Кочевнику Авраму в старости улыбнулась Фортуна, ниспослав неприкаянному сыну язычника Фарры воистину Всемогущего покровителя. Не кто иной, сам Господь Вседержитель приголубил седовласого бедуина, назначив пращуром богоизбранных карателей, призванных свершить священный геноцид хананеян, получив за сей подвиг от Бога их землю, текущую молоком и мёдом.
Почему для Господа свет клином сошёлся на проблемном кандидате: ни абсолютной праведности (уживался же до седин с семьей отца-язычника и, как знать, может даже разделял его взгляды), ни даже физической возможности для племенного производства (престарелая супруга Сара была бесплодна с рождения). Жгучий вопрос о мотивации божьего выбора будущего патриарха Авраама толкователи гасят разноречивыми суждениями столпов церкви и синагоги. Меж тем намек на причину содержится в содомском эпизоде священного писания в сцене освобождения племянника Лота, плененного царем Кедорлаомером. В освободительной битве Аврам превзошел Александра Великого. Ополченческий отряд его пастухов, с роду копья не державших, одолел полчище головорезов, только что разметеливших содомскую коалицию. Любой генералиссимус пожаловал бы героя высшей наградой, но у Господа не было резона для благодарности. Ведь протеже отличился не в священной войне, а в разборке языческих группировок, освободив нечаянно вместе с племянником гнусных содомитян и нагрузив тем самым патрона заботой об их последующем изничтожении. Но почему-то именно в этом эпизоде праведный жрец Мелхиседек, царь города Салима, промелькнувший как мимолетное видение, благословил Аврама за победу над врагами.
Детально исследовавший содомскую историю А Логинов в статье "Мелхиседек - царь Содома или где находился отверженный город" дал разумное объяснение странному появлению царя Мелхиседека. Содомский фрагмент книги Бытие написан по мотивам древнего рассказа в котором Мелхиседек был не бродячим салимским правителем, а царем того самого города, назовем его город-Х (город "икс"), который спас Аврам. И естественно, Мелхиседек благословил героя за освобождение своего города. В более поздние времена этот город испытал разрушительный природный катаклизм, от которого смог всё же восстановиться. Священный автор книги Бытие расписал катаклизм как кару Всемогущего, усилив всемогущество Господа в ущерб исторической достоверности. В священном тексте город был уничтожен намертво, так что даже окрестная земля превратилась навек в выжженную пустыню. Для правдоподобия арена действа была изменена на безжизненное побережье Мертвого моря, якобы цветущее до катастрофы, а город получил вымышленное имя Содом.
Древний рассказ об освобождении города-Х Аврамом пришлось изменить, поскольку праведный царь не мог управлять гнусным городом, а богоизбранный патриарх не мог сознательно выручать нечестивых грешников. Мелхиседек "переселился" в эфемерный Салим, а Аврам спас нечестивцев лишь в придачу к внедренному в повествование бутафорскому племяннику.
В отношении принципиального содержания раннего рассказа А. Логинов оказался совершенно прав. Однако, этот рассказ был не самостоятельным произведением, а фрагментом той же самой книги Бытие в ее самой ранней авторской версии, написанной в начале послепленного периода, когда через семьдесят лет из Вавилонии в возрождающуюся иудейскую столицу возвращались освобожденные Киром Великим потомки депортированных иерусалимцев.
Жреческое руководство репатриантской общины тревожила проблема сбережения ее от нависшей грозной опасности. Не от вооруженного неприятеля исходила угроза и не могла защитить от нее свежеотстроенная городская стена. Общину подтачивало моральное разложение, спровоцированное окружением родственного народа.
На чужбине против болезни, называемой ассимиляцией, имелся естественный иммунитет - неприязнь к поработителям с их чуждыми богами. Замкнутая барьером отчуждения община беспрекословно подчинялась религиозным вождям. На исторической родине защитный барьер рухнул. Возвращенцы активно общались с коренным населением, участвуя в празднествах и заключая смешанные браки. У жрецов не имелось репрессивного аппарата для пресечения пагубного развращения, а абстрактные укоры и угрозы господнего гнева, не проникавшие до сердечных глубин, были неэффективны. Священники не могли доходчиво объяснить бедному репатрианту почему нельзя поправить дела браком с зажиточными иноплеменниками, родственными по обычаям и языку, хотя несколько отличных по религии. В Вавилонии жрецам удалось совершить религиозную революцию - отказаться от идолопоклонства и внедрить строгий монотеизм. Но новшества еще не укоренились и возвращенцы зачастую не видели греха в воскурениях иным богам вместе со своим - авось кто-то поможет. Разложение дошло до такой стадии, что стали раздаваться робкие еще голоса о реставрации допленной монархии и переходе к цивилизованной форме правления с развитым административным аппаратом, что лишило бы жреческую верхушку неограниченного всевластия.
В это время как раз и появилась книга о приключениях Аврама и его потомков. Персонажами кроме людей были и боги - покровители - типовой жанр тех времен. Но в других сочинениях боги одаривали подопечных материально - даруя богатство, власть, общественное положение. В новаторской книге ценнейшим даром был Закон, соблюдение которого гарантировало покровительство Бога как самому герою, так и его народу-потомку.
Каким образом Книга, написанная представителем чуждого племени Ефрема для своих соплеменников, попала в руки иерусалимского жречества? Вполне вероятно, что автор умер, не успев завершить произведение, племенные авторитеты книгу не оценили и прагматичные наследники автора перешли на службу к вчерашним врагам, занеся в Иерусалим новаторское сочинение.
Идеология автора - ефремлянина никак не вязалась со жреческими интересами. Даже бог ефремлянина был другим и звался Элохим. Этот Элохим возвеличивал колена Ефрема, Манассии и Вениамина, принижая иерусалимское племя Иуды. Элохим был чересчур мягкотел, надзирал главным образом за исполнением гражданского нравственного кодекса, а не религиозных ритуалов, в отношении окружающих нечестивых народов чересчур либеральничал, обеспечивая лишь защиту от них своих подопечных, но не препятствуя мирным сношениям, смешанным бракам и даже уходу богоизбранников к иным народам и иным богам. Книга Элохиста (поскольку называл бога Элохим), казалось бы, была совсем неинтересна жречеству, однако жрецы узрели в ней затравку собственной священной книги.
В результате жесткого редактирования имя Элохим стало просто синонимом того же иерусалимского Яхве. Яхве - Элохим сменил племенные предпочтения, отдав верховенство коэнам - иерусалимской жреческой верхушке, произведенной от внедренного нового персонажа - моисеева брата Аарона, назначенного Господом прародителем клана священников. Вместо гуманистического гражданского законодательства приоритет был отдан религиозным законам и ритуалам, которыми жрецы нашпиговали свою священную Тору.
Элохим-Яхве из бога заступника и покровителя превратился в Бога ревнителя тирана и садиста, допускающего временное существование иных народов - гоев лишь для совращения богоизбранников с целью их проверки на вшивость. Поддавшиеся искушению чужими богами безжалостно выбраковывались, а исполнителями должны были стать родные и близкие нечестивцев:
- Если будет уговаривать тебя тайно брат твой, сын матери твоей, или дочь твоя, или жена на лоне твоем или друг твой, который для тебя как душа твоя, говоря: "Пойдем и будем служить богам иным», которых не знал ты и отцы твои, богам тех народов, которые вокруг тебя, близких к тебе или отдаленных от тебя, от одного края земли до другого, то не соглашайся с ним и не слушай его, и да не пощадит его глаз твой, не жалей его и не прикрывай его, но убей его, твоя рука прежде всех должна быть на нем, чтобы убить его, а потом руки всего народа, побей его камнями до смерти, ибо он покушался отвратить тебя от Господа Бога твоего.
Увлекательная книга, затягивавшая религиозные путы с малолетства через эмоциональное сопереживание героям, стала чудодейственной панацеей, избавившей жрецов от всех мучительных проблем. Пастырям теперь не нужны были ни проволочные ограждения, ни овчарки для сбережения своего стада. Сами богоизбранные бараны, ревностно выслуживаясь перед невидимым и от того ужасающим небесным тираном, устраивали над заблудшими овцами товарищеский самосуд, побивая близких каменьями. Не было уже речи о реставрации монархии - монархом был царь небесный, правящий через посредство жрецов-наместников. Не нужен был административный аппарат сыска и наказания - сами миряне выявляли отступников, были добровольными судьями и палачами. Сплоченный страхом божьим Иерусалим перешел в наступление, завоевав с течением времени всю Палестину.
Догадливый читатель сообразил уже, какое судьбоносное значение для Аврама имел вначале эпизод освобождения города. У Элохиста благословение царя-жреца было не просто добрым напутствием, а являлось рекомендацией в высшую инстанцию с просьбой по-божески отблагодарить освободителя. И небесная канцелярия оперативно откликнулась на мольбу Мелхиседека. Аврам был осыпан милостями, получил новое имя Авраам, землю в вечное потомственное владение. А уже через год патриарх нянчился с несбыточно радостным подарком - новорожденным законным наследником Исааком, судьбу которого, как и дальних потомков, Господь взял под личный контроль.
После редакторских правок, превративших город-Х в мерзостный Содом, освобождение города не могло считаться деянием, достойным божественного вознаграждения. Мотив для избрания заурядного кочевника Аврама исчез, а иной причины реакторы сочинить не удосужились, что и породило наболевшую проблему, веками мучащую толкователей. Содомский эпизод редакторы выключили из главного сюжета, превратив в назидательную вставку. Но именно этот второстепенный фрагмент, а вовсе не основное действо священной повести является исследовательской темой этой статьи. Поэтому расстанемся с патриархом Авраамом и займемся литературной историей грешного города.
Но что можно исследовать в коротеньком, странички на две, эпизоде, по сути заново написанном жрецами, заботливо стершими следы реального города прототипа? К тому же рассказик этот, кишащий ляпсусами - признаками бездарности иерусалимских писак, отнюдь не шедевр, чтобы уделять ему хоть каплю внимания.
Мнение воинствующих безбожников о совершенной тупорылости библейских писателей совершенно неверно. При нормальном редактировании жрецы произвели бы вполне добротную книгу. Ляпсусы же - свидетельство непростой истории редактирования как содомского эпизода, так и всей священной книги. Исследование литературной истории содомского эпизода позволяет выявить метод редактирования всего Пятикнижия да и библии в целом.
Если бы господа редакторы с самого начала использовали книгу Элохиста только лишь как "рыбу" - образец для подражания и написали изначально "по мотивам" свое собственное произведение, они избавили бы себя от множества мучительных проблем. Однако, первое поколение редакторов (или, может даже всего один жрец-реактор) схалтурили, занявшись откровенным плагиатом. Они (или он) существенно поменяли лишь религиозную часть, прописав свои жреческие законы и удалив, либо тщательно заредактировав фрагменты, совершенно несовместимые с новым революционным иудаизмом. Повествовательная же, приключенческая, литературная составляющая осталась по сути неизменной. Вероятно, первичные редакторы, решили доработать "светскую" часть книги "потом", в случае если начинание будет иметь успех в массах.
Плагиат, тем более плагиат в священной книге наказуем - эту истину в полной мере пришлось осознать лишь следующим жреческим поколениям, часто поминавшим недобрым словом матерей первичных редакторов за подложенную сыновьями свинью. Успех книги был ошеломляющим. И внезапно выяснилось, что этот священный бестселлер править невозможно, поскольку вся книга, содержащая священный закон обрела священный статус. Закон свят лишь тогда, когда писанная история его обретения единственным образом верна до последней буквочки.
Из-за безалаберной лени первичных редакторов священная книга получилась противоречивой. Ритуальная религиозная ее часть выражала интересы иерусалимских священников, в то время как повествовательная часть пропагандировала идеалы прежнего автора Элохиста. И исправить столь чудовищную несправедливость жрецы не могли. Не могли в открытую. Однако, выгодное стечение обстоятельств позволяло править священное писание исподтишка.
Древний библейский иврит, не содержавший гласных букв, был немногим проще тарабарской грамоты, разобраться в которой могли лишь дрессированные профессионалы. Простонародье же даже устный иврит, вытесненный из обиходной речи арамейским языком, почти не понимало. До изобретения пергамента книги писались на требующих бережного хранения и ухода свитках папируса. Эти обстоятельства совершенно оправдывали запрет на частное хранение и распространение священных текстов, дабы невежды или идеологические враги несознательно или сознательно не могли исказить смысл священных книг или испортить их при небрежном хранении. Из-за запрета миряне, не имевшие прямого доступа к первоисточнику, знакомились с писанием лишь при чтении им Книги или ее арамейском пересказе жрецами - лекторами.
Монопольное владение всеми священными документами давало жречеству возможность незаметно в год по чайной ложке буква за буквой, слово за словом корректировать Писание в нужном направлении. Совершенно незаметно, разумеется, даже такое аккуратное редактирование пройти не могло. Исправление знаковых эпизодов неизбежно вызывало вопросы аудитории типа: "Почему пять лет назад старшему брату говорили так-то и так-то, а теперь по-другому". Однако, такие неприятности жрецами заблаговременно просчитывались и под них заготавливались легенды прикрытия. В одних случаях виновным оказывался разгильдяй переписчик, допустивший грубую ошибку при копировании учебной книги с безупречной нетленной моисеевой рукописи, хранимой в священном Храме. Эта описка, обнаруженная (якобы) лишь теперь, долгие годы вводила лекторов в заблуждение, вот они и излагали материал неправильно. В другом случае виноватым оказывался сам лектор, превратно истолковавший тот или иной отрывок. Третьим виноватым была безголовая аудитория, не понимающая иврита и невнимательно слушавшая объяснение проповедника.
При таком стиле редактирования "в год по чайной ложке" жрецам приходилось практически ежегодно понемногу корректировать священные тексты. Для этого у них имелось веское оправдание - папирус в Палестине в отличие от идеально сухого Египта подвержен действию гнили и плесени. Из-за этого жрецы должны постоянно реставрировать загнивающие фрагменты, по какой-то невероятной случайности одинаковые во всех свитках. Все материальные улики при такой "реставрации" естественным образом устранялись. Зато та же самая "реставрация" неизбежно порождала улики логические: противоречия, нелепости двусмысленности. Ведь измененная избирательно фраза не вязалась с оставшимся без изменения общим контекстом, который невозможно было незаметно исправить целиком. Правоверную паству нетрудно убедить в отсутствии каких-либо противоречий, но непредвзятым скептикам они бросаются в глаза, представляясь ворохом независимых несуразностей. Однако, они вовсе не независимы, а укладываются в единую цепочку. Но чтобы разглядеть ее надо понимать мотивацию жрецов-редакторов - что им не нравилось в старом произведении и чего они хотели достичь в результате редактирования.
В случае содомской истории причина редактирования лежит, что называется, на поверхности. Иерусалим в данном случае не устраивали два момента. Первый: по жреческой концепции в Ханаане (Палестине) авраамовых времен не могло быть благочестивых городов, управляемых праведными царями, поскольку эту землю населяли хананеи - мерзкие потомки нечестивого Хана, подлежавшие запланированному на Исходные времена поголовному геноциду кроме девочек "не познавших мужского ложа". Второй момент - Аврам освободил не Иерусалим или какой-то другой город Иудеи, а город в землях неприятелей, что давало противнику повод для гордости. Проще всего было начать со второго пункта, что по всей логике сделали еще первичные редакторы, просто напросто сменившие название реального мелхиседекова города, которому из каких-то соображений присвоили имя Содом (в еврейском оригинале Сдом). Так что книга пошла в учебную программу уже с Содомом, остававшимся пока благочестивым городом царя Мелхиседека. Второй пункт был разрешен - эфемерный благочестивый город, хотя и ханаанский, но не имевший географического адреса, не мог более являться объектом гордости недругов. Теперь предстояло решить труднейшую задачу - превратить благочестивый Содом, управляемый праведным Мелхиседеком в город мерзкого греха. Главной преградой являлся праведный царь, которого необходимо было сместить с содомского трона, выслав куда-нибудь подальше - на периферию. И жрецы - заговорщики занялись подготовкой государственного переворота, для чего была постепенно год за годом проведена серия мелких непринципиальных "реставраций".
Первым мелким изменением было предварительное знакомство Аврама с Господом еще в Харране за пределами обетованной земли. В новой редакции Аврам пришел в Ханаан не сам по себе, а по велению явившегося ему Господа. Другой "мелочью" было внедрение в повествование аврамова племянника Лота, который после ссоры пастухов, отделившись от дяди «раскинул шатры о самого Содома». Третьей несущественной мелочью была небольшая отсрочка божьего вознаграждения за спасение мелхиседекова града. Близился столетний юбилей Аврама и Господь решил преподнести свой подарок к памятному празднику. Между освобождением города и получением вознаграждения образовался некоторый временной промежуток. В этот зазор жрецы перенесли рождение аврамова сына рабыней Агарью, произошедшее у Элохиста до освобождения города.
Публика не почувствовала этих изменений, поскольку в них не усматривалось никакого меркантильного интереса, проводились они постепенно и суть событий ничуть не менялась. Господь в новой редакции явился Авраму еще в Харроне, но лишь для того, чтобы провидчески придвинуть будущего освободителя к арене предстоящей драмы. Но ведь божественную награду Аврам как и прежде получал за освобождение города, правда, с небольшой отсрочкой вызванной приближающимся юбилеем. И разве так уж важно, когда Агарь родила - до войны или после, главное она родила до получения Аврамом божьей награды и в том и в другом случае сын был включен в Завет. Правда, вскоре добавилась «нейтральная» фразочка, относящаяся, казалось бы, лишь к отроку, что сын Агари был обрезан в тринадцать лет. Но это «попутно» означало, что между освобождением города и получением награды за него прошло не столь уж и мало времени. В новой версии Аврам бросился в погоню за Кедорлаомером, получив весть о пленении племянника, но думал он прежде всего о спасении Мелхиседека, понимая, что захват Лота означает и поражение Содома. Если какой-то дотошный слушатель все-таки спрашивал, почему его дядя, обучавшийся десяток лет назад, ничего не знает об аврамовом племяннике, лектор невозмутимо отвечал, что либо дядя проспал этот момент, либо запамятовал – старость – не радость, либо, прежний преподаватель, не успевая изложить основные факты, опустил второстепенные детали.
Когда все подготовительные «реставрации» были надежно легитимизированы, настала наконец очередь Мелхиседека. Праведный царь-жрец был в эпицентре внимания аудитории, поэтому отговорки, что, дескать, дядя прослушал или лектор пропустил не проходили. В отношении содомского правителя допускались лишь самые минимальные, предельно лаконичные и совершенно необходимые поправки. Предварительно была немножечко изменена мотивировка данного Авраму благословения. По новому Мелхисидек благословлял Аврама не за освобождение города, как было у Элохиста, а за победу над врагами. Но ведь суть была одна и та же – победа над врагами и освобождение города были связаны неразрывно. Кроме этого реставраторы внедрили нейтральную фразу о том, что при бегстве после разгрома содомский царь (не названный здесь по имени) упал в смоляную яму, а свита его бежала в горы.
И вот пришло время переворота. Внезапно обнаружилась ошибка какого-то древнего горе-реставратора. Ошибка то, в другом месте была бы пустяковая, всего лишь в одном слове. Но это слово было названием города, которым правил царь Мелхиседек. Обнаружилось, что переписчик написал вместо правильного наименования Салим название Содом, превратив Мелхиседека из салимского в содомского правителя. И эта мелкая «ошибочка» породила пагубное заблуждение, затянувшееся на несколько десятилетий. А ведь если глубже вникнуть в смысл священного писания, ошибка давным давно была бы выявлена, стоило только внимательно прочитать фразу о провалившемся в яму содомском царе. Разве праведный Мелхиседек мог настолько потерять голову от страха, чтобы по глупому бухнуться в яму? Да и вообще, праведник погиб бы на поле боя, а не бежал от нечестивого языческого царя. К тому же, упавший в яму содомский правитель безусловно утонул, ведь самому из смолы не выкарабкаться, а телохранители, забыв о царе, трусливо бежали в горы, спасая свою шкуру. Так что Мелхиседек, встречавший после войны Аврама живым и здоровым, никак не мог быть содомским царем.
- Этот показательный инцидент, в котором всего одна ошибка привела к большой неприятности, должен стать назидательным уроком доморощенным грамотеям, кой как освоивших чтение на иврите и мнящими себя на этом основании способными самостоятельно постичь премудрость священных книг. Лишь избранных мудрецов из среды священнослужителей Господь наделяет даром глубокого проникновения в смысл священной Торы. Простонародью же надлежит благоговейно внимать мудрецам толкователям, не перебивая их неуместными вопросами.
Уход из Содома праведного царя привел к быстрому падению рейтинга города. Теперь уже Аврам освобождал прежде всего своего кровного родственника, а Содом лишь в придачу к нему. Мелхиседек изрекал благословение Авраму лишь как победителю язычника Кедорлаомера, но никак не освободителю. Господь награждал Аврама не за какое-либо конкретное деяние, а по совокупности заслуг – за беспорочное четвертьвековое послушание и в связи с вековым юбилеем. Освобождение Содома, произошедшее за тринадцать лет до награждения (в таком возрасте был обрезан отрок Агари при заключении Завета со Всевышним) совершенно не имело отношения к юбилейному награждению.
На сем жрецы могли бы и остановиться, поскольку Содом был низведен до уровня типичного хананейского города, населенного хамским отродьем. Однако, жрецы решили завершить рассказ эффектным назидательным финалом, содержание которого читателю, вероятно, хорошо знакомо. Содом решили опустить ниже плинтуса и уничтожить за грехи серно-огненным ливнем от Господа с неба.
Оживили утонувшего в смоляной яме содомского царя, который, оказывается, выкарабкался – дерьмо не тонет. По-видимому, спасли его наивные пастухи Аврама, не понимавшие, какого мерзавца они выручают. Этот царек, которого в другом месте нарекли именем Бера, посмел предложить Авраму в материальное вознаграждение отбитое у Кеорлаомера городское имущество. Но будущий патриарх гордо отказался от подношения, заявив, что даже нитки от ремня от такого подлеца не возьмет. Каков поп таков и приход. Отрицательный имидж царя Беры простерся на его подданных, что подчеркнула вставочная фраза, что жители Содома были весьма злы и грешны перед Господом. В устных рассказах проповедники поведали о множестве свершенных содомлянами мерзостных злодеяний, так что у правоверной паствы кровь в жилах закипала только лишь при поминании имени гнусного города. Толпа жаждала крови, так что когда в Книге обнаружился карательный эпизод, было безразлично, как именно объяснили жрецы его появление – ошибкой ли еще какого-то переписчика или опасением прежнего жреческого руководства за психическое здоровье особо впечатлительных слушателей. Тотальное сожжение Содома, со всеми подчиненными городами и даже самой мерзостной земли небесным огнем на вечные времена – такая божественная кара услаждала праведные души.
