АРХИВ 'ЭПИЛОГ':

ЭПИЛОГ

НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

    Воспоминания — нечто столь тяжкое, страшное, что существует даже особая молитва о спасении от них.
    И. Бунин

Зоя Ивановна не была, очевидно, той миной, на которой нам с Кобриным суждено было подорваться; она была скорее чем-то вроде камешка на автостраде — мы летели куда-то на умопомрачительной скорости, и на этом камешке нас сильно тряхнуло и бросило в сторону.

Нужно, конечно, объяснить читателю (я как-то упустил это из виду в конце предыдущей части), что Зоя в конце концов была доставлена родственникам в целости и сохранности, если позволительно так выразиться в этом конкретном случае. Больше я никогда не видел её.

Кобрин развёлся со своей странной голубоглазой женой, которой когда-то посвящал рассказы и которую позже заставлял мыть мужскую уборную. Разведясь, он стал всё больше усваивать какой-то надрывный и тягуче-меланхоличный жизненный тон, а вместе с ним и определённые привычки, которые — разрушительной силой своей — играючи соперничали с алкоголем.

Я несколько раз встречался с ним в течение приблизительно года после “Зои Ивановны”, затем потерял его из виду.

Уехав в Киев (с выстриженным пятном на голове — в том месте, где зашивали лопнувшую кожу) и выдержав ряд столкновений с матерью, я устроился в “коммерческую структуру” на должность, связанную с частыми поездками. В этой структуре я понемногу учился зарабатывать деньги, то есть воровать, если выражаться точнее; и вскоре купил Лизе платье. Лиза отказалась от обхода многочисленных лавок и разнообразнейших торговых заведений, и мы купили то, которое понравилось ей в первом же из магазинов. Платье великолепно сидело на ней, облегая её худую, ловкую фигуру с небольшой грудью и красивой волной углубления в пояснице.

От домика в Переделкино она тоже почему-то отказалась, и мы по-прежнему встречались в общежитии. (далее…)