Покидая Пафнутьев монастырь, Иосиф уже знал, куда направляется: в родные края. А родился он в селе Язвище под Волоколамском, в 1439 году. Его прадед Саня (отсюда фамилия Санины) был выходцем из Литвы и за службу Московским князьям получил это Язвище в вотчину.

В тех местах на водоразделе Оки и Волги удобные волоки. Верховья Ламы и Шоши (притоки Волги), а с другой стороны – Волошни и Озерны (впадающих в Рузу и далее – в Москву и Оку) сходятся близко. Плыви куда хочешь: в Рязань, Великий Устюг, Нижний, Великий Новгород… Волок на Ламе был перекрестком великой водной системы. И поэтому за Волоколамск шла давняя борьба между Тверью, Москвой и Новгородом. В 1479 году, когда Иосиф пришел на Ламу, спор был давно уже решен в пользу Москвы. В Волоколамске сидел младший брат Ивана III князь Борис Васильевич. К нему и обратился Иосиф за поддержкой в создании образцовой-показательной киновии, которая ему грезилась еще у Пафнутия. Князь с жаром схватился за эту идею.

 

Необычно: Иосиф не стал сам искать место для монастыря. То ли не доверял своей интуиции, то ли думал, что это так – ерунда. Он был человеком рассудочным, вовсе не мистиком. На поиски места отправил княжьего охотника, который хорошо знал местность, но не знал – что искать. Болтался по лесам и болотам, иногда останавливался и раздумывал: здесь, что ли? И как раз в момент такой созерцательности на берегу небольшого озерка вдруг рядом молния. Ага! Мужик справедливо решил: это знак. Когда показывал заказчику место (а оно называлось Теряев Дорок), случилось еще одно чудо: налетел мощный вихрь и повалил лес на берегу. Все ясно. Начали строить. Князь Борис лично таскал бревна при возведении первой церкви, прямо – Ленин.

Монастырь был изначально задуман как богатый, влиятельный, пышно украшенный, аристократический. И при этом – социально ориентированный. Таким он и стал. Князь Борис сразу же выделил сельцо, чтобы богомольцы ни в чем не нуждались. Вскоре пришли крупные вклады от постригавшихся землевладельцев. Если ты не хотел быть монахом, то – все равно надо вносить: на помин души и просто ради бога. Иосиф умел заставить расстаться с деньгами. Уже в 1486 году первую деревянную церковь Успения сменила новая, каменная, стоимостью в 1000 рублей. Безумные деньги. Хорошая церковь из камня стоила тогда рублей 200. Но Иосиф считал, что на богоугодное дело скупиться нельзя. Понимал: деньги приходят, если их правильно тратить. И без счету тратил на строительство и украшение храмов (Успенский расписывал сам Дионисий), на книги, на дорогую церковную утварь. Но также и – на приобретение земли.

 

Зато в голодное время монастырь мог кормить ежедневно до пятисот нищих ртов. Иосиф делом показывал всем, как должна быть устроена жизнь в христианском царстве. И наставлял землевладельцев, плохо обращавшихся с крестьянами: не доводите людей до нищеты, а то – как они будут вас содержать. Мыслил, как социалист. Например, в неурожайные годы требовал установить твердые цены на хлеб. Все это, разумеется, шло не от какой-то особенной любви к ближнему. Тут скорей теория, принцип, рационализм, прожектерство. Причем – не очень далекое. Сам-то Иосиф строил царство социальной гармонии и справедливости в отдельно взятом монастырском хозяйстве. А его преемники превратили монастырь в эксплуататора, вытягивающего последнее из работника. В 1594 году волнения крестьян Иосифо-Волоцкого монастыря пришлось подавлять уже силой.

Рационалист вряд ли может творить чудеса. Иосиф, пока был жив, их не творил. Он писал книги, молился, обустраивал свой монастырь, изобретал разнообразные наказания для монахов, учил дисциплине. Но главным увлечением его жизни была все же духовная брань: поиск (или создание) врагов и борьба с ними. Как он начал карьеру игумена со ссоры (с Пафнутьевской братией), так и закончил – конфликтом с архиепископом Серапионом. Довел до того, что этот святой человек отлучил его от церкви. Но последнее слово осталось за Иосифом: Серапион был сведен с престола. Это крайние точки, а в промежутке между ними была целая жизнь, исполненная борьбы. И самые яркие деяния в ней, конечно, расправа над жидовствующими и победа над нестяжателями, которые от большого ума считали, что монастыри не должны владеть землями, а должны жить в нищете. В этом их поддерживал Иван III, желавший прибрать монастырские земли. Так что Иосиф победил заодно и великого князя. Но монастырские земли все равно потом были национализированы –Екатериной Великой.

О жидовствующих. Против этих еретиков Иосиф написал книгу, которая потомками будет названа «Просветитель». Там сказано, что в 1470 году из Киева в Новгород приехал «жид по имени Схария, и был он орудием дьявола – был он обучен всякому злодейскому изобретению: чародейству и чернокнижию, звездочетству и астрологии». В Новгороде этот Схария «прельстил сначала попа Дениса и соблазнил его в жидовство». Денис привлек к этому делу попа Алексея, понаехали другие жиды, и началось.

 

Во время взятия Новгорода в 1478 году Алексей и Денис были сторонниками Москвы. И так понравились Ивану III, что он пригласил их – одного протопопом, а другого попом – в свои Кремлевские соборы: Успенский и Архангельский соответственно. Потому Иосиф и назначил обоих в зачинщики ереси: для драматургии ему нужны были крупные фигуры, переносящие заразу в столицу. По версии «Просветителя» оба придворных попа еще в Новгороде «захотели обрезаться по вере жидовской, но жиды им этого не разрешили, говоря: если проведают об этом христиане, то увидят и разоблачат вас; держитесь своего жидовства втайне». Хитрые, умные, демонически изворотливые – так и теперь многие воспринимают евреев, хотя это, конечно, преувеличение. Более верное описание: слишком заметные, суетливые, жаждущие пострадать. Но Иосиф видел это по-своему и, создавая миф о жидовской злокозненности, укреплял основу бытового антисемитизма Русской Православной Церкви. А заодно оформлял архетип, который и теперь циркулирует в коллективном бессознательном русского народа. В этом и состоит непреходящее, так сказать, значение «Просветителя».

Справедливости ради надо заметить, что «жидовствующих» открыл отнюдь не Иосиф, но – новгородский архиепископ Геннадий. Это поучительная история. Для лучшего ее понимания неплохо иметь в виду два обстоятельства. Первое: Иван III, захватив Новгород, сразу же приступил к ликвидации его традиционных свобод, освоению богатств, массовым репрессиям, переселению жителей в Подмосковье. Для республики это были буквально последние времена. Но – и это второе обстоятельство – то были последние времена и по календарю. Где-то с 1 сентября 1492 года должно было начаться светопреставление, ибо, если считать от сотворения мира, в этот день наступал 7000 год, последний по представлениям тогдашних ученых. И реальные Новгородские события прекрасно укладывались в эти представления: потеря независимости, репрессии, грабеж, выселение. Разумеется, в этом деле московский князь не мог обойтись без духовной поддержки.

Прежде новгородцы сами избирали себе архиепископа, теперь его присылали из центра. Первым таким был Сергий, посланный в Новгород в 1482 году. Для тех задач, которые ставил великий князь, он не годился: мистик, отнюдь не чиновник. Мероприятия по изъятию ценностей проводил с большим скрипом. А вскоре ему начали являться местные святые и упрекать за промосковскую политику. Сергий задумался, хуже того – «впал в изумление» (сбрендил), потерял дар речи. Многие были уверены, что его свели с ума волшебством. Не исключено. Пришлось его отозвать. И что характерно: как только повредившийся владыка покинул берега Волхова, все явления прекратились, психическое состояние нормализовалось.

А в Новгороде его сменил Геннадий. Ростовский летописец сообщает, что он дал Ивану Васильевичу 2000 рублей за то, чтобы стать архиепископом. Великий князь, мол, нуждался в деньгах. Это – конечно. Но еще больше князь нуждался в человеке, который будет выколачивать деньги из ушлого Новгородского клира. Приехав в город весной 1485 года, Геннадий велел составить полный реестр церквей и попов епархии и наложил на них особую подать. Не все доставалось Ивану, святитель Геннадий и сам любил деньги. В его Житии говорится, что после того, как собор 1503 года запретил брать мзду за поставление в священники, Геннадий «стал брать мзду за поставление еще более прежнего». За что и был сведен с кафедры. Но это не помешало ему стать святым. Потому что он изобличил еретиков.

Это было так: когда архиепископу стало ясно, что и в Новгороде, и во Пскове, его все ненавидят, и кое-кто уже пишет о его проделках в Москву, он решил провести отвлекающую операцию. Крикнуть: держи вора! Запустить то, что теперь называют черным пиаром. Повод быстро нашелся: в 1487 году какие-то пьяные попы, поругавшись, как-то не так отозвались о каких-то иконах. Началось следствие. Некто поп Наум признался, что прельщал прихожан «жидовским десятисловием». То есть – учил десяти Моисеевым заповедям. Там ведь не только «не убий» и «не прелюбодействуй». Там еще, например, и «не сотвори себе кумира» (иконы), и «помни день субботний». Ну как не жидовство? Признания Наума оказалось достаточно для того, чтобы Геннадий отослал в Москву сообщение: попы здесь проповедуют богомильскую ересь. Процесс пошел.

 

Все-таки: что такое жидовствующий? Читая «Просветителя», узнаешь, что это человек, который жаждет освободиться от крайней плоти, не признает Иисуса Христа богом, не верит в Троицу и второе пришествие, презирает иконы, монахов и так далее. Однако на соборах 1488, 1490 и 1504 гг., созванных против еретиков, обвиняемые были, во-первых, совершено разных убеждений, а во-вторых, не признавали за собой никакого жидовства, и вообще – еретичества. Кроме, пожалуй, псковского игумена Захария, который три года сам не причащался и другим не давал – на том основании, что иерархия продажна. Но ведь это никакое не жидовствование. Такая ересь на Руси издавна называлась стригольничеством. Изначально Геннадий так и определил ересь Захария. Но после разъяснений Иосифа, стригольников начали обзывать жидовствующими.

Иосиф скорей теоретик, к тому же он подключился к борьбе только в 1493 году, когда она уже перешла в плоскость высокой московской политики. А вот Геннадий был практик. Его доносы в Москву, наполнены деталями, из которых можно понять, в чем, собственно, состояло то, что он называл ересью. Например, он рассказывает, что какие-то горожане привешивают кресты на шеи воронов (которых так любил Пафнутий) и отпускают. А вороны «садятся на стерво и на кал и крестом по тому волочат». Еще он сообщает о попах с Ояти, давших мужику нательный крест с изображением мужского и женского половых органов. Еще: пьяный подьячий ссыт на икону.

 

Это, конечно, иконоборчество. Но какое отношение это имеет к заезжим евреям? Обычное русское хулиганство. Но уж если искать здесь ересь, то – богомильскую (как опять-таки изначально точно определил Геннадий). Присутствие богомилов в Новгороде замечали еще в 11-м веке. Богомилы презирали крест, как позорное орудие казни Слова (истинного Иисуса), отвергали иконы как идолов. Через павликанскую ересь они восходят к великому Маркиону, который призывал отделять Ветхий завет от Нового, еврейский закон от Христовой благодати. Учил, что еврейский бог зол, а обещанный им Мессия – Антихрист, который придет, чтобы силой отдать землю под власть иудеев. Богомилы тоже считали, что еврейский бог зол, называли его Сатанаиилом, а церковь, в которой ему поклоняются, соответственно, сатанинской. За такие взгляды богомилов (по-западному – альбигойцев, катаров, тамплиеров и т.д.) повсюду жгли без пощады. В Новгороде – тоже. Но никому не приходило в голову называть людей, отвергающих еврейского бога, жидовствующими.

У нас еще будет повод понять, почему понадобилось называть инакомыслящих русских жидовствующими, разберемся мы также и в том, какое отношение имеет русская народная религия к богомильству. Теперь же вернемся в Москву, где Иосиф Волоцкий обвиняет в ереси основоположника концепции «Москва – Третий Рим» митрополита всея Руси Зосиму и требует казни высокопоставленных еретиков, ссылаясь на то, среди прочего, что ветхозаветные пророки убивали противников еврейского бога. Нестяжатели возражают ему с тонким подъелдыком: «Если же ты требуешь, чтобы брат убивал согрешившего брата, то скоро дойдет и до празднования субботы, и до всего того, что в Ветхом Завете ненавистно Богу».

Эти старцы, как видно, намекают на то, что волоцкий социалист Иосиф по своим приемам и мироощущению был в душе глубоко иудействующим человеком. Но проецировал (во фрейдистском смысле) свое иудейство на тех, кого назначил своими врагами. Хотел убить в себе иудея, а погубил массу людей, к иудейству никак не причастных.

КАРТА МЕСТ СИЛЫ ОЛЕГА ДАВЫДОВА – ЗДЕСЬ. АРХИВ МЕСТ СИЛЫ – ЗДЕСЬ.