Я неудачник с 1979 года. Не знаю, когда и при каких обстоятельствах вы поняли это про себя или еще поймете, но я рад, что осознал это в раннем возрасте.

Некоторые из моих ровесников уяснили данный факт гораздо позже, лет в 16, некоторые не поняли до сих пор. Я врубился в то, что «неудачник», уже когда пошел в первый класс заурядной средней школы. Впрочем… Думаю даже за год до этого, а может и два я уже предчувствовал и знал, что являюсь наиполнейшим лузером.

Я лет в пять-шесть постоянно, когда дома никого не было, хватал игрушечный револьвер и изображал перед воображаемой кинокамерой «сынка шерифа». Это была моя главная роль в те годы в придуманном мною для себя спагетти-вестерне. Я понимал, что про меня должны снимать кино, но этого никто не делал и даже не предлагал. Только мама обещала отнести мои фото на Ленфильм и все время об этом забывала…

И постепенно разочарование поселялось в моей душе. Разочарование, переходящее в злость.

Все, что произошло после этих игр в моей жизни, не так уж важно для моего самосознания. Я проиграл свою игру за жизнь и место под солнцем уже в 79-м. Я родился там, но опоздал везде и всюду... Теперь я что-то делаю, некоторым это нравится. Но все это – существование без шансов на успех. Мне не доказать себе, что удача повернулась ко мне лицом. Я делаю нечто не чтобы чего-то достичь или кого-то покорить… Это все дикая детская неудовлетворенность заставляет меня двигаться дальше…

Главный ответ в том, почему я что-то делаю до сих пор, это белоснежная, как вершины Альп, и настолько же монументальная зависть, заполнившая меня, как Солнечный вечный свет, с детства. Зависть к моим ровесникам-кинозвездам! Оооооо… как я им завидую…

Если бы мне удалось сняться в фильмах «Приключения Электроника» или «Остров Сокровищ»… я чувствовал бы себя не так потеряно и бессмысленно в те годы. 

Я бы мог сейчас, наверное, быть ведущим ТВ-программы, как гениальный Федя Стуков, или играть в сериалах, как Галкин… Все эти ребята старше меня на год-два…

Но в то время, когда они покорили весь СССР, я играл с игрушечным пистолетом марки Револьвер за 4 рубля 88 копеек. Изображал расиста «сыночка шерифа», расстреливая воображаемых краснокожих десятками и сотнями. Переписывал в тетрадки фильмы «Сокровище серебряного озера» и «Легенда о динозавре», рисуя разноцветные кровавые иллюстрации фломастерами, занимался перманентным обменом в школе всего на все и промышлял воровством, где придется. Много мастурбировал и мечтал, мечтал, мечтал… о том, что со мной тоже такое может произойти. И меня пригласят сниматься в роли Сына Шерифа в вестерн совместного русско-румынского или советско-ГДР-овского производства… Это была фантазия, от которой у меня вставал в детстве член, и мурашки удовольствия шли по телу, и я испытывал сравнимое с сексуальным оргазмом – удовольствие. И стрелял по индейским женщинам и детям с искренним бледнолицым остервенением.

Но в возрасте, когда мои ровесники становились кинозвездами, я был безнадежно мал и глуп. Я даже считал, что в часе 100 минут, потому что 100 символизировало для меня нечто ЦЕЛЬНОЕ и ПОЛНОЕ. И когда родители отпускали меня спросить, сколько времени осталось до начала сеанса в кино и мне говорили: «Половина шестого», я возвращался и сообщал, что времени: Пять часов, Пятьдесят минут.

Папа, оставляя меня дома, рисовал на листочке циферблат часов, вырисовывая красным стрелку на 14.00, чтобы я включил телик и начал смотреть очередную серию про Элика. А зеленым отмечал стрелку 16.20 – с мультиками. Листочек он ставил с настоящим будильником, чтобы я мог по нему ориентироваться… Сравнивая нарисованные разноцветные стрелки с движущимися настоящими. Такая наглядная карта Времени для ребенка Дауна. Да. Когда Федя Стуков имел за плечами «Обломова» и «Родня», – я по ТВ-программе и часам ориентировался с подсказкой инструкцией. Немудрено, что с такой сообразительностью я никому оказался не нужен ни на малом, ни на большом экране. 

