Олег Давыдов. КАРЛО МАРКС И ИОСИФ СИЗЫЙ НОС. Кукольный коммунизм Алексея Н. Толстого
10 января родился Алексей Николаевич Толстой. К этой дате на Переменах - текст Олега Давыдова из цикла "Демон сочинительства".
Может ли быть что-нибудь безличней и абстрактней электрической энергии? Энергия вот этой реки индивидуальна. Все другие энергоносители тоже по-своему индивидуальны: торф, уголь, нефть, человек… А энергия, извлеченная из носителей и превращенная в киловатт-часы, - это как раз чистая отвлеченность, в которой невозможно разглядеть ничего индивидуального. Полная обезличенность. Символ обезлички. И вот как раз эту отвлеченную идею закладывают в формулу, определяющую Царство Небесное: «Коммунизм – это Советская власть плюс электрификация всей страны». Из этой формулы ясно, что речь идет не только о налаживании системы электроснабжения. Речь идет, главным образом, об обезличивании всей страны, об абстрагировании от личного во имя общегосударственного. Советская власть плюс обезличивание энергии народа – вот как надо понимать коммунизм.
Миф о плане электрификации очень удачно рассказан одним из самых влиятельных советских мифографов Алексеем Николаевичем Толстым. Напомню, чем заканчивается его знаменитая мифологическая эпопея «Хождение по мукам». По протекции коменданта Большого театра, «нашего морячка, с крейсера “Аврора”», все главные ходоки по эпическим мукам революции попадают на заседание, где принимается план ГОЭЛРО. Заседание это в Большом театре обставлено как грандиозный спектакль. В глубине сцены с колосников свешивается карта европейской России, покрытая разноцветными кружочками и окружностями. Перед картой – главный актер Кржижановский. Он произносит свой монолог, указывая на карту, «на тот или иной цветной кружок, загоравшийся тотчас столь ярким светом, что тусклое золото ярусов в зале начинало мерцать». Спектакль столь грандиозен, что для освещения карты «понадобилось сосредоточить всю энергию московской электростанции, - даже в Кремле, в кабинетах народных комиссаров, были вывинчены все лампочки, кроме одной – в шестнадцать свечей».
Погрузить во тьму самое правительство ради сомнительных манипуляций с разноцветными кружками – это, знаете-ли, какой-то модернистский изыск. Да и весь этот «волнующий сценарий» достоин кукольного театра «Молния» - того самого райка, который обрел Буратино в результате хождений по кукольным мукам в «Золотом ключике», детской версии взрослого «Хождения», написанной все тем же Толстым.
«Хождение по мукам» начинается и кончается в обстановке театральности. Мучительный поход к электротехнической справедливости разыгрывается на «гигантской трагической сцене» людьми, которые чувствуют и называют себя актерами. Дано этому и обоснование: на одном из митингов перед солдатами, которые в одной деревне собрались представить «Разбойников», Сапожков говорит «о революционной ломке театра, об уничтожении всяких границ между сценой и зрителем, о будущем театре под открытым небом <…>, где будут участвовать целые полки, стрелять пушки, извергаться настоящие водопады и героическими персонажами будут уже не отдельные актеры, но массы». Так и будет. Это он намекает на План электрификации. Вскоре люди, представляющие «Разбойников», приедут в Москву принимать этот план, и один из них («Карл Моор») скажет по поводу исторического заседания в Большом театре: «Крупный бой пришлось выдержать из-за этой петрушки».
Смачно сказано, но, насколько я понимаю в литературе, Алексей Николаевич Толстой хотел сказать: из-за этого Петрушки. Имеется в виду, конечно, Буратино. Его кукольные похождения точно соответствуют хождениям по мукам человеческих персонажей и заканчиваются, естественно, тоже в театре. Но только не в Большом, а в маленьком. Театр называется «Молния», что без обиняков указывает на электрификацию. Я вовсе не утверждаю, что каждому герою «Хождения по мукам» соответствует кукла в «Золотом ключике». Это было бы бессмысленным удвоением. Но вот то, что в основе этих произведений лежит один сценарий, одна идея, один миф, можно утверждать смело. Сразу и назову его – это алхимический миф. Социальный вариант мифа о превращении неблагородного металла в золото. Чистое золото социальной гармонии. Для такого превращения нужны, конечно, технические средства и рецептура. Они найдутся в «Золотом ключике», надо только истолковать его, что сделать значительно проще, чем продираться через длинное и запутанное «Хождение по мукам».
Существует две версии «Золотого ключика»: сказка и пьеса. В пьесе появление полена, из которого вырежут Буратино, происходит одновременно с потерей директором старого кукольного театра, К. Барабасом, ключика от царства светлого будущего. Внезапно налетает вихрь, сопровождаемый громом и молнией. Ключ исчезает, но зато под ноги столяру Джузеппе падает полено. Чудеса! Джузеппе пытается сделать из него ножку стола, но полено пищит, разговаривает, и испуганный столяр старается побыстрее избавиться от него, передает шарманщику Карло, который вырезает из чудесного полена куклу Буратино.
В этом зачине настораживает то, что как бы незначащие имена героев Толстого отличаются от имен героев итальянской сказки, являющейся прообразом «Золотого ключика». В сказке Коллоди полено находит не Джузеппе, а некий Антонио. Куклу делает вовсе не Карло, а Джузеппе. Почему это так? Ну, понятно, что столяр Джузеппе – это Иосиф-плотник, номинальный отец Иисуса Христа. Но вот папа Карло-то кто? И почему это он получает полено? Пусть на меня никто не обижается, но никем иным, кроме Карла Маркса, вождя и учителя мирового пролетариата, папа Карло и быть может. А передача полена от Иосифа к Карлу означает смену вероучения, осуществившуюся в голове «красного графа» не позднее 1924 года. Ибо именно в этом году вышла в Берлине первая, пока еще робкая, переработка Толстым сказки Коллоди о деревянном мальчике. Уже в этой ранней переработке Карл Маркс изготавливает марионетку-пролетариат. Теперь можно ожидать серьезных изменений в обществе.
И начинается алхимия. Прошу предельного внимания. Для трансмутации (превращения неблагородного вещества в золото) нужен посредник – философский камень, эликсир мудрецов, медикамент. Именно медикамент, ибо согласно тайным учениям сера, скажем, – это больное золото, которое надо вылечить. В социальном аспекте – больно общество. Его надо лечить. Трансмутировать серу несправедливости в золото справедливости. До основания разрушить больной мир насилия, чтобы сам собой возник новый мир. Это можно сделать только при помощи философского камня теории. А где его взять? Синтезировать. И вот благородный старик папа Карло вырезает из чудесного полена куклу: выводит в реторте еще не познавших себя социальных движений новую силу – пролетариат. Пролетариат и раньше существовал, но в виде бесформенного полена. И только Карл Маркс своими писаниями оформляет его, наделяет сознанием и, главное, самосознанием. Создает из смутной идеи теоретическое понятие и практический инструмент действия одновременно. Теперь с помощью этого философского камня можно приступить к изготовлению золота. «До сих пор философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», - сказано в одиннадцатом алхимическом тезисе Маркса о Фейербахе.
Надо сказать, что пролетариат оказался довольно ядовитой химикалией. Еще будучи поленом, он уже начинает безобразничать. «Послушай… – говорит папа Карло, – Я тебя еще не кончил мастерить, а ты уже начинаешь баловаться… Что же дальше-то будет?» Деревянного мальчика дальнейшее покуда не интересует, но мы прекрасно знаем, что Буратино потребует есть: «Не успел родиться – и уже голодаю… Какое свинство!» И основоположник отвечает: «Ты прав, малыш…» Но вообще-то ничего экстремистского, кажется, не предполагается. Папа Карло сначала предлагает своему пролетариату медленный путь социал-демократии. «Окончишь ты школу, Буратино, и будешь ты, например, сельским учителем». И тогда нарисованный очаг с нарисованной похлебкой – картина, висящая в мастерской нашего алхимика, – станет реальным очагом с кипящей на нем настоящей бараньей похлебкой.
К сожалению, этот путь не устраивает неразумную куклу. Пока папа Карло ходил за кусочком хлеба и азбукой, пролетариат инстинктивно и, главное, самостоятельно нащупал выход из состояния бедности. За нарисованным на холсте очагом с бараньей похлебкой он нашел потайную железную дверцу. Так обычно и бывает: влекущие художественные грезы о пище и мещанском уюте в конце концов приводят к обнаружению радикального выхода, скрывающегося за мечтами, – потайной железной двери, ведущей в царство светлого будущего путем революционной борьбы. Пока Маркс писал свой «Капитал» и прочую азбуку политэкономии (ходил за корочкой хлеба и азбукой) – пролетариат, им созданный, начал действовать. Вскоре уже он обменяет эту теоретическую азбуку революционной теории на реальную революционную борьбу в кукольном театре Карабаса Барабаса.
Беспорядки, спровоцированные в кукольном театре, ведут Буратино к аресту. Карабас хочет уничтожить бунтаря, ибо из-за него куклы от рук стали отбиваться. «Пробыл в мастерской только одну ночь, и куклы уже начинают дерзко разговаривать, выражать неудовольствие. Изволите видеть, я их плохо кормлю, я их заставляю много работать». Сжечь его в очаге! Но вдруг выясняется, что Буратино знает тайну железной двери, то есть – нужен Карабасу. Злой директор старого мира в известном смысле уже зависим от Буратино. Или, как сказано в «Манифесте Коммунистической партии» – «Буржуазное общество <…> походит на волшебника, который не в состоянии больше справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями». Приходится идти на подкуп – Буратино получает пять золотых монет. Однако это повышение зарплаты не идет пролетариату на пользу. Деньги, посеянные в рост на поле чудес в Стране дураков, пропадают из-за нечестной игры буржуазии – лисы Алисы и кота Базилио.
Уйдя от лисы и кота, Буратино попадает в руки куклы Мальвины: «Теперь я займусь вашим воспитанием – будьте покойны». Кто же она? В сказке Коллоди – прекрасная фея с голубыми волосами, могучая волшебница, живущая на опушке таинственного леса уже более тысячи лет. Она появляется в самые критические моменты приключений деревянного человечка и учит его, как стать человеком настоящим: «Надо только привыкнуть быть хорошим мальчиком». Очень многое в сказке Коллоди напоминает «Золотого осла» Апулея, что наводит на подозрение: прекрасная фея – это Изида, «мать природы, госпожа всех стихий, изначальное порождение времен, высшая из божеств, единый образ всех богов и богинь». Как видим, речь у Апулея и Коллоди идет о Вечной женственности, Душе мира, Софии Премудрости Божией, наиважнейшем ингредиенте алхимических реакций «таинственного соития». Толстовская Мальвина – тоже, конечно, Вечная женственность, Душа мира, все зверушки, от мышки до аиста, помогают ей. Но это к тому же – Душа, исполненная очень высокого гражданского и социального пафоса. Эта София-Премудрость кукольного революционного движения – что-то вроде олицетворения коммунистической партии, РСДРП(б). К этой музе социальной гармонии нового мира тянутся всякого рода Пьеро, Буратино и псы Артемоны (то есть Телегины и Рощины). Она влечет прогрессивное юношество в революцию, это незаменимая партийная барышня, вечная тусовщица, обожаемая парткавалерами, грезящая Вера Павловна, необходимый элемент всякой смутьянской структуры. По ней все вздыхают, ради нее совершаются подвиги. Впрочем, если это любовное принуждение не действует, будет применено силовое. Боевик Артемон всегда готов к этому: «Не упирайся, а то укушу…»
Не должно удивлять, что Мальвина уж слишком строга. Сказка писалась в 36-м, а пьеса в 38-м году, и, естественно, события этих лет отразились в текстах. Партия-Мальвина страстно любит воспитывать. И уже заранее распаляется, ожидая ошибки ученика. Малейшая клякса приводит к репрессиям: «Вы гадкий шалун, вы должны быть наказаны. Артемон, отведите и заприте его в темный чулан». Что ж, органы должны подчиниться партийной премудрости (дисциплине): «Идем, ничего не поделаешь». И жалкий лепет оправданья ничему не поможет. Ибо таков режим воспитания нового человека. И не только в 37-м. Значительно раньше товарищ Бухарин писал, что «принуждение, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». Или, как говорит кукольное воплощение партийной премудрости: «Поймите, Артемон, если заниматься воспитанием, то надо заниматься со всей строгостью. Как будто мне приятно наказывать Буратино». То-то и оно, что все это не репрессии, но алхимическое создание нового общества. И не беда, что при этом страдает пролетариат.
Основное отличие Мальвины от ее прообраза (феи Изиды) в том, что первая хочет воспитать «нового человека», а вторая – просто человека. У Коллоди излагается история личности, а у Толстого – история партии, ведущей народ к свершениям электрификации. Понятно теперь, что социальная алхимия приводит к построению нового общества путем изъятия личности. И не случайно то, что субъекты борьбы – куклы. Куклами они останутся и после победы. Им уготована участь вечного повторения все одного и того же сценария. Действительно, в момент обретения нового театра Буратино заявляет: «В этом театре мы поставим комедию – знаете какую? – «Золотой ключик, или Необыкновенные приключения Буратино и его друзей». Но ведь эта буратинья идея предполагает дурную бесконечность идентичных циклов, вставленных один в другой по принципу матрешек. Или – стишка «У попа была собака…» На могиле несчастной собаки начертана формула безысходности.
У Коллоди деревянный мальчик все-таки превращается в человека. И на этом процесс завершается. А у Толстого мальчик должен будет снова вступить в союз с мягкотелым интеллигентом Пьеро, а также с армией в лице пуделя Артемона и снова бороться с темными силами самодержавного директора Карабаса Барабаса. Снова извлекать золотой ключик из «торфяного болота», снова открывать железную дверь, снова обретать в подземелье новый кукольный театр и волшебную книгу. И, достигнув успеха, снова все начинать сначала. При завершении каждого нового цикла этой борьбы Буратино вынужден будет повторять: «Чудаки, в комедии я буду играть самого себя и прославлюсь на весь свет!» Такова его злая карма.
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете