Как-то, сидя под жарким балканским солнцем, на веранде дома в пятнадцати километрах от греческой границы, распивая с друзьями холодную виноградную ракию и заедая ее снежным шопским салатом, я понял, почему здесь, в этом благодатном болгарском крае, русскому человеку бывает так хорошо.
Ему хорошо потому, что он попадает в близкий ему славянский мир, в котором живут похожие на русских люди с такой же нерасчетливой добротой и вызывающим пофигизмом, с той же иррациональностью в поступках и с готовностью снять последнюю рубаху для друга – но без хмурых, тяжелых, ледяных сибирских запретов, без интеллигентских умствований, без комплексов вины, ненависти, зависти и имперской ранимости.
Здесь, в Болгарии, соединилось все лучшее, что есть у нас и в Европе. Русская чувствительность и европейская раскованность, уважение к комфорту, мелочам быта – и стремление к созерцанию и свободе. Нет западных фальшивых улыбок, навязчивой толерантности и муравьиного трудоголизма. Жизнь, несмотря на то, что социальное расслоение в Болгарии велико, не поделена на черное и белое – она просто греет душу и все.
Даже болгарская православная церковь кажется мягче, легче и снисходительнее к забредшему в нее человеку.
Однажды, в августе, когда я забрался на высокую гору возле городка Яблоница, где построен еще в XIII веке крошечный Гложеский монастырь (основанный бежавшим от татаро-монгольского нашествия русским князем Гложем), меня встретили два улыбающихся монаха и позволили ходить по территории монастыря в шортах («тебе же жарко» - говорили они), курить (я все же не курил, но курили забредающие в монастырь туристы и работающая на монастырской кухне женщина). А потом, когда вечером в монастырь приехал мой друг Светослав из Софии, мы сели во дворе за длинный, уставленный балканскими яствами стол, и монах Нектарий, пригубив чуть-чуть ракии, встал и запел молитвенный гимн на древнеславянском языке. Он пел с радостным, счастливым лицом, мы тоже встали и начали ему подпевать, а справа от нас – там, где за монастырской стеной начинался обрыв – падали в ультрамариновой темноте на землю яркие звезды. Мы пили ракию, и пели древнюю песню, а звезды плыли по небу, словно светлячки.
Мой друг Светослав Терзийски, что приехал тогда в Гложеский монастырь – а было это тринадцать лет назад – с тех пор выпустил книгу рассказов и продолжает писать. Моя старая болгарская подруга Цанка Цанкова под псевдонимом Мона Чобан выпустила уже несколько книг, из которых самые известные – это грустно-веселая история любви «Секс не повод для знакомства» и полный трагических откровений роман-антиутопия «Париж – 18» о мрачном будущем, которое ожидает мир.
Они очень разные по своим коллизиям жизненных путей эти два современных болгарских писателя.
Светослав Терзийски – или Светло, как я его называю, с юности хотел быть рок музыкантом. Его любимой группой была «The Doors», и однажды лет в двадцать с чем-то, как он рассказывал, Светло очнулся после алкогольно-наркотического забытья на какой-то железнодорожной станции далеко в горах, бородатый, босой, в рваных джинсах, с несколькими монетами в кармане, которых могло хватить либо на бутылку пива, либо на билет на электричку до города. Он выбрал пиво. И на этой же станции Светло случайно встретил его старый приятель, увез в дальнюю горную деревню, где они вдвоем стали мастерить из дерева стулья и столы на продажу. Со временем Светослав стал владельцем собственной небольшой фабрики по производству дизайнерской мебели, которую продает сегодня в Германию и Швейцарию. Он всегда говорил мне, что писатель – это не тот, кто пишет, а тот, кто живет. Он стал записывать свою жизнь, и так появилась книга «Беспризорные ангелы», один рассказ из которой – «Рангеле!» – с помощью Цанки я перевел.
Цанку Цанкову тоже помотало – но больше по свету. Она родилась и жила в Софии, несколько лет училась в институте в Москве, потом переехала в Париж, а сейчас начала строить с семьей каменный дом в горах Родопи, где, как она говорит, небо ближе всего к человеку.
Но не только в горах. Как мне кажется, во всей Болгарии – от оливкового морского побережья, где жили когда-то древние греки и римляне, и до каменных городов высоко в горах, которые так и не смогли покорить турецкие янычары, есть что-то солнечно-языческое, как было, наверное, в античной Греции. Когда небесные ангелы оказываются не где-то там далеко, а совсем рядом – они шагают рядом с тобой по пыльной дороге, сидят с тобой за одним столом, плавают вместе с тобой в море и подпевают твоей песне.
Вот об этом, мне кажется, два таких разных и таких похожих своей близостью неба к человеку, рассказа. ВОТ ПЕРВЫЙ РАССКАЗ
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете