Село Колоцкое (или Колочь) стоит на пологой возвышенности на берегу реки Колочи в двадцати километрах к западу от Можайска. В 1413 году при князе Андрее Дмитриевиче, получившем от своего отца Дмитрия Донского в удел Можайск с волостями, в Колоцком произошли удивительные события.

Бедный крестьянин Лука нашел на дереве икону-складень. На центральной доске ее была изображена Богородица с Младенцем, а на створках – Илья Пророк и Николай Чудотворец. Лука принес икону домой и в тот же день расслабленный человек, живший в доме в его доме, прикоснувшись к иконе, вдруг исцелился. Слух о том, что мужик обрел чудотворный образ, мгновенно распространился по округе. К дому Луки потянулись больные. Многие из них, помолившись иконе, выздоравливали.

Иконы, на которых вместе с Богородицей изображены Илья и Никола, встречаются не часто. О Николе, чей зимний праздник, собственно, и сейчас продолжается, я уже не раз говорил, что он – Великий Змей Волос, божество изначального индоевропейского мифа, гибнущее от молнии небесного Громовержца Перуна. День Перуна, кстати, совпадает в календаре с Ильиным днем (2 августа н. с). И вообще, в народном православии роль Громовержца чаще всего берет на себя Илья Пророк, который, как всем прекрасно известно, будучи взят живым на небо, разъезжает там с грохотом на колеснице и мечет молнии во всякую земную тварь.

Примерно такую же роль в русском двоеверии играет Георгий Победоносец, протыкающий Змея копьем. А это значит, что и Илья, и Георгий являются ипостасями древнего Громовержца: оба должны убивать Змея, сросшегося с Матерью Сырой Землей. Конечно, Илья пострашнее будет, покруче и поконкретнее. Георгий, все-таки кавалер, патрон князей и дружины. Он помогает держать в узде землю и людей, прикрепленных к ней, это социальная ипостась Громовержца. А Илья – демон природный, стихийный. Плоды его деятельности отлично видны и слышны отовсюду.

Само имя Илия означает «Бог мой Ягве». Он жил за 900 лет до новой эры и схлестнулся на религиозной почве с израильским царем Ахавом, который из любви к своей жене Иезавели стал поклоняться богу ее финикийских предков Ваалу. Причем пристрастил к этому и народ. Разница между Яхве и Ваалом на взгляд современного человека невелика – оба божества небесного огня и грома с семитическими чертами характера. Однако они привязанны к разным местам силы. Если Яхве служили в Иерусалимском храме, то тому Ваалу, которого культивировал Ахав, поклонялись в Самарии (хотя настоящим местом силы Ваала было, конечно, святилище в Тире).

Стараясь вернуть соплеменников в Иерусалимское место силы, Илья упросил Яхве наслать на землю засуху. Евреи благодаря этому гибли, как в холокосте. Но гибли и гои, поскольку бескормица распространились и на территории других народов. Это в порядке вещей – евреи большие мастера делать так, чтобы все окружающие, вне зависимости от национальности могли испытывать неудобства. Тут не надо возмущаться. Надо терпеть.

Вернемся, однако, к Илие. Уж не знаю, какими заклинаниями он привел Яхве к покорности, но факт остается фактом: при всей своей доброте бог евреев пошел на поводу у пророка, ничего не мог сделать для страдавших людей, только все пытался смягчить свирепого Илию. Дальнейшие подвиги пророка просто ужасны. Взять хотя бы его победу в магическом состязании по зажиганию огня над жертвой на горе Кармил. Четыреста пятьдесят пророков Вааловых и четыреста пророков дубравных были посрамлены и в результате зарезаны по приказанию Илии осатаневшим народом. Далее в том же духе. Бессмысленная жестокость на почве религиозного фанатизма. Таким Илья и остался в памяти народов. Таким и явился в Россию: грозным, суровым, опасным. В отличие от доброго Змея Николы.

Что же касается Колоцкой иконы, то на ней мы встречаем тех же самых героев, что на иконах с сюжетом «Чудо Георгия о Змии». По крайней мере, все три персонажа изначального мифа на иконе, найденной Лукой, присутствуют. На ней есть Змей в виде Николы, в роли Перуна выступает Илья, а сама Богородица соответствует деве Урсуле, держащей в иконах «Чуда Георгия» Змея на привязи и изображающей там Землю Мать. Правда, на Колоцкой Илья и Никола вовсе не борются за власть над женственной сущностью земли. Но они тут и не могут бороться, поскольку миф о взаимоотношениях громовержца и Змея помещен на Колоцкой иконе в совершенно иной религиозный контекст. И тем не менее изначальный миф о побивании Змея непосредственно связан с этой иконой, рассказывается в легенде о ее обретении и дальнейшей судьбе. Сейчас это станет понятно.

Итак, бедный крестьянин Лука находит чудотворную икону. Другой бы отдал ее в церковь на общее пользование. А Лука взял икону и отправился с нею в Можайск. Князь Андрей вышел из города навстречу крестным ходом. Было множество исцелений. Потом Лука двинулся в Москву и имел там колоссальный успех (был принят митрополитом Фотием и другими официальными лицами), в дальнейшем он еще долго перемещался с иконой по русским городам. И везде был аншлаг. При этом Лука допускал к чудотворной иконе недужных не просто так, а за мзду.

В древней «Повести о Луке Колочском» сказано, что в результате гастролей с иконой бедняк баснословно разбогател. Построил себе двор и хоромы, как у князя, завел много слуг. Вкусно ел, сладко пил с прихлебателями. Ездил на охоту с ястребами и кречетами, травил медведей собаками. И вскоре дело дошло до того, что, если Лука где-то видел охотников князя Андрея Дмитриевича, то попросту отнимал у них всю добычу и ловчих птиц, а при случае мог и побить. Князь пытался как-нибудь образумить потерявшего элементарный стыд владетеля чудотворной иконы, посылал к нему людей, которые говорили, что так, мол, нельзя. Но Лука ничего не хотел слушать. Продолжал безобразничать.

Что-то в этой истории есть настораживающее. Непонятно, почему Андрей Дмитриевич терпел разбой. Он как-никак все-таки был не какой-нибудь мелкий помещик, а владетель огромных территорий, включавших не только Можайск, но и Верею, Медынь, Калугу, Белозерск. И соответственно – очень немалых ресурсов. К тому же его старший брат Василий I Дмитриевич был великим князем в Москве и благоволил Андрею. А, тем не менее, князь Можайский утирался, когда разбогатевший на торговле благодатью выскочка плевал ему прямо в лицо. В чем тут дело?

Может быть дело в том, что благочестивый князь (он усиленно строил монастыри и церкви) просто побаивался чудотворной иконы, которой владел Лука. В конце концов, не каждому в руки дается такая икона, и раз уж она не скрылась от Луки, а принесла ему великое богатство, значит это недаром, значит и сам Лука – человек необыкновенный, обладающий какими-то чудесными магическими качествами. В общем, похоже, что Андрей рассматривал Луку как шамана, мага и волшебника. Кстати, корень «вол» в этом слове тот же самый, что в имени Ваал – господин. А «шеба» означает «имя», вместе же получается: «господин или владетель имен».

Как бы то ни было, а Можайский князь опасался впрямую расправиться с Лукой (имя, конечно, весьма говорящее). И поэтому безропотно терпел его наглость – до тех самых пор, пока с Лукой не случилось несчастье. Искусно, впрочем, организованное. У Андрея Дмитриевича был ловчий, очень жестокий и хитрый человек. Зная беспредельную хапужистость крестьянина, он устроил изящную провокацию. Поймал матерого медведя и повел его мимо дома Луки. Углядев в окно зверя, Лука потребовал его к себе на двор. Сам вышел посмотреть, а ловчий медведя вдруг отпустил. Как сказано в Повести, «лукавство сотвори над Лукою». Вырвали мужичка из медвежьих объятий уже еле живого.

Тут и явился князь Андрей Дмитриевич. И стал укорять бедолагу: «Ты возлюбил бесовское игры и пляски, и пьянству предался после того, как Бог прославил тебя чудотворным образом своей матери. Потому-то с тобой и случилось такое». Забавней всего то, что князь решился наехать на хозяина чудотворной иконы только после того, как стало ясно, что тот перестал быть опасен: то ли Бог от него отступился, то ли сам Лука растерял свои магические свойства (добытые, может быть, как раз упомянутыми князем бесовскими радениями). Но уж, наехав, наехал по полной программе: конфисковал не только чудесную икону, но и все богатства, нажитые Лукой с ее помощью. А на конфискованные средства по совету Кирилла Белозерского воздвиг Успенский Колоцкий монастырь, куда и была отдана чудотворная. И куда ушел разоренный, но все же оставшийся в живых Лука.

Этот монастырь пережил разорения от поляков, французов и большевиков. В его стенах Денис Давыдов обсуждал с генералом Багратионом планы партизанской войны. Наполеон с его колокольни руководил Шевардинским сражением. Монастырь и сейчас благополучно действует, правда, после возобновления в 1997 году он стал женским. А чудотворная Колоцкая Богородица исчезла где-то в 1937.

Теперь ясно, что драма, разыгравшаяся между князем Андреем и разбогатевшим благодаря иконе мужиком Лукой, прекрасно укладывается в сюжет о Георгии, побивающем Змея. Это ничего, что князь не выезжает на коне, чтобы пригвоздить к земле распоясавшегося Луку, а действует косвенно – при помощи своего слуги и медведя. Результат все равно получается тот же: князь побеждает мужика, и таким образом социальный вариант мифа о Громовержце и Змее успешно воплощается. При этом чудотворная икона, символизирующая в данном случае Землю, достается князю, который отправляет ее в монастырь, основанный им же.

Тут следует иметь в виду, что изначальный миф о Громовержце, Змее и Земле, на которой Змей обитает, может принимать самые причудливые формы. Но какие бы имена и обличья ни принимали персонажи мифа, в основе сюжета всегда остается мистерия рождения и воспроизводства жизни. И, конечно, древний Змей играет в ней заглавную роль. Он – тот, кого протыкают, тот, кто должен быть побиваем, тот, кто жаждет быть пригвожденым, ибо – такова его сущность. Чтобы исполнить свою мифологическую миссию, он может даже побуждать ленивого Победоносца протыкать змеиное тело. Чтобы Мать Земля оказалась поятой. Об этом  много написано разными авторами, вот, в частности, что пишет Пушкин:

Накажи, святой угодник,
Капитана Борозду,
Разлюбил он, греховодник,
Нашу матушку Пизду.

Святой угодник в этом визионерском тексте, конечно, Никола Угодник. Капитан Борозда (Бороздна) – Георгий Победоносец (имя Георгий значит «земледелец», а Борозда – «борозда»). Что же касается Матушки Пизды, то это, разумеется, не только женская пиписка, которую кавалеристский капитан должен протыкать своим напряженным дротиком, но и хлебное поле, например, и всякое иное порождающее лоно (разумеется, скрывающее в себе Змея). Таким образом, прозорливец Пушкин глубоко проник в суть вещей, полнозвучно воплотил структуру изначального мифа. Написал не просто похабную эпиграмму, но – теологический гимн, который, не сомневаюсь, в близком будущем будут петь повсеместно в храмах.

КАРТА МЕСТ СИЛЫ ОЛЕГА ДАВЫДОВА – ЗДЕСЬ. АРХИВ МЕСТ СИЛЫ – ЗДЕСЬ.