ОБЛОЖКА – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА – ЗДЕСЬ.

Накануне вечером главный редактор районной газеты «Вести» Геннадий Иванович Ильин, седой, с черными усами, – он много курил и сыпал пепел по столу, – пригласил в свой кабинет молодого корреспондента Диму Ларионова и сообщил, что завтра они едут на встречу с «премьером»; Диме поручалось написать репортаж.

После армии Дима учился на заочке факультета журналистики университета и через год готовился получить диплом. Он умел разговорить любого и «с листа» писал текст любой сложности. Ильин метил парня в свои преемники.

Дима знал (на комбинате работали его отец и мать): все, что действительно происходит вокруг комбината, районная газета никогда не опубликует. В провинции чиновники боялись даже дышать криво.

Дима остался единственным добытчиком семьи: зарплату в газете получали из областного бюджета. Отец пробегал репортажи сына о колдобинах на дороге, неубранном мусоре и молчал. Недосказанность между отцом и сыном перетекла в тихую вражду.

Ларионов пришел к заводу, как велели, во франтоватом костюме. Пораньше. Надеялся подсмотреть что-нибудь любопытное. Но тут все те же рабочие за цепочкой милицейского оцепления, полосатая труба, серый забор.

Омоновцы на проходной долго сверяли со списком паспорта и бейджики Ильина и Ларионова. Сканировали одежду. Просили вывернуть карманы.

Репортеры новостных телеканалов переговаривались особнячком от газетчиков.

Прошелестел слушок, будто губернатор области Сердюков прилетел в город на правительственном вертолете, отвлекая толпу, в то время как премьер беспрепятственно проехал на комбинат через запасные ворота.

Вдруг толпа журналистов с камерами и микрофонами понеслась вперед. Дима побежал вместе со всеми и потерял из вида Ильина.

Премьер в голубой рубашке и куртке быстро шел своей знаменитой походкой вразвалочку, исподлобья поглядывая по сторонам: сорняки на пустырях, груды мусора, сваленные в закутках, запустение.

Чиновники свиты толкалась сзади, словно стадо растревоженных гусей.

– Что у вас завод так запущен? Превратили его в помойку!

Директор Масликов, шагавший рядом, – от волнения лицо его стало кирпичного цвета, – оправдывался. Премьер не слушал. Было ясно: Масликов и глава города Вебер отдувались перед отчаявшимися людьми за все, что произошло за последние сутки: триста рабочих с семьями перекрыли трассу Новая Ладога–Вологда, и автомобильная пробка протянулась на четыреста сорок километров от Череповца до Волхова. Премьер вызвал хозяев заводов, участников конфликта, чтобы на месте немедленно закончить дело.

Таких незаметно умирающих предприятий, – ибо людям перекрывать было нечего, – в России не счесть. Но премьер вырос обок, сделал тут первые шаги в политике. Земляки считали его своим. Если бы, оказавшись в Питере, он не помог соседям, то предал бы тех, кто верил в него как в последнюю справедливость.

«Потемкинские деревни» по всей России – тщательно выбранные маршруты поездок; подобранные для беседы с премьером «передовики», под страхом увольнения говорившие то, что от них хотели услышать; саботаж и воровство временщиков, за казенный счет и даром получивших на кормление жирные куски, – лишь выпячивали очевидное: экономику страны могло спасти чудо. Загляни без предупреждения в любую глухомань, и увидишь умершие города, нищий народ, мздоимство, косность и лень чиновников всех рангов! С этой килой Россия жила веками…

Собрались в здании администрации в небольшом зале за П-образным столом. На цементный комбинат с премьером прибыли вице-премьер Игорь Сечин, глава Минэкономразвития Виктор Басаргин, полпред президента в Северо-Западном Федеральном округе Илья Клебанов, губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков, глава Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев, глава РЖД Владимир Якунин, глава банка ВТБ Андрей Костин, замминистра промышленности и торговли Денис Мантуров и собственники заводов. Дима узнал всех по снимкам в нете. Он до ночи читал о конфликте. Родственники, друзья, соратники по работе с премьером – у всех питерские корни. Случайных людей вокруг главы правительства нет.

У входа в зал столпились рабочие и профорг завода Дёрбин, автор записки в правительство. Ларионов его хорошо знал.

Глава правительства показался Диме старше, чем он выглядит по телевизору: мешки под глазами, усталый вид. Премьер просмотрел документы.

В напряженной тишине он по обыкновению негромко и отрывисто говорил, что «никто не убедит его в том, что администрация хотела помочь людям», что везти его сюда не хотели и «забегали, как тараканы, когда узнали, что я еду».

– Последнее, что вы могли сделать, чтобы я сюда не приехал, это начать нарушать закон, – говорил он. – Вы сделали заложниками своих амбиций, непрофессионализма и жадности тысячи людей. Это недопустимо. Где социальная ответственность бизнеса?

Премьер о чем-то спросил Дёрбина. Дима подумал: ничего не изменится! В России судьбой политика управляет слепой случай. На что у подполковника разведки любой из стран «развитой демократии» ушла бы жизнь, – найти деньги на партию, убедить избирателей, что именно он им нужен, – «смышленый и расторопный мастер спорта, подполковник Чунгач-гук», как язвили журналисты, получил росчерком пера. «Обкомовцы умели выбрать тех, кто тянет лямку», – как-то сказал отец о выборе Ельцина.

Пожилой рабочий, – он стоял к Диме спиной, – робея, рассказывал премьеру, как разрушался глиноземный комбинат. Хозяин комбината съежился, так что казалось, будто пиджак ему велик. Чиновники смирно ждали и смотрели мимо «виновного».

Одно поле для гольфа, вспомнил Дима из читанного, обошлось «хозяину» дороже в пятьсот раз, чем долг по зарплате рабочим.

Премьер подозвал его, – тот в тесной комнате двигался неловко, – и перед телекамерами заставил подписать договор. Затем потребовал назад свою авторучку.

«БазэлЦемент» и «Фосагро» «согласились» возобновить поставки сырья по цене в два раза ниже той, из-за которой поссорились. Убытки РЖД за перевозки концентрата по фиксированному тарифу компенсировало правительство. Задолженность по зарплате трем предприятиям премьер приказал выплатить сегодня же.

Дима не понимал детали договора. Но уловил главное: людям помогли не по совести, а по принуждению! За казенный счет.

Охрана потеснила толпу. Дима и сухощавый оператор с камерой на плече, пятясь, оказались в закутке. Людей вытолкали дальше по коридору.

В дверях появился премьер, – «мухач», как говорят штангисты, – и хозяин завода.

– Красиво разыграли? – спросил его премьер и подал авторучку. – На память.

Кто-то из чиновников не понимал, в чем шутка, но готовно улыбался.

Дима покосился на оператора. Тот невозмутимо повернул камеру, чтоб не задели.

На улице Ларионов стянул галстук. Толпа у проходной поредела.

– Дим! Как там? – окликнул отец. С ним были два парня и девушка. Отец привел их вчера.

– Зарплату дадут. Пап, мне еще в одно место надо зайти. – Говорить ни с кем не хотелось.

Позвонил Ильин.

– Куда пропал? Жду в редакции. Обсудим план материала.

– Геннадий Иванович, дайте отпуск на неделю.

Ильин долго молчал.

– Отдохни. Завтра поговорим. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ




На Главную блог-книги "ПРЕДАТЕЛЬ"

Ответить

Версия для печати