Димамишенин Версия для печати
МОТОБИОГРАФИЯ. Воспламеняющая взглядом (1986)

Мой любимый писатель детства Стивен Кинг попадался мне во всем подростковом и приключенческом журнальном чтиве в «Юном технике», «Ровеснике», «Технике молодежи», «Вокруг света». Как и Роберт Шекли, Робет Хайлайн, Рэй Бредбери и Гарри Гаррисон. Но Кинг производил на меня несравнимо более сильное впечатление. Своими сюжетами и манерой изложения. «Туман», «Чужими глазами», «Поле боя». Я вырезал и выдирал, если честно, его истории отовсюду, орудуя бритвой и ножницами, как маньяк. Артур Хейли и Питер Бенчли хоть и читались мною запоем, все равно уступали Стивену по популярности…

В пластмассовой рамочке у меня на столе была его фотография из журнала «Америка» за компьютером, вместе с женой Табитой. Из книжек политиздата я брал его портреты и сооружал из них мой иконостас Стивена Кинга. Первое знакомство произошло с ним в очень раннем возрасте, через журнал «Иностранная литература», когда вышел роман «МЕРТВАЯ ЗОНА». Это был прорыв в моем культурном образовании. Мне дал почитать эти журналы папа в 1984 году. Так в 12 лет я понял, что такое возбуждение от литературы.

Натуралистическая манера письма Стивена Кинга произвела на меня сильнейшее впечатление и заставила переживать, страдать и восхищаться из-за буквочек на бумаге больше, чем из-за реальных событий. Реальные события по мощности были просто не сравнимы с описываемыми фантазиями.

Это была первая литература, которая меня реально возбуждала и наполняла кинообразами. Даже Эдгар Алан По с «Убийством на улице Морг», «Похороненными заживо» и «Падением Дома Ашеров», Стивенсон с «Сатанистской бутылкой» и Конан Дойль с Холмсом и Ватсоном, боготворимые с детства, отошли на задний план.

Писатель с черной бородой и близко посаженными глазами, похожий на хиппи, стал моим полновластным кумиром и идолом на весь школьный период. Именно он подтолкнул меня от сочинительства маленьких стори к написанию объемных произведений в прозе о привлекательных симпатичных мальчиках и о замученных домашних животных. Я подражал своему идеалу.

Одно из первых моих больших законченных произведений называлось «Эксперимент Кинга», и было синтезом пересказа «Триллер» Майкла Джексона и «Американского оборотня в Лондоне» Джона Лэндиса с «Островом доктора Моро» Герберта Уэлса… Маньяка-профессора, ставящего опыты по превращению людей в оборотней, звали Стивен Кинг…

Именно в тот период я, отослав во все журналы свои первые фантастические опусы, получил ответ из журнала «Сельская молодежь» о том, что таких парней, как я, нельзя подпускать к молодежи даже близко. И что мои литературные поделки это подражание низкопробным капиталистическим, далеко не лучшим и совершенно вторичным аналогам. И этот жестокий ответ был послан 14 летнему мальчику…

Даааа, подумал я... А кто же тогда молодежь, если меня к ней нельзя подпускать?

Меня обидело то, что меня отфутболили тинейджерские и студенческие издания. Ведь толстыми тетрадками с самодельными иллюстрациями, сделанными мною, зачитывался весь мой и параллельные классы, передавая их, как порно журналы, подпольно и на весьма ограниченное время. Так как читать меня хотели все. Так почему же молодежные журналы отвергали мое творчество, если мои ровесники были его фанатамии и в нем нуждались? Странно. Мне было это непонятно. Я был разочарован официальной культурой.

Пик увлечения Кингом пришелся на 1986 год. На публикацию романа «Воспламеняющая взглядом» в журнале «Звезда». Ни до, ни после – ни одно художественное произведение не поглощало меня так глубоко и надолго. Этот роман повлиял на все, что я делал, думал, воображал. Меня завораживали рассказы об эксперименте главных героев с ЛСД, в результате которого они родили ребенка-мутанта, прекрасную девочку, способную взглядом поджигать предметы.

История о всемогущей КОНТОРЕ, более могущественной, чем ЦРУ, подтверждала мои самые страшные подозрения неуравновешенного подростка, начинающего верить во всевозможные мировые заговоры. Страсть Индейца Рейндберда к Чарли Макги из смеси педофилии и некрофилии разрушила любую возможность появления табу в моей сексуальной жизни и в моих отношениях с женским полом. Одноглазый индеец стал МОИМ главным героем в этой книге.

Секс и смерть уже тогда были моими главными интересами в жизни. Я читал, смакуя каждое слово и перечитывая некоторые абзацы по несколько раз… Выписывал слова, которые мне особо пришлись по душе, чтобы потом они вошли в мой лексикон. Все происходило в галлюциногенных трипах «замедло»… мне дико понравилось это слово… Как потом в Олдосе Хаксли и его «Вратах Восприятия» слово «наличествует»… или у Альбера Камю «запечатлевает»… Такие слова-алмазы есть у каждого писателя-визионера…

Ожидание продолжения и окончания «Воспламеняющей» превратилось тогда для меня в пытку, ведомую, наверное, только современным фанатам Гарри Поттера.

Ощущение от раскрытия журнала и чтения книги сравнимы были только с оральной лаской подростковых гениталий… В такие невозможно приятные ощущения я погружался с головой… Я весь превращался в мальчика, подвергнувшегося изощренному литературному петтингу сорокалетнего писателя… Нырял в мир Стивена Кинга и плавал в нем, пока не кончался кислород-текст. Глубоководное чтение. По-другому не назвать то, чем я тогда занимался. «Где вы, Карлос Кастанеда, когда вы нам нужны?» Я до сих пор иногда думаю фразами из этой книги…

Особенно хорошо из всей этой моей кингомании  я запомнил тот день, когда я закончил читать «ВОСПЛАМЕНЯЮЩУЮ ВЗГЛЯДОМ». Как только оборвалась последняя строчка, я остался один на один с внезапно опустевшим миром… Сердце сжалось от тоски… Я не мог сидеть дома. Меня душили слезы… У меня были ощущения, которые спустя много лет я испытывал только при расставании с человеком, которого я люблю.

Такие страсти и такие сильные эмоции из-за книжки!??? Разве это возможно? Я не представлял себе такого, а в том году переживал так сильно, что хотелось завыть. Для меня, чувствительного мальчика, это была мощнейшая травма. Я созвонился с моим приятелем Димой Семцовым и ушел к нему в гости, чтобы только не оставаться одному. В своем расколотом мире…

Он встретил меня и спросил, что случилось… Я, еле сдерживая слезы, сказал, хотя горько солоноватый комок в горле мешал, что только что дочитал Кинга и мне жутко плохо и дико одиноко. Можно я посижу у него и немного успокоюсь… Дима понимающе кивнул и сочувствующе наблюдал весь вечер, как меня колбасит. Это действительно была любовь. К литературному персонажу. Я влюбился в девочку, воспламеняющую взглядом. Без нее мне было нереально тоскливо, одиноко, страшно, плохо… так что рыдания подкатывали каждые полчаса…

На следующий день я написал на руке «ЧАРЛИ», желая сделать татуировку… Через сутки после окончания чтения романа я был влюблен в нее уже по уши. Гораздо позже будет музыка Тенджерин Дрим и Дрю Берримор в одноименном фильме. Они произведут на меня гораздо меньшее, чем книга, впечатление, несмотря на всю их очаровательность… Тогда в моем воображении была только она, виртуальная, воображаемая, сошедшая со страниц. И мы были один на один с ней.

