НАРРАТИВ Версия для печати
Олег Давыдов. Война и мiръ (1.)

Предисловие от редакции Peremeny.ru

Олег Давыдов известен читателям Перемен в первую очередь по колонкам, в которых публиковались его работы "Места Силы" и "Шаманские экскурсы". Текст, предлагаемый сегодня, написан для французского журнала «Синтаксис», где и был опубликован в 1990 году. Однако ни в России, ни в Интернете никогда не появлялся. Между тем, анализ российской мифологии, каковой является русская классическая литература 19-20 веков, позволяет достаточно ясно понять то, что происходит и со страной, и с каждым из ее жителей в обыденной жизни. Ибо мифы – суть ментальные структуры, формирующие общеизвестные (изучаемые в средней школе) тексты и саму обыденность существования. Одним из самых значимых произведений российского мифологического цикла является «Война и мир». Роман наполнен мифами, продолжающими действовать во всех сферах жизни еще и сегодня. В тексте Олега Давыдова эти мифы слегка препарированы (для лучшего понимания ныне живущих читателей), но излагаются в основном словами Льва Толстого (нигде, впрочем, не закавыченными). Итак...

Афиша фильма Сергея Бондарчука "Война и мир". 1965 г.

ВОЙНА И МIРЪ

...необходимо отказаться от сознаваемой свободы и признать не ощущаемую нами зависимость.

Этими словами завершается наша отечественная «Илиада», как называл свой роман Лев Толстой. Такая концовка наводит на мысль, что и весь роман понадобился только затем, чтобы стать пьедесталом для утверждения императива зависимости. И хотя Толстой вряд ли хотел призвать читателей к рабству, вывод все-таки налицо: необходимо отказаться... Но этот вывод не следует с логической необходимостью из предшествующих ему глубокомысленных рассуждений автора. Этот вывод впрямую не следует и из человеческих убеждений Льва Николаича. Откуда же он? Скорей всего, вывод этот – зловещий каприз российской эпической музы, от которой наш русский Гомер был несомненно зависим. Посмотрим же свободным и трезвым взглядом на некоторые плоды этой зависимости (вдохновения).

Часть первая. Вариации на тему BESUCH

Париж, 2 апреля 1790.
Я в Париже! Эта мысль производит в душе моей какое-то особенное, быстрое, неизъяснимое приятное движение... Я в Париже! - говорю сам себе и бегу из улицы в улицу... Вдруг останавливаюсь, на все смотрю с отменным любопытством: на домы, на кареты, на людей. Пусть любопытство мое насыщается, а после будет время рассуждать, описывать, хвалить, критиковать. Теперь замечу одно то, что кажется мне главною чертою в характере Парижа: отменную живость народных движений, удивительную скорость в словах и делах. Парижский житель хочет всегда отгадывать – вы еще не кончили вопроса, а он уже сказал ответ свой, поклонился и ушел.

Москва, декабрь 1976.
Пожалуй, французы действительно считают себя самыми проницательными отгадчиками. Я, помню, в далекие советские годы был знаком с одной француженкой. Ее звали Доминик. Она не показалась мне особенно красивой, но она была остроумна. Точней, остроумны, видимо, были те, кто прислал ее сюда. Сама-то она была только голубкой, принесшей нам весть: микрофильм с какой-то троцкистской брошюркой. Послание это было свернуто в маленькую трубочку и запаяно в непромокаемый материал – так что нетрудно догадаться, в каком именно потаенном месте пересекло оно границу. Доминик несомненно чувствовала себя богородицей этого троцкистского логоса. Я же чувствовал себя самым настоящим Иродом, когда среди грязи какой-то свалки, зажигая гаснущие на ветру спички, уничтожал злосчастную пленку, ради которой бедная девушка натерпелась, наверно, немало страху на таможне.

Великий русский мифограф Толстой. 1956 г.

Москва, май 1987.
Доминик приезжала, впрочем, не ко мне, а к одному моему тогдашнему приятелю. Он, между прочим, тогда был человек православный и славянофил. Правда, было время, он мне говорил: православие – это только прикрытие, а нам важно действовать. То есть, он не был еще вполне славянофилом, а был слегка новым левым. В 68-м году он был ушиблен докатившейся до нас из Парижа волной. Как следовало из газет – разбушевалась мелкобуржуазная стихия. И мой приятель стилизовался под эту стихию. Этот комсомолец носил тертые джинсы, длинные патлы, сандалии на босу ногу и очки в железной оправе. Разговоры вел о хиппианстве, контркультуре и о свободе. Но постепенно стал понимать, что свобода может быть только внутренней. Сделав шаг от Сартра к Бердяеву, он стремительно славянофилел. Укрепившись в «русской идее», решил сделать себе имя на Западе. Чтобы здесь его не могли пальцем тронуть. И одновременно упражнялся в аскезе, готовясь в тюрьму. Он не ошибся – его посадили. Во время чтения приговора он разбил очки и попытался покончить с собой путем вскрытия вены осколком стекла, сквозь которое смотрел на мир. Это было артистичное, но заведомо безнадежное покушение. Потом его опустили в связи с перестройкой и гласностью.

Ясная Поляна, 14 марта 1861.
Ситуация оттепели в нашей стране периодична. Это у нас такая календарная мифология об умирающем и воскресающем боге. Когда в 1856 г. умер император Николай 1, получился катарсис. Граф Лев Николаевич Толстое в наброске своем «Декабристы» сообщает, что в это время была перестройка и все россияне как один человек находились в неописанном восторге. Состояние, два раза повторившееся для России в ХIХ столетии: в первый раз, когда в 12-м году мы отшлепали Наполеона I, и во второй раз, когда в 56-м нас отшлепал Наполеон III. Великое незабвенное время возрождения русского народа. И, конечно же, перестройка сопровождалась гласностью: появились журналы под самыми разнообразными знаменами – журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием. Вполне очевидно, что речь у Толстого идет о славянофильстве и западничестве, но нелегко различить – где здесь что? Дается трехместное определение – почва, начала, миросозерцание. То есть, если Р – русский, а Е – европейский, то можно соответственно обозначить эти движения как ЕЕР и РРЕ. Но ведь возможны и ЕРЕ и РЕР… и так далее – всего восемь сочетаний. Вот какое разнообразие общественных движений возможно в России, и из них лишь одно чисто русское – РРР.

Иллюстрация Дементия Шмаринова к роману "Война и мир". 1953 г.

Ясная Поляна, июль 1868.
Лев Николаич хотел написать роман «Декабристы», а получилась у него «Война и мир». Этот последний роман объясняет, как из клубления разных влияний родились две структуры – ЕЕР и РРЕ. Только дело, конечно, не в западничестве и славянофильстве, а в действительных силах, стоящих за ними и движущих жизнью в России. Дело в двуглавом орле, каковым и является до сих пор русский человек. Причем, одна голова даже толком не знает, что думает другая. Вот почему, когда я начинаю действовать, получается какая-то невообразимая путаница взаимоисключающих движений. Я собирался описать свои впечатления от Франции, а получается, что пишу о том, как сделан роман «В и М».

Он был сделан так, как старая женщина вяжет чулок: «Готово-готово», – послышался радостный вопль маленькой Наташи. Это были два чулка, которые по одному ей известному секрету парка-праматерь Анна Макаровна сразу вязала на спицах, и которые она всегда торжественно, при детях вынимала один из другого, когда чулок был довязан. Ну, Лев Николаич, раз, два... и на счет три вдруг в эпилоге являются два симметричных семейства: Пьер Безухов женат на Наташе Ростовой, а Николай Ростов – на Марье Болконской. Это и есть два полурусских, но разных устройства – ЕЕР и РРЕ, – которые отныне будут действовать в русской социальной мифологии. Лев Толстой дал имена этим двум родственным фратриям, оформил их, пустил в оборот, написал теогонию. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ >




ЧИТАЕТЕ? СДЕЛАЙТЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ >>



Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины»

Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.

Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?





RSS RSS Колонок

Колонки в Livejournal Колонки в ЖЖ

Вы можете поблагодарить редакторов за их труд >>