www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Начало книги – здесь. Предыдущее – здесь.
«Черный квадрат летящей геометрии» того же Винярского (1986). Вариации на тему Малевича: что-то вроде черных бумажных самолетиков. Вот черно-белые сочетания квадратов другого автора хоть и пышно называются «Дань уважения Малевичу», но выглядят напольными узорами из керамической плитки. Рядом «Композиция без названия» представляет собой пизанскую башню из квадратиков и треугольников. Одни произведения похожи на дорожные знаки, другие – словно эскизы современной ткани. Это не удивительно, поскольку большинство представленных художников (что видно из кратких биографий) по специальности архитекторы, инженеры, дизайнеры и декораторы.
«Научно-лабораторная» ветвь: как будто графики, перфокарты, диаграммы. У российско-французской художницы Сони Де Лоне меня привлекла картина 1926 года «Ритмы без конца. Симультанно» – ну точно помехи на цветном телевизоре. Человек медитировал параллельно с техническими разработками и получил в воображении телик. Хоть и барахлящий, зато за тридцать лет до серийного производства.
Из ультрасовременных – «атомист» Кеннот Нельсон. Его изображения смахивают на иллюстрации из учебника по кристаллографии. Только вместо атомов-шариков – часовые шестеренки, а вместо соединительных линий – цепочки. Нельсона расхватают на компьютерные заставки.
Януш Капуста показал смесь научного и дизайнерского подхода. Серия его работ загадочно называлась «К-дрон структуры»: черные фигуры пересекались с белыми. Название математическое – «Первая из 38 416 комбинаций». Остальные комбинации ему, наверное, не захотелось показывать. Места не хватило.
Один посетитель, спортивного вида мужчина в сером свитере с короткой стрижкой, внимательно вглядывался в работы советской группы «Движение» («кинетизм в сценических формах»). Там были «расслаивающиеся» кресты и круги. Он спросил меня:
– Если долго смотреть, что-то должно вылезти?
– Это вы имеете в виду, как на одной из водочных этикеток? «Смотри – и увидишь»?
– Вроде того.
– В принципе, тут могут быть подобные штуки. Но в данном случае это разработки двигающихся конструкций и декораций научно-технического вида. Так что вы особо духов не вызывайте. Но в экспозиции наверняка такие имеются.
– А-а-а, – вздохнул он с облегчением, – а то думаю, может, чего не понимаю. И радостно зашагал в поисках оптических эффектов «бутылочного» характера. Через водку неоконструктивизм проник в душу русского народа!
На стендах хвалили Милана Добеша из Венгрии, из музея которого все это и привезли. Я начал выискивать этого автора, но безрезультатно. Спрашиваю о нем у смотрительницы с высокой прической.
– Кто его знает, где этот Милош? – философски заметила она. – Я сама ищу «Экземпляр № 89» Петера Сокола, поскольку эту работу преподнесли в дар музею. Сначала смотрела по номерам – не совпадают. Так и не нашла.
– Ясно, – сказал я и попытался из любопытства обнаружить хотя бы Сокола. Но чем больше я рыскал по лабиринту из графиков, зигзагов и многоточий, тем сильнее становилось не по себе.
Выскакиваю на воздух. Сворачиваю на Страстной бульвар. Оранжевые окна западной фирмы оформлены как раз в стиле неоконструктивизма: полушары – полуквадраты. Проваливаюсь в метро: толпа, шагающая в полуцилиндре тоннеля, – трехмерная модель неоконструктивизма. Тот же знак «милиция» – на белом квадрате синий кружочек с разорванными окружностями – явно одно из достижений этого стиля. А недалеко почти такой же символ «Мегафона»: сине-зеленый круг с человеческим силуэтом и радиосигналом.
Неоконструктивизм растворился в промышленной жизни современной Москвы. Он далеко ушел от мистического супрематизма Малевича («Черный квадрат» был олицетворением затмения, апокалипсическим символом спектакля «Победа над солнцем»). Западные художники унифицировали беспредметную живопись. В научном плане они «подталкивали» изобретателей телевизоров и компьютеров, в архитектурном – способствовали появлению модерновых зданий, в дизайнерском – разобрали символы на эмблемы и значки. Теперь все это можно увидеть на каждом углу, в каждом офисе. Но гипнотическая тайна, стоявшая за русскими авангардистами, пропала. Она была превращена из предмета искусства в полезную часть быта. Черными квадратами Малевича Запад выложил узоры на полу.
Одно утешает – даже «неоконструктивизм» наши граждане воспринимают посредством бутылки водки. Наша иррациональность непобедима! А значит, мы еще чего-нибудь этакое изобретем. А потом чего уж – берите, тиражируйте, приспосабливайте. Нам же на пользу!
2006
купить книгу можно .
