ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1.
Русская интеллигенция
известна во всем
мире свой «трагической судьбой».
В глазах иностранцев она – предмет удивления и скепсиса. В России
же за ней
прочно закрепилось: непрактична,
неустроена, неуверена,
непонимаема, все чего–то
ищущая и
куда–то идущая... В других
странах интеллигенция испокон
века была стержнем среднего класса –
костным и консервативным, глухим
к разным «веяниям». Российская же интеллигенция, напротив,
является средой, благоприятной для
всякого рода вирусов
разрушения и дестабилизации русской государственности. Российское
общество подобно рыбе всегда загнивало с головы, причем это почему–то всегда была голова интеллигента.
В ХХ веке уже
дважды разрушалась наша
Держава, причем не в результате
стихийных бедствий, военных катастроф
или экономических кризисов, а в следствие
каких–то странных «капризов»,
настроений и идей, время от
времени захватывающих не столько народное, а именно и в первую очередь
интеллигентское сознание.
Чтобы быть верно понятым,
я самого начала своего повествования вынужден оговориться, что речь идет о самой крикливой части
русской интеллигенции, самой многочисленной – революционно–демократической, «творчество»
которой, в частности, до сих пор проходят в
школе по литературе, истории
и вообще именно ее почему–то имеют ввиду, когда произносят слово «интеллигент». Было в
русской истории достаточное количество интеллигентов–тружеников, интеллигентов–подвижников,
интеллигентов, когда это слово
можно писать без
ковычек. Это и М.Ломоносов, и Д.Менделеев, И.Сикорский,
В.Вернадский, К.Тимирязев, А.Чижевский
и мн.др. Было
много русских интеллигентов–военных, писателей, художников
и т.д. Все
они внесли неоценимый
вклад в создание мощной России. Но их–то в школе не проходят. Их «вина»
в том, что они просто много работали и не лезли в политику, полагая,
что их «тыл» надежно защищен государственным аппаратом Империи.
Откуда же у нас эта еще одна пятая колонна, перманентно уже без малого два с половиной века ведущая войну
против собственного народа и собственной страны? Что это за странный «феномен», откуда он взялся? Что им движет, что питает
его силы?
Та прослойка людей, которую у нас принято называть интеллигенций,
впервые появилась в России при Петре
I. Развитие государства
«по Петру» потребовало нового
класса людей, доселе в России
небывалого. При Петре активизировалось купечество,
старая аристократия была побрита
и укорочена, превратившись
в «служивую», а вот ученых, инженеров, врачей,
учителей, писателей, поэтов,
архитекторов, музыкантов и прочих,
т.е. определенного рода
людей, которые уже появились на
Западе, в России
не было. Значит,
надо было как–то ускорить их появление, а не ждать, пока они сами по себе
естественным образом вырастут на
национальной почве. Это
была чисто волевая политика Петра, всегда косящего одним
глазом на «просвещенную» Европу. Таким образом,
будущая специфическая прослойка российского общества с первых своих
шагов была искусственно зачатым ребенком, выращенным в привезенной с Запада пробирке
мутного стекла.
Совсем не так сложилась
техническая, пишущая и
прочая «интеллигенция» в Европе.
В этот «класс» все ее сословия
понемногу влили свою кровь. Дворянство –
своим обедневшим слоем. Крестьянство – честолюбивыми талантливыми «пассионариями». А из одежд католического духовенства выросли
почти все лучшие
писатели, философы, ученые средневековья. Не случайно современный западный ученый,
врач, инженер до сих пор отличается от рабочего и фермера только величиной счета
в банке, маркой авто,
размером недвижимости. Западный
интеллигент не обладает и никогда не будет обладать подобием нашей русской души,
но он находится в мире
с самим собой, со своей страной, общественным строем и т.д. Он никогда не представлял собой какое–то
«явление», не взваливал на себя какую–то
«роль», не ставил «мессианских
целей», не имел «особой судьбы» и проч.
и проч.
Петр I организовал «утечку мозгов» из Европы. В поисках
хорошей жизни в Россию
потянулись вереницей разные
иноземцы, чтобы, перемешавшись
с дьяками, солдатами–гвардейцами, обиженными
старыми дворянами и возвышенными Петром простолюдинами,
загипнотизировать Русь по части своей «учености». Петр смотрел не на происхождение человека,
а на
его полезность государству.
Поэтому иноземцы – представители новой прослойки общества –
без особого труда
получали дворянские титулы, а по сумме заслуг – чины, постепенно становясь незаменимыми в
переделанной Петром по западным «стандартам» России.
Екатерина II была следующей
царственной личностью, оказавшей существенное влияние на
формирование российской интеллигенции.
Это ей принадлежат слова,
сказанные о русском
окончательно закрепощенном
именно ею народе:
«Раб конечно же
не животное, но и, конечно, не персона». Но чтобы прослыть «просвещенной» и «доброй»
она, как бы следуя Петру I, тоже обратила внимание на
сироток–подкидышей в великом множестве появившихся в столичном
Санкт–Петербурге, Москве и
других крупных городах,
погибающих от холода, голода, от рук своих непутевых матерей и болезней.
С подачи «специалистов» по истории подлинную истории России мало
кто знает. Поэтому
для пользы дела мы вынуждены совершить небольшой экскурс в ту ее часть,
которая касается сиротских домов и самих сирот.
2.
Понятие «сирота», которое мы используем
ныне для обозначения детей, лишившихся родителей,
имело в дореволюционной России совершенно другое значение. Сиротой назывался человек,
нуждающийся в срочных мерах социальной защиты, например,
погорелец, инвалид войны, ветеран войны и всякий, потерявший возможность кормить
себя. Судьбы таких людей решалась путем призрения через
специально созданные государством или на
общественных началах институты.
А в допетровские
времена сиротами называли людей,
по каким–либо причинам
(природных и социальных катаклизмов,
житейских обстоятельств), утративших
свою сословную принадлежность.
Во всех средневековых обществах,
в том числе и в России, не существовало прав отдельных граждан, а существовали права
сословий. Человек, потерявший свое сословие (свою сословную роль), пусть даже самое бесправное и
угнетаемое, терял вообще какие–либо
права, вплоть до права на жизнь. Высшие
власти и в Европе, и в России вынуждены были издавать указы о защите этой
категории населения. Тут
действовала простая логика: либо
мы призираем и
кормим обездоленных, либо обездоленные будут кормиться от нас
сами, но уже преступным путем.
Ко времени Екатерины II понятие сироты сильно сузилось и означало
детей солдат, бунтовщиков,
а также подкидышей и незаконнорожденных, т.е. детей, уже в силу обстоятельств своего
рождения не вписывающихся в рамки существовавшего общества. В 1862 г.
Екатерина II издала Указ об открытии специальных домов для городских сирот, где
их обучали грамоте, ремеслам,
наукам, «кои во всех случаях нужны и потребны».
Почему для городских сирот?
Потому что среди сельского населения «сирот»–детей не
существовало. Дети простых
крестьян, лишившиеся
родителей, брошенными вовсе
не были. Они кормились и
воспитывались крестьянской общиной по достижении определенного
возраста, получали все права
своего сословия. Для них факт потери родителей не был фактом государственного
сиротства.
В 1717 г. Петр I издал Указ «Об устройстве в
Москве и прочих городах гошпиталей
для незаконнорожденных детей». В
них разрешалось приносить детей тайно и спускать их через специальное
окно–люк внутрь по наклонному жолобу,
«дабы приносивших лиц не было видно».
1 сентября 1765 г. весьма
знаменательный день в русской истории, что
будет понятно из
дальнейшего нашего углубления в интеллигентоведение. В
этот день Екатерина
II издает Манифест «Об учреждении в Москве воспитательного дома
с особым гошпиталем
для неимущих родительниц». Согласно
этому Манифесту, дети
«неимущих родительниц»,
выражаясь современным языком,
ставились на полное государственное обеспечение, в том
числе получали образование.
Автором текста Манифеста был известный Бецкой И.И. В Манифесте было тщательно продумано и будущее
этих детей–подкидышей. Согласно этому «постановлению», из подобного рода «лишних
людей» учреждалось ни много, ни мало – «ТРЕТЬЕ СОСЛОВИЕ» (ковычки означают
здесь часть цитаты из Манифеста).
Надлежало создать «НОВУЮ ПОРОДУ ЛЮДЕЙ,
ДЕТЕЙ–ГРАЖДАН, СЛУЖАЩИХ ОТЕЧЕСТВУ ДЕЛАМИ
РУК СВОИХ В
РАЗЛИЧНЫХ ИСКУССТВАХ И РЕМЕСЛАХ».
Тексты этих старых российских законов собраны Московским
НИИ детства и мною внимательно
изучены по книге
В.В.Белякова «Сиротские
детские учреждения России»
(«Российский детский фонд» М.,1991). Для
интересующихся – адрес
этого НИИ: 103009
Москва, ул.Грановского, д.2, строение 1.
В екатерининской России официально
признаваемыми до этого считались лишь
два сословия –
дворянское и духовное,
т.е. церковнослужащие. Ни
купечество, ни крестьяне, ни ремесленники ни все другие «классы»
государственного СОСЛОВНОГО статуса
не имели; здесь проводились границы лишь на
традиционном народно–бытовом уровне.
Даже купцы и промышленники в основной своей массе непременно были чьими–то крепостными.
Статус сословия давал воспитанникам–подкидышам массу привелегий. Вместе
с документом об образовании они получали
вольную. Если такой «гражданин» женился
на крепостной женщине,
то она и
ее дети автоматически становились
вольными. Для сравнения укажу, что не только вольный хлебопашец, но и дворянин, вздумавший жениться на
крепостной, становился крепостным вместе со своими детьми. Не будем даже говорить о государственном праве на образование. Ни крепостные, ни дворяне, вообще никто такого права не
имели, также как на труд согласно своим способностям. Дворянин,
например, хотел ли он этого или
нет, обязан был служить там, где ему
укажут, а учиться – за свои
собственные деньги. Генералиссимус А.В.Суворов, к примеру, с момента
рождения сразу же был приписан сержантом в полк.
Таким образом «новые граждане
России» получили то,
о чем не только
в России, но и
Западной Европе никто и мечтать даже не мог. Т.е. вчерашние подкидыши, безродное отребье больших городов получило
права на
уровне будущих конституций
«цивилизованных» государств с опережением на 150(!) лет!
Но свобода сверх необходимого,
т.е. свобода не осознанная
как потребность, вовсе не является благом как для получившего
ее, так и для государства, слишком широко ее раздавшего отдельным своим
членам. В патерналистском («патер» – отец) государстве, каким всегда Россия (батюшка – Царь, матушка –
Государыня), свобода от
жестких рамок
крепостнического государства бросала
вчерашнюю «безотцовщину» по происхождению в новое сиротство
духовного плана, когда
отсутствие ригоричности (отцовской
строгости) обществом трактовалось
как отсутствие заботы, любви,
нужности, т.к. право
на насилие и обязанность производить
это насилие в семье трактовалось как право и ОБЯЗАННОСТЬ Отца. Неисполнение этого ПРАВА Отцом в тогдашнем
обществе ощущалось и расценивалось
остальными членами семьи как
равнодушие, нелюбовь,
отчужденность, т.е. как то
же сиротство. От
тогдашней ментальности
(душевного свойства) русского
человека дошли до нас поговорки: «Бьет,
значит любит», «Любящий отец розог не жалеет», «На то он и отец» и т.д.
Свобода сверх необходимости оказывается
порой худшей формой давления на личность – она с большим
«запасом» на будущее так сильно деформирует психику
человека, что его постоянное
чувство ущербности закладывается уже на генетическом уровне.
Так гулевой народ с
легкой руки первых
императоров России приносил хилые
плоды своего блуда
в определенные дома
и по специальному жолобу спускал
живые свертки в подвал, прямо в
русскую интеллигенцию. На том
конце «конвеера» будуших акакиев акакиевичей, добролюбовых, белинских,
чернышевских мыли, кормили, давали имена, фамилии, образование,
фиктивную родословную. Так
появились в России «разночинцы»,
положившие начало будущей
русской интеллигенции и невольно оттеснившие все другие возможные
источники ее формирования на задний план.
Империя по–хозяйски распорядилась тем,
что брошено. Что дурного в этом своеобразном решении «кадрового» вопроса? Так уж ли плохо, что русская интеллигенция
формировалась за счет потомства гулящих девок
и пьяных солдат – все равно пригодились. Но есть известная пословица про
яблоню и яблоко. Т.е. народная мудрость
гласит, что родители за детей должны отвечать,
и еще как отвечать. Законы
генетики неумолимы, они спрашивают по
всей строгости и без амнистий.
Законы Природы гораздо безжалостнее человеческих.
То, что русская интеллигенция
фактически найдена на помойке, имело далеко идущие последствия.
Поэтому давайте пристально всмотримся
в собирательный образ
родителей нашего разночинца.
3.
Они – маргиналы (шудра),
т.е. люди, оторвавшиеся в
силу сложившихся жизненных обстоятельств
от своего сословия или просто выброшенные из
него по причине
своей природной ущербности.
Они становились поденщиками, отпущенными
на заработки в город крепостными (дома от них толку не было), отслужившие или
увечные солдаты, отбывшие срок каторжники и т.д. Это – люди, оторванные от
своей микрокультуры – малой родины.
Именно из такого «контингента» маргиналов формировались первые поселенцы
городов, строящихся по
государственной нужде. «Основать
на реке Луге город и населить его
разной сволочью» – это
строка одного из указов Екатерины II.
Вот какая–нибудь прачка забеременела.
Отец будущего ребенка, солдат или поденщик, уже далеко.
Сам ребенок – последствие тайного греха. А времена–то на дворе
религиозные, суровые. Сначала от ребенка, нежелательного с самого момента
зачатия, женщина пытается избавиться всеми способами. Его вытравливают, выпаривают,
выдавливают, и если ребенок
все–таки рождается, его быстренько, завернув во что попало, ни разу не
взглянув–то на него по–доброму, не приложив к груди, спихивают по жолобу в дом
призрения. Тут есть над чем задуматься...
В первые же минуты
после оплодотворения яйцеклетка
женщины начинает создавать мир из первичного хаоса по космическим законам.
Зародыш самоценен; он есть весь
мир. Вся Галактика, вся Вселенная –это он.
Родившийся ребенок узнает сначала
себя и только потом – мир вокруг себя. Он уже имеет естественное
эгоцентрическое представление о мире и
затем постепенно расширяет его. В
бесконечной серии маленьких конфликтов
в своем уже
реальном существовании он
с возрастом выстраивает в
голове представление обо
всем, ставшим его
новым окружением. Но на
подсознании, а оно
главнее сознания и
любых воспитаний, он упорно
хранит память об
изначально данной ему космической философии, что мир – это я, а реальность вокруг меня –
придаток меня. Поэтому
зарождающаяся жизнь должна быть
желанна, а отношение к ней – максимально
благожелательно, т.к. плохое отношение
искривляет образ макровселенной, стремящейся
повторить себя в новом человеке.
Двое люмпенов (шудр) производят
зачатие в момент
алкогольного опьянения, в
сознании делаемого греха. Соответственно
этому аура, в которой происходит зарождение
и развитие новой
жизни, не только не благоприятна, а откровенно
негативна. Так, со стороны отца ребенок не получает доминанты продолжения рода
– кто думает об этом в
борделе! Часто даже сама
мать может только
догадываться, кто отец
ее «неприятности». Беда здесь в
том, что нет даже психоэнергетического заряда, определяющего
саму целесообразность будущей жизни и ее цель. Есть только враждебная
пустота, неприятие и отрицание. Поэтому
вместо гармоничного человека рождается
существо с ясно выраженным комплексом вечного конфликта с миром, который оказался для него враждебным еще на
стадии оплодотворения. Ребенок
несет в себе
память о первичной, тотальной,
безапелляционной несправедливости
к себе. А
врожденные комплексы еще очень
далеки от нашего
понимания, чтобы на них
терапевтически воздействовать. Не могло
быть об этом речи и в период блеска
Империи.
Воспитываясь в сиротском доме,
ребенок получает частые
и конкретные подтверждения своей
неполноценности, как само
собой разумеющуюся форму общения
мира с ним.
А посему окончательно закрепляется в нем комплекс
страдальца и комплекс
борьбы с этой несправедливостью. Он персонифицирует ее
на всех и вся, в том числе на социальном и государственном плане.
Объясняется такая «ориентация» тем, что он
не может ненавидеть отца и мать,
т.к. их рядом нет, а посему ненавидит тех, кто их ему заменил – Родину
(Мать), Государя (Отца). И крик его обиды вселенский, гигантский.
И эта обида всегда конкретна,
всегда находится виновный...
Вот здесь уже
чистый, клинический
фрейдизм, придуманный и
обкатанный в России задолго до того, как все это попало под микроскоп
Фрейда.
Затем с цепкостью сорняка выживший в утробе матери человек ведет борьбу
за свое существование
до зрелости и
старости, получив предварительно
образование за казенный счет. Не знающий
ни отца,
ни матери он сохранил в памяти
лишь ненависть к себе еще в эмбриональном состоянии. Не
нужный никому и
никогда, что он
испытывает к Родине–Матери? Человек,
нравственно
деформированный, морально
сломленный, он не только обречен на
несчастливую судьбу, но
и сам несет окружающим беды и
несчастья. Но он не понимает, что он – сам бич сатаны, сгусток заряда ненависти, что он
– сам еще
внутриутробно закодирован на зло.
Он лишен того, что делает человека социальным существом, т.е.
он не может
вписаться в общество
полноценно и полноправно. От
отверженный по своему врожденному коду и все отношения его с людьми будут
протекать лишь по сценарию конфликта.
Общество его не приняло, и
он его разрушает
на подсознательном, т.е. неконтролируемом, уровне.
Его революционность – это реализация установок его
подсознания как явное
проявление потаённого. Он постоянно в оппозиции любой
государственности, любому социуму. Это – его
характер. Это –
перманентная революционность маргинальной (в психоплане) личности.
Вот так из нежелательной
беременности появляется нежелательный человек – феномен, известный психиатрам на уровне отдельной
личности. В России же
он проявился на
уровне целого класса.
Ведь если суммировать все
зло, несущее этим
классом, то получится
снаряд огромной разрушительной силы.
Выросло несколько поколений
«птенцов Екатерины», и весь
ХIХ век стал
временем злых, умных,
ужасно энергичных,
работоспособных и преданных
«идее» людей. Вот
что сотворила Екатерина II,
заведя новую генерацию
разночинцев – людей–выродков,
будущую интеллигенцию. Конечно, не на все сто процентов она состояла
из них, но ее
дрожжами были именно потомки люмпенов, зачатые в борделях и подворотнях. На этих дрожжах взошло самосознание всей русской разночинной интеллигенции, а затем детерминировалось во все общество
того времени. Это был слой,
составивший по сути
всю российскую общественную физиономию.
4.
Нравственные симпатии общества,
заложенные и Петром I, и задолго до него, от человека–творца, честно работающего и
верно служащего государству, перешли
к личности разрушителя. Мода на
асоциальность, революционность захватывала все
новые и новые
прослойки общества. Сочувствующих
разрушителям государства можно было найти от подвалов до дворцов. Кто
стал героем того
времени? Бунтарь, героический
и романтический разбойник. О
карбонариях бредили прекрасные
дамы. Господа метили в
байроны. Цареубийцы шли
на эшафот по
дороге, усыпанной цветами. Идейки
революции, свободы, равенства и братства грели сердца вечных
студентов–демократов, охотно
кокетничающих своим коммунизмом в
обществе барышень.
Когда мы читаем роман
Ф.М.Достоевского «Бесы», то сами про
себя удивляемся, откуда, дескать,
писатель «откопал» своих героев. Мы даже говорим, что
это роман – «предчувствие». Опять
же по незнанию собственной истории нам и в голову
не приходит, что Федор Михайлович списал их буквально с натуры, глядя на них в упор. Только теперь нам становится понятной
«логика» их жизни
и их поступков.
Ставрогин, «вождь», из шалости, чтобы показать свою «экстравагантность»
женится на юродивой хромоножке. Его друзья договариваются с каторжником, чтобы
тот убил ее. Они – с наслаждением
вяжутся кровью. Именно они зовуь Русь к топору. Ставрогин был праобразом
реальной исторической личности – руководителя тайной революционной организации
«Народная расправа» С.Г.Нечаева
К началу ХХ в. Россия уверенно
выходила на магистральный
путь развития. Но этот
выход формировался в
специфической идейно–эмоциональной атмосфере, в которую
было подсунуто иудейское «учение» о
построении нового общества
через классовую борьбу
и диктатуру пролетариата. На
Западе увлечение молодежи коммунистической «идеей» было связано с половым
созреванием. Приходило такое созревание – уходила «идея».
В России же
революционность, прыщи и
онанизм захватывали все новые и
новые толпы юных демократов (почитайте письма Белинского, Добролюбова, Писарева, Чернышевского, в
которых они пишут о своих шалостях
и привычках юности),
оставляя их революционными навечно.
Большевики, не стесняясь, в глаза
декларировали «эксплуататорам» об
уничтожении эксплуатации, о
грядущей «экспроприации
экспроприаторов», а будущие экспроприируемые давали
им деньги на революцию.
Аристократы, фабриканты, купцы
добровольно вскармливали своего
«могильщика». Открыто распространялась и
марксистская литература, где обо
всем этом писалось черным по белому.
Народ был малограмотен, но ведь русская интеллигенция во главе со своим
духовным вождем М.Горьким читать–то
точно умела, но в дружбе с
большевиками состояла в тесной. В этом
нет ничего необъяснимого. В этом массовом явлении, характерном
для русской интеллигенции
– её генетический психомаразм,
идущий от «нововведений» Екатерины II.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1.
Народовольческое движение – это уже не сложно–затаенный комплекс.
Это уже,
извините, клинический случай.
Здесь маргинальность,
объявленная как революционность, декларируется, становится символом веры. Зачатые в борделе вылазят из своих
ЕСТЕСТВЕННЫХ границ, уходят из своего
псевдосословия в другое, в данном случае
в народ, в деревню. Как В.Белинский народу служил? Он с ним
и спал, и
ел, он минуты свободным от
него не был.
Они с Чернышевским и К литературу без народной
пользы за литературу не считали. И тут
все просто: они были чужды среде, в
которую были искусственно вставлены, они не вписывались в то общество, в которое законодательным путем
насадились, и, создав химеры, искали
свое место там, где его и быть было не должно.
Национальная литература давно это
почувствовала. Герой–маргинал стал ее
расхожим образом. Вспомним
Онегина – «лишнего
человека». Печорина – «ненужного
человека». В «Отцах
и детях» И.Тургенева общество отторгает Базарова, а Базаров – общество; и все так полярно,
что сама
Природа вмешивается, чтобы смертью главного героя уладить
конфликт. В жизни же случилось иначе: Базаровы благополучно продолжали жить, физически
и духовно плодиться, благо сам непонятно от кого и где зачатый
звонарь–колокольщик А.Герцен не давал им
задремать. Прошли годы и
отправили они к праотцам общество, взлелеевшее их. Но это потом – опять забегаю
вперед.
