НАЧАЛО РОМАНА ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

К наступлению Нового, 1996 года матушка-зима снизила градус мороза в Москве и Подмосковье, утихомирила задиристый северный ветер, и все пространство между небом и землей наполнила стаями порхающих пушистых снежинок.

На последний декабрьский день у Дмитрия Брагина не нашлось никаких дел, и он провел его в дремоте и грустных воспоминаниях о своих прежних новогодиях, проходивших в дружеских компаниях, или вдвоем с прекрасной молодой супругой… Было, все было, да прошло.

Соблюдая предновогодний ритуал, Брагин по телефону поздравил родственников (проживавших далеко от Москвы), а также некоторых московских знакомых; слегка поболтал – дольше, чем с другими – с душевной подругой Таней Галицкой. И сам дождался поздравительного звонка (всего лишь одного!) – звонила Янина, секретарша Солянова, по его поручению.

Вот так получается – никому он, в сущности, не нужен и не интересен.

От беспросветной тоски Дмитрия Брагина спас телевизор. Включив от скуки первый канал, он уже не мог оторваться от шоу, выпущенного в эфир под названием «Старые песни о главном».

Удивительно милыми и трогательными выглядели прожженные звезды постсоветской эстрады, исполнявшие песенно-музыкальные хиты старых, но не забытых времен, объединенные в некое подобие телеспектакля, действие которого развертывалось в декорациях кондово-советской сельской идиллии…

Настал день 1 января, и он был ничем не лучше, чем день предыдущий, 31 декабря. Вся первая неделя 1996 года прошла для Брагина с ощущением пустоты и бессмысленности бытия.

Исследовательская работа в группе «Сокол» остановилась, других серьезных дел и обязанностей руководитель группы (в отличие от своих подчиненных) не имел. И не было рядом с ним близких ему людей, и не было женщины для совместного пинания бездельного времени.

Выручало только старое, проверенное средство – водка. Брагин выпивал каждый день, но все же старался соблюдать меру, чтобы не войти в настоящий запой. Ибо каким-то шестым чувством предощущал (а может – просто бессознательно верил): скоро, очень скоро что-то произойдет, и обязательно начнутся новые дела, заботы – новая жизнь.

***

Во второй половине дня в понедельник, 8 января его разбудил телефонный звонок.

Женский голос спросил Дмитрия Брагина, и этот голос показался ему каким-то знакомым… Но только через несколько секунд он сообразил – это Марина, его бывшая жена.

Удостоверившись, что говорит с экс-супругом, Марина обстоятельно поздравила его с наступившим Новым годом, затем поинтересовалась:

- Ты очень занят? Когда с тобой можно встретиться – по одному делу, касающемуся нас обоих?

Брагин ответил предельно доброжелательно:

- Хоть сейчас. Я совершенно свободен.

- Жди, я еду.

***

Выросшие в интеллигентном советском обществе, молодые люди Марина и Дима поженились по взаимной любви, в которую очень верили. Произошло это давным-давно, в 1987 году, когда еще был социализм.

Разошлись они уже во времена дикого капитализма, но – интеллигентно (соответственно воспитанию), без скандалов, сохранив кое-какие отношения. Нажитое имущество поделили просто и разумно: Марине досталась их прекрасная московская квартира, Диме – автомашина и деньги, достаточные, чтобы купить недорогую жилплощадь в пригороде.

Вскоре после развода Марина снова вышла замуж – за некоего Юрия Шульмана, преуспевающего бизнесмена, и, через несколько месяцев, переехала в Санкт-Петербург, где ее новый супруг стал вице-президентом в крупной экспортно-импортной фирме; в начале лета 1994 года она родила дочку, названную Еленой – вот и все, что знал о ее обстоятельствах бывший супруг.

«Какие это дела, ради которых она приехала из Питера? – задал себе вопрос Брагин. – Наверное, что-то связанное с московской квартирой – раз говорит, что это касается нас обоих».

Московскую квартиру Марина, перебравшись в Петербург, не стала продавать, а сдала в наем, получая неплохой доход и сохраняя в своей собственности недвижимость, постоянно возраставшую в цене.

Догадка Брагина оказалась совершенно правильной. Едва переступив порог его жилища, Марина объявила, что ей нужна от него некая бумага, нотариально удостоверяющая полный отказ бывшего супруга от всех прав на бывшую семейную площадь. Этого требуют потенциальные покупатели – нынешние постояльцы, которым Марина, наконец-то решила продать квартиру. Они хотят полной гарантии чистоты заключаемой сделки.

Марина приехала на такси, которое оставила у подъезда; Брагину пришлось в ускоренном темпе одеться и собраться, чтобы не играть на нервах водителя.

Они помчались в ближайшую нотариальную контору – и обнаружили ее закрытой. Объездили еще с десяток заведений данного профиля – везде одно и то же, двери на запоре.

- Вчера было Рождество – напомнил Брагин.

- Как я забыла. Они же сегодня гуляют с утра. Или после укороченного дня – бездельники! – Марина очень разозлилась, но взяла себя в руки и предложила вернуться к проблеме на следующий день, чтобы решить ее окончательно. Ее бывший супруг не возражал, и они расстались, уговорившись встретиться утром, у Брагина в Тарасовке.

***

Утром Марина снова прикатила на такси, но шофера удерживать не стала. Брагин не спеша собрался, после чего они, не торопясь, сходили в нотариат, где подготовили и оформили по всем правилам нужный документ, с несколькими заверенными копиями.

Когда дело было сделано, Брагин – как порядочный джентльмен – пригласил даму к себе, на чашку чая, и она приняла приглашение, но оговорилась, что ей надо еще съездить к покупателям квартиры – отдать документ и завершить сделку.

- Позвони им, и пусть сами приедут – посоветовал Брагин. – Они же заинтересованы.

- И то верно. Пусть приезжают, Димочка, на твою хату. А как тебя представить, как бывшего мужа?

- И как нынешнего поверенного в делах. Пусть успокоятся насчет сделки – вот он, я, бывший совладелец квартиры – ни на что не претендую.

По дороге домой они зашли в магазин, где Брагин взял торт к чаю, а также бутылку коньяка (на всякий случай).

Пришли, расслабились, Марина дозвонилась до своих контрагентов (вызвала их на встречу), а тут и чайник вскипел. К чаю с тортом вполне уместным показался и коньячок – по малой стопочке.

Бывшие супруги ощутили взаимное дружеское расположение. Пусть они уже и не одна семья, но и не чужие друг другу. Марина разболталась, как в былые времена. Дима снисходительно слушал, как она хвасталась своей замечательной дочкой, необыкновенно удобным устройством своего загородного дома, регулярными поездками в Финляндию («мы туда ездим запросто, на уик-энд… Там настоящий европейский сервис»). При этом Марина бесцеремонно оглядывала скромное жилище своего экс-супруга – единственную комнату с давно не менявшимися обоями, обставленную какой попало мебелью, где предметами, достойными какой-то оценки были только телевизор (на обшарпанной тумбочке), да компьютер, солидно разместившийся на половине обеденного стола.

Самоуверенный тон бывшей жены слегка задел Брагина, и он, невзначай, спросил, а зачем она вдруг задумала продавать московскую квартиру, да еще так спешно?

Марина глянула на него с изумлением – как бы не понимая, почему он не понимает элементарных вещей.

- Надо недвижимость переводить в ликвидные средства. Все так делают, и мы… Скоро будем сваливать.

- Куда сваливать?

- За границу. А ты собираешься оставаться? Мой Юра говорит: пожил я при коммунистах, больше не хочу. А они – вот-вот придут к власти – и всему конец.

- А может, обойдется?

- Димочка, ты такой умный… А я всегда была простой бабой, и смотрела вокруг себя… Конец, конец этой стране. Может, у вас в Москве этого и не видно, а у нас в Питере… Все к тому идет.

- У вас мэр Собчак, он вроде популярен.

- Был популярен, а теперь его ненавидят. Город в грязи, в нищете… И люди такие злые. Стоит выйти из машины на улице, и натыкаешься на эти злые лица, злые глаза. Им скажут – бей, и они начнут бить всех, кто сумел устроиться, у кого есть деньги… Нет, в этой стране оставаться нельзя. Мы лучше – на Кипр, там теплое море, и много наших обосновалось. Брат Юры туда уехал, за два миллиона дом купил, еще три миллиона – так говорит – остались, на жизнь хватает… Нам тоже нашего добра хватит…

Приехали покупатели – седой мужик предпенсионного (на вид) возраста и молодой парень (может, сын или зять седого?). Без долгих предисловий приступили к делу.

Визитеры, вместе с Мариной, присели у стола; Брагин наблюдал за их действиями, сидя чуть в стороне – на диване.

Младший из визитеров внимательно прочитал документ, поданный Мариной, тщательно осмотрел все подписи, печати. Передал седому. Тот прочитал бегло. Покупатели без слов переглянулись. После этого старший распаковал принесенный с собой пакет, достал оттуда толстые пачки денег – основную часть оплаты, которую давали налом, не фиксируя в договоре. Марина пересчитала – уверенно и быстро, как бизнесмен, привыкший обращаться с крупными суммами наличных.

