ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО - ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ - ЗДЕСЬ. Часть 2
НАШ ДНЕВНИК
ТЕТРАДЬ СИНЯЯ:
Заметка на полях: малыш Джеки-Джек
Наш дневник: 15 октября 2009.
Сегодня мы увидели нового пациента. Мы любим гадать, что у человека внутри. Точнее любили, ведь теперь не нужно гадать, и даже знать порою просто устаешь. Но всё равно это здорово – быть правой рукой бога. Может быть, кому-то это может показаться полным бредом, но мы даже мысли не допустим о том, что действительно таки сошли с ума, и теперь, придумываем себе чёрт знает что. Такого просто не могло быть. Не может быть. И если кто-то скажет, что никакой сумасшедший ещё не признал своего безумия, то, не став, конечно, это отрицать, мы ответим, что безумие бывает разное.
Джеку было лет двадцать пять. Ничем не примечательный малый с каштановыми волосами и светло-зелёными глазами. Вечно курит.
Почти такой же, как мы.
Такой же, как мы.
Может, он даже в шахматы играть умеет?
Наш дневник: 15 октября 2009, вечер.
Нам понравилось, что Джек сказал про рекламу. Очень.
– Реклама, – сказал он. – Это тот же чертов план Барбаросса. Да, а ты как хотел? Мы все должны быть идеальными, а иначе нас сожрут за наше же дерьмо. Сожрут вместе с ним. Мы должны чистить зубы пастой с ментолом и эвкалиптом, потому что когда у тебя воняет изо рта, это не круто, так? Если ты почистил зубы грёбанной ментоловой пастой, значит ты ЧЕЛОВЕК! Если ты вымыл голову модным шампунем, значит ты Личность! У тебя должно все блестеть и сиять, как же иначе. Ведь за блеском не видно убожества. Мы все должны блестеть, петь и плясать! Да! А почему? Потому что мы боимся собственной тупости. Каждый знает, что он редкостный кусок говна, но ведь ещё он знает, что это знает его сосед, и не спешит делиться этим с миром, так?
Мы сказали, что никто не может знать, что у человека в голове.
Нам нравилось, что у этого парня в голове то, что на языке. Уж мы-то знаю. Нам нравится задавать людям такие вопросы.
– Можем, – твёрдо заявил Джек. - Конечно же, можем, парень, в этом самое печальное. Если бы человек оставался человеком, то всё, может быть, было бы по-другому, но есть, как есть, и я с девяносто процентной точностью могу сказать, о чем думает очередной офисный червь. Или продажная девка, рядящая себя едва ли не в монашье рубище, или плебей, вонючий, тупой ублюдок, вокруг которого крутится мир. Я знаю, вижу в их глазах. Когда человек считает себя выше тебя, и это тешит его эго, и это дает ему право – он думает, что это дает ему право – говорить всё, что взбредет в голову. Они – хозяева жизни, парень, и ничего с этим не попишешь.
А ещё Джек думал про Полковника.
Наш дневник: 17 октября 2009.
Нам было жаль его. Честное слово, уж кого–кого, а Джека нам действительно было искренне жаль. Революционер без революции. Обличенный обличитель. Разоблачитель мировых заговоров в четырех стенах «дурдома». Он бы мог многого добиться, но болезненный аскетизм сделал его тем, кем он стал. Психом. Болезненный аскетизм и маниакальная страсть к свержению того, что он называл Системой. Он говорил, что мог бы взорвать Белый дом. Он рассказал нам о своей «беретте». Он спрашивал: что мы там всё время пишем?
«Кухонный таймер». Ответили мы. Это когда ты задаешь себе определённый отрезок времени, хоть будильником, хоть таймером на микроволновке, и, даже помимо желания начинаешь в это время делать что-то, даже без настроения. В данном случае – писать. Если через час, а мы ставим именно на час, настроение не появилось, можно отложить работу, но обычно этого вполне хватает.
– Понятно, – отозвался Джек. – Нужно как–нибудь попробовать.
Мы сказали: нужно. Мы сказали: попробуй.
– Зачем ты грызешь ногти? – спрашивал Джек…
Наши нервы измотаны.
– Почему?
Не почему, а из-за чего. Так мы сказали.
– Из-за чего?
Мы думаем…
Мы говорим, что много знать вредно.
Акт 2. Синдром Туретта.
«Водка, фонарь и стул. Водка – пить, стул – сидеть, фонарь – чтобы не страшно»
Наш дневник: 19 октября 2009.
Иногда нам кажется, что всё это сон. И молния, и Джек, и Полковник. Иногда я теряюсь в собственной голове, не зная, где я и мои мысли, а где чужие. Их слишком много. Полковник говорил, что всё должно кончиться. Всё когда-нибудь кончается...