А пока они все
рвались служить народу
просто с каким–то умопомешательством. Служить народу и баста! Просто работать, сидеть
в конторах, чиновничать зачатые в
борделях больше не могли. На
благо государству не могли.
(Вспомним о врожденном комплексе
ненависти к Отцу–государству.) Они искали
возможности принести «благо»
народу, подгоняемые их ущербным
генетическим диагнозом. Образ
народа они нафантазировали себе лубочно и также лубочно представили себя
в этом народе. И при этом они брали
на себя власть решать судьбу и благополучие целого
народа. И вот народ у них уже – «глина и средство».
То что сам человек частичка народа,
что добиться преуспевания народа можно
только, начав с
самого себя, то это до многих–то и сегодня не
доходит. Связано это с комплексом
деперсонолизации собственной личности,
когда человек сам себя считает средством, а не целью. А Бог создал нас по своему
подобию, дал нам душу. А разве Бог и мы,
ему подобные, можем быть
средством или инструментом? Чушь!! Да,
человек свободен распоряжаться самим собой.
Но в понятие
«свобода» входит и свобода
от навязываемых нормальному человеку заблуждений и болезней, особенно
психических, о которых мы здесь говорим. И добавлю, что распоряжаться
только собой это
очень и очень не мало: размер
данной «территории» прямо пропорционален личности.
Большего хотят только обделенные
собственной личностью, т.к. у них ничего нет, и маньяки – вот их–то и тянет на чужую
территорию!
Без серьезного анализа
психиаторов история нашего
государства будет неполной в
смысле нахождения истинных
истоков подвигавших ее сил. Нормальные
русские люди в России жили по
соседству с некими социальными группировками, подверженными время от времени социальным
психозам, включая периоды их буйного
революционного помешательства. А все
потому, что больной
частью общества оказался не определенный процент
граждан, что наблюдается везде в мире, а
целый его слой, и не люмпен–пролетариев,
или даже просто пролетариев, а интеллигенции, что та самая «соль
земли». Известному марксисту Ленину она
сильно кое–что напоминала. Он это в диалоге с М.Горьким специально подчеркнул.
« – В.И., жалеете ли Вы людей?
– Это смотря каких. Умных – жалею: только среди русских ох как мало умных! Каждый
умник, если копнуть,
то либо еврей,
либо с еврейской кровью».
В одной из работ Ленина:
«Русская интеллигенция,
мнящая себя мозгом
нации, в действительности не
мозг, а говно».
Уж он–то хорошо знал, что
говорил, ибо со своей компанией как раз
и рассчитывал на
бомбу, подложенную под
Россию Петром I и
Екатериной II. Просто пришло время, и
этот «плод» – созрел. И не надо
Ульянову–Бланку приписывать
сверхпрозорливость. Ему это разъяснили в
тайных масонских ложах Западной Европы.
Пси–энергия интеллигенции индуктировалась в другие слои общества.
Она до
того их наэлектризовала, что быть
нереволюционером на рубеже XIX–XX вв. в
России было немодно, обывательски
позорно. Барышни того времени нереволюционных студентов не только не любили –
презирали.
Так или иначе, состояние психики
русской интеллигенции оказалось подходящим, чтобы использовать ее в качестве
разрушительного средства. Потребовалось только организовать эти тенденции, идеологизировать их, дать кадры
комиссаров будущих социальных
катаклизмов. Психически неполноценным
человеком управлять легче всего также,
как и психически больными социальными группами и прослойками. Им не
нужна правда, им не нужны врачи. Так
на Россию медленно,
но верно надвигалась эпоха
торжества шарлатанов и проходимцев. Поэтому не замедлила появиться еще одна
сила, имеющая особый интерес в разрушении России.
2.
Россия была Монархией, где
общественные интересы, настроения и перемены очень и очень медленно
передавались наверх, а, передавшись, не спеша
реализовывались.
Абсолютная монархия с
мощной аристократической
прослойкой, представленной широко
в Армии, Флоте, государственной службе,
как бы гасила колебания общества, идущие снизу. Это делало
русскую государственность относительно
непоколебимой. Что–то фундаментально изменить можно было только в
течение длительного времени. В понимании
западных держав, российский
государственный корабль дрейфовал медленно, обдавая их холодом русского медведя. Это был айсберг, мешавший свободному плаванию многих
европейских кораблей и азиатских джонок.
Еще в России были законы,
ущемляющие часть ее
населения по национальному
признаку. Например, евреям,
не принявшим православие, был закрыт доступ на некоторые виды
государственной службы. Они были ограничены в возможности свободно
проживать на всей территории России. Здесь мы не будем останавливаться на
относительности этих ограничений, которые
кругом, везде и
всегда нарушались, как и прочие законы в России. При этом в
России не было
антисемитизма! Легкий как бы
государственный элемент антисемитизма защищал от антисемитизма (нужды в нем)
все остальное общество. Причем
государственный антисемитизм
защищал в первую очередь евреев, т.к. неконтролируемая деятельность их в других
странах приводила к
массовым побоищам их,
гонениям, выселением из страны.
Например, они изгонялись
в свое время из Испании, Англии.
Трудно назвать страну, в которой против них однажды бы не выступал
народ. Причиной этому всегда была узурпация евреями фактической власти в
стране, предоставившей им убежище. Страна
при этом оказывалась на
грани потери самостоятельности,
независимости, обнищания. При
этом евреи всегда убеждены в своем праве первенства в ней, управления ею, в праве превращения ее
в свою колонию.
Случаи «еврейский погромов» в
России не могут считаться аргументом о
существовании глобального антисемитизма
в ее обществе.
Т.к. источники информации об
этих погромах скорее
литературные, чем документально
подтвержденные. Не ясно также, кем они
инспирировались, но шли всегда на пользу
развития сионистского движения,
позволявшего ему трясти деньги и сочувствие к евреям по всему миру, а
также служили консолидации
еврейского сообщества. Эти самые мифически–легендарные «погромы» и
такие же мифические законы об ограничении
прав евреев в России
приводили лишь к
сочувственному отношению к евреям среди ее населения и
прежде всего русской
революционно–демократической интеллигенции.
Избитый должниками за невыносимый
процент еврей–ростовщик,
шинкарь, спаивающий и разоряющий целые
деревни, жульничающий, а не
торгующий лавочник и
прочие разбойники – вот они вопиющие «жертвы еврейский погромов», якобы «гремящих» по всей России. Среди
шинкарей, ростовщиков, лавочников
редко, но были, например, поляки, цыгане, с нечистой совестью
русские и им тоже доставалось. Но
всякая оплеуха вмиг становилась
«антисемитской», как только
она приходилась по жуликоватой роже еврея.
Через некоторое время
усилиями идеологов сионизма эта
оплеуха уже горела
на каждой еврейской щеке. Вопрос
антисемитизма будировался в России с большей и большей силой. От
этого сионизм только укреплялся.
Разве мог он создать армию, не имея образа врага?
Здесь все и сошлось:
«антисемитизм», деньги сионизма
с его стремлением к
неограниченной власти в
России и большой
процент психически
неполноценной интеллигенции, от
рождения не имеющей национальных ориентиров
и не болеющей
за русские национальные ценности.
3.
В игру
против России вступили все силы как внешние,
так и внутренние. Она стала
похожа на гигантскую
шахматную партию, где ферзями
выступали целые державы типа США,
Англии и Германии, а в пешках
бегали литераторы и министры. В России, если и был
большой государственный человек
не еврей, то уж в кровать ему
подкладывалась всегда еврейка для ведения ночной политработы. А ночная кукушка
всегда дневную перекукует.