В спорт-школе меня все признавали как лидера и талантливого рассказчика. Девочки дали мне прозвище «Сказочник». Тренера, ученики, даже старшеклассники слушали меня, когда я открывал рот, как загипнотизированные. Около моей кровати на базах отдыха всегда сидели влюбленные в меня старшеклассницы, заслушивающиеся моими историями и в восторге убаюкивающие ребенка, не по годам развитого в некоторых областях… Я всегда был любим и обожаем маленькими группками людей, и культ моей личности и мой авторитет росли год от года… Но кино и слава кинозвезды были недостижимой мечтой… А это значит, все, чего я добивался, было жалким подобием того, о чем я фантазировал.

Что толку было от моих любых достижений (вроде толстых тетрадок, исписанных в 80-х годах фантастическими историями и рассказами ужасов, которыми зачитывались вся школа), если мне не удалось, живя в 1979 году, сняться в «Пиратах XX века» или «Похищении Савойи»... хотя бы в эпизодической роли. Это равноценно тому, чтобы жить в 60-х годах и не быть Тимоти Лири, «Битлз» или Джимом Моррисоном.

Когда я стал подростком, я начал еще сильнее злиться этому факту и еще больше писать и придумывать. Я подумал, что раз про меня не хотят снять фильм!!! ОК! Я сниму сам! Я создам свою историю, в которой у меня будет главная роль…

Только этим объясняется мое желание заниматься творчеством.

Я себя часто спрашиваю, почему у меня многое получается?
Почему я один из самых известных русских художников, хотя не умею рисовать?
Почему я известный журналист и сочинитель без среднего образования?
Почему я преуспевающий бизнесмен, хотя трачу на бизнес не более одного дня в неделю?
Все из-за того, что я хочу подавить в себе безумное разочарование в жизни.

Потому что и сейчас за эпизодическую роль в фильме «Пираты XX века» я бы отдал все, что имею. Потому что все мое искусство – это терапия ребенка, которого не пригласили сниматься в боевик! Никакого другого движущего импульса никогда не было и не могло быть в том, что мы теперь называем Димамишенин или Doping-Pong.
Как и тридцать лет назад, так и сейчас: я не могу получить Удовлетворения, блядь!
Ну, никакого удовлетворения…

Я не целовался взасос с Яной Поплавской и не сжимал ее грудь своими жадными пальчиками, когда она играла «Красную Шапочку». Я не смог даже сыграть Буратино, как Дима Иосифов, потому что был Стопроцентным Плохишом… Я, правда, видел голышом Настю Нечаеву, снимавшуюся с Сашей Проданном в «Проданном смехе»… но… это не могло меня успокоить больше, чем на один день… Алексей Фомкин… Мой ровесник. Я был на его вечере после первого показа «Гостьи из Будущего». Он уже тогда собирал целые залы… Я помню, как мы вырядились с приятелем под фальшивых морячков из Нахимовского училища и пытались подцепить пару девочек, пришедших на Фомкина… Удалось. Обменялись телефонами. Но дома меня ждала ужасная разборка по поводу того, что менты задержали моего другого друга. И так я попал первый раз под следствие, и врал в лицо женщине оперуполномоченному, и она вскакивала из-за стола и кричала моим родителям: «Ему только 13, а он ведет себя, как законченный рецидивист! Он же лжет нам, лжет, глядя в лицо невинными глазами…» А я продолжал глядеть, наивно хлопая ресницами, и думал: «Не расколешь, сука. И на учет не поставишь. Потому что нет у тебя, падла, на меня доказательств никаких, уродина сраная ментовская, тварь недоебанная».

Я помню, как в возрасте Алексея Фомкина ходил по универмагу «Нарвский» на Ленинском проспекте, размышляя, как вести себя с ментами и родственниками, все-таки это было мое первое ПРИЧАСТИЕ… и опыта было ноль. Я знал, что только не расколоться. Это главное. Одного из нашей банды тинейджеров взяли. Кучерявого. Он заложил будущую арт-звезду – меня и будущую звезду нашей олимпийской сборной по баскету Вадика Моськова. Нам шили организованный грабеж. Воровство джинс по 100 рублей каждые в универмаге «Нарвский». Тогда это была средняя зарплата. Я сливался и говорил, что Кучерявый просто хотел отодрать этикетку от них. А Вадик и я вообще просто рядом гуляли…

В то время, как мой ровесник игрался и флиртовал с Наташей Гусевой в безмятежном мире Кира Булычева, я жил в жесткой атмосфере «Переступить черту» Александра Житинского… И, глядя на телики, показывающие этот фильм вечером в том же универмаге, я находил в своей судьбе больше общего с сидящим на допросе юношей, чем с гоняющимся за мелофоном Алесем Фомкиным. Парень из группы «Бумажный змей», который обокрал свою родную школу, был больше похож на меня, и я ему сопереживал сильнее, чем героям фантастического сериала. Я носил такое же драповое пальто, какое носил он, такую же английскую булавку на воротнике… и его в нежном возрасте так же прессовали менты, как и меня.

Ох… как мне не хотелось уходить от универмаговских теликов и возвращаться домой, к этим разборкам: «Зачем ты это сделал, что тебе не хватало…» и прочее-прочее… И еще этот Фомкин с его борьбой против космических пиратов… Как же он был невероятно далек от моей реальности. Он вызывал только раздражение и неприязнь, ведь он был еще одним из тех детей, которые дали мне почувствовать себя неудачником. А теперь еще и неудачником в квадрате. На хвосте у которого сидели неудачники-друзья-ворюги и менты, пытающиеся расследовать это дело… А по телику лафа… И я сжимаю ногтями, впиваюсь в мякоть ладоней, сжимая кулаки… Опять выбрали не меня...

От милиции вся моя группировка отмазалась. Потом это повторялось снова и снова в разных интерьерах и при разных обстоятельствах. Примерно в 1995 году мне на улице, в районе одной из Советских улиц рядом с Московским вокзалом резко заломали руки несколько человек в штатском и, придерживая голову вниз, резко щелкнули наручниками. Посадили в машину и стали колоть насчет одного из моих приятелей, который, как им казалось, принадлежал к Тамбовской преступной группировке.

В тот день я шел за билетом на концерт Бой Джорджа. И, когда понял, что меня задержали не на пару часов, даже порадовался, что его не купил. Меня выпотрошили всего… Деньги, часы, браслет, кольцо… Все перекочевало в карманы ментов. При крайне тревожной обстановке был момент, который меня даже рассмешил: один из ментов присел на корточки и зло посмотрел мне на ширинку, будто я заставлял его сделать мне минет.

У меня на ширинке черных джинс просто висел значок, показывающий «Фак». Это его внезапно разозлило, и со словами «ты что, самый крутой тут неформал?» он сорвал его и кинул в угол кабинета. Меня продержали в РУВД сутки, пытаясь вытянуть информацию про моего друга, находящегося во всесоюзном розыске. Я написал все, что знал, разумеется. То есть НИЧЕГО. Как потом я выяснил, вышли на мою маму и пытались прощупать почву и вытянуть информацию из нее, но она идеально ответила на слова:

– Ваш сын задержан по подозрению к принадлежности к организованной преступной группировке.

– Сын? Какой сын? Я не понимаю, о чем вы говорите, молодые люди. Ах сын!!! Вспомнила... Так он художник, как и все его друзья, и больше я ничего о них не знаю. Извините.

Я находился в камере с убийцей ребенка и драг-дилером. Мы с драг-дилером затолкали убийцу ребенка ногами под нары, чтобы он не маячил на территории, и спокойно уснули. Ночью я проснулся от какого-то разговора. Двое нереальных амбалов ОМОНОВЦЕВ тыкали в меня через решетку дулами автоматов.

Прищурившись, я подглядывал за ними и за опером в кожаном пиджаке с перебитым, как у боксера, носом. Он разговаривал с одним из задержавших меня штатских. Я делал вид, что продолжаю спать. Они явно приехали в РУВД за кем-то из нас. 

– Вот этот неформал с братьями Шрейдер тусит. Их видели много раз вместе. Бандит он. 

– Да какой он бандит. Посмотри, как выглядит! Волосы длинные, серьга в ухе, желтая кенгуруха, рейвер какой-то.

– Бандит. Их все время видят вместе с братьями. Денег были полные карманы, ведет себя нагло, дебила корчит, урод. Мать говорит, художник. Ты посмотри, какой он художник. Два метра ростом, центнер веса.

– Нет. Не то ты мне говоришь. Я лучше этого возьму парня. Под нарами…

ОМОНОвцы зашли и за ноги вытащили из-под нар убийцу. И поставили перед опером.

– Вот ты мне и нужен. Ты зачем ребенка-то убил?

Тот мямлил что-то нечленораздельное.

– Все. Поехали на смерть.

Нанеся несколько ударов ему в живот, хрипящего и всхлипывающего мужика потащили на выход…

Я продолжал изображать сон. Но тем не менее, сука в штатском, которая меня сюда привезла, закрывая клетку, посмотрел в мою сторону и сказал:

– Спишь? Ничего. Не волнуйся, пацан. Утром за тебя возьмемся…

За ночь произошло еще много забавного. В РУВД привезли дышавших моментом эстонских школьников, группу аж из 10 человек. Схватили в каком-то сквоте. Те сидели прямо на полу в коридорах, так как камеры были переполнены, и лопотали на ломаном русском. Привели какого-то кавказца, который сказал: «Посади меня, начальник, в самый злой камер!»

И его отправили в аквариум, битком набитый всякой швалью. Героем ночи стал в жопу пьяный морской офицер, который привел в РУВД избитого вкровь парня, попытавшегося его ограбить. Офицер отнял у нападавшего газовый пистолет и нож, отмесил и сдал органам. Но те, увидев его невменяемость, решили задержать обоих.

Офицер, охуев от несправедливости, орал: «Я Чикотила! Я убил всех этих людей! И вас всех кончу, суки ментовские!»

В конце концов, его приковали наручниками к решетке.

Рассвирепев, он стал орать еще сильнее, чем нереально мешал спать мне и драг-дилеру. Драг-дилер, засыпавшийся на метадоне, которым барыжил в гостинице Октябрьская, вызвал дежурного и попросил утихомирить нервного посетителя. Видно, драг-дилер пользовался популярностью в РУВД, потому что дежурный предложил сделку офицеру. Тот на 10 минут замолкает, и его отпускают. Морской волк затих. И через 10 минут его отпустили.

Утром меня вывели как особо опасного преступника, под конвоем, и погрузили в козелок («Ну что, неформал, с бандитами значит, дружбу водишь и не сдаешь братков, молодец… Ну все. Попал ты в этот раз люто. Поедем тебя убивать».) Мы куда-то поехали. Менты бредили расправой в лесу. Куда едем, видно не было вообще. С четырьмя стражами порядка с автоматами наизготовке было жутко тесно, и я уже даже хотел, чтобы мы побыстрее приехали в этот страааашный лес… Хоть свежим воздухом не тухлым подышать… Закрытое пространство стало меня заебывать.

Я не знал, что примерно в это время Алексей Фомкин, герой фильма «Гостья из будущего» сгорел где-то в деревне в бане. Блеф ментовский закончился внезапно, как и щелканье наручниками, прервавшее мой поход на концерт Бой Джорджа. Увидев, что ни сутки угроз, ни тыканья автоматами, ни поездки в мифический лес со смертоубийством на меня должного впечатления не произвели, они злобно расстались со мной.

Когда утром менты выбросили меня, так ничего и не добившись, и я, оказавшись без денег где-то загородом, звонил своему другу, Алексей Фомкин был уже мертв. А я спустя пару часов мчался в ресторан кушать с моим приятелем, тут же приехавшим и подобравшим меня… За несколько дней до этого мы расстались с ним, когда он кинул документы мента на крышу ларька и побежал по Староневскому… Из-за его брата-близнеца, удравшего со следственного эксперимента с несколькими килограммами героина, и был весь этот сыр-бор. Хватали всех, кто его хоть немного знал…

Я со смехом рассказывал ему про свои приключения, про угрозы и пресс, о страхе, который реально испытал от всей этой хуйни, и горевал только о том, что пропустил концерт Бой Джорджа и что у меня отобрали все деньги и вещи… В этот же день мне все возместили, и всю следующую ночь я палил из пистолета в форточку, от радости пьяный и счастливый. В тот момент у меня куда-то улетучилось ощущение неудачника... Я даже почувствовал, что более удачлив, чем многие…

Но спустя пару лет все вернулось. Я все равно был никто, а они всегда были кем-то. С 4 до 10 лет Федя Стуков сделал все, ради чего родился. А Теренс Маккена и Уильям Берроуз к 40 годам только пришли в себя от истых галлюцинаций и начали что-то писать… У каждого фрукта свой срок. И кто-то становится человеком-овощем с 10 лет, а кто-то созревает только к 40. Это нормально. Но… Самое счастливое время для меня связано с кино. Когда я ходил на дневные сеансы и смотрел «Золотой пояс» и «Золотое путешествие Синдбада». Когда слушал, затаив дыхание и со слезами, наворачивающимися на глаза от переизбытка чувств, Милу Берлинскую…

В 90-е годы все мои источники зависти исчезли… Том Сойер и Маленький Обломов вел убогое Лего-шоу, и ему на смену пришел пятилетний Саша Лойе, рекламировавший «Херши Колу» И началась совсем другая история…

А мне была так нужна сказка... Я писал в дневнике в 1996 году «Мне так нужна сказка... Я, как ребенок, загибаюсь без нее... Моя сказка это как название фильма Райнера Вернера Фассбиндера "Я просто хочу, чтобы меня любили"... Просто Джон Леннон правильно говорил, рассказывая, зачем он идет на все эти мучения, связанные с записью альбома, интервью, работой с публикой... Вещами, в принципе мало имеющими общего с творчеством, которое делается все лежа на диване... Так вот, он говорил, что идет на эти муки из-за недостатка любви... Чудовищного неудовлетворения. Вселенского желания ощущать, что тебя любят. Мне нужно больше любви, чем у меня есть. У меня постоянный недостаток в любви. Наверное, потому что я – самый большой. Во всех смыслах этого словосочетания. Понимаешь?».

Конец 90-х , эпоха «Птюча» немножко вставили мне мозги. И я подумал… Какая херня… У меня есть еще шансы сняться в порно или в документальном фильме о каком-нибудь «Хелтер Скелтер»… Так что ж горевать? А вот у них-то уже никаких шансов нет. Меня мало кто знает. Их знают все. Передо мной все дороги открыты, перед ними – они всегда и навсегда закрыты.

Я могу пригласить Наташу Гусеву сняться в моем будущем фильме, а она меня – точно нет.

Единственным из них, к кому я никогда не питал зависти и злости, так это к Сереже Шевкуненко. Я помню, увидел в газете заметку о его трагическом убийстве – его и его мамы. Через плечо какого-то человека в вагоне метро… Шел 1995 год… Злость. Я испытал тогда такую злость и ненависть к его убийцам… Просто невероятной космической величины…

Если мне повезет, и история не сотрет меня с лица земли – я расправлюсь со всеми своими соперниками детства самым лютым образом. Слышите вы, Электроники, Буратино, Феди Стуковы! Вы украли у меня детство и заставили считать себя неудачником все младшие и средние классы… Меня, мизинца на ноге которого вы не стоите! Только старшеклассником я понял, что у меня есть цель. Выжить среди вашей славы и пережить ее любым доступным мне способом. И… у меня получилось. И теперь я мечтаю СЫГРАТЬ РОЛЬ МОЛОДОГО ЗЛОДЕЯ в своем и только в своем КИНО, в котором вам всем уготована роль престарелых жалких жертв.

Далее: МОТОБИОГРАФИЯ. Семейные диалоги (2001 г.)