Я боюсь Полковника.
Аутизм. Так ОНИ назвали это. Так говорил Джек. Не про «аутизм», а – ОНИ. Он выговаривал это слово всякий раз, подчеркивая своё мнимое превосходство.
Мы играем в шахматы. Он очень хорошо играет в шахматы.
Сегодня он рассказал мне о своей тайне. Не открыл тайну, а рассказал о том, как, оставшись тайной, тайна перестала ей быть.
– Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал это. Это было неправильно. Но ведь Иисус тоже не согласился бы умереть за людей, если б люди не смогли узнать об этом. Не бывает самопожертвования без позёрства, и моя тайна лишнее тому доказательство. Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, что я сделал, но вот сначала узнал один, затем другой. Мне нужна была жалость. И плевать на аморальность. Так думал, но спроси тогда, и я сказал бы, что не думаю так. Все мы, люди, жалкие твари.
Нет уж, это слишком. Мы говорим, что в мире есть герои. Мы уверены, что всё не так плохо.
– Где??? Где они, братец?
Эти слова мы запомнили.
Наш дневник: 23 октября 2009.
Три дня комы. Так нам было сказано. Мы не знаем, что было. МЫ помним только жидкую, омерзительную тьму и все. Там что-то было… Во тьме. А потом я услышал голос Полковника:
– Думаешь, человек готов умереть?
– Готов? – удивлялся Джек.
Мы лежим на кровати. Очень болела набитая железной стружкой голова. Тошнило. Еле–еле разлепив тяжелые веки, мы увидели Полковника. Парнишка сидел на стуле у двери, так, что спинка стула была у него между ног. Был уже вечер. Это мы узнаем позже. Тогда, проснувшись, мы вообще мало что соображали.
Мне сказали – «опухоль мозга».
– Я думаю, человек никогда не может быть готов к смерти.
– Но ведь все мы умрем. Рано или поздно.
– Лучше поздно, чем рано, и чем позже, тем лучше. Это в голове. В нашей голове. И в моей. И в его. И в твоей. Человек хочет жить. Ты будешь жрать дерьмо, проклиная каждый свой день, но не полезешь в петлю.
– А самоубийцы?
Джек любил точность. У него были проблемы с памятью, и поэтому он записывал. Чтобы не забыть. Последнее время он просил нас: «Запиши». Мы спрашиваем: что это? Он говорит, что это имеет к нам отношение.
«Опухоли головного мозга – это гетерогенная группа различных внутричерепных новообразований, доброкачественных или злокачественных, возникающих вследствие запуска процесса аномального неконтролируемого деления клеток, которые в прошлом являлись нормальными составляющими самой ткани мозга (нейроны, глиальные клетки, астроциты, олигодендроциты, эпендимальные клетки), лимфатической ткани, кровеносных сосудов мозга, черепномозговых нервов, мозговых оболочек, черепа, железистых образований мозга (гипофиза и эпифиза), или возникающих вследствие метастазирования первичной опухоли, находящейся в другом органе.
Тип опухоли определяется клетками, её формирующими. В зависимости от локализации и гистологического варианта формируется симптоматика заболевания. Опухоли мозга встречается относительно редко – около 1, 5 % среди всех видов опухолей».
– Мы все самоубийцы!
Мы стонали от боли.
– Почему, как ты думаешь? – так спросил Джек, закуривая. – Почему именно ты? Почему именно тебя ёбнуло молнией? Почему именно ты попал в число людей с опухолью мозга, процент которых чертовски мал?
Знаем мы? Нет, не знаем.
Мы слушали Джека.
Он спросил:
– Может, ты кого-нибудь убил?
Нет. Мы качаем головой.
НЕТ.
Он спросил: не уступил место в автобусе ветерану войны? Он спросил: кончил в исповедальне? Он спросил: гей? Он спросил: человеконенавистник, извращенец?
Нет.
Нет.
Нет.
Нет, ничего такого.
– Платишь налоги?
– Даешь милостыню?
Да. В той жизни всё это было…
– Так почему, ответь, – спросил Джек. – Бог выбрал такого парня, чтобы трахнуть его своим-разрядом-грёбанного-небесного-электричества?
Мой дневник: 23 октября 2009, ночь.
Фонарик трясется, и тетрадка иногда пропадает из виду, как будто ныряет во тьму, и растворяется там. Мы слышим только своё тяжелое дыхание и скрип карандаша.
Я сегодня попросил у врача новый карандаш.
Он смотрел на меня, мы смотрел на него.
Он дал нам карандаш.
Дневник? Да, дневник.
Мы уже давно ведём дневник.
Мы слышим шаркающие шаги в коридоре.
– Ничего. Не получив карандаша ты мог бы писать пальцем, макая его в собственное дерьмо. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете