НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ

Кроме Слепцова, Ромы, Серёжи Деникина и Портянского, у которого кисть левой руки была перебинтована грязным бинтом, в комнате находились: Сюзанна, женщина с невероятными формами, которую я видел весной с Деникиным; наша однокурсница Наташа Щурило (имевшая псевдоним почему-то “Бондарчук”) — девушка очень компанейская, хотя и взрослая — сыну её было в то время лет пятнадцать-шестнадцать, — и являвшаяся активисткой КСП (клуба самодеятельной песни), и поэтому всегда безотказно, по первой просьбе, певшая под гитару, при этом красиво открывая рот и качая головой туда-сюда в такт пению, как это делают в детском хоре кокетливые маленькие девочки, непременно старающиеся выделиться из общей детской массы; и была ещё Лиза.

Увидев Лизу, я очень обрадовался, но вместе с тем и несколько огорчился тому, что она снова была с Ромой Аслановым, этим очень умным и, может быть, даже гениальным, шутом, но всё-таки только шутом.

Помня, каким нудным я был весной, в прошлую сессию (я даже пытался объяснить Лизе смысл молитвы “Отче наш”), теперь я плюнул основательно на всё это занудство, орал, матерился, делал стойку на стуле, спел романс “Утро туманное”, который хорошо отрепетировал с Кухмистером в квартире Любы, и, когда уже начало темнеть, а свет в комнате ещё не включили, обнаружил себя отплясывающим какое-то подобие рок-н-ролла с Сюзанной, причём танцевали мы под песню опять же “Наутилуса Помпилиуса” “Казанова”, и в тот момент, когда мы с Сюзанной сближались, подтягивая друг друга руками, эта самая Сюзанна, двусмысленно приглушая голос, вытягивая вперёд ярко накрашенные полные губы и касаясь меня грудями, пела под магнитофон то “мне нужна его кровь…”, то “если надо причину, то это причина…” и другое тому подобное, что содержалось в этой песне, написанной, если я не ошибаюсь, на любовную тему.

Серёжа Деникин был сильно пьян. Он сидел у стола, свесив свою длинную чёрную чёлку, и время от времени пытался выпрямиться, встряхнуть чёлкой и принять белогвардейскую осанку. Танцуя с Сюзанной, я оглядывался на него с как бы беспомощной улыбкой, в то же время будучи очень увлечён близостью ко мне таких невероятных экзотических женских форм, каких, как я ошибочно полагал раньше, не бывает в жизни и какие бывают только в комиксах про супершпионок, соблазняющих суперагентов.

Сюзанна была одета не совсем по моде, но зато так, что трудно было на небольшом от неё расстоянии думать о чём-либо другом, кроме её тяжело вздрагивающих грудей, сильно искажающих линии синих и белых полос её полосатой блузки, кроме неправдоподобно узкой талии, подчёркнутой широчайшим ремнём с блестящей пряжкой размером с книжку, и умопомрачительной линии бёдер, гладко обтянутых короткой ярко-синей юбкой. Точнее — на небольшом от Сюзанны расстоянии вообще трудно было думать.

В комнату входили и выходили, впуская электрический свет из коридора; набилось уже много каких-то людей, которых не было в самом начале; Серёжа, о котором я, в отличие, кажется, от Сюзанны, ещё не окончательно забыл, пересел теперь на кровать, в угол, где говорил о чём-то с Лизой, по-видимому, успокаивающей его. Оторвавшись всё-таки от сине-белой блузки, выпукло-тугой, как оболочка воздушного шара, я подсел к ним, мне хотелось как-то показать Серёже, что он не должен волноваться, что я люблю его и что я не тот человек, который может предать дружбу. Мне также хотелось поговорить с Лизой, на которую в течение вечера я старался не обращать какого-то особенного внимания, хотя, наверное, многие фокусы выделывал преимущественно для неё.

Лиза тоже была пьяна, и я именно в тот вечер обнаружил, что, будучи пьяной, она становилась необыкновенно привлекательной, словно состоящей из холодных и горячих струй, быстро и непредсказуемо протекающих в её глазах и в движениях её ловкого худого тела.

Лиза — и это я запомнил очень хорошо — положила на моё колено сухую свою ладошку, мгновенно прожёгшую мне брюки, и, рассмотрев предварительно в сумерках всё моё лицо, лоб, подбородок, волосы, словно не зная, на чём остановить взгляд, сказала:

— Знаешь, раньше ты мне больше нравился. То есть сейчас, такой, как ты сейчас, ты мне нравишься меньше, извини. Извини, — повторила она, — ты понимаешь, что я хочу сказать?..

— Понимаю, — ответил я краснея. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ


Comments are closed.

Версия для печати