В 1986 году в СССР найти татуировщика мальчику 14 лет было большой проблемой. А делать сам тату я не умел. Я каждое утро освежал имя «ЧАРЛИ» на руке шариковой авторучкой «BIC» и шел в школу. Однажды мы гуляли с папой в районе Ленинского проспекта, и, когда мы зашли в мороженицу, он обнаружил чернильные буквы на моей руке… Спросил, посмеиваясь, что это такое и не думаю ли я сделать татуировку?

Я совершенно серьезно ответил, что это ИМЯ ДЕВОЧКИ, которую я люблю. Чарли Макги. Папа скептически поморщился и сказал, что это глупость, посоветовал стереть и вести себя, как взрослый. В очередной раз на моих глазах мой папа из друга превратился в ничто. Он не понимал, что в 14 лет можно влюбиться в девочку из книги… (более того, наверное, и нужно). А я любил ее так, что стонал во сне, обнимал воздух одной рукой и целовал пустоту так нежно, как никого и никогда на свете…

Любовь моя продолжалась долго, и, если вы спросите, есть ли имя ЧАРЛИ на моем теле сейчас – я отвечу положительно, но это уже не одноразовая авторучка.

Забавно, что спустя много лет я познакомился с дочкой главного редактора журнала «Звезда» Машей Ариевой, и мы подружились, и именно в журнале «ЗВЕЗДА» я сделал первый офис своей студии Doping-pong. Есть много вещей в этой фигурно развивающейся и раскрывающейся, как калейдоскоп, жизни, которые меня удивляют своей узорчатостью и взаимосвязанностью… Но все это произойдет в 21 веке…

А в конце 80-х и начале 90-х у меня было куча книг и журналов с прозой Кинга, которую стали издавать в огромном количестве… Одно время я читал буквально все. И смотрел все экранизации. «Корпорация «Бросайте курить» из сборника новелл «Кошачье око» стал первым видеофильмом, который я посмотрел в своей жизни. Я увидел его в седьмом или восьмом классе в гостях у настоящего извращенца. У него был видеомагнитофон «ЭЛЕКТРОНИКА», стоивший тогда в районе 1000 рублей (воистину космические деньги).

Дядя Володя жил с двумя ребятами из нашего класса и через них я смог однажды оказаться у него в гостях и познакомится с чудом ВИДЕО. Дядя Володя был первым гомосексуалистом, с которым я познакомился, и его гарему из маленьких мальчиков и потрясающей судьбе будет посвящена отдельная глава МОТОБИОГРАФИИ. А сейчас вернемся к величайшей прозе и великому кино…

Вскоре появившиеся видеосалоны и кабельное телевидение стали очередным информационным прорывом. «Кристина», «Stand by Me», «Серебряная пуля»… Ленты, которые мне довелось видеть многократно…

Смотреть все экранизации Кинга, читать все публикации Кинга… Это был мой девиз тех лет. Я старался не пропустить ничего. Куча видеофильмов и чтение всего, что выходило в книгах или журналах, было самым идеальным времяпрепровождением маленького Димы. Поклонение и почитание, ни с чем не сравнимые, жили в моем сердце… Я был настоящий Фан. На стене у меня были расклеены фото писателя. Маленькое его фото всегда было со мной в записной книжке. Я читал все, что о нем писали критики и журналисты-международники… Я даже делал полит-информацию, посвященную Стивену Кингу и фильмам ужасов, в 1987 году для старших классов…

Каждое произведение Кинга было хитом и событием в моей жизни! Он заставлял меня учиться сочинять все лучше и лучше, чтобы хоть немножко приблизиться к его фантазии, казавшейся мне беспредельной. Кинг был антологией и классикой моей юности… Каким светом наполняли меня «Баллада о гибкой пуле», «Короткая дорога для миссис Тодд», «Долгий джонт»… Как они меняли меня… Становились моими долговременными расстройствами психики… Я радовался безумно появлению первых книг «Талисман» и «Команда скелетов»…

Каждое его творение заставляло выпадать из реальности, пока я его не прочитывал взахлеб от корки до корки. Я запасался едой и напитками, запирался в своей комнате и начинал читать… Все… Пока я не заканчивал, не было вещи, которая могла бы меня заинтересовать или потревожить… Я и Кинг. Он помогал мне выжить в любых условиях. И он был причиной моих мрачных депрессий, и он же меня выводил из них. Он был главным нервным раздражителем моего организма.

Концом моего помешательства Стивеном Кингом стали прогулки в 19 лет вокруг Детской Художественной школы на Жукова в районе Юго-Запада и серьезные размышления о похищении ребенка. Я всерьез подумывал о том, чтобы заняться киднеппингом. Мне интересно стало вступить в контакт именно с ребенком. Причем секс не был на первом месте. Я хотел иметь своего ребенка. Общаться с ним и только с ним. Наблюдать его рост и воспитать существо по своему образу и подобию.

Но я не решился на этот поступок. Я не решился стать нео Родионом Раскольниковым. В какой-то момент я остановился… Близко подойдя к ПРЕСТУПЛЕНИЮ. Чтение книг Стивена Кинга и просмотр фильмов по его рассказам и романам подвели меня вплотную к необходимости начать убивать и совершать так называемые противоправные поступки. Подкупать подростков, чтобы похищать и пытать домашних животных. Вступать в сексуальный контакт с маленькими мальчиками и девочками. Убивать случайных прохожих путем сталкивания их под колеса электрички во время давки в метро…

После пяти лет чтения его книг я понял, что или надо начинать действовать, как его герои, и превращать свою жизнь в кинговский роман, или искать другой путь, если мои взгляды молодого человека изменились и стали другими, чем в подростковом возрасте. Я думал очень серьезно об этом во время своих прогулок темными позднеосенними вечерами вокруг Художественной школы. Я рассматривал издалека детишек, идущих с родителями и без них туда и обратно... Никто из них не знал, какой опасности они подвергаются и какой псих нарезает круги рядом. С набором ножей, скальпелей и металлической дубинкой в плаще… Нужно было решаться. Убивать, похищать, читать или…

И я сделал выбор.

Это был настоящий выбор, после многочасовых внутренних диалогов с самим собой. Я перестал читать и смотреть Кинга и обсуждать с друзьями предстоящие планы пыток и преступлений. Это случилось, когда его стало в переизбытке и слишком много вокруг меня. Следующий шаг должен был стать выносом его кошмаров и образов из рассказов и романов в реальный мир. Я должен был стать Проводником Темных Сил или Отойти от них. Пришло понимание предела. Становиться одной из его историй мне расхотелось. Пришло желание создать свою собственную и неповторимую историю.

Вдруг Кастанеда и Сэлинджер, о которых мельком упоминалось в его книгах с большой любовью и уважением, целиком вытеснили самого Кинга из моего юношеского сознания. Их духовные поиски и мистические терзания показались мне намного увлекательнее поверхностной эстетики ужасов с легким налетом психоделии. Стивен воспитал из мальчика юношу, который заинтересовался всем тем, что взрастило его самого.

Я читал книги Кинга все детство и выучился по ним соображать, рисовать и сочинять в молодости. Более того, я пришел через них к высоколобой литературе, которая открыла для меня новые горизонты моего психического развития. Вместо снайперской винтовки я выбрал всемогущий текст-процессор. Кинг мог мной вполне гордиться. Я оказался способным учеником. 

Далее: МОТОБИОГРАФИЯ. Смерть Генеральных Секретарей (1982, 1984, 1985)




ЧИТАЕТЕ? СДЕЛАЙТЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ >>



Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины»

Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.

Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.





RSS RSS Колонок

Колонки в Livejournal Колонки в ЖЖ

Вы можете поблагодарить редакторов за их труд >>