Начало здесь. Предыдущее здесь.

Борьба за наследие Святослава;завершающий этап формирования великой державы Рюриковичей

В 972 году верховная власть на Руси оказалась разделенной между тремя князьями-подростками. По примерной оценке Ярополку могло тогда быть около 11-12 лет, Олегу – 10-11, Владимиру – столько же, или даже меньше. За каждым из этих отроков стояла сплоченная боярская группировка. Во главе самой мощной, киевской корпорации оказался Свенельд, принявший опекунство над Ярополком. В Новгороде заправлял делами Добрыня, брат матери несовершеннолетнего князя Владимира. Вокруг Олега сгруппировалось старинное боярство Древлянской земли, где вновь ожили давнишние сепаратистские настроения.

В 975 году Лют Свенельдич заехал охотиться в древлянские леса. Между тем, само имя Свенельда после событий 945 г. была ненавистно древлянам, и Люта убили, как только узнали, кто он, и откуда. Согласно летописной версии это было сделано по приказу Олега Святославича, но тому было тогда не более 14-15 лет. Инициаторы убийства лишь воспользовались именем князя, чтобы придать данному акту политическое значение. Летопись далее сообщает, что, потеряв сына, Свенельд затем постоянно подговаривал Ярополка забрать у брата Древлянскую землю, а тот далеко не сразу согласился. На самом же деле убийство Люта стало лишь поводом к неизбежному конфликту, в котором противоборствовавшие стороны сражались, соответственно, за и против гегемонии Киева на Руси. Несовершеннолетние князья были лишь символическими фигурами в большой политической игре, которую вели опытные мастера.

Древлянские правители постарались обезопасить себя от внезапного нападения. Ради этого княжеская резиденция была перенесена из чрезмерно приближенного к Киеву Искоростеня в Овруч, лежащий севернее, за лесами и речными преградами. Поэтому Свенельд начал военные действия лишь в 977 году, основательно подготовившись. И вновь одолел давнишних противников одним точным ударом. Древлянское войско, сломленное в битве под Овручем, побежало в город по мосту, где началась давка. Воины во множестве падали с моста в глубокий ров и разбивались. Среди погибших в общей массе был и Олег (Вольга) Святославич. Его трагическая судьба отобразилась затем в одном из самых ярких былинных циклов, разукрасившись там фантастическими подвигами, которые князь-отрок не успел совершить при жизни.

Узнав о событиях в Древлянской земле, юный Владимир спешно покинул Новгород. Инициатором этого добровольно-вынужденного изгнания был Добрыня, который отправился в чужую землю вместе с племянником. Целых три года они пробыли за морем, дожидаясь возможности вернуться. Все эти годы верховная власть в заново объединенном Русском государстве находилась в руках Свенельда, практически повторившего карьерный успех Вещего Олега.

Воевода Свенельд, вне всякого сомнения, был скандинавом по происхождению. Но русские летописи его варягом не называют. Видимо, он принадлежал к числу рожденных на Руси потомков какого-то варяжского выходца. Во всяком случае, сыновья Свенельда носили не сксандинавские, а славянские имена (108). Этого незаурядного деятеля высоко ценили все те государи, которым он служил: Игорь, Ольга, Святослав, Ярополк. Но в кругах высшего боярства Свенельда откровенно недолюбливали – за слишком быстрое карьерное выдвижение, за алчность к власти и материальным обретениям, за удачливость. А в древнерусских былинах он представлен, как ненавистный «черный ворон Сантал» и противопоставлен «ясному соколу Вольге» (109). Так запечатлелась народная память о жестоких репрессиях в Древлянской земле, которую дважды громил Свенельд. Делал он это не по своей прихоти, а из соображений высокой государственной политики, но, тем не менее, был признан злодеем в массовом сознании тогдашнего и позднейшего общества.

Сын Свенельда, по имени Мстиша упомянут в летописях, как личность, хорошо известная в соответствующую эпоху. Таким образом, можно предположить, что род знаменитого сподвижника князей не пресекся, и его потомки, вероятнее всего, пополнили ряды русского знатного сословия.

Настоящим политическим наследиком Свенельда стал его противник — дядя и опекун юного князя Владимира Святославича, знаменитый Добрыня. Рожденный в древлянском княжеском доме, он, при иных обстоятельствах, мог бы именоваться по-княжески: Доброслав Малкович. Но должен был довольствоваться простым, а не княжеским вариантом своего имени. К этому имени, по предположению писателя Членова, он добавил отчество Нискинич (110), принятое в честь «несгораемого» деда, на память которого, в отличие от отца знаменитого воеводы, не легла тень событий 944-945 гг. В позднейших устных сказаниях дядя Владимира стал Добрыней Никитичем.

Былинные тексты сообщают, что юные годы будущего государственного деятеля прошли при исполнении достаточно унизительных обязанностей: конюха, чашника и т.п. (111) Выйти из холопского состояния он смог благодаря сестре, которая попала в особую милость к всемогущей княгине Ольге, а затем стала второй женой юного князя Святослава. Ольга не слишком приветствовала этот брак (согласно одному из летописных сообщений, она даже выслала Малушу в пригородное село, где та и родила Владимира). Но всех своих внуков княгиня любила и признавала, а потому приняла в ближнее окружение обретенных древлянских родственников. Добрыня получил статус свободного мужа и должность княжеского дружинника.

Перебравшись в 969 г. вместе с Владимиром в Новгород, Добрыня стал фактическим правителем Северной Руси и сохранял это положение до 977 года. Летописи не сообщают о каком-либо его участии в очередном конфликте Киева с Древлянской землей. Видимо, даже древлянское прошлое и память о погибшем отце не могли заставить Добрыню очертя голову кидаться в бой. Он предпочел выждать, чем там дело кончится, а когда победа Свенельда и Ярополка стала очевидной, благоразумно удалился вместе с племянником.

Они пробыли три года в одной из скандинавских стран, не названной летописями. По всей видимости, это была Швеция. Согласно шведским источникам, дочь короля Эрика Сегерселя примерно в то время вышла замуж за «областного конунга» из Руси. Таковым, по всей видимости, был Владимир. Иоакимовская летопись также сообщает, что первой женой будущего крестителя Руси стала «Олова варяжская». Видимо, в обоих сообщениях речь идет об одной и той же даме (112).

Заключив союз со шведским монархом, и располагая какими-то собственными ресурсами, Добрыня навербовал варяжскую дружину, под защитой которой Владимир в 980 году вернулся на Русь, где тогда уже не было Свенельда.

При жизни своего опекуна Ярополк не сумел завоевать популярность ни в Киеве, ни, тем более, в Новгороде. Он покровительствовал христианам (хотя сам не крестился), но приверженцы новой веры не могли составить достаточно сильной партии в его поддержку. В то же время, небрежение к делам исконной веры предков раздражало влиятельную корпорацию языческого жречества. Не удивительно, что возвращение Владимира новгородцы (большей частью – убежденные язычники в то время) восприняли с радостью. Посадников Ярополка выдворили из города, а Добрыня принял на себя заботы властвования и принялся деятельно готовиться к междоусобной борьбе двух князей-братьев.

Первым эпизодом этой борьбы стал поход на Полоцк. В ту пору Полоцкая земля была, по-существу, отдельным государством, где правил некий Рогволд, который, согласно летописям, пришел «из-за моря». Возможно, это был назначенец Свенельда, получивший в лен отдаленную от центра область Руси, а затем ставший фактически независимым правителем. Рогволд также мог быть потомком одного из прежних наместников Полоцкой земли. Дочь Рогволда в русских летописях названа Рогнедой, что, по всей видимости, является славянской версией имени Рагнхильд. Так же, согласно сагам, именовалась старшая дочь Вещего Олега (от его первой, ирландской жены). Это совпадение имен вполне могло быть следствием каких-то родственных связей между Рогволдом Полоцким и семейством Олега. Можно предположить, например, что какой-то предок Рогволда получил в управление Полоцкую землю, вступив в брак с дочерью великого варяга. В таком случае, имя Рагнхильд-Рогнеда вполне могло бы передаваться по семейной традиции женскому потомству полоцких удельных князей.

Поводом для нападения Добрыни и Владимира на полоцкого князя стал, как известно, отказ Рогнеды от брачного предложения Владимира, которому она предпочла более перспективного (так казалось на тот момент) претендента – Ярополка. Дальнейшее развитие данного сюжета представлено в многочисленных источниках и не нуждатся в особых комментариях. Стоит, однако, отметить, что Добрыня, в ту пору проявил мастерство военачальника, достойного быть преемником Свенельда и Вещего Олега. Войско Добрыни и Владимира скрытно для противника прошло сотни верст по лесным дебрям и неторным дорогам, от Новгорода до Полоцка, и ворвалось в город внезапно (по сообщению Иоакимовской летописи – в момент, когда Рогнеду должны были отправлять к Ярополку). Рогволд, застигнутый врасплох, не смог ни защититься, ни бежать.

После захвата Полоцка новгородская рать проследовала к верховьям Днепра, куда с юга устремилось войско, отправленное Ярополком. Добрыня сумел договориться с воеводами своего противника, дарами склонив их к переходу на сторону Владимира. И когда войска двух братьев сошлись на реке Друть (в трех днях пути от Смоленска), хорошо подготовленная измена обеспечила Владимиру легкую победу.

Следующий этап противоборства разыгрывался уже у стен Киева. Столица Руси была тогда довольно беспорядочным городом, не имевшим внешних стен. Этот город было трудно штурмовать, и столь же трудно было оборонять. Очень многое зависело от поведения самих горожан, которые могли впустить в город воинов Владимира, могли также встретить их упорным сопротивлением и засадами в узких улочках, истребляя пришельцев по одиночке. Добрыня в очередной раз добился победы в пространстве политической игры. Он нашел тайного сообщника в лице главного воеводы Ярополка, носившего весьма специфическое имя Блуд. Этот преемник Свенельда, соблазнившись дарами и обещаниями высоких почестей, обманул своего суверена ложным известием о готовящемся переходе киевлян на сторону Владимира. Испуганный Ярополк бежал из стольного города и засел в маленьком Родене, в устье реки Рось. Запасов продовольствия не было, дружина Ярополка, обложенная многочисленными полками Владимира и Добрыни, отчаянно голодала. В конечном итоге Ярополк сдался, поддавшись уговорам все того же Блуда. И был немедленно убит.

Таким образом, Добрыня добился победы, играя на самых низменных качествах воевод и приближенных Ярополка. Такой ценой ему удалось избежать кровопролитных сражений и гибели многих тысяч соотечественников (что нередко происходило в княжеских междоусобицах той эпохи и последующих времен).

В летописях имеется ряд упоминаний об участии Добрыни в различных событиях княжения уже взрослого Владимира. Дядя-воевода сопровождал государя-племянника в нескольких военных походах; они совместно организовывали оборону Поднепровья от участившихся нападений печенегов. Когда было принято судьбоносное решение о крещении Руси, Добрыне пришлось заниматься и этим делом (113).

Покинув мир живых в неизвестном нам году, знаменитый воевода оставил крепкое потомство, прославившееся во многих эпизодах последующей русской истории (114). Повезло Добрыне и в исторической памяти соотечественников, забывших жестокость и коварство воеводы, явленные в междоусобной войне братьев-князей. Запомнились надолго и прославились в песнопениях его несомненные заслуги в борьбе с печенегами и другими внешними врагами, а также политические и административные таланты. Со временем Добрыня стал героем обширного былинного цикла, а затем вошел в триаду главных богатырей Святой Руси, заняв там почетное второе место, между Ильей Муромцем и Алешей Поповичем.

Главным делом в жизни Добрыни стало возведение на великокняжеский престол Владимира Святославича.

Самым выдающимся свойством этого князя был ясный, практичный рассудок, пронизанный духом иронии и снисходительно-доброжелательного отношения к окружающим. Он был успешен в различных начинаниях, в которых никогда не выходил за рамки разумной достаточности. Единственной необоримой страстью Владимира было женолюбие, которое, однако, не отразилось, как некий порок князя, в позднейших былинах. Видимо, современники Владимира сочли его тягу к женщинам не слишком большим грехом, а может быть, даже неким положительным признаком силы и мужского достоинства.

Этот властный государь управлял страной, считаясь с мнением подданных. Сын Святослава-воителя доблестно и умело сражался в многочисленных боевых кампаниях, но не был фанатиком воинской чести. Он не стыдился испытывать страх и убегать от опасности, если того требовали обстоятельства. Внук убежденной христиански Ольги, он, поначалу, по вполне прагматичным соображениям, пытался укрепить стародедовскую веру, величаясь древним титулом – Владимир Красное Солнышко. Позднее он с такой же практичностью решился на крещение, свое и всей подвластной ему страны, и заслужил этим деянием посмертный титул – Владимир Святой, Равноапостольный.

Именно такой князь, со всеми его человеческими достоинствами и недостатками, был самым подходящим правителем для той поры, когда Русское государство вошло в зенит своего могущества, вставая на один уровень с ведущими державами Европы. Прожив вполне счастливо, Владимир вошел в память поколений в образе идеального государя Киевской Руси, подобного которому не было ни до него, ни после.

!!! Комментарии и источники к Главе 24 смотрите здесь.

Продолжение

На Главную "Первых Рюриковичей"