Марсксизм с его
догматом: «политика – продолжение экономики» – оказался для
разрушения России самой подходящей
иудейской теорией. Любое государство, продекларировавшее первенство
экономики над национальными
идеями и
принципами, ВСЕГДА попадет
под сионистский диктат. Ибо,
признав экономические законы
приоритетными, а все остальные
из них лишь
вытекающими, мы автоматически
признаем и приоритет
сионизма. Впрочем, для
революционно–демократической русской интеллигенции была
подходящей любая идеология, лишь
бы она была направлена на
разрушение ненавистного ей Самодержавия. Психическое состояние тогдашней «прогрессивной» интеллигенции было легитимизировано через политическую
теорию, коей и явился марксизм.
В партиях марксистского толка
русская интеллигенция была иудеями терпима
как явление временное.
Она входила в
боевые отряды технического плана
(группа Красина), помогала деньгами, явками и пр., и пр. Костяком марксистских партий, их лидирующими мозгами становились конечно же
евреи, а присутствие русских как бы
позволяло использовать «напрокат» все национальное: от названий партий и фамилий ее членов, до
«правомерности» евреев говорить
от имени чуждого
им народа и «бороться» за его интересы с Самодержавием.
Бывали случаи, что смысл еврейской «борьбы с царизмом» доходил до
некоторых русских интеллигентов. Некоторые
все–таки бежали от нее. Поэтому большевики организовали особый отдел
во главе с
Камо для борьбы с
отступниками. Их попросту убивали, чтобы
не были разглашаемы тайны уголовной деятельности большевиков–ленинцев и других
марксистов. Но в целом
описанный выше психоз общества продолжал нарастать, а энергия разрушения приближалась к своему
апогею. Происходит катаклизм нескольких
«русских» революций. После «февральской буржуазной» 1917 г. не было
предела «народному» ликованию.
Люди в какой–то
дикой вакханалии полуумия
целовали друг друга, ходили обнявшись
толпами по Невскому проспекту. Даже брат
Императора Николая II,
великий князь Кирилл, нацепил на
себя красный революционный бант.
Но всякий источник энергии
когда–то истончается. Из четырех лет революции и
гражданской войны Россия
вышла без своей
«русской интеллигенции», не
говоря об аристократии, буржуазии и
купечестве. В «живых» у нее
оставалось только два
сословия – крестьянство
и рабочие–пролетарии. Что касается
зачатой в борделях и подворотнях
революционно–демократической интеллигенции,
то она в меньшей
своей части эмигрировала, а в
большей первой полегла, как человеческий
хлам, в застенках
ЧК в первый
же год советско–жидовской
власти.
4.
Но без интеллигенции, т.е.
чиновников, офицерского корпуса, инженеров писателей, врачей,
ученых и пр., советское государство жить не могло. И в Россию вновь был вставлен искусственный
интеллигентский протез. Каким образом?
Очень простым. Один
народ – евреи – стал
интеллигенцией у другого
народа – русского.
На государственные
должности выдвигались люди
строго по национальному
признаку без всякого образования. Достаточно
было «врожденной еврейской сметливости», столь
ценимой Лениным. Победившая еврейская диаспора захватила в
стране не только
самую верхушку власти,
она «национализировала» все властные механизмы сверху донизу, культуру, медицину, идеологию.
Еврейская интеллигенция лишь за собой
оставила право на мыслительную,
нравственную, моральную функцию
русского народа. Торжествуя, она
непрерывно продолжала уничтожать
и всю остальную русскую
интеллигенцию, психически и
нравственно здоровую. Затем дошла очередь
и до лучших
представителей крестьянства,
казачества. Так еврейская диаспора в России превратила русский народ в своего
рода «питательный бульон» для своего существования.
Обеспечив безопасность своего
бытия в
России такими драконовскими мерами,
евреи начали думать
о комфортности и о защите себя от невольной
ассимиляции. Комфортность же предполагает благоприятную моральную
атмосферу. Поэтому новая творческая (уже целиком еврейская) интеллигенция
стала создавать так называемую «советскую культуру».
И здесь–то она
добились необыкновенного успеха.
Сейчас демократы ругают большевиков–ленинцев (не
говоря, разумеется, о том,
кто они были
по национальности) за взорванные храмы,
церкви, уничтоженные памятники
архитектуры и т.д., НЕ ЗАМЕЧАЯ ГЛАВНОГО.
Еврейская «творческая»
интеллигенция 80 лет уничтожала то, что делает народ – народом, нацией. ОНА
УНИЧТОЖИЛА РУССКИЙ ЯЗЫК.
Современный русский человек полагает,
что он говорит на русском
языке, но это
великое заблуждение. Да, он понимает язык Толстого, Достоевского, Чехова, но говорит и думает он на новоязе.
Знание людьми слов, употребляемых
еще сто лет
назад в России, не означает сохранение чувства языка, мышления,
ментальности. Вначале, выбросили из алфавита несколько букв, лишили
буквы «имен»: азъ, буки, веди, мыслите, глаголь и т.д. Именно с тех времен наши первоклашки
произносят, как животные: «бе», «вв»,
«гэ», «ме», и
т.д. Потом «по кирпичику»
заменялись и вводились новые слова и словечки еврейского народа, которые тащили за собой понятия, ими
обозначаемые.
Например, вслед за словечком
«блат» стал легитимным и сам блат. Фамусов в «Горе от ума» говорил: «...порадеть родному человечку». Но одно
дела «порадеть», а другое дело строить в обществе отношения по
типу блата, т.е. перманентного жульничества, коррупции, взяточничества и проч.
Агрессия в сознание и психику приводила не только к вытеснению национального
языка, но и национального
способа мысли. Внедряемое словечко «скобарь» приучало людей стыдиться самих
себя. И таких слов появилось великое
множество. Вводились чужая логика,
образ мыслей, новые понятия. К ним привыкали, но они,
оставаясь все равно чужими, дестабилизировали психику
и всегда приводили
к явлениям психомаргинальности.
Евреям, с одной стороны, было
удобно от того, что все постепенно начали разговаривать на ИХ языке, а с другой,
они уже не вызывали в
русском народе такого антагонизма к себе. И совсем скоро антагонизм уже вызывало все
русское. Исконный разговорный русский язык скоро стал считаться «деревенским»
языком простаков. А употреблявшиеся еще в 30–х гг. старославянские обороты стали мертвым
языком –
мертвее латыни. Современное поколение
даже не подозревает,
что мотивы многих популярных в народе песен просто взяты
из еврейских песен
– только слова в них другие. Не случайно все именитые поэты–песенники –
евреи. Но мы поем их песни, т.к. во многом уже изменен сам наш менталитет.
Мы утеряли и свой исконный национальный юмор. Чтобы быть понятным, скажу, что
еще в начале
ХХ в. наша
манера «юморить» напоминала тяжеловатую английскую с ее витиеватостью
(не сразу «въедешь»). Теперь же мы шутим и смеемся по–еврейски. Когда мы шутим, то нас понимают в Израиле. Но если в Германии кто–то засмеётся
от нашей шутки,
это, значит, нам попался еврейский эмигрант из России.
Современная российская
культура, мягко говоря,
за 80 лет превратилась в отхожее место еврейской
интеллигенции. Ее дерьмо идет у нас по цене елея. Не зря здоровый инстинкт
русского народа толкает его передохнуть от всего этого и переходить на мат. Ненормативная лексика защищает психику
и является ответной
реакцией на массированную агрессию еврейской диаспоры на
уровне подсознания. Но защита эта не
универсальна. Все большее
количество русских, пользующихся ненормативной лексикой, оказывается в
своеобразном языковом гетто. Общение в
данном случае происходит
больше на знако–эмоциональном уровне, в
котором исчезает смысловое,
логическое и лексическое богатство языка,
оскудевает психоэмоциональная и
умственная деятельность мозга человека.
Периферия России, бывшая до
появления ТВ как бы заповедником и резервацией русской
культуры, теперь подвергается
уничтожению современными СМИ,
целиком захваченными евреями.
