Литература | Осьминог - Part 8


Обновления под рубрикой 'Литература':

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Луддиты крушат

Итак, Хайдеггер говорит: «Постав встает на пути свечения и правления истины. Миссия, посылающая на исторический путь поставления действительности, есть поэтому высший риск. Опасна не техника сама по себе. Нет никакого демонизма техники; но есть тайна ее существа». Действительно, в технике нет ничего демонического. Луддиты, которые на заре индустриальной эры разрушали машины, были неправы. Ломкой станков ничего не добьешь. Не добьешься даже убийством хозяев этих станков (последователи Неда Луда и это поробовали). А добраться до Осьминога (Постава) самого по себе человеку, увы, не дано. Ибо Постав – не человек. (далее…)

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Конвейер

Сегодня еще один фрагмент текста Мартина Хайдеггера «Вопрос о технике», некоторые дополнительные разъяснения того, в чем состоит существо современной техники. А точнее – что это за существо. Внимательный читатель, вероятно, уже догадался, что на этих страницах мы постоянно называем это существо Осьминогом. Однако подробно об этом, а также о том, что такое эпоха постпостава, переходом к которой является текущий глобальный кризис, мы поговорим несколько позже. А пока читаем Хайдеггера: (далее…)

Продолжение. Начало здесь.

Двигатель внутреннего сгорания

Продолжаем текст Мартина Хайдеггера «Вопрос о технике». Вчера он был прерван на том, что современная техника – не целиком человеческое дело, человек еще раньше, чем природные энергии, оказался вовлечен в процесс добывающего поставления. Что это значит? Для объяснения этого Хадеггер вводит термин «постав». (далее…)

Плотина Горьковской ГЭС. Фото Олег Давыдова

Что такое нынешний кризис – это каждый понимает, конечно, по-своему. Для одного – это хороший повод не платить работягам зарплату, для другого – метод распила стабфонда, третий думает, что уж он-то на волне кризиса сумеет протыриться туда, где его вовсе не ждут. Если жить одним днем, то все эти дела и надежды вполне естественны и даже оправданы: сейчас прижмемся, переждем кризис, кое-что под него наворуем, а как только он немного утихнет, сразу вперед, к новым свершениям. Ну, а если не утихнет? Если кризис – это конец? Нет, не конец, скажем так, мира, а конец прежней жизни, прежней системы ценностей и типа устройства общества. Осьминог предлагает рассмотреть этот кризис как переход к совершенно новому, иному, чем прежде, типу мироустройства. Какому? (далее…)

Начало ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Слева начальные кадры фильма Код да Винчи. Американский ученый объясняет парижанам, что такое свастика. Справа парижане наблюдают Маятник Фуко на фоне Статуи свободы

Итак, Казобон тоже, вроде, пережил инициацию. Следуя путем Бельбо, сошел с ума, стал мыслить почти, как господин Алье. А как же? Тут у Эко все правильно, целиком соответствует нормативному представлению о том, как должно быть. Эко написал отличную редакторскую прозу, текст склеенный из чужих кусков. Как и План героев «Маятника». И апофеоз всего – отсутствие некоего изначального сообщения, тайны, карты, рукописи… По сути, той же самой рукописи, которая сгорела в конце романа «Имя розы». Некоего послания. Рукопись должна быть уничтожена. А Булгаковский Воланд еще что-то там бубнил насчет «рукописи не горят». Это они, наверно, у посвященных не горят, а так – за милую душу. Если текста изначально не было, то – почему бы ему и не сгореть? (далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Обряд инициации. Это очень, очень больно

Разумеется, вовсе не обязательно всякому человеку, пережившему опыт инициации (вроде того, что пережил Бельбо), немедленно бросаться превращать этот опыт в текст. Как раз наоборот: если ты такой опыт пережил и усвоил, тебе и в голову не придет его описывать. «Знающий не говорит, говорящий не знает». Бельбо нечто пережил и стал избавляться от пережитого путем написания текстов. А потом, поняв, что его тексты ничего из пережитого не выражают (говорящий не знает), стал редактором, то есть – человеком, следящим за тем, чтобы текст не отклонялся от нормы. (далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Слева Мишель Фуко, справа картина Иеронима Босха Корабль дураков

В прошлый раз я усиленно намекал на то, что Эко и его герой Казобон – большие знатоки произведений французского философа Мишеля Фуко. Дело не только в названии романа «Маятник Фуко». Вообще весь текст Эко наполнен прямыми и скрытыми цитатами из автора «Истории безумия в классическую эпоху» и «Ненормальных». Оно понятно – постмодернизм. Но надо же знать меру. Я, признаться, ума не приложу, для чего Эко понадобились эти цитирования. Разве что для того, чтобы указать на регрессию к примитивной эпистме 16-го века. Каковую эпистему так ярко описывает Фуко, например, в «Словах и вещах». И каковую регрессию столь явно демонстрируют одержимцы, занятые поисками ключа к загадке тамплиеров, а так же – и одержимые Планом Казобон, Бельбо и Диоталлеви. (далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Итак, План троицы героев Эко сводится к фантастическому бреду, основанному ни на чем (на счете из прачечной), но предполагающему, что есть некое место, где все загадки разрешатся, тайны откроются, и тот, кто овладеет этими тайнами, станет – ну, например, всемогущим. Как же найти это место? А надо в день летнего солнцестояния (он, кстати был как раз вчера) положить какую-то карту под маятник Фуко в Парижском Музее ремесел и профессий, располагающемся в старинном аббатстве Сен-Мартен-де-Шан, и маятник как-то откроет тайну места.

Парижский Музей ремесел и профессий в аббатстве Сен-Мартен-де-Шан

Об этом Бельбо пробалтывается господину Алье. И начинается. Одержимцы во главе с Алье (все-таки странно, что этот на вид такой разумнвй человек тоже оказался безумцем) гоняются за несуществующей тайной, захватывают Бельбо, приводят его ночью в музей к маятнику, пытаются вырвать у него ключ к загадке. В результате Бельбо погибает. Мы все это знаем потому, что Казобон видит это, пробравшись туда же (пришел днем по билетику, спрятался в одном из экспонатов, остался на ночь). Когда выходит из музея, уже точно не знает, было все это на самом деле? Наутро идет к психиатру, рассказывает ему эту историю и тот ставит диагноз: «Вы сошли с ума». Дальше размышления возвращающегося в Милан Казобона: (далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Древо сефирот

Итак, три редактора издательства «Гарамон», занявшегося изданием всякого рода мистической и эзотерической литературы, поначалу относятся к этой затее весьма скептически. Случайное перемешивание страниц текстов «одержимцев» (так называют они своих оккультных авторов) наводит на мысль ввести эти тексты в компьютер, чтобы он перемешал их и что-нибудь выдал: это (считают они) как раз будет соответствовать логике одержимцев. Компьютер выдал основополагающую идею труда Майкла Байджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна «Тайна святой крови и святого Грааля», который я разбирал в серии «ДНК Христова и Рейх иудейский». Следующий шаг троицы редакторов из романа Эко состоял в том, чтобы дополнить эзотерические данные чем угодно, любой ерундой. (далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

В прошлый раз мы установили, что компьютер из романа Умберто Эко «Маятник Фуко» придерживается примерно той же точки зрения, что и авторы книги «Тайна святой крови и святого Грааля» (в другом переводе – «Священная загадка»). В серии текстов под заголовком «ДНК Христова и Рейх иудейский» я разбирал «Священную загадку» Майкла Байджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна и пришел к выводу, что при помощи этой книжки авторы запустили в коллективное бессознательное Запада некий вирус, инфицировали медиапространство тогда еще только формировавшейся Единой Европы.

Подготовка к референдуму в Ирландии

Чем инфицировали? Да своим литературным продуктом, приучающим население к мысли, что править им должны родичи Иисуса Христа, то есть – евреи. И сейчас уже дело к этому вполне идет. Вот через считанные дни председательствовать в Евросоюзе начнет Франция со своим жгучим меровингом Саркози. А там, глядишь, найдется какой-нибудь еще более явный потомок царя Давида. Тогда его сразу на европейский престол. И тут уже даже население Ирландии поймет, что зря оно проголосовало против Евроконституции (в форме Лиссабонского договора). Кстати, причиной того, что в некоторых странах этот документ не проходит, является то, что из его первоначального текста вычеркнуто упоминание о христианстве как об основе европейской цивилизации. (далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Едва ли не с первой страницы «Маятника Фуко» начинаются игры с компьютером. Это, разумеется, еще весьма примитивная машина – что-то вроде того, что предприимчивые ханыги привозили в Советский Союз во времена Перестройки (которая, в частности, и была задумана Осьминогом для того, чтобы включить наше богоспасаемое Отечество во Всемирную сеть). Но дело не в том, что компьютер, которым пользуются герои романа Эко, еще очень мало что может. Дело в принципе, в некоей открытой возможности. Дело в символе. А символ этот читается предельно просто: бог из машины. Осьминог начинает действовать из компьютера и мало-помалу создает новый мир. Профанной частью этого мира является Интернет, в котором мы с вами как раз сейчас и пребываем.

Примерно такой машиной пользовались герои Маятника Фуко. Это, правда, макинтош, а вот чуть дальше, похоже, виднеется то, что в романе называется word процессором. Эти изделия экспонируются как раз в том самом парижском Музее ремесел и профессий, где висит и маятник Фуко, вокруг которого соберутся сатанисты, действующие в романе Умберто Эко
(далее…)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

В прошлый раз мы остановились на том, что Казобон знает человека, который может проконсультировать издательство «Гарамон» по поводу эзотерической литературы: «Он безусловно эрудирован, принимает подобные вещи достаточно серьезно, но с изяществом, я бы даже сказал, с иронией. Мы познакомились с ним в Бразилии, но сейчас, я думаю, он находится в Милане. Где-то у меня имелся его телефон».

Граф Сен Жермен

Казобон имеет в виду господина Алье, о котором я упоминал выше. Этот Алье – то ли действительно граф Сен Жермен, то ли шарлатан, выдающий себя за графа. Но знает много. И к тому же не только не безумец, как все остальные, но – настоящий мудрец. Вот несколько образчиков его мышления. (далее…)

Продолжение. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Слева Умберто Эко. Справа Гермес Трисмегист и творящий огонь, объединяющий противоположности. Гравюра из книги Д. Фон Штольценберга Viridarium Chimicum

Еще до того, как Казобон уехал в Бразилию, в миланское издательство «Гарамон» явился некий отставной полковник по фамилии Арденти и принес рукопись о тамплиерах. Он, видите ли, обнаружил документ, проливающий некий свет на тайну рыцарей храма. Собственно и не он обнаружил, а некий другой человек, который внезапно исчез, а уж полковник обнаружил документ в бумагах исчезнувшего. Да и не сам документ, а копию с него… Дальше Эко устами полковника излагает содержание рукописи принесенной в издательство «Гарамон», которое я не буду пересказывать, потому что – ну, полный бред (так уж сделал Эко, но это как раз реалистичная деталь). Полковник Арденти рассказывает эту чушь редактору «Гарамона» по имени Якопо Бельбо и известному уже нам Казобону, который тогда еще не имел отношения к издательству, но, напомню, занимался тамплиерами. Бельбо спроваживает полковника. И все бы хорошо, но – полковник на следующий день исчезает. За дело берется полиция, но Бельбо и Казобон решают не рассказывать комиссару всего, о чем говорили с исчезнувшим автором. Просто им так удобней. Это присказка. (далее…)

Слева Умберто Эко держит в руках, разумеется, розу. Справа маятник Фуко в парижском Музее ремесел и профессий, располагающемся в бывшей цкркви Сен-Мартер-де-Шан. То есть это ровно тот маятник, о котором идет речь в романе Эко Маятник Фуко

Этот текст можно считать продолжением подборки «Кислотные штаты Америки» Степана Евстигнеева, появившейся недавно на страницах Осьминога. Там была речь о влиянии ЛСД на смену американской жизненной парадигмы в шестидесятые годы, здесь тоже речь отчасти пойдет о переменах этого периода. Но – произошедших в Европе. Рассматривать эти перемены мы будем через призму текстов Умберто Эко, типичного итальянского шестидесятника (родился в 1932 году), познавшего громкий успех, благодаря роману «Имя розы», изданному в 1980 году. Но вышедшему – целиком из шестидесятых. А точнее – из 1968 года, о чем Эко прямо и говорит в первом же абзаце своей книги «Имя Розы». (далее…)

Продолжение. Начало темы здесь. Предыдущее здесь.

На переднем плане шагает Дима Галковский. Взрослые на заднем плане, может быть, его отец и мать

Среди множества «я», населяющих «Бесконечный тупик», есть, кроме реального отца, еще несколько вполне отцеобразных личностей. В первую очередь это, конечно, Розанов, точнее – его паучье «я», распустившее сеть, в которую Галковский попал. С Розановым Галковский отождествился до полной, порой, невозможности различить, кто это говорит – Розанов или Галковский (я, конечно, имею в виду не закавыченный текст). Отношения с паучьим «я» Розанова у автора БТ самые дружественные, чаще всего совершенно почтительные, как с патриархом. А вот с некоторыми другими отцеподобными фигурами Галковский буквально на ножах. (далее…)