НАЧАЛО РОМАНА – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Вся серия неба была скрыта. Из подвального окна только виднелись каламбуры человеских ног.

Лера и Человек-Час лежали на пыльном столе у самого окна, изредка вставляли замечания, касающиеся ног прохожих. Человек-Час водил пальцем по столу, получались кривые рисунки на пыльном фоне.

— Скажи мне что-нибудь, — просила Лера.

— Что я тебе скажу? И они замолкали.

Он не прикасался к ней. Она и хотела и не хотела нарушить оттиски на столе.

Это было тридцать первого июля, спиной к писателю-памятнику, вот уже четырнадцать лет сидящему без носок.

Голова подкатилась к самому берегу и еле остановилась, зацепившись зубами за пучок травы.

Лера с Квадратом купались в реке. Вода фосфоресцировала, обманывая воображение длинными рукавами смирительной рубашки. Фосфоресцирующие рукава высовывались из воды и охотились за рукавами.

Когда Лера легла на спину Квадрата и они поплыли вместе, голова почувствовала прилив тошноты.

За красным марсовым вечером набухла непроходимая ночь, и выстроились кастовыми рядами звезды еще дальше, еще дальше.

Голова легла поудобнее и прислушалась.

— Если б можно было выбрать, — сказала Лера, — я б хотела жить у ограды Тюильрийского дворца Ван Донгена.

Да, — кивнул Квадрат, — это красивая картина Но у тебя очень хорошая комната. Редон бы позавидовал ее глазам.

Потом они поплыли далеко и Кровь потерял их из виду. Вернулись, полежали у самого берега в воде. Было тихо и покойно. Кровь расслабился, разжал губы, и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее покатился — ужас — прямо в воду.

Лера отскочила в сторону и вскрикнула.

— Какая мерзость! Голова.

“Конец”, — подумал Кровь, но через секунду всплыл как мячик. Его отнесло немного в сторну, но он все слышал, как Лера плакала от испуга, как она всхлипывала и все время повторяла: “Не хочу, не хочу здесь жить!”

Квадрат успокаивал ее, гладил по голове, потом дал ей свою рубашку, она вытерлась ею и они медленно пошли вдоль берега.

Впервые за долгие дни Кровь умылся, попил и неожиданно по чувствовал себя хорошо.

Они шли, а он плыл рядом. .

Квадрат: Когда ты виделась с ним в последний раз?

Лера: Недавно. Это было в подвале. Мы простились.

Квадрат: Вот как?

Лера: Да.

Квадрат: А Кровь?

Лера: Не знаю, я уже давно его не видела, но раз мы вместе с тобой, значит он жив, просто не хочет показываться, не знаю почему.

И Кровь, услышав это, выплыл на свет.

— Вот вы где, — сказала Лера, — Вы купаетесь. А мы только что говорили о вас.

— Очень освежает, — отозвался Кровь. Не хотите ли присоединиться?

Он представил, как они войдут в воду и не обнаружат его тела. Но она сказала:

— Нет, нет, мы только что купались. Действительно очень хорошо, но больше не хочется.

— Лера, — позвал Кровь, — подойдите ко мне на минутку.

Квадрат что-то шепнул ей и она подошла к самой воде.

— Вы мне что-то хотели сказать?

Кровь по привычке откинул голову и нечаянно перевернулся через затылок. Но не увидел ни удивления на Лерином лице, ни испуга, она просто ничего не заметила, она все также стояла и вопросительно смотрела.

— Ты любила меня когда-нибудь, — спросил он.

Она оглянулась на Квадрата и сделала шаг в сторону.

— Выходите, вы так долго в воде, простудитесь.

— Скажи только: да или нет!

— Но почему вы не выходите?

— Да или нет?

— Мы пойдем уже. Хорошо. — Вода была мутной и Лера вряд ли что-то разглядела. Улыбнулась и добавила: “Увидимся еще”.

— Подожди, — сказал и опять нелепо перевернулся через затылок. Но она не заметила это и во второй раз. — Наклонись ко мне! — в его голове мелькнула жуткая мысль впиться ей в губы и повиснуть. Но он не сделал этого. Может боялся показаться смешным или отвратительным.

— Что? — Лера наклонилась, а потом нехорошо торопливо сказала, — Ну, я пойду. — И пошла.

И в этот момент волна выбросила его на берег, но она это не увидела, потому что не оглянулась.

Кровь отряхнулся, полежал на левой стороне, и вода вытекла из одного уха. Потом полежал на правой, и вода вытекла из другого уха, обсушился чуть-чуть…

…А в тридцать восемь лет Мои Глазки был убит ножом в живот, но убийца короля, святой отец Жак Клеман, так и не получил в награду benitier м-ль де Монпансье.

…И на смертном одре Кот в сапогах, по заключению доктора Эмери, все больше смахивал на женщину: своими узкими плечами, своими широкими бедрами, выпуклым лобком.

1980-1995

Конец.

Далее: отрывок из романа “и путешествие”

На Главную блог-книги Валерии Нарбиковой