его эллинского собрата – Геракла.

Автор «Сказания об Илье Муромце» направил своего героя в бессмертие особым путем, не выходя за пределы того, что дозволялось мировоззренческими установками христианского монотеизма. На этом пути Илью ожидало еще одно увлекательное приключение – встреча со Святогором.

Еще в те годы, когда Сказитель проживал в хлебообильном Чернигове, он надежно уложил в свою память древнюю былину, начальные строки которой дошли до нас (в несколько измененном виде):

«На тыих горах высоких, на той, на Святой горы, был богатырь чюдныи, что ли на весь же мир он дивныи, на весь же мир был дивныи – не ездил он на Святую Русь, не носила его мать сыра-земля» (52).

Святые горы – поэтическое название общей славянской прародины, находившейся в Карпатских горах и в их предгорьях. Именно там, под защитой горных твердей, зазвучала впервые славянская речь. В той речи, на самой ранней стадии ее развития, название Карпаты (Къръбы, Хъръбы) имело простой смысл – Горы (ибо других гор предки славян еще не знали).

Злобные враги не могли одолеть праславянское племя, ибо его защищал божественный предводитель (по некоторым представлениям – предок), непобедимый великан: «выше леса стоячего, головою – под облака ходячие». Называли его Горец, или Горный. Так это имя звучало бы на современном русском языке; следы его сохранились в именах некоторых персонажей западнославянской мифологии: Кърък, Кракус, Крконош, Крабат.

Когда далекие предки русского народа вышли из Святых гор к берегам Днепра и стали расселяться на равнинах своей новой родины, исполинский защитник не мог им сопутствовать: под его тяжестью проваливалась рыхлая земная плоть Приднепровской Руси. Восточным славянам – русичам приходилось полагаться на собственные силы, но их дух укрепляла память о Чудесном (Святом) Горце, которого продолжали почитать, как покровителя и прародителя.

В Черниговской земле Святогор был особенно популярен. Местные песнетворцы обычно представляли его в образе гигантского всадника, который может взять одной рукой и положить в свой карман обычного витязя, вместе с конем.

При этом творческая раскованность, свойственная эпохе двоеверия, побуждала певцов-сказителей переделывать на собственный лад древние былины, соединяя в них героическое содержание с вольными и даже фривольными эпизодами. Немалую популярность обрел сюжет о неверной жене Святогора, безбоязненно крутившей любовные шашни чуть ли не на глазах супруга, который ничего не замечал – не из-за своего ли величия, не позволявшего различать житейские мелочи?

Святогора Илья Муромец встретил, конечно же, в Святых горах – Карпатах, где витязь оказался, объезжая западные границы Русской земли. Они не стали биться, вместо того – побратались. При этом Илья признал себя младшим братом Святогора. Названные братья отправились путешествовать по Святым горам.

«Ездили оны по многу времени, ездили оны, да забавлялися, находили тут оны да чюдо чюдное, находили оны да диво дивное» (53). Находкой стал гроб огромных размеров. Для Ильи Муромца этот гроб оказался великоват, а когда Святогор лег в него на пробу, то получилось – в самый раз. И выйти из гроба великану уже не удалось, даже при помощи Ильи. Святогор передал часть своей силы названному брату, но и это не помогло. Младший брат не смог разрубить крышку гроба, накрывшую старшего брата.

Гибель Святогора, решившего примерить гроб по собственной странной прихоти, не случайна – она предопределена волею неких божественных инстанций (Сказитель не уточнил, кто именно приговорил к смерти древнего великана). По той же божественной воле Илья унаследовал меч Святогора. Этим символическим актом он принял на себя обязанности чудесного защитника Русской земли.

Горизонты обыденной реальности раздвинулись вокруг Ильи Муромца, открывая для доблестного витязя пространство особого, сверхъестественного бытия, не подвластного ординарным законам краткосрочной человеческой жизни.

Так завершилось «Сказание об Илье Муромце».

Исполнив его перед первыми слушателями, Сказитель даровал своему творению право на самостоятельное существование. Его собратья по ремеслу, вполне оценившие художественные достоинства «Сказания», быстро разнесли славу витязя Ильи по русским градам и весям. Продолжение

!!! Примечания к Главе 21 смотрите здесь.

На Главную блог-книги "ИЛЬЯ МУРОМЕЦ и другие"