Покупатели тепло попрощались с Мариной, сдержанно поручкались с Брагиным, уехали…

Брагин, не вставая с дивана, наблюдал за хлопотами Марины.

Она опорожнила свою – немалую в объеме – дамскую сумку, вытряхнула из нее на стол какие-то пакеты с предметами дорожного обихода. Уложила – на самое дно, надежно – пачки с деньгами. Сверх денег – прежние пакеты с незамысловатым содержимым. Застегнула сумку и повернулась лицом к бывшему мужу.

- Спасибо, Димочка, с тобой мы так все хорошо устроили… Ты такой порядочный друг – как и всегда был.

- Ну уж… Спасибо на добром слове. Рад, что ты получила свои деньги за нашу квартиру. Она хорошая.

- Такая большая, просторная. Я в Питере первое время все ее вспоминала– как в ней было славно жить.

- Удобно было – близко от центра, и все устроено.

- Да, не то, что у тебя сейчас.

Сказанное Мариной покоробило Диму; он нахмурился. Она сразу же осознала свою мимолетную бестактность.

– Дима, милый, я тебе обидно сказала? Извини, пожалуйста. Не обижайся. Давай еще коньячку дернем – за дружбу.

- Может, еще и за любовь?

- Хотя бы и так.

Марина налила две стопки. Подошла к бывшему супругу, села рядом, на диван.

Они выпили.

Марина прищурила глаза от удовольствия.

- Какой у тебя вкусный коньяк, Димочка.

Повинуясь внезапному порыву, Димочка Брагин внезапно обнял свою Мариночку, стремительно и крепко поцеловал ее в губы.

Она не пыталась вырваться из его объятий – часто задышала, заморгала пушистыми ресницами.

- Что это? Как хорошо… Дима, я хочу еще.

***

Несколько часов длился любовный пожар, заполыхавший от соединения двух тел, как будто созданных друг для друга, и до безумия истосковавшихся в разлуке.

Марина стонала от наслаждения, смеялась во весь голос и радостно плакала. В промежутках между пароксизмами страсти она почти непрерывно говорила, раскрывая любимому человеку самые сокровенные тайны. Она призналась, что не любит своего нового мужа.

- Он совратил меня… Воспользовался минутной слабостью – и украл всю мою жизнь… Я бы давно сбежала от него, если бы не дочка… Моя Лялечка… Ее невозможно не любить… Димочка, ты ее сразу полюбишь, когда увидишь… Дима, мой Дима…

И ее Дима клялся, что любит Марину и полюбит – обязательно – ее дочку. И теперь они, встретившись после долгой разлуки, будут навсегда вместе – и счастливы…

- Да, Димочка, мы будем счастливы… В Москве – я по ней соскучилась… В твоей чудесной квартире – она такая милая, совершенно уютная.

- А ты не боишься, что придут коммунисты?

- Пусть приходят… С тобой я никого не боюсь – ты такой сильный. Это я оказалась слабой – не удержала, не уберегла наше счастье… Я так виновата.

- Ты ни в чем не виновата, так уж получилось… Нам обоим не повезло – но мы все исправим…

Потом они уснули, не размыкая объятий. Было еще не поздно, но по-зимнему ранний сумрак укрыл любовников от всего мира – крайне неблагоприятного для их любви.

***

Счастливый любовник своей бывшей жены проснулся около полуночи, от холода. Подруги не было в его объятьях.

Приглушенный голос Марины доносился откуда-то со стороны кухни.

Брагин встал с дивана, обмотал тело простыней, вышел в коридор. В кухне горел свет; ее пространство отменно просматривалось из коридора через застекленную дверь. Марина, совершенно голая сидела на стуле у кухонного стола, спиной к двери (и, соответственно, к Брагину) и разговаривала по телефону – не во весь голос, но достаточно громко.

- Да-да, все прошло удачно… Отдали все полностью, как обещали… Да, да… Хотела вечерним поездом, но застряла у подруги. Юра, ты только не волнуйся, я завтра приеду на дневном – так даже безопаснее с деньгами… Я же говорю – я у подруги. Мы с ней слегка приняли за встречу… Да с Галкой… Нет, она уже теплая, дрыхнет… Юра, ты только не беспокойся… Да-да завтра приеду. Как возьму билет, сразу позвоню, чтобы ты не волновался… Как там Лялька? Ну, пусть спит. И тебе спокойной ночи. Все, все, целую.

Марина положила трубку. Обернулась – увидела своего Диму. Он, не стесняясь, распахнул дверь.

Вскочив на ноги, она закрыла лицо руками.

- Дима, я уеду. Я гадкая, лживая – наговорила тебе, наобещала… И уеду. Вот я, какая, практичная – сама себе не рада. Ты меня презираешь?

А он вдруг почувствовал, что вовсе не презирает ее, и даже не сердится. И очень остро ощутил под небрежно накинутой простыней свою наготу, первобытную наготу Адама, идущего познавать Еву. Здесь и сейчас, а потом – гори оно все, пусть будет, что назначено судьбой.

Он улыбнулся, мягко и ласково.

- Я люблю тебя, Марина. И буду любить, даже когда ты уедешь далеко от меня. Всегда.

Марина приникла к нему теплым нагим телом.

- Милый, еще вся ночь впереди.

- И все утро – наше.

- Такое богатство! И мы используем его до последней капли.

***

Когда были сыграны все любовные игры, они не захотели спать – да и времени уже не было.

С обостренным вниманием Брагин наблюдал за процессом одевания возлюбленной. Она не спеша укрывала складное молодое тело одеждой – прилаживала, подтягивала элементы туалета, любуясь собой в зеркале и временами напевая какие-то мелодии без слов.

- Я провожу тебя на вокзал – предложил Брагин.

- Не надо… Вызову такси по телефону, если не возражаешь.

- Звони. Номер таксопарка – на обложке телефонной книги.

Ожидая приезда машины, они наскоро позавтракали вареными яйцами (ничего другого у Брагина не нашлось). Выпили остатки коньяка. Марина с сожаление тряхнула опорожненную до дна бутылку.

- Хороший коньяк, жаль, что кончился.

Прогудело внизу такси, сообщая о своем прибытии.

Они наскоро – без особых эмоций – расцеловались. Марина ушла – ушла навсегда.

Проводив ее, бывший муж долго сидел без движения – как в ступоре.

Потом заставил себя встать. Оделся, вышел на улицу и добрел до магазина. Набрал там какой попало еды и много водки, самой дешевой. С этим добром вернулся домой, и запил по-настоящему, на несколько дней.

***

- Вставайте, граф, вас ждут великие дела!

Брагин продрал сонные глаза, и снова их закрыл, решив, что увиденное – красивое женское лицо – всего лишь продолжение череды затейливых снов, прошедших через его сознание в часы и дни запоя.

Но это был не сон, не алкогольный глюк. Голос женщины не унимался.

- Вставай, лежебока, день на дворе!

Добрый друг, Таня Галицкая – Брагин ее окончательно опознал, вторично открыв глаза. Ее явление показалось ему совершенно неуместным. Он не спрашивал, но ждал объяснений.

- Между прочим, тебя ищут – сообщила Галицкая с иронично-доброжелательной улыбкой. – Я вчера к тебе прозванивалась весь день, а ты трубку не берешь.

- Может, отключили, я давно не платил за телефон… Откуда звонили?

- Из Цэ-Эл-Ка-Пе – с торжественными интонациями в голосе сообщила Галицкая.

- Целка Пе, Целка Пе – съерничал Брагин, еще не отошедший от похмельной одури.

- Не кривляйся. В хорошо известном тебе и мне Центре либерально-консервативной политики тебя ждут. Председатель Центра – Головков Алексей Леонардович, также известный в некоторых кругах под кличкой Леопардович, желает с тобой побеседовать. Я с ним лично разговаривала по телефону, он просил тебя найти. Срочно. Не дозвонившись до твоего высокопревосходительства, я вспомнила о запасных ключах, которые ты мне дал на всякий случай. Приехала, слава Богу, ты на месте… Но в таком виде! Ая-я-яй! Сколько дней пьешь?

- Какое сегодня число?

- С утра было шестнадцатое января.

- Значит, шесть дней… Сегодня не считается – водка вчера кончилась.

Галицкая сокрушенно покачала головой.

- Восемь пустых бутылок под столом… За шесть дней… Но, кажется, тут не только водка была… Не только водка, а еще и баба. – Она подняла с пола пакетик (который Марина, видимо, уронила на пол и забыла); безжалостно вытряхнула на стол интимное содержимое: пузырьки, таблетки, ватные тампоны, упаковку прокладок. – Бесстыдница, разбросала свое непотребство.

- Марина приезжала – сообщив это, Брагин почему-то покраснел.

- А-а! Старая любовь… Неужели по новой?

- Любовь-морковь – пробурчал Брагин. – Откопали – закопали. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

На Главную блог-книги ГДЕ-ТО В РОССИИ