Операцию уничтожения несколько испортил аврамов племянничек. Получивший от ангела – разрушителя недвусмысленное указание бежать рысцой на гору, изнеженный сибарит, привыкший к городским удобствам, заартачился, что дескать, не мальчик я уже чтоб кросс бежать, я лучше в Сигор (Цоар) пойду – он ближе. Вы его сохраните для моего благополучия. Пусть там мерзавцы живут, но их же в разы меньше, чем в Содоме, ради меня - праведника пусть поживут. Пришлось Господу скорректировать первичный план, сузив зону тотального поражения. Однако, карательный урок не пошел мерзавцам впрок. Какими сигорцы были, таковыми и остались, так что пришлось, таки Лоту с дочерьми бежать от них в страхе, спасаясь на ту самую гору, которую указал ангел. И там получил Лот по заслугам за то, что перечил небожителям и мешал господнему замыслу. В невменяемом пьяном состоянии доченьки сделали его прародителем двух генетически неполноценных народцев – жертв инцеста.
Для чего жрецам – сочинителям карательного рассказа понадобилось сохранить городишко Сигор и спасать Лота дважды, сперва в Сигоре от серно-огненного небесного дождя, а затем на горе от мерзких сигорян? На первый взгляд кроме назидательной (мерзавец всегда останется мерзавцем, а согрешивший самый-самый праведник непременно получит какое-то наказание) иных причин быть не может. Ведь сохраненный из-за лотова упрямства городок совершенно безразличен дальнейшему действу и нигде далее даже не поминается. Однако причина странного казуса с Сигором совершенно иная. Она проясняется следующим библейским стихом из сцены отдаления племянника от дяди после ссоры их пастухов.
«Лот возвел очи свои и увидел всю окрестность Иорданскую, что она, прежде нежели истребил Господь Содом и Гоморру, вся до Сигора орошалась водою, как сад Господень, как земля Египетская.»
Чего казалось бы необычного в простом, ничего не значащем упоминании того же самого города Сигор? Но Логинов убедительно показал, что действие здесь происходит отнюдь не на побережье Мертвого моря, где по легенде находились Содом с городами-спутниками, в том числе Сигором, а в Северной Полестине южнее озера Киннерет.
Вдумаемся в смысл этой фразы. В ней совершенно не упоминается, что после божественной кары земля навек превратилась в выжженную пустыню. Скорее речь идет лишь об изменении принципа водоснабжения территории. Упор делается на то, что до уничтожения городов регион снабжался водой по тому же принципу, что и Египет – река Иордан ежегодно разливалась наподобие Нила, что гарантировало ежегодные урожаи. А стало быть в этой фразе неявно подразумевается, что после божьей кары Господь стал выдавать воду лишь за относительно хорошее поведение – население будет хорошо себя вести – получит обильные дожди, сильно нагрешит – случится засуха.
В предложении подразумевается, что разлив доходил до Сигора. Но ведь заливаемую в паводок территорию ограничивают не города, а возвышения рельефа. Сигор в данном предложении не город вовсе, а гора, которая как следует из других библейских упоминаний о ней, находилась именно в Северной Палестине. Гора Сигор – город Сигор, чем объяснить эту интригу одинаковых названий? Объяснение следующее: редакторы и не думали вначале переименовывать город-Х в Содом и переносить действие из Северной Палестины, где находился мелхисидеков город на пустынное «приморское» (вернее приозерное) побережье. Они планировали устроить почитаемому городу противника черный пиар, изобразив его мерзопакостным богопротивным городом. Так что все действия по замене праведного Мелхиседека мерзким Берой, очернение города и его уничтожение были произведены не с Содомом, а с реальным городом-Х. Но северопалестинский город не мог быть уничтожен намертво дождем огня и серы – это противоречило отнюдь не пустынной природе местности. Для расправы с городом Господь выбрал опробованный метод - Всемирный потоп в миниатюре и Лот слегка уподобился Ною. Однако, племянник был избавлен от тяжкого труда по строительству ковчега. Он просто отсиделся во время катастрофического наводнения на вершине близлежащей горы Сигор. Дочери его, потрясенные невиданным катаклизмом, вообразили, что как в Ноевы времена вода затопила всю землю и они с отцом остались одни на всем свете. Движимые благородным побуждением продлить человеческий род, они опоили вином своего отца, произведя от него потомство.
После схода воды сыновья дочерей поселились на прежнем месте. Потомки их восстановившие город-Х, породили племена, населяющие «ныне» эту землю. Генетическая ущербность зачатых в инцесте, отягощенном алкогольным опьянением, прародителей передалась потомкам. К тому же, сама земля, пропитанная насквозь грехами «допотопных» мерзавцев, не смогла очиститься потопом. И грехами от мерзкой земли генетически неполноценные вражьи племена заражаются с самого рождения.
История эта, вырезанная из священной книги, оставила, однако, след в заимствованном мифе о Филемоне и Бавкиде. Боги Зевс и Гермес, пришли в человечьем обличье в город прося ночлега и ужина. Лишь два старика приютили странников. Эту супружескую чету боги унесли на гору, прочих же жителей утопили.
История божьего уничтожения реального города-Х всецело устраивала иерусалимских жрецов пока Северную Палестину населяли еретики-идолопоклонники. Но когда власть Иерусалима распространилась на всю Палестину этот эпизод священной книги стал нежелательным. Праведники, комплексовали по поводу того, что живут на проклятой земле. Чтобы избавить правоверных от моральных страданий «содомский» фрагмент решили «отреставрировать» переименовав город-Х в Содом и переместив действие в пустыню. Производись такая операция в самом начале, она не стоила бы никаких усилий. Но теперь произвести ее стало архисложной проблемой. Численность слушателей многократно возросла, лекции читались по всей Палестине, священные книги разошлись по разным городам (но оставшись всецело в жреческих руках), занимательный рассказ изустно был известен всему населению. Не было никакой возможности решить проблему ошибкой переписчика или превратным толкованием проповедника. Проблема не могла быть решена поэтапно – мелкими ежегодными коррективами. Требовался кардинально новый подход.
Эпизод греховности города-Х и возмездия над ним, ставший общеизвестным народным преданьем, и в то же время несущественный для магистральной линии сюжета, был на несколько десятилетий изъят из программы, нечего мол на него драгоценное время тратить и так изустно передается от отца к сыну. В течение этого периода была произведена авральная «реставрация», повсеместно превратившая город-Х в Содом, расположенный близ Мертвого моря. За десятилетия прежнее поколение, слышавшее собственными ушами старый рассказ от проповедников, ушло в небытие.
Когда после многолетнего перерыва нравоучительный рассказ заново был включён в образовательную программу, слушатели, уверенные в том, что в священном писании рассказывается о нечестивости и последующем наказании города-Х, испытывали шок, слыша совершенно иную историю. Им казалось совершенно невероятным, чтобы общеизвестная истина оказалась ложью. Закрадывалась крамольная мыслишка, что священники подменили Писание. Но жрецы заготовили надежное оправдание, основанное на трех звуковых совпадениях: название грешного города Сдом (таково произношение города Содом в еврейском оригинале) было выбрано очень близким к названию реального города-Х. Называние содомского города – спутника Амора (в русском переводе Гоморра) выбиралось похожим на название племени Эмори - Аммореев, название города Сигор было выбрано совпадающим с названием горы Сигор, находящейся невдалеке от города-Х (в оригинале не Сигор, а Цоар – смысловое значение маленький, маленькая).
Жрецы доходчиво объяснили толпе, как лживая бредня смогла вытеснить правдивую историю, записанную в священной книге. В последний год перед прекращением преподавания содомского рассказа какому-то обалдую, пришедшему на занятие в нетрезвом виде, почудилось, будто лектор рассказывает не о Сдоме и подчинённых городах Аморе и Цоаре, а о созвучных городе-Х, племенах Эмори и горе Цоар и что речь идёт о водном, а не серно-огненном дожде. В пьяном подсознании к этому примешался Всемирный Потоп и сочинилась бредовая история про утопление города-Х за грехи и спасение Лота с дочерьми от потопа на горе Цоар. И этот олух царя небесного, вообразивший, что именно эту историю рассказывал преподаватель, стал рассказывать её каждому встречному-поперечному с такой искренностью, что непосвящённые слушатели думали, будто он говорит истинную правду. Поскольку событие это произошло как раз перед ошибочным решением старого учебного руководства об изъятии содомского эпизода из учебной программы, болтовню этого балабола некому было разоблачить. Выдумку услышали агенты Осириса, враги богоизбранного народа. Они внедрились в штат реставраторов, ухитрившись вписать бредню в несколько учебных книг. Кроме этого, они вели подрывную пропаганду против настоящей правдивой истории о городе Содоме, внушая легковерной толпе, будто Господь может пролить с неба лишь обычный водяной дождь, а огня и серы на небе, дескать, нет, так что история про Содом – выдумка, а история про город-Х - правда. И невежественная толпа, не верящая во всемогущество Господа, клевала на эту ложь. Маловерам казалась правильной история про временное утопление знакомого им города-Х. Настоящая же история необратимого сожжения города Содома казалась ненаучной фантастикой. В итоге за несколько десятилетий бредня пьяного брехуна совершенно вытеснила из устных легенд истинную историю о Содоме, написанную в священной книге.
И вот настало, наконец, время произнести имя неуловимого города, скрывающегося под псевдонимом «икс». Решающий прорыв в этом сделал тот же Логинов, расшифровавший написание таинственного топонима. Не заморачиваясь ивритом, объясним логику расшифровки на русских буквах, убрав гласные, отсутствовавшие в древнем иврите и наделив русскую букву ш свойством отображать в некоторых словах не звук «ш», а звук «с», для уподобления ее букве «шин» на иврите. Буква с – аналог ивритской «самех» тоже, естественно сохранится, она всегда передает только звук «с».
Логинову удалось расшифровать топоним из самого мизера исходной информации, всего лишь из названий двух городов: Салим – город, управляемый праведным Мелхиседеком и Сдом (в русском переводе Содом) – мерзостный город, уничтоженный за грехи жителей. Древнеивритские названия этих городов (гласных в ту пору не было) : «Ш Л М» - Салим (ш- отображает в данном слове звук «с»)и «С Д М» - Сдом. Сторонний наблюдатель не усмотрит в этих словах ничего общего – подумаешь, одна только третья буква одинакова, но Логинов нашел сходство также по первым и вторым буквам. Первые буквы «шин» и «самех» схожи тем, что могут (но не всегда) читаться одинаково как звук «с». Вторые буквы – «ламед» и «далет» (условно изображаемые как «л» и «д») по произношению совершенно разные, но зато есть некоторое сходство в их написании. Логинов сообразил (блестящая догадка!), что оба слова произошли от одного и того же топонима – названия реального города-Х – прототипа мерзостного Сдома (Содома) заменой всего одной буквы. Однако, имеются два варианта, либо город прототип записывался как «С Л М» и в названии Салим («Ш Л М») менялась первая буква, а в слове Сдом ( «С Д М») – менялась вторая. Либо названием города-Х было «Ш Д М», в слове Салим менялась вторая буква, а в слове Сдом («С Д М») – первая. Логинов совершенно правильно выбрал второй вариант («Ш Д М»), хотя у него не имелось надежного обоснования такого выбора.
У нас же имеется объяснение правильности именно варианта («Ш Д М»), и причины звукового и графического сходства первых и вторых букв. Ведь содомский государственный переворот – свержение с содомского трона царя Мелхиседека и ссылку его в Салим жрецы обосновывали ошибкой переписчика, принявшего правильное слово Салим («Ш Л М») за Сдом («Ш Д М»). Переписчик ошибся всего в одной буквочке, буква «Л» - «Ламед» показалась ему буквой «Д» - «Далет». Буквы на самом деле немного схожи и это обстоятельство делало объяснение «реставраторов» более правдоподобным. Название же города Сдом выбиралось таким, чтобы по произношению его можно было спутать с произношением города-Х, но на письме была бы отчётливая разница. И в самом деле по написанию Сдом ( «С Д М») и «город-Х» («Ш Д М») различаются по первой букве, но все три согласных звука «с», «д» и «м» в обоих названиях (города-Х и Сдома) совпадают, так что произношение отличается лишь менее заметными гласными звуками. Но древний иврит не содержал информации о гласных, как же тогда определить правильное звучание названия города-Х?
Подключим логику. В интересах «реставраторов» было придумать для топонима «Ш Д М» произношение, максимально близкое (но при этом чуточку отличное) от слова Сдом. Отличаться могли лишь гласные отличие в согласных чересчур заметно. Отличие могло заключаться в замене звука «о» каким-то другим гласным звуком, тогда бы город-Х звучал как Сдам, Сдум, Сдим, Сдем. Разница при этом весьма отчетлива. Отличие другого типа - введение какого-то гласного звука между буквами С и Д гораздо менее заметно. В таком случае город-Х может звучать как Сидом, Седом, Садом, Судом или даже Содом (ведь в оригинале мерзостный город звучит как Сдом) При невнятном произношении первой гласной создается впечатление, что, скажем вместо Содом произнесено Сдом. По всей вероятности жрецы огласовали город-Х именно таким способом – введением гласного звука между согласными С и Д. Но как же узнать каким именно был этот гласный звук?
В своей статье А. Логинов привел фразу из книги Иосифа Флавия «Иудейские древности», написанной на греческом языке, в которой, наконец-то произносится настоящее название таинственного города. Вот эта фраза: «При этом он повелел назвать ребенка Исаком и указал на то, что от него произойдут великие народы и цари, которые путем войны завладеют всею Хананеею от Садома до Египта». Логинов, совершенно справедливо отметил, что если бы в этой фразе имелся в виду мерзкий город близ Мертвого моря, то Господь обещал бы евреям лишь бесплодную пустыню, а отнюдь не плодородную землю «текущую молоком и медом». Значит, здесь подразумевается город гораздо севернее Мертвого моря. Но, сделав это верное заключение, Логинов ошибочно решил, что этот город Флавий называл тем же именем Содом, что и грешный город, а букву о на а переправил некий «переводчик», из каких-то туманных соображений. На самом же деле Флавий дал настоящее название города-Х. И этим названием было - Садом. Так что, «олух царя небесного», слыша как лектор произносит Сдом, возомнил, что преподаватель хочет выговорить название (реального) города Садом, проглатывая первый гласный звук а из-за дефекта речи.
Наконец-то с Мелхиседекова града снята маска «Икс» и мы можем открыто называть его Садом. Но что от этого изменилось? Как у Фантомаса у неуловимого города под маской «Икс» оказалась другая маска. Кроме единственной фразы Иосифа Флавия город Садом не упомянут более нигде, ни в египетских, ни в ассирийских ни в вавилонских ни в греческих источниках. И даже в самой Библии города «Ш Д М» нигде не упоминается! Остается зарыдать от бессилия после стольких трудов оказавшихся напрасными. Однако странное дело, хотя в других библейских книгах не встречается города Садом («Ш Д М») в них неоднократно, совершенно «не по делу» упоминается мерзкое имя Сдом («С Д М»).
Вот одна, очень примечательная фраза из книги Иезекииля: «И я возвращу плен их, плен Содомы и дочерей ее, плен Самарии и дочерей ее и между ними плен плененных твоих». Из окружающего эту фразу контекста ясно, что речь идет о разгроме ассирийцами северного еврейского государства – Израильского царства, столицей которого была Самария (Шомрон), основанная чуть ли не на тысячу лет позднее гипотетических авраамовых времен. Так что при любом раскладе Самария и Сдом (в данной фразе Сдом переведен как Содома чисто для того чтобы имя было женского рода) никак не могли существовать одновременно. Несуразица объясняется тем, что первоначально в этой фразе вместо города Сдом («С Д М») был прописан реальный город Садом («Ш Д М»). Но впоследствии из каких-то соображений название города Садом («Ш Д М») было заменено на Сдом («СДМ») (заменой «шин» на «самех». Возможно, такую замену сделали во время глобальной «реставрации» во время осуществления транспортной аферы по переносу города к Мертвому морю. Или же поздний переписчик, не понимая о каком таком (забытом уже) городе «ШДМ» идет речь, счел таковое имя ошибкой и заменил знакомым топонимом «С Д М». Это в данном случае не суть важно. Важно то, что эта фраза из Иезекииля совершенно определенно указывает на великий древний город Бейт Шеан, разрушенный ассирийцами на десяток лет раньше Самарии.
