Даня Шеповалов Версия для печати
Таба Циклон (14.) - Золотая змейка (1.)

Начало см. здесь / 2 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7 / 8 / 9 / 10 / 11 / 12 / 13 / 14

15

ЗОЛОТАЯ ЗМЕЙКА


Вокзалы. Торговые центры. Залы видеоигр. Хаос, грохот, музыка, тысячи людей. Рита держит меня за руку.

— Если попадешь в синюю комнату, то на все вопросы отвечай «да», — говорит Рита, — что бы тебя ни спросили. Даже не отвечай, просто кивай. Понял?

Я киваю.

— Где это он должен отвечать «да»? — подозрительно спрашивает тетя Лиза. — Что еще за синяя комната?

— Ничего. Игра для PlayStation.

У тети Лизы в руках две кожаные сумки с индийскими рисунками: слоны, джунгли.

— Рита, мне не нравится, что ты пьешь, — говорит она, — от тебя пахнет алкоголем. И грубишь! Раз в год родная мать приехала тебя проведать, а ты бежишь куда-то сломя голову. Неужели нельзя отложить ваши дела?

— Нет, никак нельзя.

— Но к вечеру вы хотя бы вернетесь домой? Имей в виду: у меня завтра самолет, мне в понедельник на работу... И девчонки вечером должны прилететь. Яночка по тебе очень скучает. А сейчас на какую мне нужно электричку? 15:20? Ну, хоть воздухом подышу... А Ромка дома? Пьяный, наверное? Кем он там себя сейчас считает? Гиппопотамом?

— Птеродактилем, — говорит Рита.

— Почему птеродактилем?

— Маникюрные ножницы потерял...

— Ох, грехи мои тяжкие, — тетя Лиза тяжело вздыхает, — Рита, давай-ка возвращайся назад в Москву! Еще только сентябрь, переведешься па второй курс без проблем, я Агнежку попрошу, у нее связи, она поможет. И ты, Тим, тоже — у нас прекрасная школа в пяти минутах от дома.

— Точно, — смеется Рита, — специнтернат «Шанс».

— Рита! Ну что ты несешь?! Господи, что за дети... Вот будут у тебя свои собственные, поймешь тогда, как я с тобой мучилась.

— У меня не будет детей.

— Дурочка! — сердится тетя Лиза. — Помолчи лучше... Семья, дети — это самое важное в жизни, — она смотрит на меня, и глаза ее становятся влажными. — Тима, мальчик мой, бедный-бедный мой мальчик.

— Мам, ничего он не бедный. Во-первых, у него есть я. А во-вторых, компания Disney с рождения готовит детей к тому, что кто-нибудь из их родителей обязательно умрет. Я знаю только два диснеевских мультика, где с самого начала есть и папа и мама, которые доживают до финальных титров, не погибая по дороге жуткой смертью. Это «Питер Пэн» и «101 далматинец».

Кто-то капает на асфальт соусом из шавермы, завернутой в полиэтиленовый пакет. Истошно верещит турникет. Из общественного туалета выходит человек в милицейской форме. На руках у него грудной ребенок в грязных пеленках.

— Подкинули вот, — почему-то извиняющимся тоном говорит он тете Лизе.Та отворачивается.

— Нет, правда, Рит, ничего хорошего вас рядом с Ромкой не ждет. Дурное влияние только, а гены у вас плохие. Виданное ли дело — молодая девушка пьет вино с утра... И про похождения твои, и про кавалеров я тоже наслышана. Чем тебе Сидней не угодил? Меняешь-меняешь, так всю красоту променяешь. Ты посмотри на себя: тебе только девятнадцать, а у тебя уже синяки под глазами. Ты хорошо спишь? Тебе нужно пить больше магнитной воды! Я тебе оставлю палку-мешалку, будешь мешать себе магнитную воду. И ты, Тим, мешай и пей, а то ты тоже очень осунулся. Она тебя хоть кормит? Вот что: бросайте ваши глупые дела и поехали домой, я приготовлю ужин, вам надо хорошо кушать...

— Мам, мы на самом деле уже опаздываем. Нe обижайся, нам пора.

Мы ловим машину и долгое время едем молча. Водитель смотрит на ноги Риты в зеркало заднего вида.

— Представь, что это просто экспресс, — говорит Рита, — билет, конечно, дорогой, а за окном все время жуткие пейзажи, но оно того стоит.

Мы расплачиваемся с водителем в незнакомом переулке на Петроградской стороне. Рядом на постаменте возвышается памятник Ленину.

«Абразивный завод "Ильич"». Надпись на фасаде здания. Я иду за Ритой в узком промежутке между стеной завода и оградой из высоких металлических прутьев. Земля испещрена крупной крошкой красного кирпича и многочисленными окурками, втоптанными в грязь. Мы ныряем в лаз посреди забора: кто-то здесь выломал один прут.

Наверху шумит мокрая листва, защищающая нac от давящей тяжести непрекращающегося дождя. Под ногами с хрустом ломаются ольховые ветки, пораженные твердой красной сыпью древесного лишая. Город вновь сдавливают мигренью своих объятий мстительные щупальца тоски, что выползли триста лет назад из потревоженных людьми болот. Город уже привык. Люди — нет.

— Два года назад я не могла тебя взять, — говорит Рита, — но без тебя у меня ничего и не получилось.

— Я знаю.

— Вот, посмотри.

Рита протягивает мне фотографию очень плохого качества, скорее всего, сделанную на камеру, встроенную в дешевый мобильный телефон, а затем распечатанную на лазерном принтере. Всюду на изображении видны грязноватые разводы искаженных сжатием пикселей.

— Что это? — спрашиваю я. — Кокон?

— Да, кокон. Армаса вчера нашли мертвым рядом с его сгоревшим домом в Петергофе. Он висел на дереве вниз головой, замотанный в кокон из нержавеющей проволоки. Сейчас мы у последней точки входа, которую он успел рассчитать. Ты еще не передумал идти?

— Нет.

— Тим, без твоей помощи у меня ничего не выйдет, мне очень это нужно, но, если ты боишься, мы можем остаться.

— Я не передумал.

— Ну, тогда я пошла?

Рита достает из кармана пальто пакетик с фигурным мармеладом. Она кладет в рот золотую мармеладную змейку и медленно всасывает ее в себя. Змейка пропадает между ее губ. Рита смотрит на меня, механически улыбаясь уголком рта, пока я не начинаю понимать. Она стоит за дверью холодным осенним утром, а я бросаюсь в нее кусками своего сердца, как снежками, но никак не могу попасть, и они расплываются красными пятнами на кирпичной кладке вокруг нее, а она все стоит и смотрит, пока мое сердце не заканчивается и вместо него не остается долгая щемящая пустота, которую хочется поскорее заткнуть чем-нибудь острым.

— Это и есть входной билет, Тим, — говорит Рита, — чтобы попасть сюда, нужно сначала отдать самое дорогое, что у тебя есть. Ты даже не представляешь, что у меня забрали два года назад.

Я хочу заснуть и не просыпаться так долго, как это только возможно... Я хочу стать доисторическим тритоном, впавшим в анабиоз в насквозь промерзшем иле под сотнями метров антарктического льда, куда не доберется ни одна буровая установка. Я хочу, чтобы кровь моя не текла, а в голове не было ни одной мысли.

— Ты бы видел себя сейчас, — говорит Рита, — то, что ты делаешь с собой, это самое прекрасное, что только может быть. Только в отчаянье рождается мужество. А оно тебе скоро очень понадобится, поверь мне. Это лучший подарок, который я могла тебе подарить!

Собака, похожая на шакала, нюхает один из дымящихся на холоде кровавых кусков, и жалобно скуля от страха и отвращения, убегает прочь. Я хочу стать этой собакой, я хочу лечь на землю и начать зализывать дыру в своей груди липким исцеляющим языком.

— Ты долж...

Я не понимаю, что она говорит: слова глохнут о вату, в которую я заворачиваюсь, как елочная игрушка, засыпающая в пыли и высохшей прошлогодней хвое. Это говорит не Рита, да и я — это вовсе не я, а золотая мармеладная змейка, умноженная на саму себя и обои в цветочек, на которых остались волнистые царапины от ее ногтей. Я — костер без огня и запах сирени над подвесным мостом, что снесло ледоходом. Меня нет.

Она закрывает дверь.

— Мы передаем... Ре-редаем... «Реквием» Вольфганга Амадея Моца...Тщщщщ...

Рита закрывает дверь.

Продолжение            |        
Купить "Таба Циклон"


ЧИТАЕТЕ? СДЕЛАЙТЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ >>



Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины»

Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.

Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.





RSS RSS Колонок

Колонки в Livejournal Колонки в ЖЖ

Вы можете поблагодарить редакторов за их труд >>