Начало Дневника Александра Блока - здесь. Предыдущее - здесь.
1918
1 января К вечеру тревога (что-то готовится).
3 января На улицах — плакаты: все на улицу 5 января*... К вечеру — ураган (неизменный спутник переворотов). Весь вечер у меня Есенин.
* Дата созыва Учредительного собрания. – Ред.
5 января Аэроплан летает, несмотря на сильный мороз (бомбы или прокламации?). Весь день и вечер — тоскую, злюсь, таюсь. Где-то, кажется, стреляли, а я не знаю, и не интересно.
- - -
Любимое занятие интеллигенции — выражать протесты: займут театр, закроют газету, разрушат церковь — протест. Верный признак малокровия: значит, не особенно любили свою газету и свою церковь. косметика и парфюмерия интернет магазины
Протестовать против насилия — метафора (бледная немочь).
Ненавидеть интернационализм — не знать и не чуять силы национальной.
Ко всему надо как-то иначе, лучше, чище отнестись. О, сволочь, родимая сволочь!
Почему «учредилка»? Потому что — как выбираю я, как все? Втемную выбираем, не понимаем. И почему другой может за меня быть? Я один за себя. Ложь выборная (не говоря о подкупах на выборах, которыми прогремели все их американцы и французы).
Haдо, чтобы маленькое было село, свой сход, своя церковь (одна, малая, белая), свое кладбище — маленькое. На это — Ольденбург: великая культура может быть только в великом государстве. Так было всегда. О, это — было, было, проклятая историческая инерция. А должно ли так быть всегда?
Культура ихняя должна переслоиться.
Инстинктивная ненависть к парламентам, учредительным собраниям и пр. Потому что, рано или поздно, некий Милюков произнесет: «Законопроект в третьем чтении отвергнут большинством».
Это ватер-клозет, грязный снег, старуха в автомобиле; Мережковский — в Таврическом саду, собака подняла ногу на тумбу, m-lle Врангель тренькает на рояли (блядь буржуазная), и все кончено.
«Разочаровались в своем народе» — С. Ф. Платонов (так мне говорила его дочь!) и г-жа Султанова.
«Немецкая демонстрация» (г-н Батюшков, Ф. Д.).
Медведь на ухо. Музыка где у вас, тушинцы проклятые?
Если бы это — банкиры, чиновники, буржуа? А ведь это —- интеллигенция!
Или и духовные ценности — буржуазны?
Ваши — да.
Но «государство» (ваши учредилки) — НЕ ВСЕ, есть еще воздух.
И ты, огневая стихия, Безумствуй, сжигая меня; Россия, Россия, Россия, Мессия грядущего дня. *
Чувство неблагополучия (музыкальное чувство, ЭТИЧЕСКОЕ, на вашем языке) — где оно у вас?
Как буржуи, дрожите над своим карманом.
В голосе этой барышни за стеной — какая тупость, какая скука: домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают? Когда она, наконец, ожеребится? Ходит же туда какой-то корнет.
Ожеребится эта — другая падаль поселится за переборкой и так же будет выть, в ожидании уланского жеребца.
К чорту бы все, к чорту! Забыть, вспомнить другое.
* Стихи Андрея Белого. — Ред.
8 января Весь день — «Двенадцать». Внутри дрожит.
9 января Весь вечер пишу. Кончена статья «Интеллигенция и Революция», а с ней и вся будущая книжка (7 статей и предисловие) «Россия и интеллигенция» — 1907 — 1918.
Выпитость. На днях, лежа в темноте с открытыми глазами, слушал гул, гул: думал, что началось землетрясение.
Завтра — проклятое дежурство (буржуев стеречь).
10 января 20 лет я стихи пишу. <...>
Хлеба почти не дают. Совет народных комиссаров порицает самосуды. Склон. К вечеру я отбоярился от ночного дежурства.
11 января «Результат» брестских переговоров (т. е. никакого результата, по словам «Новой жизни», которая на большевиков негодует).
Никакого — хорошо-с.
Но позор 31/2 лет («война», «патриотизм») надо смыть.
Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй! Артачься, Англия и Франция! Мы свою историческую миссию выполним.
Если вы хоть «демократическим миром» не смоете позора вашего военного патриотизма, если нашу революцию погубите, значит вы уже <…>не арийцы больше<…>. И мы широко откроем ворота на Восток.
Мы на вас смотрели глазами арийцев, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся азиатами, и на вас прольется Восток.
Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя, так изолгавшийся, — уже не ариец.
Мы — варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий ответ, страшный ответ — будет единственно достойным человека.
А эволюции, прогрессы, учредилки — стара штука. Яд ваш мы поняли лучше вас (Ренан).
Жизнь — безграмотна. Жизнь — правда (Правда). Оболганная, <...>, но она — Правда — и колет глаза, как газета «Правда» на всех углах.
Жизнь не замажешь. То, что замазывает Европа, -— замазывает тонко, нежно (Ренан; дух науки; дух образованности; esprit gaulois*; английская комедия), мы (русские профессора, беллетристы, общественные деятели) умеем только размазать серо и грязно, расквасить. Руками своей интеллигенции (пока она столь немузыкальна, она — пушечное мясо, благодарное орудие варварства). Мы выполняем свою историческую миссию (интеллигенция — при этом — чернорабочие, выполняющие черную работу): вскрыть Правду. Последние арийцы — мы. Правда доступна только для дураков. Калидаса, чтобы стать собой, должен был научиться (легенда), из дурака стать умным. Это — испорченная, я думаю, легенда (какая-нибудь поздняя, книжная). <…>
В чем тайна Ренана? Почему не плоски его «плоскости»? — В искусстве; в языке и музыке. Европа (ее тема) — искусство и смерть. Россия — жизнь.
* Галльское остроумие (франц.). — Ред.
13 января Тоска к вечеру... бродил, бродил... Оттепель, ветер...
14 января Интервью от газеты «Эхо» (по телефону) — может ли интеллигенция войти в соглашение с большевиками.
Выпитость к ночи. Сыро в комнате. Бушует ветер (опять циклон?).
Происходит совершенно необыкновенная вещь (как всё): «интеллигенты», люди, проповедывавшие революцию, «пророки революции», оказались ее предателями. Трусы, натравливатели, прихлебатели буржуазной сволочи.
Я долго (слишком долго) относился к литераторам как-то особенно, (полагая)*, что они отмеченные. Вот моя отвлеченность. Что же, автор «Юлиана», «Толстого и Достоевского» и пр. теперь ничем не отличается от «Петербургской газеты».
Это простой усталостью не объяснить.
На деле вся их революция была кукишем в кармане царскому правительству.
После этого приходится переоценить не только их «Старые годы» (которые, впрочем, никогда уважения не внушали: буржуйчики на готовенькой красоте), но и «Мир искусства» и пр. и пр.
Так это называлось, что они боялись «мракобесия»? Оказывается, они мечтают теперь об учреждении собственного мракобесия на незыблемых началах своей трусости, своих патриотизмов.
Несчастную Россию еще могут продать. (Много того же в народе).
* Вставлено до смыслу предложения. — Ред.
15 января Мои «Двенадцать» не двигаются. Мне холодно.
16 января Мокрый снег!
18 января Вот что я еще понял: эту рабочую сторону большевизма, которая за летучей, за крылатой. Тут-то и нужна им помощь. Крылья у народа есть, а в уменьях и знаньях надо ему помочь. Постепенно это понимается. Но неужели многие «умеющие» так и не пойдут сюда?
22 января Декрет об отделении церкви от государства. Звонил Есенин, рассказывал о вчерашнем «утре России» в Тенишевском зале. Гизетти и толпа кричали по адресу его, А. Белого и моему — «изменники». Не подают руки. Кадеты и Мережковские злятся на меня страшно. <…> Господа, вы никогда не знали России и никогда ее не любили!
Правда глаза колет.
26 января Впечатления от моей статьи («Интеллигенция и Революция»): Мережковские прозрачно намекают на будущий бойкот. Сологуб (!) упоминал в своей речи, что А. А. Блок, «которого мы любили», печатает свой фельетон против попов в тот день, когда громят Александро-Невскую лавру (!). В восторге — В. С. Миролюбов.
27 января «Двенадцать».
28 января «ДВЕНАДЦАТЬ».
29 января Азия и Европа. Я понял Faust-a: «Knurre nicht, Pudel»*. <…> Страшный шум, возрастающий во мне и вокруг. Этот шум слышал Гоголь (чтобы заглушить его призывы к порядку семейному я православию). Штейнер его «регулирует»? Сегодня я — гений.
* «Не ворчи, пудель» («Фауст» Гёте). — Ред.
30 января Стихотворение «Скифы».
17 февраля* «Двенадцать» — отделка, интервалы. Переписать главы «Возмездия» и «Скифов». Люба сочинила строчку: «Шоколад Миньон жрала» вместо ею же уничтоженной: «Юбкой улицу мела».
* С февраля 1918 г. — даты по новому стилю. — Ред.
18 февраля «Скифы» в «Знамя труда».
Что Христос идет перед ними — несомненно.*
Дело не в том, «достойны ли они его», а страшно то, что опять он с ними и другого пока нет; а надо Другого — ?
Я как-то измучен. Или рожаю, или устал.
* О поэме «Двенадцать» и связанных с ней дневниковых записях Блока читайте в статье Олега Давыдова «ТРАХ-ТАРАРАХ-ТАХ-ТАХ-ТАХ-ТАХ!». — Ред.
19 февраля Мой 3-й фельетон в «Знамени труда». Германия опять воюет с нами. Не много ли я взял на себя? Люба, шутя, говорит! рикируйся. Жутко.
20 февраля В «Знамени труда» — мои «Скифы»...
Стало известно, что Совет народных комиссаров согласился подписать мир с Германией.
Религия — грязь (попы и пр.). Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «недостойны» Иисуса, который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой.
Романтизм — грязь. Все, что осело догматами, нежной пылью, сказочностью, — стало грязью.
Остался один elan**.
Только — полет и порыв; лети и рвись, иначе — на всех путях гибель.
Может; быть, весь мир (европейский) озлится, испугается и еще прочнее осядет в своей лжи. Это не будет надолго. Трудно бороться против «русской заразы», потому что — Россия заразила уже здоровьем человечество. Все догматы расшатаны, им не вековать.
Движение заразительно.
Лишь тот, кто так любил, как я, имеет право ненавидеть. И мне — быть катакомбой.
Катакомба — звезда, несущаяся в пустом синем эфире, светящаяся.
Барышня за стеной поет. Сволочь подпевает ей… Это — слабая тень, последний отголосок ликования буржуазии.
Если так много ужасного сделал в жизни, надо хоть умереть честно и достойно.
15 000 с красными знаменами навстречу немцам под расстрел.
Ящики с бомбами и винтовками.
Есенин записался в боевую дружину.
Больше уже никакой «реальной политики». Остается лететь.
Настроение лучше многих минут в прошлом, несмотря на то, что вчера меня выжали (на концерте).
23 февраля Ц. К. большевиков — за мир (Ленин: «Я устал от революционных фраз»). Ц. К. левых с.-р. — большинство 6 против 4 — против мира (после горячих прений).
26 февраля Немцы подписали мир, продвигаясь на словах в Эстляндии и Украине, на деле — у Полоцка — Витебска. Очевидно, есть опасения за свое нутро. — История разжижается, процесс затягивается. Псков — наш, красная гвардия его отбила.
Я живу в квартире; за тонкой перегородкой находится другая квартира, где живет буржуа с семейством (называть его по имени, занятия и пр. — лишнее).
Он обстрижен ежиком, расторопен, пробыв всю жизнь важным чиновником, под глазами — мешки, под брюшком тоже, от него пахнет чистым мужским бельем, его дочь играет на рояли, его голос — тэно-ришка — раздается за стеной, на лестнице, во дворе, у отхожего места, где он распоряжается, и пр. Везде он. Господи боже! Дай мне силу освободиться от ненависти к нему, которая мешает мне жить в квартире, душит злобой, перебивает мысли. Он такое же плотоядное двуногое, как я, он лично мне еще не делал зла. Но я задыхаюсь от ненависти, которая доходит до какого-то патологического истерического омерзения, мешает жить.
Отойди от меня, Сатана, отойди от меня, буржуа, только так, чтобы не соприкасаться, не видеть, не слышать; лучше я или еще хуже его, не знаю, но гнусно мне, рвотно мне, отойди, Сатана.
1 марта Главное — не терять крыльев (присутствия духа).
Страшно хочу мирного труда; но — окрыленного, не проклятого. Более фаталист, «чем когда-нибудь» (или — как всегда).
Красная армия? Рытье окопов? «Литература»?
Все новые и новые планы.
Да, у меня есть сокровища, которыми я могу «поделиться» с народом.
Ночью и сегодня. Посошков (яростный реформатор из народа) — через Ап. Григорьева.
Чаадаев — пройти и через это искушение.
Польский мессианизм. Революция — это я — не один, а мы.
Реакция — одиночество, бездарность, мять глину.
3 марта «Двенадцать» в «Знамени труда».
4 марта Делается что-то. Быть готовым. Ничего, кроме музыки, не спасет. Европа безобразничала явно почти четыре года (грешила против духа музыки... Развивать не стоит, потому что опять злоба на «войну» отодвинет более важные соображения).
Ясно, что безобразие не может пройти даром. Ясно, что восстановить попранные суверенные права музыки можно было только изменой умершему.
9/10 России (того, что мы так называли) действительно уже не существует. Это был больной, давно гнивший; теперь он издох; но он еще не похоронен; смердит. Толстопузые мещане злобно чтут дорогую память трупа (у меня непроизвольно появляются хореи, значит, может быть, погибну).
Китай и Япония (будто бы — по немецким и английским газетам) уже при дверях. Таким образом, поругание музыки еще отомстится.
Мир с Германией подписан (вчера или сегодня). (Не знаю, что это значит и как это отразится на «военных действиях», т.е. прекратятся они хоть временно или нет; и, кажется, здесь этого никто не знает. Да и не очень в этом дело).
«Восставать», а не «воевать» (левые с.-р.) — трогательно. Но боюсь, что дело и не в этом тоже, потому что философия этого — помирить мораль с музыкой. Но музыка еще не помирится с моралью. Требуется длинный ряд антиморальный (чтобы «большевики изменили»), требуется действительно похоронить отечество, честь, нравственность, право, патриотизм и прочих покойников, чтобы музыка согласилась помириться с миром. <...>
Моя квартира смотрит на запад, из нее много видно.
10 марта Ежедневность, житейское, изо дня в день — подло.
Что такое искусство?
Это — вырывать, «грабить» у жизни, у житейского — чужое, ей не принадлежащее, ею «награбленное» (Ленин, конечно, не о том говорил).
Марксисты — самые умные критики, и большевики правы, опасаясь «Двенадцати». Но... «трагедия» художника остается трагедией. Кроме того:
Если бы в России существовало действительное духовенство, а не сословие нравственно тупых людей духовного звания, оно давно бы «учло» то обстоятельство, что «Христос с красногвардейцами». Едва ли можно оспорить эту истину, простую для людей, читавших Евангелье и думавших о нем. У нас, вместо того, они «отлучаются от церкви», и эта буря в стакане воды мутит и без того мутное (чудовищно мутное) сознание крупной и мелкой буржуазии и интеллигенции. <...>
Разве я «восхвалял»? <...> Я только констатировал факт: если вглядеться в столбы метели на этом пути, то увидишь «Исуса Христа». Но я иногда сам глубоко ненавижу этот женственный призрак.
20 марта Люба, наконец, увидела Савоярова, который сейчас гастролирует в миниатюре рядом с нами.
Зачем измерять унциями дарования александрийцев*, играющих всегда после обеда и перед ужином, когда есть действительное искусство в миниатюрах.
Еще один кол в горло буржуям, которые не имеют представления о том, что под боком.
* Актеров Александровского театра. – Ред.
25 апреля «Катилина». Какой близкий, знакомый, печальный мир! И сразу — горечь... Как скучно, известно. Ну, что ж, Христос придет. Катилина захотел нескучного, не пышного, не красивого, недосягаемого. И это тоже скучно.
27 апреля «Катилина». Все утро — тщетные попытки. Шорохи тети и дюяль за стеной доводят почти до сумасшествия. Все двери заперты (как всю неделю). Днем — беспокойный сон старика. О, если бы отдохнуть! Вдруг к вечеру — осеняет (63-е стихотворение Ювенала* — ключ ко всему!). Сразу легче...
* Описка. Имеется в виду 63-е стихотворение Катулла. – Ред.
12 мая Одно только делает человека человеком: знание о социальном неравенстве.
14 мая В Финляндии начался белый террор. Сволочь за стеной заметно обнаглела — играет с утра до вечера упражнения, превращая мою комнату в комнату для пытки. Все нежизнеспособные сходят с ума; все паучье, плотское, грязное — населяется вампиризмом (как за стеной).
1 июня Как я устаю от бессмысленности заседаний!
7 июля Я одичал и не чувствую политики окончательно.
22 июля После упорной работы я увидал, что мои переделки стихов (главным образом, сокращения) были напрасны. Поэтому я восстановляю многие выкинутые строфи и строки.
21 августа Как безвыходно все. Бросить бы все, продать, уехать далеко — на солнце, и жить совершенно иначе.
23 августа Ночью я проснулся в ужасе («Опять весь старый хлам в книги»). Но — за что же «возмездие»? В том числе за недосказанность, за полуясность, за медленную порчу. Кто желает понять, поймет лучше, вчитываясь во все подряд.
28 августа Я задумал, как некогда Данте, заполнить пробелы между строками «Стихов о Прекрасной Даме» простым объяснением событий. Но к ночи я уже устал. Неужели — эта задача уже непосильна для моего истощенного ума?
31 августа Ленин ранен.
1 сентября Ленину лучше.
7 ноября Празднование Октябрьской годовщины с Любой. Вечером — на «Мистерию-буфф» Маяковского в Музыкальной драме.
Исторический день — для нас с Любой — полный.
Днем — в городе вдвоем — украшения, процессия, дождь у могил. Праздник.
Вечером — хриплая и скорбная речь Луначарского, Маяковский, многое.
Никогда этого дня не забыть.
11 ноября Революция в Германии — полная.
8 декабря Весь день читал Любе Гейне по-немецки — и помолодел.
12 декабря Отчего я сегодня ночью так обливался слезами в снах о Шахматове?
31 декабря Мороз. Какие-то мешки несут прохожие. Почти полный мрак. Какой-то старик кричит, умирая от голоду. Светит одна ясная и большая звезда. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете