Тусклое утреннее солнце осветило дворик. Детвора выбежала играть: солнца давно не видели. Принц, который проснулся от воя сирены воздушной тревоги, тоже пошел посмотреть.

Бронированные дирижабли Допустимой Самообороны отбрасывали на Город ржавые тени, полосами медленно плывшие по земле. Мальчишки в рваных ватниках играли, перепрыгивая через них и толкая друг друга. Несмотря на солнце, шел сладкий снег, и в небе появилась снежная радуга, которую безуспешно расстреливали осколочными снарядами.

Принц присел у колодца, к которому вместе ведра был подвешен за язык церковный колокол. Снежинки падали, падали – и садились на воду. Поплавав немного, они тонули, погружаясь все глубже и глубже, туда, где свернулась клубком темнота: на самое дно.

«Вода холоднее снега – сообразил Принц. – Наверное, там, на дне, большие сугробы намело».

Влага плескалась совсем близко, только протяни руку. Принц не удержался и зачерпнул темное зеркало.

– Уф, холодная! – вырвалось у него.

Белостирка, которая тут же, на бетонном блоке, примостилась стирать старые целлофановые пакеты, подняла на него глаза, посмотрела немного и кивнула: «Ага». Потом не спеша повесила простиранный пакет на бельевую веревку, закрепила ржавой деревянной прищепкой и взялась за другой. Вода, в которой она стирала, была такая холодная, что пакеты на веревке сначала оттаивали, и потом уже начинали сохнуть. Брызги разлетались вокруг и острыми сосульками падали в снег. Прачка поймала восторженный взгляд Принца и усмехнулась. «Как только у нее руки не мерзнут» – подумал Принц.

Он снова заглянул внутрь колодца. В воде плавали толстые белые рыбы, похожие на варежки, которые кто-то уронил в воду. Принцу показалось, что они едва слышно шуршат в воде, как будто шепчут. Прислушался – нет, ничего. Рыбы ловили ртами снежинки.

– А почему рыбы в колодце такие белые? – не удержавшись, спросил он.

Белостирка только что отстирала надпись «Колбаса ВЕГАН» с большого трескучего пакета и повесила девственно белый, хотя и заметно потертый пакет на веревку. Под веревкой сидела взъерошенная собака. Она злобно поглядывала на детей, которые любовались пакетами с почтительного расстояния.

– Почему белые? – Белостирка уперлась руками в бедра. Она явно была не прочь поговорить.

– Вообще-то, не «колодец», а «холОдец», – поправила она Принца.

Прочтя в его взгляде очевидный вопрос, ответила, не дожидаясь, с улыбкой:
– Ага, потому, что вода холодная. Бабушка с дедушкой всю жизнь его копали – так живьем под землю и ушли. Мать говорила, они могут там, в слое вечной мерзлоты, до второго пришествия сохраниться… А рыбы белые потому, что холОдец такой глубокий: солнце до дна не достает.

– Мать говорила еще, это рыбы холодят в нем воду, – добавила она, немного подумав. – Это ледяные рыбы. Их ловят ночью на свет и варят ледяную уху, совсем без костей. В жару хорошо похлебать. Попробуй как-нибудь.

– Почему без костей?

– Они растворяются – ледяные же, – пояснила прачка и снова смерила его бесстрастным взглядом своих бледно-голубых, как январский лед, глаз.

Принц посмотрел в них немного, махнул рукой на прощание и пошел по своим делам. Во взгляде этой женщины, погружавшей руки в жидкий лед, казалось, что-то мерцало: может быть, невысказанная мысль, а может, мечта, которая еще не родилась. Или синий колдовской огонек.

«Пожалуй, ее глаза еще глубже колодца», – подумал Принц, слизнув с носа сладкую снежинку.

Trackback URI | Comments RSS