Эротические сцены пост-советского кино - 1. Елена Кондулайнен
ВЕЛИКИЕ И УЖАСНЫЕ ЭРОТИЧЕСКИЕ СЦЕНЫ ПОСТ-СОВЕТСКОГО КИНО. АВТОРСКИЙ ПРОЕКТ ИЛЬИ МИЛЛЕРА
глава первая Елена Кондулайнен в фильме «Сто дней до приказа»
Сейчас все уже и забыли, когда в последний раз в кино женщина мылась под душем. Я уж точно забыл. А ведь в свое время, лет 15 тому назад, русские женщины были куда как чистоплотнее и в душ ходили каждый фильм, а в некоторых случаях и по три-четыре раза. Конечно, не просто так, от балды, а только если это требовалось для развития сюжета и раскрытия образа. Некоторые обстоятельно мылились мочалками, но более даровитые киноактрисы оставляли мочалки и мыло нашему воображению, и обходились только руками и струйкой воды. Ванную принимали в кино только по большим праздникам – некогда, новый ритм жизни, надо успевать реагировать. Это, про то, что надо успевать реагировать, я подслушал у самих женщин, пока они меня стригли в парикмахерской, и делились друг с другой своей жизненной философией. Заключалась она в том, что если ты не успела среагировать, то грош тебе цена.
А 15 лет назад время было такое, что успевать реагировать на все, что происходит, физически было невозможно, столько всего происходило. Поэтому некоторые женщины в знак протеста принимали ванны в кино, да еще и с таким количеством пены, что от самой женщины был виден только лишь нос. Увидев этот нос, мужчины, платившие в кассу кинотеатров деньги специально для того, чтобы посмотреть на моющихся женщин, приходили в неописуемую печаль. Да и снимали моющихся женщин все те же мужчины. Бывало, что женщина приходит сниматься в каком-нибудь фильме, а ей с порога – вот, извольте душ принять. Некоторые строптивые женщины поначалу отказывались вежливо – спасибо, мол, я уже, перед выходом принимала. Но тут их хватал аккуратненько за локоток какой-нибудь ассистент режиссера и начинал уговаривать и умасливать: вы, мол, не подумайте чего дурного, все это оправдано сценарием и помогает раскрытию персонажа. И вообще, всего-то делов – попку или ляжку потереть с задумчивым видом под струей воды. Вода у нас есть, ее много, и она горячая. Мне бы платили за это, говорит ассистент режиссера, я бы из душа не вылазил.
Всю эту канитель с душем наши режиссеры не сами придумали, и не во ВГИКе этому научились, а подсмотрели в американских фильмах. Оказалось, что в американских фильмах женщины моются так часто, что хоть кричи. И режиссеры, будучи мужчинами, смотрели американские фильмы по домашнему видеомагнитофону и думали: «А с чего это мне так приятно смотреть на моющихся баб? Вроде ничего особенного, никаких тебе метафор и планов-эпизодов, ни даже одной малюсенькой отсылки на Бюнюэля, просто душ, и баба под ним трет себя мочалкой в промежности, а у меня на душе так хорошо и вольготно, будто бы в «Спорт-лото» выиграл машину… стиральную. В «Маленькой Вере» вон аж ебутся, а смотреть – тьфу! А тут все приятно так, ладненько… Добротненько… И ведь умом понимаю, что не ради этого кино-то придумано, а все равно лучше уж вот этот отрывочек 30-секундный, где тупая американская баба, глубоко мне в принципе не симпатичная, казалось бы… и классово чуждая, и где-то даже враждебная… чем… эх… чем «Когда деревья были большими»… м-да… Сейчас вот на паузу даже поставлю, воспользовавшись пультом, и по кадрам разберу еще раз эту сцену, в чем ее соль, в чем ее магия? Не могу же я просто так смотреть на моющуюся бабу, в самом деле... Так… оп-па.. Гхм… Да нет, баба моется, и все тут, хоть ты тресни. Не понимаю решительно! … Подрочить, что ли ужо?... Гхм!». Вот через полгода такого жесточайшего творческого кризиса и приводились на съемочные площадки киноактрисы. Входили они, с интересом осматривали кинопавильон, пока пальто у них принимал услужливый ассистент режиссера. А другой ассистент уже вовсю орудовал кранами, чтоб тепленькая пошла.
Как-то на съемки фильма про тяготы службы в Советской Армии режиссер Хусейн Эркенов никак не мог взять в толк, как же в такой острый и злободневный сюжет вставить сцену с душем и моющейся под ним женщиной. Можно было бы, кончено, взять и отснять голых солдат-мужчин под душем. Но тогда не будет в фильме никакой магии, будет буквально какой-то фильм про серые будни служивых. А так как в СССР в армии служили все, кроме некоторых женщин, то и смотреть его только этим женщинам придется. Зачем мужчинам смотреть фильм, где моются солдаты, когда моющихся солдат каждый из них видел каждый день подряд на протяжении двух лет и никакой магии при этом не чувствовал? А снимать фильм только для женщин – это, конечно, не дело, где же тут равноправие и эмансипация, и прочие важные вещи. В общем, опять кризис, тяжкие раздумья и судьба фильма, такого нужного, под угрозой. Хоть на стенку лезь.
А расторопные ассистенты уже, оказывается, подыскали женщину, которая будет мыться, хотя мыться вроде пока и негде. Женщину зовут Елена Кондулайнен, и пришла она на кинопробы голая, без всякого там пальто, потому что по убеждениям – хиппи, верит в сексуальную революцию и хочет стать секс-символом советского кино. Поэтому под душем стоять готова хоть целый день напролет без лишних уговоров – лишь бы это, конечно, было бы сюжетом оправдано. Режиссер Эркенов своей удаче не поверил и аж кулаки стиснул от злости в то же время. Это от злости, что решил снимать такой фильм, где сценарий не предполагает мытья женщины под душем. Начал уже было на ходу придумывать невероятно жуткий камерный триллер, где все действие происходит в ванной комнате. Но тут ему подсказали ассистенты неожиданный выход: оказывается, ходили разговоры, что офицеры рангом повыше развлекались в Советской Армии тем, что заказывали в сауну валютных проституток и смотрели на то, как они плавают голые в бассейне. Елена Кондулайнен, только услышала про это, давай визжать от радости! Потому что она тоже слышала про такие вещи в своей среде от отслуживших хиппи, а сама занималась плаванием в секции и даже абонемент показала – хотя откуда он у нее взялся, непонятно – она же голая пришла на пробы.
Бассейн найти было делом нехитрым, но бассейн этот должен был быть правдоподобным донельзя, то есть немного обшарпанным, и плитки керамической кое-где доставать не должно было. Как назло, в СССР именно бассейны все были какими-то неправдоподобно новенькими, чистенькими и только вчера сданными в эксплуатацию. Поэтому большую часть бассейна завесили полиэтиленовой пленкой непроницаемой, а кое-где пришлось ассистентам плитку поотколупывать. Наконец бассейн привели в надлежащий вид и запустили в него Кондулайнен и оператора с камерой. Потому что режиссер решил в этой сцене снимать Кондулайнен с двух ракурсов: сверху, с офицерской точки зрения, и снизу, под водой, с точки зрения… оператора. На этом, честно говоря, сам оператор настоял, что обязательно должен снимать под водой – что он, в конце концов, не имеет права на свою точку зрения? Поэтому, чтобы пуще оператора не раззадоривать, Кондулайнен должна была аккуратно проплыть над ним несколько раз. Потом она должна была вылезти из бассейна и закинуть свои мокрые волосы назад за спину обеими руками, как все моющиеся женщины под душем делают. А к Кондулайнен должен был подскочить офицерик, вернее, актер, который офицерика играет, с усиками такой и в мундире, ну, прямо абсолютно настоящий офицер как будто бы. У него в руках должно было быть полотенце, которым бы он ее насухо и вытер, как будто ни в чем и не бывало. Офицерик, вернее, актер, который его играл, в целом со своим эпизодом справился, правда, под конец не выдержал и ущипнул пару раз Кондулайнен за попу, пока обтирал ее, чему Кондулайнен, как бывшая хиппи, несомненно порадовалась. В общем, нормально прошли съемки.
А когда отснятый материал смонтировали и посмотрели всей съемочной группой, то оказалось, что получилась не привычная сцена под душем, а просто-таки новое слово в советском кинематографе. Это, наверное, из-за того получилось, что Кондулайнен, дура такая, а может, оператор-болван, или оба они виноваты, но кто-то приблизился друг к другу слишком уж близко. А когда голую женщину снимают таким крупным планом , то получается уже эммануэлла какая-то, а не безобидная сцена в душе. Порнография, или даже хуже, софт-порно. Тогда режиссер Эркенов немедленно, хотя фильм уже готов был, приказал отснять еще одну сцену с голой Кондулайнен в портупее и кирзачах, идущей по коридору. Это чтобы придать сцене образ-движение и отсылки на Бюнюэля. За порнографией в 1990-м году уже, правда, не особо следили, но все равно было очень страшно – каких-то пятьдесят лет назад за это бы расстреляли без лишних вопросов. Фильм домонтировали, выпустили в прокат, а режиссер и ассистенты с оператором от греха подальше уехали к тетке в Ташкент. Оставили в Москве одну только Кондулайнен, чтобы было кого сажать, если что. Кондулайнен решила напоследок перед отсидкой гульнуть и проехалась на машине по Москве голая, не нарушая никаких правил и очень быстро, чтобы никто не заметил. Но ее почему-то даже сотрудники ГАИ сажать не спешили, а почему-то только улыбались ей, махали руками и чего-то кричали. Ездила так Кондулайнен, пока кончился бензин, и она не остановилась. А тут к ней сразу подбежали улыбающиеся милиционеры. Кондулайнен вышла из машины и говорит, вяжите, мол, гады. А они ей вместо наручников – бумажки с автографами тянут. Дайте, говорят, автограф, гражданка Кондулайнен. После того, как Кондулайнен дала автографы всем желающим, ей стало ясно, что она все-таки стала секс-символом, покруче, чем Наталья Негода, и что теперь ей дозволено все. Тогда она, как была, голая, взяла да и залезла на стоявший поблизости памятник Пушкина, это было рядом с кинотеатром «Россия» на улице Горького, откуда валил довольный народ с фильма про тяготы службы в советской армии. Потому что уж за это бы арестовали бы точно. Но все только улыбались и махали руками, а милицию вызывать никто и не думал. А чуть поодаль стояли режиссер Эркенов, оператор и ассистенты, вернувшиеся из Ташкента, и на их счастливых лицах было написано: «Ну, Ленка, молодец! Даешь секс-символ!».
Хотелось бы закончить на этом. Но не получается. Потому что после этой счастливого праздника Оргии и Секса простая русская хиппушка Лена Кондулайнен организовала почему-то свою собственную Партию Любви, куда приняла макаберных Панкратова-Черного и Звездинского, никто из которых не был хиппи и не занимался сексом. А потом вообще вышла замуж за бизнесмена, и он запретил ей сниматься голой и на машине голой по улицам ездить. Вот теперь все.
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете