И по грустной дороге в закрома Еруслан продолжал стращать меня Наилью: в ее объятиях, дескать, восторг до степени смерти! Баюн, переживший с ней целую ночь, так Еруслану говорил. Только Баюн с той ночи вроде оглох на одно ухо и порой пускает слюну, падая на пол. Про три печати железные, что должны мы взломать после беседы с Черным Броном нам особенно и не рассказывали. Печати и печати, сломаете так сломаете – все одно не доберетесь. А ждать нас у входа в пещеру, ведущую к закромам, будет заградотряд с Ерусланом аж до месяца младого. И если вернемся мы с вестями из подземелья, будем мы им братцами названными! А если повернем, до закромов не дойдя, то не будем мы им ни братцами, ни сестрицами, а посекут они наши головы мечами булатными – а иначе нельзя! Всю дорогу меня поражал оптимизм Ольховского радостно смотревшего в будущее и выражавшего желание убить Черного Брона, не показывая бересты – все одно Брон читать не обучен. Тогда я списал это на потрясение перед восхождением на костер.
Уже в пору прощания Еруслан отозвал меня в сторону и передал наказ от Кущея. Просил тот не держать зла и обещал дать прилюдно себя ударить рукой куда захочу, если выполню я поручение. По некоторым приметам, одному Кущею ведомым, проблемы в Москве с едой да питьем настали. Видно с соседними племенами спор какой, а может еще что. У деревьев верхушки сохнут – знак такой, что хуже не выйдет. Мертвый лес тоже не сам вырос. Может чего случиться с закромами Родины, если не случилось уже. Так что просил меня Кущей побыть в погребах пару месяцев, а уж он потом сгодится мне Марью Искусницу сыскать или еще что.
- Да, - задумчиво добавил Еруслан, - Родина поди пышным подолом бархатным закрома метет, а в Москве бабы с девками на выданье с голым задом ходят.
- Это точно. Хоть и не от бедности. И зелий не хватает, и детки не родятся, и рыбы в реке перевелись. Сойдутся парень с девицей и ну кусать друг дружку, как звери лесные, какие уж-тут детки.
- Совсем знать напасть моровая. С первого начала они ведь Ивана-Дурака закромами заправлять поставили… И волшебным пчелам он медовуху возвращал, и Сивку вместо воды волшебной брагой поил (может оттого Сивка такой бодрый да понятливый…); совсем разруха в Москве тогда случилась. И пробирайся к Брону поосторожнее: ключ живой воды иссяк, бел-камень треснул. Оживлять нечем хоть кто помри. Ну прощай… А если вернешься стоит тебе ночку до зари с Наилью полюбиться!
- Вернусь ли?
- Да ты хоть потрогай ее за места общего пользования – век не забудешь!
В темном лабиринте я постоянно оступался и тыкался лицом в соляные зеркала, выросшие в подземелье. Дорогу найти было просто, надо было лишь искать, откуда эхо идет посильнее. Так с криками эге-гей на ощупь и шел. Ольховский же шел впереди, ступая уверенно, будто в своем подполе, я бы и сбился от эха этого призрачного, если б не бодрая его поступь. А когда свернул писатель в сторону ненужную, эхом обделенную, окликнул я его. Тут я и узнал, что, по мнению этого удивительного человека, искать Брона, печати и эхо нужды не было. Мы присели передохнуть, и поведал мне, наконец, Ольховский человеческим голосом историю своего пребывания здесь, с тех самых пор как Князь отправил его к Охальнику. Поскольку Эдуард оставил об этом достаточно связное описание, я считаю уместным приложить его здесь. Может быть, оно немного скрасит мелкое литературное достоинство моего текста. Почему о себе писатель повествует в двух третьих лицах, я не знаю. В одной газете я когда-то прочел о том, что 80 % людей содержат в себе психические отклонения. Из этого явно следует, что психически отклоненное большинство должно выйти из себя на площади и расправиться, наконец, с неудобным меньшинством, называющим себя нормальными людьми.
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.