Этот город, называемый в Библии Бетсан (на нашем «рускоязычном» иврите «БТШН») прекрасно удовлетворяет всем условиям. Окрестности этого города расположенного вблизи реки Иордан в Северной Палестине изобиловали бесперебойной водой горных ручьев, обеспечивавших благоденствие. Бетсан был не простым городом, а административным центром провинции, имевшим «сестер» - подчиненные города. Располагался на «неприятельской» территории племени Манассии (Менаше). Для того, чтобы стать фаворитом Господа Бога Аврам должен был освободить не какой-то захолустный городишко, а воистину жемчужину Иорданья, каковой был величественный Бейт Шеан. Все свойства однозначно указывают на город Бетсан, все кроме одного. Почему город Бетсан имеет иное имя Садом? Может имя Садом было неким сакральным именем, известным немногим посвященным? Но ведь Пятикнижие было написано как раз для непосвящённых народных масс.
Решение загадки следующее. После разгрома города ассирийцами уцелевшие его жители были угнаны в Ассирию, а на их место были переселены жители иных земель. Великий Бейт-Шеан уже не восстановился после разгрома, а на его руинах построилось незначительное селение. Оно-то и называлось Садом – так назвали его пришлые переселенцы. Это селение уже не посещали купцы и паломники, способные вернуть имя прежнего великого города. Да и язык бы у них не повернулся, чтобы это захудалое селение назвать великим прежде именем.
Но название Садом, видимо, появилось вовсе не с потолка. А.Логинов подметил, что в некоторых местах книги Бытие оригинальное имя города не трех, а четырехбуквенное. Однако далее он допустил нелепую ошибку, заявив, что четвертой буквой является буква «Хей», расположенная в конце слова. На самом же деле эта четвертая буква «бет», расположенная вначале. На русскоязычном «иврите» имя города Сдом в четырехбуквенной записи «БСДМ». Но какой смысл придумывать для вымышленного города два имени? Две формы имени – длинную и короткую «БШДМ» и «ШДМ» имел город – прототип (в короткой форме называвшийся Садом). Две формы названия города греха образовались заменой буквы «Ш» - «Шин» на «С» - «Самех».
По всей вероятности, вначале поселение называлось длинным именем – «БШДМ», которое впоследствии усохло до короткой формы отбрасыванием первого слога – зачем маленькому посёлку длинное имя. Длинная же форма имени была названием города Бетсана в ассирийской провинции откуда пришли переселенцы. И в нынешние времена всеобщей грамотности названия иноземных городов зачастую разительно отличаются от их самоназваний. Что уж говорить о временах библейских, когда почти повсеместно информация передавалась изустно по технологии «испорченного телефона».
Сравним длинную форму имени города Садом «БШДМ» с названием Бетсан города Бейт Шеана - «БШДМ». Какое-то сходство есть. Оба названия четырехбуквенные, начинаются с «Б», имеют букву «Ш» (произносимую в обоих случаях как звук «с») правда на разных местах. С точки зрения психолингвистики трансформация названия Бетсан в Садом вполне логична. Допустим, утрированно, что вначале название города никому в Ассирии не было знакомо. Приехал из Бетсана заезжий купец и рассказал первому жителю о своём городе. Тот рассказал другу, переврав название и.т.д. В итоге при передаче истории по цепочке труднопроизносимое и плохо запоминающееся название Бетсан превратилось в звучное, произносимое без напряга и легко запоминаемое название Бесадом. Этим именем переселенцы и назвали посёлочек. Затем название для простоты ужалось в Садом.
С точки зрения психолингвистики трансформация Бетсан-Бесадом вполне объяснима. Сочетание букв тс в слове Бетсан «неестественно», так что инстинктивно хочется переставить местами, заменив «тс» на «ст» – вместо Бетсан сказать Бестан. Неестественность порядка тс иллюстрируется следующим примером. В русском языке имеется множество слов, начинающихся на ст: стул, стан, стена, стирка, стопа. Но много ли найдётся слов, начинающихся с сочетания тс?
Далее, слово произносится свободнее, когда согласные разделены гласной прокладкой – Бестан превращается в Бесатан, а в этом слове «просится» замена т на парный звонкий звук д – Бесатан меняется на Бесадан. Далее, звуки а и н при устной передаче легко могут измениться на о и м (хотя легко происходит и обратная замена).
Грамотеи-книжники по прежнему записывали древний город Бетсан, но в устных легендах не контактировавшего с ними простонародья этот же город назывался уже не прежним именем, а именем селения, стоящего на холме, где прежде возвышался древний город. Сначала в легендах город назывался Бесадом, но когда первый слог названия селения отсох, синхронно поменялось в легендах и имя древнего (до разгрома) города. Теперь он назывался просто Садом. Таким именем и назвал его Элохист в написанной для народа книге.
Когда Иосиф Флавий писал книгу «Иудейские древности» поселка Садом уже не существовало. Свято место пусто не бывает. Благодатную местность облюбовали македоняне и греки, а затем римляне. На месте древнего Бейт Шеана и в его окрестностях раскинулся великолепный эллинистический город Скифополис. Но ведь не мог Иосиф флавий написать, что Господь обещал потомкам Авраама земли от Скифополиса до Египта. Онупотребил легендарное имя Садом города Бейт Шеана, предшественника Скифополиса.
На севере современного Израиля в Иорданской долине в двух десятках километров к югу от Тивериадского озера раскинулись живописные развалины «израильских Помпей» - древнего города Скифополиса, разрушенного землетрясением 749г. (уже новой эры). Под развалинами Скифополиса лежат руины города Бейт Шеана, разрушенного в 732г. до н.э. ассирийским царем Тиглатпаласаром III. Между мощными археологическими слоями этих древних городов пролегает едва заметная прокладка, оставшаяся от крошечного поселка Садом. Материальных артефактов практически не сохранилось, но трансформированное имя стало названием легендарного Содома – города, необратимо разрушенного Господом за отвратительные грехи его жителей.
Использовалась статья А.Логинова "Мелхиседек – царь Содома,или где находился отверженный город" - http://www.biblicalstudies.ru/OT/69.html