НАРРАТИВ Версия для печати
Виктор Топоров. Прощание, запрещающее печаль

Виктор Топоров

Умер Виктор Топоров. Это был самый честный человек из всех, кого я знал. А честность при писании критики и публицистики всегда оборачивается визгом бедняг, попавших под перо. Честность мало кому нравится. Вот почему у Виктора было так много врагов, пытавшихся чернить его имя. Но эти люди совсем не знали его. А те, кто его знал, знали достойного человека – веселого, тонкого, в меру циничного, в меру наивного (эту меру он сам и определял), великолепного собеседника и прекрасного собутыльника, человека, умевшего считать на много шагов вперед (он был сильным шахматистом) и чувствовать то, что не всякому дано почувствовать (отсюда и точность его редакторских находок и критических выпадов).
Виктор был человеком жадным до жизни во всех ее проявлениях (например, еще где-то месяц назад он летал над Коктебельской бухтой на чем-то вроде парашюта), но, конечно, он чувствовал приближение смерти и готовился к ней. Приводил в порядок свои архивы и выкладывал некоторые свои старые переводы в Фейсбук. Среди прочих работ после Виктора осталась неопубликованная книга «Креативная редактура. Самоучитель». Бог знает, как могло получиться, что эта великолепная вещь до сих пор не напечатана (хотя была закончена в начале 2009 года и тогда ее отрывки были опубликованы на «Переменах»). Не так давно в Топоровском Фейсбуке я прочитал, что теперь ее нельзя публиковать, поскольку слово «креативный», определяющее самую суть содержания книги, искажено тем значением, которое появилось в связи с истерикой деятелей, назвавших себя «креативным классом». Это омерзение перед распоясавшейся бездарью можно понять. Но теперь-то, надеюсь,
книга уж точно будет издана наследниками.
А пока в память об ушедшем
«Перемены» публикуют самую последнюю (и самую маленькую) главку «Креативной редактуры», прощание Виктора Топорова с читателями.
Олег Давыдов


Виктор Топоров

Виктор Топоров. КРЕАТИВНАЯ РЕДАКТУРА: ПРОЩАНИЕ, ЗАПРЕЩАЮЩЕЕ ПЕЧАЛЬ

Чтение университетского спецкурса «Креативная редактура» я прервал резко, чуть ли не на полуслове, после чего объявил пораженным этой внезапностью слушателям:

– Строго говоря, я уже поделился с вами всем, что знаю по данной теме. Да и всем, что думаю. Ну, или почти всем. Но если что-то и осталось невысказанным или недосказанным, то в этом виноваты вы сами, – надо было вытягивать из меня дальнейшие сведения и советы дополнительными вопросами. Может, я бы еще чего вспомнил. Или придумал. А на нет и суда и нет.

Готовя книгу к печати, я шел след в след за собственными лекциями не столько в области фактического материала (он существенно расширен и обновлен), сколько идейно и интонационно; я постарался выдержать тон свободного рассказа – с необходимыми лирическими отступлениями, мемуарными вставками, репликами в шутку и в сторону, – и с ответами на вопросы, которые все же время от времени задавали мне слушатели. Я старался не забывать о том, что читатель книги такой возможности лишен – и вел себя поэтому, как мальчик из давнего стихотворения Виктора Сосноры, который, разговаривая с вороной, «отвечал на все свои вопросы – и вороньи».

И книгу эту я столь же внезапно, как тот спецкурс, заканчиваю. Остальному обучит (или, увы, не обучит) жизнь. Одного обучит, другого нет, третьего – сикось-накось.

Мой спецкурс был, вместе с тем, и спецсеминаром (один академический час длилась лекция, а потом начинался семинар) со всеми вытекающими из подобной организации учебного процесса преимуществами. Слушатели спорили и друг с другом и со мной; и, пусть истина и не рождалась в споре (она в нем, кстати, никогда и не рождается), мы все становились по окончании каждого занятия самую малость умнее.

Я призываю читателя этой книги нелицеприятно спорить со мной по поводу того, что сказано здесь, – спорить на каждой странице, по каждому конкретному вопросу и поводу, – я призываю его придираться буквально к каждому моему слову. Образчики подобных придирок я собрал в виде внутренних рецензий на книгу и – полностью проигнорировав все высказанные мне замечания – напечатал их как отдельное приложение к самоучителю. Проигнорировал же я замечания не из самодурства или, допустим, самохвальства, а исключительно в учебных целях, – чтобы вы смогли сравнить уже предъявленные к моему тексту претензии с теми, что неизбежно возникнут у вас самих.

Рассматривайте это как спецсеминар по завершении первого учебного часа. Спорьте со мной мысленно! Спорьте со мной в печати и в ЖЖ! Высмеивайте меня, издевайтесь, клеймите! Это сильно пойдет вам на пользу.

Впрочем, споря, высмеивая, издеваясь и клеймя, не забывайте о том, что все звери на нашем хуторе равны, но некоторые все же равнее других. Наверное и даже наверняка, я не всегда прав, но, смею вас заверить, у меня куда больше шансов оказаться правым в споре по любому из затронутых в этой книге вопросов.

У меня больше опыта.

И еще нет Альцгеймера, хотя, бывает, я порой забываю его фамилию.

В 1996 году, когда в президенты нашей страны рвался коммунист Зюганов, сторонники Ельцина провели социологический опрос по такой формуле: «Как вы думаете, у кого больше опыта в деле управления страной, – у президента Ельцина или у претендента Зюганова?»

Так вот, я по этой формуле получаюсь «Ельциным». У меня больше опыта.

Но не только…

Молодым писателем попал я однажды на совещание молодых писателей в московском ЦДЛ. После общего завтрака в тамошнем кафетерии руководитель нашего семинара замечательный поэт и переводчик А.А.Штейнберг не без старческого кокетства (был он тогда моих нынешних лет или чуть постарше) спросил у нас:
– Ну, и чем же мы будем сейчас заниматься?!
– Как это «чем»? – деланно удивился я. – Мы, Аркадий Акимович, будем сейчас делиться Вашим опытом!
– Я слышал, Витя, что в Питере вас ненавидят, – возразил мне на это убеленный сединами мэтр, – и теперь я, кажется, начинаю догадываться, почему…

А опыта у меня всё равно больше.

Как пишет у себя в ЖЖ, заканчивая каждый пост, писатель Владимир Березин, которого я когда-то, не слишком удачно отредактировав, издал в «Лимбусе» (а следовало мне тогда сократить его текст не на треть, а, минимум, втрое), – извините, если кого обидел.





ЧИТАЕТЕ? СДЕЛАЙТЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ >>



Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины»

Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.

Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.





RSS RSS Колонок

Колонки в Livejournal Колонки в ЖЖ

Вы можете поблагодарить редакторов за их труд >>