Возможности ТВ здесь очень велики. Под включенный телевизор люди готовят
пищу, едят, делают все дела, не говоря
уже об активном просмотре. Постоянное присутствие ТВ в семье и как бы
«личностное» общение с ним позволяет манипуляторам нашего сознания через
постоянные повторы, различные прелестные (старое и очень
ёмкое наше слово) приемы фактически кодировать и держать под контролем
личность, которая скоро превращается в информативно–мусорную урну. ТВ является
средством контроля сознанием человека, а через это и самого общества.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1.
Россия всегда была косной в области иерархической. Сословные границы были
жестко очерчены. Движение между
сословиями практически исключалось. Даже
внутри сословий была четкая структурная
фиксация человека. Механизм
данного явления сложен и до сих пор не изучен. Тут стоит вспомнить распри о
старшинстве между боярами и о
вытекающем из него главенстве в
государственных делах.
В России человек был
обязан своему происхождению всем.
Личные качества, талант, деньги не давали ему возможности подняться
выше своего происхождения. Примеров – изобилие.
Купцы–миллионеры оставались
крепостными крестьянами и не имели шансов на
освобождение. Первый поэт России
А.С.Пушкин появился при дворе только после пожалования ему камер–юнкерского
чина. Крестьянин–раб не мог
выйти из крепостного сословия, а царь оставался царем,
т.е. отставки ни тому, ни другому не предвиделось. Уважительной
причиной замены царя
была только его смерть.
И только катаклизмы государственного
масштаба могли перемешать сословия, людей.
Реформы Петра I
показали, что легче уничтожить какое–нибудь сословие
физически, чем границы между ними. Петр частично разрушил
предшествовавшее ему сословно–феодальное государство, «обогатив»
его чиновничеством. Но важно
отметить, что этот процесс проходил не
за счет разрушения границ между
сословиями или реформациями
их, а фактически при
прямом уничтожении некоторых из них.
Как о частностях, тут можно вспомнить неоднократные стрелецкие казни,
преследование и уничтожение старого боярства, его родов.
Реформы Петра I унесли 20%
населения России. И это при тогдашней высокой рождаемости! Оставшееся население в большей своей части было перебаламучено, перемешано. Но, несмотря
на трагизм происходящего, для отдельных
членов сословий это
было единственной возможностью перебраться из своего сословия в другое. Однако не надо думать, что для этого было сколько угодно «охочих»
людей. Зачастую происходило это насильственным путем и часто вопреки воле и
желанию человека.
Реформы Петра превратили сотни тысяч крестьян в солдат, горожан, ремесленников, пролетариев–рабочих и т.п. Этот процесс
продолжался по затухаюшей кривой вплоть до Екатерининских времен. Эти «времена»
стали золотыми для привилегированных сословий.
Они же окончательно перезакрепили и переоформили
все другие сословия, вновь четко очертили их границы и
дали им определенные
«права», а вернее
– пределы бесправия – характерное
явление для царской России. На дне государства оказались два
сословия: помещичье крестьянство
и «нерегулярные», «подлые» –
жители городов. Последнее
сословие, как мы уже показали выше, породило
вечно «прогрессивную» революционно–демократическую интеллигенцию
России.
Екатерина II превратила Россию
в зарегулированное, жестко конролируемое, инертное сословно–чиновничье государство
нового типа, что, без сомнения, явилось
лишь логическим завершением реформ Петра I. Консерватизм сверху поддерживался
консерватизмом снизу. Революционные
изменения были до
такой степени неприемлемы общественным сознанием, что быстро меняться
оно не могло и не желало, что делало
историю Россию малопонятной и
непредсказуемой. Эволюция, не
получившая вследствие реформ Петра I возможности своего естественно–постепенного развития, будет в дальнейшем разрешаться революционными
катаклизмами, насаждаемыми опять же сверху.
Примером может служить реформа
1861 г., когда
освобождение крестьянства (без земли)
было негативно встречено и помещиками, и крестьянской общиной. Свобода не была мировоззренческой
сверхценностью в русской крестьянской общине. Крестьяне
почувствовали себя скорее брошенными на произвол судьбы, чем свободными.
Государство административно разорвало психически– «интимную» связь отцов
– детей. Где роль «отцов», пусть зачастую плохих, жестоких (но кто родителей
выбирает?) выполняли помещики, по–своему заботившиеся о них и осознающие ответственность за
них – пусть
в спорных, особенно с сегодняшних позиций,
формах. Осиротевшие дети–крестьяне лишились защиты и представительства не только в
психическом, но в юридическом плане.
Ранее помещики из чувства самосохранения (хотя
бы в крайнем случае) защищали
их интересы в
государстве. Это был
естественный, понятный
общегосударственный симбиоз двух
сословий. Но теперь крестьяне не имели своего «института»
представительства в государстве. Никто не мог их защитить и представлять. Сами они это делать были не способны.
Огромная крестьянская масса была как бы «похерена» в недрах
государства. На место отмененных
указом Императора «отцов»–помещиков начали претендовать новые
«отцы»–радетели крестьянской общины: народовольцы, социал–демократы, либералы,
эсеры и пр. К чему это привело – известно.
Одним взмахом пера, сверху,
Император Александр II
уничтожил стабильность двух сословий, служивших основой государства. Он
отдал на откуп мошенникам–революционерам
всех мастей огромную, основную массу
людского населения своего
государства – крестьянство – несамостоятельного, политически необразованного, ставшего
«темной» (в смысле неясной) силой,
используемой темными (тут–то
все ясно!) личностями различных
политических толков.
Подвешенность, неопределенность
крестьянства как в политическим, так и в экономическом плане, опасность
этого положения для государства обеспокоила
П.А.Столыпина. Но начатая
им реформа опоздала
чисто физически по времени, не
успела превратить крестьянство в устойчивого собственника, кровно
заинтересованного в сильном
национальном государстве. Можно долго
спорить, прав ли
был Столыпин, или соглашаться по
вопросу о крестьянстве с Л.Н.Толстым. За их спором в свое время следила
вся Россия. Но
самыми вдумчивыми их слушателями оказались большевики.
2.
Тов. Сталин имел на
руках «хорошие» советы
В.И.Ленина, настоятельно
рекомендовавшего расправляться с
крестьянством в определенном
порядке: вначале богатое, потом среднее
– здесь аппетиту тов.Ленина не один
людоед бы позавидовал.
И именно Сталин начал очередную
крестьянскую «реформу». И тоже административным путем,
и тоже сверху. После раскулачивания и коллективизации на селе остался, в
основном, деревенский люмпен,
принужденный заниматься
сельскохозяйственным трудом. Цвет
крестьянства, прозванный
«кулачеством», был вырван из деревни с корнем.
В 30–х гг. насильно выдавленные
из деревни люди не зависали
в воздухе. Выжившие «кулаки»
где–то все–таки работали, кормились. Но им был закрыт путь в Армию, на
оборонные заводы, госслужбу и т.д.. Однако жизнь предоставляла
особо одаренным крестьянским
детям обходные, мучительные, но все–таки пути для пополнения рядов
новой советской интеллигенции.
Этому в какой–то мере способствовала известная сталинская формулировка «дети за
отцов не
отвечают». Росчерк пера тов.
Сталина вызвал в период
коллективизации подвижки наподобие тех, что произошли после реформы 1861 г.,
т.к. без очередной встряски в силу своей сословной косности эти
крестьянские дети продолжали бы пахать и сеять вслед за своими отцами и дедами.
Так возникла на первых порах пока только нарождающаяся, но очередная волна
русской интеллигенции в России.
Из литераторов тут
очень кстати назвать сына
«кулака» – поэта А.Твардовского. Первые из этой волны были еще с землей под
ногтями, но... уже стесняющиеся этой земли.
Наконец, Великая
Отечественная война 1941–45
гг. вынудила еврейскую
интеллигенцию значительно подвинуться и впустить в свои ряды молодую
поросль. Так, в СССР
к 50–60 гг.
появилось количественно
довольно значительное рабоче–крестьянское по происхождению русское национальное крыло в
интеллигенции. Не умея носить галстук,
русские парни первое время дискомфортно чувствовали себя в «прослойке
интеллигенции». Молодые русские
представители ее, отчасти уже
воспитанные в духе
социалистического интернационализма,
приняли устав «монастыря». А
устав монастыря был писан царившими тогда (как и сейчас) в интеллигенции
евреями. Вчерашние деревенские, а ныне
рабочие ребята и девчата, страстно хотели быть
своими среди этой
«интеллигенции», и поэтому стали
– прогнувшимися шабес–гоями.
Так, русская этническая прослойка
в советской интеллигенции оказалась оторванной от народа
в русском национальном смысле... И она
тоже была зачата в борделе, но уже не в
прямом, а в образном понимании. Здесь
под «борделем» имеется ввиду сформировавшаяся и окрепшая ко времени сталинских крестьянских «реформ»
советская культура, у истоков которой стояли «гении» из еврейской местечковой
диаспоры, уже задавшие
тон по всем ее направлениям. Все
это и определяет сегодняшнюю беззубость русской национальной интеллигенции, ее
неспособность на самопожертвование, диссидентство, теоретическую импотентность, творческое бесплодие. И это в условиях, когда в сегодняшней России 0,69
процента еврейского
населения держат в
бесправии, угнетении и рабстве всю страну при помощи насажденной
ими «культуры» и СМИ!
В начале 1990–х гг.
произошло довольно четкое
размежевание интеллигенции в литературе
и других видах
искусства на русское патриотическое направление и еврейское
«русскоязычное». Образовался
гораздо меньший по сравнению с
«русскоязычным» Союз писателей России, возникли
национальные академии и т.д. Это хорошо,
что среди некоторой части русской мыслящей
интеллигенции хватило духа, чтобы пойти
на это размежевание. Ну, а что дальше? Писатели В.Распутин, В.Белов и другие
стали свадебными генералами на различных
патриотических тусовках. Их авторитетом подпитывались разного
рода политические
проходимцы–лжевожди. Этнически русскими
писателями, академиками, учеными
до сих пор не сказано СЛОВА, не
выдвинуто теории, которая верно объяснила бы суть происшедших за последние 1ООО лет в
России событий, в том числе так называемой «перестройки» 1985–91 гг., и указала
бы народу верные пути выхода из создавшегося тупика. Да, ими
опубликовано немало статей о том, «кто
виноват» и «что делать». Но нас
интересует главный вопрос – КАК ДЕЛАТЬ?
Да, надо освободить Русское национальное сознание от иудейского
идеологического рабства. Да,
надо выгнать оккупантов со своей
земли. Но как? Как это сделать?
Русская, ставшая к сегодняшнему
дню как бы
«официальной», творческая мыслящая интеллигенция занимает
сейчас нишу, которую
в дохристианском русском обществе
занимали русские природные мудрецы–волхвы (жрецы). Волхвы
несли ПРЯМУЮ ответственность за народ и, если
надо было, то и ценой собственной жизни выполняли свой долг,
жертвенностью настоящей, а не показной.
Эти мудрецы были
не назначенными кем–то или
волею судеб случайно
«пробившимися» в интеллектуальную
элиту общества, а генетически к этому
своему особому положению
предрасположенные и ОБЯЗАННЫЕ.
Современная же «русская творческая интеллигенция», в
общем–то, АБСОЛЮТНО НЕЗАКОННО занимающая не принадлежащую ей
нишу, имитирует какую–то деятельность,
морщит лоб, но НЕ
СЧИТАЕТ СЕБЯ обязанной чем–то
перед Русским народом,
хотя на словах может это
декларировать. И ее
опасность состоит в
том, что она
НИКОГДА добровольно не уступит
своего места генетическим
природным русским интеллектуальным вождям. Увешав себя «научными» званиями,
«членствами» в Союзах писателей
и академиях, она занимается
сейчас внутренними разборками. Она не
допустит ни одной свежей
мысли, угрожающей ее комфортному положению. Она – топила и
будет безжалостно топить всякого «непрофессионала» из народа, ибо пуще всего на свете дорожит
своими квартирами, личным благосостоянием, хорошим
устройством в жизни любимых чад и т.д. Она держит нос по ветру. По сути – это
хитрая и подлая свора замаскировавшихся предателей
народа, ибо ни один из них до сих пор не
явил из себя ни Минина, ни
Пожарского, не пожертвовал, как в
их времена, ни одной копейкой из своего личного имущества
хотя бы вскладчину во благо спасения России,
на издание газеты или антисионистской книги... А ведь многие из них совсем неплохо сумели
устроить свое материальное благополучие в «тоталитарные» времена.
Но что там об этом–то говорить?
Вы видели, чтобы на страницах
отвоеванных писателями–патриотами при размежевании 1990–91 гг. газет и журналов
эти писатели позволили проникнуть чему–нибудь,
касающемуся теории и практики
борьбы с сионизмом? Не видели и
не увидите. Это кормушки для узкого
круга, печатающегося в них. За минувшие годы они не перепечатали
ни одной статьи
публицистов «Союза Русского Народа»,
известного в начале
XX в. как
«Черная сотня»:
В.М.Пуришкевича, М.О.Меньшикова, П.Ф.Булацеля,
С.Шарапова, князя Голицина, графа Апраксина, князя Куракина и мн. мн.
других ярких и бескомпромиссных
русских борцов с жидо–сионизмом.
Они не познакомили своих читателей с трудами дореволюционных
русских мыслителей, такими как
«Тайная сила масонства»
А.Селянинова, «Записки о
ритуальных убийствах» В.Даля и многих других. Недавно минуло 175–летие
со дня рождения Ф.М.Достоевского. Чем не
повод опубликовать его знаменитые «Дневники писателя» за январь–август 1877
г.? Однако даже этого никем не было
сделано... Причина? Для них все эти авторы «слишком смело»
вскрыли «еврейский вопрос».
Нельзя же перепечатывать труды «примитивных антисемитов»!
Картина народного предательства предельно ясная. Замечу,
что они, к тому же, подыгрывают сионистам, объявившими в России
«плюрализм мнений» и «свободу
печати», т.к. периодические издания «бархатной»
патриотической оппозиции являются
для сионистов фиговым
листком, которым они прикрывают
факт полного захвата
ими СМИ в
РФ и преследование изданий
русских националистов за разжигание ими будто бы расовой и межнациональной
нетерпимости к другим народам и прежде всего к евреям.
Но придет время, и история раздаст каждой сестре по серьге...
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
1.
У всякого народа существует
интуитивно-подсознательный канал
получения информации сакрального
характера, по которому
она воспринимается вне критики и реализуется уже на уровне
сознания как истина
императивного(1) характера. Через этот
канал народы общались с богами, с астральным сознанием.
У некоторых народов этот канал активно функционирует в
«режиме» прямой и обратной
связи. У иных
только по типу
прямой связи дидактического(2) и
авторитарного характера. Есть
народы, у которых эти каналы как бы «засорены». Но есть и такие, у которых они - хорошо
проводимы и восприятие по ним чрезвычайно
обострено. Русские люди относятся к
последнему типу народов.
Недаром всегда отмечалась их глубокая
религиозность, нравственная чистота,
высокая духовность,
богоискательство.
Для «обслуживания»
интуитивно-подсознательного
канала восприятия информации сакрального характера всегда и везде на
протяжении десятков и сотен тысяч
лет существовал особый институт священнослужителей,
организованный по типу закрытой, иерархической
касты. Эта каста была носителем особого
Знания и ритуалов, хранителем и учителем народа. Ярким примером
этого могут служить египетские жрецы,
у которых была даже особая священная письменность - так
называемые иератические(3) письмена. То же мы находим у оракулов Древней Греции
и Рима, брахманов Индии и т.д.
Особое Знание, которое
они хранили, было обобщенным
понятием, включающем в себя как разного
рода прикладные науки, так и мораль,
культуру и особые высокоинтеллектуальные ремесла.
У русских в дохристианский период их истории хранителями
Знания были волхвы. Именно они, а через них и
народ, получали сакральные нравственно чистые
знания. Волхвы в
этом деле были
и «предохранителями» и «фильтрами».
Сам же народ сохранял в себе веру в сакральное и
детскую незащищенность от посягательств на нее. Этим и воспользовались враги русского народа.
Они увидели, что если физически истребить
волхвов, то появится
легкая возможность
манипулирования сознанием людей. История
России последнего тысячелетия - это,
в том числе, история
борьбы паразитов за обладание каналом, по которому русский народ слушает Бога.
После насильственного крещения Руси этот
канал стали незаконно экплуатировать христианские священники.
Церковь верно служила
государству, насаждая в нем христианский интернационализм и тем
самым действуя против
русских, а само государство
превращая в антирусское по сути.
Петр I отобрал у
церкви монополию на
право безгранично
манипулировать народным сознанием,
превратил ее в
«духовный департамент» и тем самым
открыл возможность для
других «желающих» проникнуть в
эту запретную доселе область. Зачатая им
и Екатериной II в борделях России интеллигенция повела борьбу с церковью,
но не за светскую власть, а за подмену ее собой.
Интеллигенция с момента своего появления возымела желание занять место, на которое
не должна была претендовать ни при каких обстоятельствах. Владея частичным знанием, она, тем не менее, узурпировало себе право на
обладание универсальным сакральным
Знанием. Народ, уставший от
чиновников-попов, но все еще доверчиво тянущийся к таким Знаниям,
стал прислушиваться к новым «гениям». Люди,
овладевшие ремеслом поэта,
писателя, художника, превращались в
оракулов и пророков общества. Так поэт в
России становился «больше, чем поэт».
Русская интеллигенция
самопровозгласила себя компетентной
в сакральном интуитивном
Знании, приняла на
себя бремя и
функции, являющиеся прерогативой
Бога и людей, назначенных к ним
изначально - от рождения; это было ее и
виной, и бедой. Неся в
себе нездоровую
наследственность, интеллигенция таким образом погнала в России волну
массового маниакально-депрессивного психоза. Больная ее часть реализовывала свои комплексы. Здоровая же - честно служила народу, но и она, увы, не
подозревала об изначально
заложенном конфликте. Как она не старалась, но все же она была не на
своем месте, не в своих одеждах. На
интеллигенцию свалилось то, что она
нести не могла, но и отказаться не хотела. Народу, как
известно, это пользы не принесло,
да и самой
интеллигенции тоже. Именно
поэтому она «страдала», вечно была «непонятой». Вовсе недаром среди русских интеллигентов оказался большой
процент «лишних людей»,
уходящих из жизни через
пьянство, самоубийство или
замаскированный суицид. Вспомните, как искал смертельно опасные
приключения автор повести «Герой нашего
времени» вместе с
описываемыми им литературными персонажами. Зато
вольготно почувствовала себя
в России масса откровенных жуликов, шарлатанов, маньяков, одержимых и демократов.
Особенно опасны были инородцы-иудеи. Понимая ситуацию, они постепенно, главным
образом через православие, захватывали
канал интуитивного Знания,
а, следовательно, и сам народ.
2.
Современная этнически русская интеллигенция должна осознать следующее.
Первое. Она являет группу людей, обладающих специальными, а не
сакральными знаниями. Эти люди -
специалисты в отдельных областях, а не
волхвы и не жрецы.
Второе. Как наиболее грамотный,
обученный слой населения интеллигенция должна защищать
сознание своего народа от
шарлатанов, жуликов, инородцев.
Лечить, учить, защищать,
организовывать - само по себе уже
достойное и самодостаточное дело, если
исполнять его добросовестно.
Тогда интеллигенция в какой-то
мере сделает шаг и к своему сакральному предназначению. Однако нередко наша
интеллигенция спешит
утвердиться во всем, кроме
своей профессии. Поэтому несть
числа врачам, разбирающимся в медицине
лишь на элементарном уровне; учителям, опасных для детей;
инженерам, выпущенным из вузов словно на потеху рабочим.
На пороге XXI век. Но
бациллы, которыми была заражена интеллигенция XIX в., бродят в ее крови до
сих пор. Неспособность реализовать себя профессионально, скука
жизни, исторически сложившаяся
психологическая дезориентация, высокомерение, презрение к простому
народу-пахарю по-прежнему делает ее
средой и разносчиком
всяческих нездоровых для
общества заблуждений и
настроений. Эти настроения умело
культивирует и поддерживает психомаргинальная иудейская верхушка русской
творческой интеллигенции.
Третье. Проведя суровый психоанализ своего состояния, этнически русская часть «российской
интеллигенции» сможет занять, на мой
взгляд, свое подобающее место, а место это немалое. Но при этом она должна осознать себя частью
русского народа и только его.
Частью, идентичной целому. Она должна избавиться от
мессианских настроений и
признать русский национализм как
объективную данность.
Однако в сегодняшней жизни я не
вижу предпосылок того, что
та человеческая биомасса,
которую по инерции
называют русской интеллигенцией,
способна проделать эту внутреннюю
сверхработу. Она безнадежно больна
и ее пора просто... отменить. Надо забыть ее. Надо вырастить принципиально
иной отряд русских интеллектуальных бойцов. Когда они придут, то вместе с ними
придет и ИМЯ им.
Доказательством моей правоты может служить пример того,
КАК может служить не
нашему народу не наша интеллигенция.
Это особенно важно в современном
мире, когда открытая
вооруженная конфронтация
чревата истреблением всего
человечества. Я имею
ввиду историю «перестройки» в
России 1955-91гг.(см.Перестройка
храма Соломона. “Русское Дело” №2,1991 г.),
закончившейся торжеством
демократов. Осуществила все
это еврейская интеллигенция. КАК она служила СВОЕМУ народу, надеюсь,
понятно теперь всем. По сути
дела именно она «мирным путем»
превратила СССР в колониальный придаток США и Израиля. При этом США и Израилю
не пришлось тратиться на вооруженное вторжение. Но
та же цель
была достигнута иным
путем - «интеллигентским», т.е.
путем напряжения мозговых извилин.
Этнически русские
интеллигенты только сейчас начинают осознавать, какую роль играли в
этом евреи-диссиденты и они сами.
Совсем недавно они голосовали за расчленение России на
заседаниях ВС СССР. Но они до сих пор не
любят, когда им указывают на это. Не
могут они осознать случившиеся потому,
что оказались абсолютно
неосведомленными в эзотерических тайных знаниях (известных русским волхвам),
при помощи которых иудеи на протяжении
многих веков дурачат
и порабощают народы,
уничтожая неугодные им политические
режимы. Преступление русской
этнической прослойки в «российской интеллигенции» в том, что она,
играя в «мессианство», не смогла
противостоять злодейскому интеллектуальному натиску иудеев на Россию, именно на интеллектуальном уровне. Мало того,
она до сих пор не поняла, ЧТО произошло
с Россией! Это просто кукла с открывающимися глазами и непонятным пипиканием
внутри.
А еще она умеет обижаться. Обидится и на эти сроки. А мне не жалко ее. Не счесть,
сколько она загубила молодых русских талантов в разного рода
литературных кружках и объединениях!
Ей-то их не жалко! Простой народ думает,
что писатель это свято. А я знаю, видел
и слышал, какие они грязные
сплетни распускают друг про друга, грызутся друг с другом, пакостят друг другу. И такое творится не в
отдельно взятой области, а по всей
России. Словом, вырождение полное. Трусость и подлость... всюду! Какие ж из них
«спасатели»?
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Императивный -
повелительный, требующий безусловного подчинения.
2. Дидактический - поучительный, наставительный.
3. Иератические - недоступные для понимания непосвященным.
Комментариев нет:
Отправить комментарий