НАЧАЛО РОМАНА ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Салман Радуев

На рубеже 1995-1996 гг. сообщество богатых и влиятельных людей, считавших себя элитой постсоветской России, находилось в состоянии некоторой дезориентации, с элементами настоящей обывательской паники. Все эти люди построили свои частные благосостояния, заняли выгодные должности на службах и высокие бизнес-позиции в годы правления президента Ельцина. И вот теперь его власть – такая удобная для имущего, хорошо устроенного меньшинства – зашаталась. Малоимущее большинство граждан-избирателей отдало Госдуму – созданную в 1993 году по воле Ельцина – под контроль его ярых противников.

Коммунисты, со своими союзниками из левой оппозиции, уже готовились, вслед за успехом на парламентских выборах, одержать верх в президентской избирательной кампании и взять в свои руки всю полноту государственной власти. В их сторону поглядывала немалая часть региональных начальников, склонных вернуться в старый, добрый советско-социалистический порядок. И даже вполне приспособившаяся к рыночно-демократическому укладу команда столичного мэра Лужкова втихаря строила мосты взаимопонимания с руководством КПРФ.

Рейтинги поддержки Ельцина, измеряемые по соцопросам, упали до неприличного минимума. Сам он, по слухам, постоянно прибаливал. И не подавал никаких знаков относительно своих намерений: будет ли он бороться за продление президентских полномочий, или выдвинет кого другого – а может, и вовсе выйдет из игры? Также хранил молчание и главный помощник Ельцина по вопросам внутренней политики, Виктор Илюшин.

Разнообразные слухи наполняли околокремлевский политический бомонд. Из уст в уста передавали фразу, будто бы сказанную Олегом Сосковцом – вице-премьером правительства, считавшимся одним из фаворитов президента: «Работать таксистами в Париже мы не будем». Слова эти – якобы прозвучавшие в очень узком кругу особо влиятельных людей – ободряли тех, кто боялся прихода коммунистов к власти (Сосковец так сказал – значит, кремлевские не сдаются, будут бороться).

Также немалую популярность в элитарном социуме снискала в ту пору ходячая мудрость о том, что психбольным нельзя доверять выборы директора их больницы. За этими словами вполне просматривалось желание «здравомыслящего» меньшинства устроиться как-то так, чтобы управлять страной, не обращая внимания на «психов».

Сторонники действующего президента искали возможность его поддержать – но молчание Кремля и Старой площади сковывало их инициативу.

Между тем, противники Ельцина времени не теряли. Уже 9 января образовалась инициативная группа по выдвижению кандидатом в президенты Геннадия Зюганова. Агитационная и организационная работа сторонников лидера КПРФ фактически началась.

Готовились выйти на старт избирательной кампании политические тяжеловесы второго ряда – Владимир Жириновский, Григорий Явлинский. Наметились и другие претенденты, их число возрастало.

11 января на съезде Конгресса русских общин группа делегатов инициировала выдвижение кандидатом в президенты Александра Лебедя, генерал-лейтенанта, бывшего командующего российскими войсками в Приднестровье.

Сам Ельцин позднее вспоминал, что уже в конце декабря 1995 года он решил добиваться повторного избрания президентом РФ. Знатоки тогдашнего кремлевского закулисья ждали, что политические амбиции Ельцина будут оглашены где-то в середине января 1996 г. Но первоначальные планы ельцинской команды сорвались из-за внезапного рейда банды Салмана Радуева на Кизляр.

Чеченские боевики 9-10 января наделали бед в славном дагестанском городе, затем, прикрываясь заложниками, отступили до села Первомайское (на административной границе Чечни и Дагестана), где были блокированы федеральными силами. Бои в Первомайском продолжались до 18 января и завершились большим позором для российских силовиков и, соответственно, для российской верховной власти: большая часть радуевской банды в ночь на 19 января прорвалась из окружения и увела с собой заложников, судьбу которых потом пришлось решать переговорным путем. Плюха, полученная российскими вооруженными силами, была тем более обидной, что операцией в Первомайском руководители первые лица силовых ведомств – глава МВД Анатолий Куликов и директор ФСБ Михаил Барсуков.

На фоне таких неприятных событий Ельцину было совсем неуместно заявлять о желании продлить на четыре года срок своего пребывания в Кремле.

***

Активным и весьма влиятельным сторонником Ельцина считался Алексей Головков, депутат Госдумы, член фракции «Наш дом Россия». Он никогда не стремился попасть в фокус внимания СМИ и политизированной общественности, при том, что реально (и достаточно значимо) участвовал во многих сюжетах новейшей российской истории. На рубеже 1995-1996 гг. он только подходил к своему сорокалетию, но уже накопил к тому времени немалый (и во многом уникальный) политический опыт.

Квалифицированный экономист Алексей Головков еще в советское время осознал, что социалистическая модель общественного устройства – бесперспективна. Мысленно искал выход из тупика, в котором оказалась его страна. И, как только появилась возможность, стал заниматься политикой.

В 1989 г. он вошел в секретариат Межрегиональной депутатской группы, в 1990 перешел в аппарат демократизированного («ельцинского») Верховного Совета Российской Федерации, где работал вместе с Геннадием Бурбулисом – одним из ближайших помощников Ельцина в ту пору.

В драматические дни 19-21 августа 1991 г. Алексей Головков находился в Белом доме, а после краха авантюры ГКЧП активно участвовал в формировании новых структур власти демократического Российского Государства. В ноябре 1991 г. он вошел в состав т.н. «первого правительства реформ». Стал руководителем аппарата правительства и занимал эту должность до декабря 1992 года, когда ушел в отставку вместе с Гайдаром.

Весной-летом 1993 г. Головков, в статусе независимого политика, трудился над обширным проектом объединения демократических, реформаторских сил России. Этот замысел, удавшийся лишь отчасти, породил (в октябре 1993 г.) политическое движение «Выбор России», вокруг которого образовался избирательный блок того же наименования.

Алексей Головков руководил избирательной кампанией «Выбора России», и по его списку был избран депутатом Государственной Думы (в деабре 1993 г.).

Вплоть до марта 1995 года он входил во фракцию «Выбор России», затем, разочаровавшись в соратниках из команды Гайдара, перешел во фракцию «Стабильность», ставшую парламентской опорой премьера Черномырдина (который, по словам Головкова, «проводил реформы даже успешнее, чем их первоначальный инициатор, Гайдар»).

Осенью 1995 г. Алексей Головков был одним из руководителей избирательной кампании черномырдинского объединения «Наш дом Россия». Одновременно он выставил свою кандидатуру и был избран депутатом Госдумы по одномандатному округу в Москве.

Но более всего его беспокоили грядущие президентские выборы, на которых должна была реально решиться судьба России.

Уважая Черномырдина, как опытного администратора-хозяйственника, Головков не особо верил в его политические таланты. Ельцин, как политик, был многократно сильнее «дяди Вити» (который, в данном отношении значительно уступал и главному противнику ельцинского Кремля, Геннадию Зюганову).

В начале января 1996 года Алексей Головков не знал о сокровенных планах Ельцина, ибо не был вхож в его ближнее окружение (там доминировали трое: Татьяна Дьяченко – дочь президента, его давний помощник Виктор Илюшин и начальник Службы охраны Александр Коржаков; ни с кем из них Головков не был особо близок). Ельцин – по рассуждениям Головкова – вполне мог провалиться на выборах, или вообще отказаться от выдвижения своей кандидатуры (например – по здоровью, сердце-то у него барахлило, это все знали). На такой случай следовало подготовить запасного кандидата, который мог бы, с шансами на успех, бороться за победу, а после победы – стать нормальным продолжателем дела Ельцина.

Опытный политик Алексей Головков понимал, что в электоральных гонках промедление – в некоторых случаях – смерти подобно.

И он не стал ждать, когда обитатели Кремля примут какое-либо решение. Начал действовать на свой страх и риск.

***

Центр либерально-консервативной политики (ЦЛКП) расположен по адресу: улица Большая Никитская (бывшая Герцена), дом 44 строение 2.

Это – симпатичный особнячок дореволюционной постройки, двухэтажный. Стоит во дворе, отделенном от шумной московской улицы приличной оградой, не портящей вид.

Русское название данного заведения (указанное на бронзовой табличке у входной двери) вполне могло бы обескуражить любого политически образованного иностранца, для которого определение «либерально-консервативная политика» должно казаться примерно таким же словесным ляпсусом, как, например, «сладко-соленая закуска». Подобную смесь понятий выдерживает только российская политическая кухня.

Специально для взыскательных иностранных визитеров на вышеуказанной бронзовой табличке помещен логически безупречный английский вариант названия (соседствующий с русским вариантом, и не вполне с ним совпадающий по буквальному смыслу): «House of Freedom and Democracy».

Гостеприимный кров для поборников либерализма, консерватизма, а также свободы и демократии создали в начале 1993 года Алексей Головков и его друг Аркадий Мурашев (весьма влиятельный политик в ту пору).

Никто не написал последующую историю ЦЛКП, которая была насыщена событиями отнюдь не второстепенной значимости. Перечислять и анализировать их в данном тексте было бы не вполне уместно. Достаточно упомянуть одно из таких событий, случившееся еще до официального открытия ЦЛКП, когда в особнячке на Большой Никитской шли ремонтно-реставрационные работы, и даже к электричеству он не был подключен.

В марте 1993 года, в момент очередного обострения тогдашнего конфликта ветвей власти, энергичные хозяева особняка, не дожидаясь включения лампочки Ильича, собрали ведущих представителей демократической элиты на совещание по неотложному вопросу: что делать?

И пришли почти все, кого приглашали – проигнорировали мероприятие лишь Григорий Явлинский да Сергей Шахрай.

Зато явилась большая группа министров из правительства Черномырдина (Чубайс, Козырев и другие), а также экс-министров (Гайдар и члены его команды, бывший глава Минпечати Полторанин, бывший госсекретарь Бурбулис). Пришли ветераны дела свободы и демократии: Александр Яковлев, Гавриил Попов, Юрий Черниченко. Присутствовали действующие руководители «Демократической России»: Лев Пономарев, Глеб Якунин. Заскочил даже Анатолий Собчак, приехавший на день из Питера – не поленился, потратил пару часов между своим выступлением в Верховном Совете РФ и срочным отъездом в Северную столицу, к неотложным делам градоуправления.

А с министром финансов Борисом Федоровым случился тогда презабавный казус. Посреди совещания в ЦЛКП ему передали телефонограмму из аппарата правительства: Федорова срочно вызывал к себе премьер-министр. Но знатный либерал-финансист не поспешил к своему непосредственному начальнику. Он сам позвонил Черномырдину, заявил, что приехать не может – занят! Потребовал перенести встречу с премьером на следующий день – и тот согласился!

Такие вот большие люди, в таком большом количестве собрались тогда в недостроенном Центре либерально-консервативной политики. И с ними – многие не столь известные, но все же влиятельные в разных сферах.

И Дмитрий Брагин там присутствовал.

Славно тогда посовещались, даже без электричества – при свечах, выставленных хозяевами во всех необходимых местах, включая туалеты. Получилось очень мило, романтично – вполне в духе той эпохи разгула российской демократии.

Именно о том дне Брагин вспоминал (через три года без малого, в светлый январский день 1996 года), подходя к дому 44 (строение 2) на Большой Никитской. Вспоминал не без грусти: «Сидел ведь когда-то, как равный, с самыми вельможными демократами – и как потом круто спикировал…»).

***

Он пришел в ЦЛКП в назначенное ему время, но Головков был занят с каким-то другим посетителем.

Попросив секретаршу дать знать, когда председатель ЦЛКП освободится, Брагин вышел из приемной и остановился на бойком месте, недалеко от входных дверей. Отсюда же симпатичная деревянная лестница уходила вверх – к помещениям второго этажа, а другая лестница спускалась в подвальный этаж, откуда долетали вкусные запахи. В подвале размещался бар-ресторан, знаменитый отнюдь не качеством еды (оно практически одинаковое во всех VIP-кабаках Москвы – немногим лучше стандартного общепита). Знамениты были цены на все, подаваемое услужливыми официантами в заветном подвальчике. Кто мог позволить себе такую еду, вправе был гордиться своим местом под солнцем новорусского капитализма.

Пока Дмитрий Брагин стоял, раздумывая о возможных делах с Головковым, мимо него прошла – из подвального заведения в направлении выхода – группа шумно разговаривавших людей, среди которых Брагин увидел Аркадия Мурашева (председателя ЦЛКП, наравне с Головковым). Мурашев дружески кивнул Брагину, но не остановился – видимо, спешил.

Последний в этой группе – с тяжкими вздохами одолевший подъем из подвала – был добрый знакомец Брагина Гаспарян. Этот никогда не спешил, если была возможность для интересного разговора.

От Гаспаряна веяло хорошим вином и доброжелательным настроением.

Поздоровавшись с Брагиным за руку, он спросил, ласково заглядывая в глаза:

- Ты Аликсея Лианардовича ждешь?

- Допустим, так.

- Он бальшие дела затевает? И тибя пригласил?

- Не в курсе его дел – Брагин не собирался чрезмерно откровенничать с добрым приятелем, но и обижать его отказом от разговора не хотел.

- Зря сикретничаешь. Я все равно узнаю. Я не хочу плохого для Головкова, он – великий человек. Уважаю. И тебя уважаю, Дыма.

- Спасибо, Рубен.

- Дима, я хачу тибе помочь. Денег дать не могу, у мине – мало. Хочишь, пазнакомлю с хорошими людьми? У мине друзей много, и в Маскве, и в регионах. Будут твои друзья, памогут тибе.

- А у тебя везде друзья, Рубен? И в Энской области найдутся? – Брагин спросил наобум, просто так (с полуосознанным желанием поставить собеседника в тупик и отвязаться от него).

- Найдутся. Пачиму нет? Бардунов Витя в Энске, мой старый друг… Может, он уже не в Энске, уехал… Янцев Коля! Вот человек! Будишь в Энске – привет ему передавай от миня. Падружись с ним – не пожалеешь… Денег у него – очинь много, и голова светлая. Хочишь, я ему сам позвоню? Скажу – друг Дима Брагин из Москвы приедет, ты его прими.

- Спасибо, Рубен, буду иметь в виду, но не сейчас.

- Ну, как хочишь.

Разговор прервался с появлением секретарши – он позвала Брагина в кабинет к Алексею Головкову.

***

- Ну-с, уважаемый, с чем пожаловали? – спросил Алексей Головков, протягивая руку для пожатия. Как будто гость прибыл не по его приглашению, а по своей инициативе!

Дмитрия Брагина такой простенький приемчик смутить не мог. Он достал из внутреннего кармана дискетку, выложил на стол.

- Исполняю, что обещал, гражданин начальник. Здесь – полная информация о соотношениях между четырьмя электоральными группами по всем регионам. Вся статистика и ее аналитическое осмысление.

- Спасибо. Люблю обязательных людей.

- И я люблю обязательных. Может, обсудим – как ты обещал – где применить эту новую игрушечку?

- Обещал, я помню. Применим на президентских выборах.

- За кого встанешь на этот раз, Алексей Леонардович?

- Разговаривал с генералом Лебедем. Он мне понравился – кует железо, пока горячо. Мы с ним договорились. В общем – начинаем работать.

- А как на Старой площади на это посмотрят?

- Там – не до меня. Полный раскардаш. Представляешь – создали предвыборный штаб, и во главе – Сосковец! Еще бы они Лобова назначили, да тот в Чечне занят. Помнишь, как в девяносто третьем говорили – если хочешь провалить большое дело, поручи его Лобову или Сосковцу?

- Понятно. Замечательный будет штаб.

- Это еще не самое смешное, Дима. Ельцин хотел объявить о намерении баллотироваться в президенты, да в последний момент дал задний ход. То ли опять заболел, то ли из-за Кизляра расстроился – ну, как это у него бывает.

- Думаешь, запил?

- Все может быть. Очевидно одно – он не готов выступить. А штаб уже создали – для чего? Чтоб кому-то деньги платить за безделье?

- Сюжет из Кафки. На таком фоне кандидатура Лебедя выглядит блестяще. А как у него с финансами?

- Денег у генерала нет. Скоков – как узнал, что Лебедя выдвинули – рассвирепел, перекрыл финансирование по своим каналам. И офиса генерал лишился – сейчас его помощнички ищут подходящее помещение, подешевле… У меня тоже денег нет, но будут, надо только малость раскрутить механику…

От финансовых проблем кандидата Лебедя Алексей Головков резко перешел на свою любимую тему – о взаимоотношениях государства и частного бизнеса в целом. При этом он весьма критично оценил инициативы некоторых известных сторонников своего кандидата.

- Глазьев сует ему свою экономическую программишку – там сплошняком: государственное регулирование, государственный контроль, государственные интересы… Государство, государство, государство! Зачем это все? Чтоб отпугнуть деловых людей? Нет, ты дай программу, где будет четко прописан интерес бизнеса, крупного и мелкого – тогда к тебе потянутся, и деньги дадут.

Брагин вежливо поинтересовался:

- Может, ты и напишешь настоящую программу?

- Уже пишут. Найшуль и другие. А у меня и без того дел невпроворот.

Сказав это, Головков как-то сник. На его лице появилось выражение крайней усталости.

Было понятно, что разговор заканчивается – а Брагин так и не услышал ничего интересного для себя лично. Не желая уходить с пустыми руками, он переломил свое самолюбие – унизился до просьбы:

- Алексей, возьми меня в свой проект. Мне симпатична идея выдвижения Лебедя… И я могу быть полезен.

Головков пристально поглядел на друга, слегка смутившегося от сказанного. Удовлетворенно улыбнулся (хотел, чтобы Брагин сам запросился в команду – и дождался этого). Ответил с благожелательной интонацией в голосе:

- Хорошо. Подожди только пару дней, пока у меня кое-что наладится. Созвонимся…

***

Выйдя от Головкова, Брагин быстрыми шагами прошел к выходу, но вдруг резко затормозил – вблизи лестницы, ведущей в подвальный бар-ресторан. Несколько человек одновременно шли по этой лестнице, одни – вниз, в ресторан, другие – вверх, из ресторана. Но не эти люди заинтересовали Брагина, а некий предмет, лежавший на полу. Когда движение рассосалось, он неторопливо нагнулся – будто бы поправляя шнурок на ботинке – и взял в ладонь то, что его заинтересовало. Отошел, открыл ладонь – на ней лежала свернутая бумажка характерного сине-зеленого цвета. Стодолларовая купюра!

Ему было очень стыдно. Но – приятно: собственные деньги были на исходе, а найденный стольник баксов позволял решить самые неотложные проблемы. Прежде всего – оплатить долг за телефон, ибо нельзя оставаться без связи.

Удача не покидала Брагина и в дальнейшем.

Ровно через два дня после похода в ЦЛКП в его квартире раздался телефонный звонок – он прозвучал, как веселый голос боевой трубы, зовущий на славную битву.

Звонила очень милая дама, назвавшаяся – Юлия Олеговна Русова. Сославшись на Алексея Головкова, она назначила Брагину встречу (в том же ЦЛКП) для переговоров об условиях сотрудничества.

В ходе встречи Юлия Олеговна предложила Брагину – на первых порах – съездить в его родную Энскую область, «с целью координации отношений с местными сторонниками Лебедя и налаживания совместной работы».

Он сразу же согласился.

Когда Юлия Олеговна поинтересовалась – сохранились ли у Брагина полезные связи в его родной области? – он бодро соврал, что сохранились (хотя на малой родине бывал лишь эпизодически, и связи с тамошними влиятельными людьми не поддерживал). Не хотелось Брагину снижать свою значимость в глазах симпатичной и очень уверенной в себе женщины.

Перед отъездом в Энск Брагин навел справки у всезнающего Гаспаряна: кто такая Юлия Русова?

И получил неожиданный ответ: она – жена Алексея Головкова. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ


На Главную блог-книги ГДЕ-ТО В РОССИИ

Ответить

Версия для печати