Мой дедушка – музейный экспонат, убил лично очень много людей. Все они были немцами. И ему приказали это сделать русские генералы. Он не был добровольцем. Просто молодым.
Вместо формы морского десантника он ходил на парад победы 9 мая в кожаной американской куртке «PILOT», подарок союзника, и из всех многочисленных медалей и орденов с содержанием драг. металлов носил потрепанную «За оборону Кавказа». Он брился полвека спустя трофейной бритвой, взятой у одной из своих военных жертв, и крайне сложно было найти человека более дорогого мне и более невосприимчивого к той культуре, которая составила с детства всю мою жизнь.
Дедушка обожал потчевать меня, с малых лет, ветеранскими байками, одна другой литературнее. Вся трехдневная автомобильная дорога из Ленинграда на юг: Легендарную Малую Землю, воспетую Леонидом Ильичем Брежневым в своей одноименной бессмертной прозе, связана у меня с дедушкиными рассказами, прерываемыми на пение дуэтом пожилым мужчиной и маленьким ребенком самого огнестрельного хита «КАТЮША».
К примеру, мой дед знал точно, что Адольф Гитлер жив. Он «читал» об этом в какой-то иностранной газете (наверное, аргентинской), в ней утверждалось, что Фюрер бежал после краха III Рейха в Южную Америку и умер там, дожив до глубокой старости в 60-х гг. В Берлине – 45-го нашли, конечно же, труп его двойника. Мой дедушка страстно защищал эту теорию. Казалось, жизнь врага продлевала его собственную юность. Юность, прошедшую в боевых условиях. И давала сил презирать новоиспеченных противников – они ни в какое сравнение не шли с главным Врагом человечества ХХ века.
Еще была фантастическая полупорнографическая история, поведанная дедушке в больнице, где он лежал после легкого ранения, неизвестным летчиком – героем Советского Союза, чудом выжившим после тарана. (Кстати, таранил его фашистский самолет. Какой-то германский камикадзе.)
Так вот – у этого летчика-героя во время блокады был роман с неким танцором балета второго плана, не уехавшем в эвакуацию из Блокадного Ленинграда. Тот был не прима, но тем не менее очень красив, даже в условиях экстремального юного голодания. Летчик этот, участник обороны города, влюбился в него без памяти. В свободный от вылетов час наш герой почти бегом, стремительно добирался по лабиринтам сугробов и трупов до желанной цели. До заветной трехэтажки, закрученной как амфитеатр, в заклеенном крест на крест окне которого его ожидал любимый молодой человек, возбуждая своею вынужденной изящностью, издалека смахивая на юного мальчика. Люди простые и в форме не замечали кипевших под носом страстей, и их вполне возможно было понять.
Так они и пережили блокаду, деля один спец.паек на двоих, плюс дополнительное усиленное белковое питание, которым они подкармливали друг друга почти ежедневно. Представляешь, как им весело праздновать каждый день Победы и прорыва Блокады. Солнечная Дорога Жизни среди голубых небес и кучевых облаков для них были месяцами длящимся оральным сексом и авиасимуляторами с реальными истребителями. Подобных неординарных историй у моего общительного дедушки было полно.
Время шло, я подрос и увлекся другими историями. Дедушке было наплевать, что я назвал своего сына Тимоти, в честь профессора Лири, а Тимур Новиков был для него вообще примерным врагом народа. Так же несмотря на горячую любовь, которая нас связывала, и нашу святую веру друг в друга, как людей родных и близких, нам долго не приходилось войти в тематический контакт во всем, что касалось современного искусства.
Меня оставляли равнодушными спорт и автомобили, которые обожал дед. А его не интересовали конкретная поэзия и DSL – 55. Правда мы оба любили женщин примерно одной внешности и одного возраста (худеньких нимфеток с обветренными губами и большими глазами), но после этого наши вкусы расходились в диаметрально противоположенные стороны.
Но вот однажды, сидя под деревом и объедаясь тутовником, мы внезапно нашли общий язык. Дело было в Голубой бухте, закрытой пограничной зоне на Черном море, куда мы ездили отдыхать, сколько я себя помнил, пользуясь привилегиями членов семьи героя тех мест.
Чистая природа, обилие фруктовой падали и вечнопрекрасная погода располагали к откровенности, и я неожиданно для себя прочел дедушке недавно переведенное мною стихотворение Эрнста Яндля из сборника «LECHTS UND RINKS – gedichte statements peppermints». В модном клубе Грибоедов Олег Гитаркин («Нож для фрау Мюллер») и DJ DAN исполнили целую программу с голосом любимейшего моего поэта, засэмплировав его с пленки, которую я раскопал и скопировал в одной немецкой библиотеке.
Вот оно -
1944 / 1945
Война Война Война Война Война Война
Война Война Война Май. Война
Война Война Война
Война Война Война
Мой загорелый дедушка в серой рубашке «DICKIES» побледнел, взгляд его ушел за горизонт, и он тихо прошептал: «Просто мурашки по коже».
Это был полный контакт. Точное попадание в цель.
В тот день поэзия снова, в который раз, вернула меня в счастливое детство
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.