Река Лух обладает весьма привередливым нравом. Начинается примерно в 25 км от правого берега Волги, но, вместо того, чтобы сразу впасть в нее, течет на юг, пока через 240 км не впадет в Клязьму. А там уже скоро Ока и опять-таки – неизбежная Волга. Говорят, что когда-то Лух протекал мимо деревни Рябинкино, но ушел на 6 км в сторону, к городу Луху. Потому что жители Рябинкина отказались приносить реке человеческие жертвы. А жители Луха не отказались. В результате река ежегодно берет из их числа жертву.

Эта история рассказана в книге «Тихонова пустынь и Лухский край», изданной по благословению Патриарха к 500-летию кончины преподобного Тихона Лухского. Рассказана она как естественный факт, имевший и имеющий место (люди действительно тонут) на берегах священного Луха. Именно так подобного рода истории и надо рассказывать – правдиво, обыденно, с ясным пониманием физических и духовных потребностей гор, дерев и потоков. И не смущаясь всякого рода христианскими предрассудками.

Тихон Лухский (в миру Тимофей) родился в Литве. Был военным. В 1482 году вместе с князем Федором Бельским он покинул родные края и отправился в Москву, где постригся в монахи. Жизнь столичной обители тяготила его, он пошел странствовать. Осел в окрестностях Луха, в урочище Копытово. Здесь вокруг него начал собираться народ. Князь Бельский, ставший к 1498 году владетелем Лухского края, предоставил место для монастыря – при впадении в Лух реки Возопль. На этом месте Тихонов монастырь стоит и поныне. Сейчас он действует. Место (поселок Тимирязево) ничего особенного собой не представляет. Сам Тихон предпочел остаться в Копытово, где и умер 16/29 июня 1503 года.

Среди его учеников в народе особо почитался Филарет. Он был какой-то особо огромный и мощный. Одной рукой поднимал бревно, которое едва могли тащить даже четверо. Недавно при раскопках в монастыре была обнаружена его могильная плита. И на ней написано, что умер Филарет в 1482 году. А монастырь появился в 1498. Мало ли какие отсюда можно сделать выводы. Например, что под именем Филарета почитался какой-нибудь древний герой. Или, скажем, местный дух. В упомянутой книге вывод делается удивительный: Тихон посещал эти места раньше 1482 года, когда еще был литовским военнослужащим.

Человека, погруженного в мирское, иногда раздражает наивность религиозных людей. Они вроде бы исходят из тех же самых пространственных, временных и причинных установок, что и всякий другой субъект, но при этом, если нужно объяснить невозможное, как бы забывают о пространстве, времени и причинности. Произвольно растягивают рационалистические принципы, придуманные для понимания естественного хода вещей. Это плохо. Законы природы должны оставаться незыблемы. В этом смысле они не должны отличаться от юридических условностей, регламентирующих жизнь. Ведь собственно, «кон» – это «начало, ряд, предел». Черта, за которую нельзя переступать, а иначе получится «преступление». Однако там, где законы не действуют, остается пространство свободы. В этом пространстве любые условности не существенны. В это пространство и устремлялись отшельники, уходя от мирской суеты.

Вот, например, в Житии Макария Желтоводского и Унженского (которого я уже упоминал, рассказывая о Чистом болоте) есть пассаж, из которого следует, что Тихон и Макарий были духовными друзьями и где-то на рубеже 20-30 годов 15-го столетия поселились при впадении реки Добрицы в реку Лух. Но местные жители прогнали отшельников, после чего Тихон отправился вверх по Луху и обосновался в Копытово, а Макарий ушел вверх по Добрице и создал обитель на берегу Волги около Решмы. Эту обитель он, впрочем, вскоре тоже оставил, чтобы основать один из самых знаменитых монастырей России.

О дальнейших странствиях Макария и замечательных свойствах мест, в которых он останавливался, надо говорить отдельно (см. также здесь). А сейчас – только о месте впадения Добрицы в Лух, где Макарий и Тихон прожили некоторое время. С точки зрения здравого смысла, никакой такой совместной жизни быть не могло. Потому что Тихон появился в России в 1482 году, а Макарий скончался на Унже в 1444. Несостыковка. Ну и пусть. Не надо придумывать, как это некоторые делают, что на рубеже 20 и 30 годов Тихон на некоторое время заглянул на Лух, дабы встретиться с Макарием (и с Филаретом), а потом вернулся на службу в Литву, где обретался еще 50 лет. И уж тем более не надо придумывать даты. А то в некоторых вариантах жития Макария можно прочесть, что он умер в 1504, хотя точно известно, что это произошло на 60 лет раньше. В общем, в обусловленной реальности встреча святых не то чтобы совсем невозможна, но – невероятна.

А вот в безусловной реальности ничего невероятного в этой встрече нет. Потому что нет условий для того, чтоб считать что-то невероятным. Всякого рода анахронизмы и географические нестыковки возникают из-за того, что некоторые недоумки начинают втискивать в рамки рационалистических предрассудков (каковыми являются время, место, а также причинность) вещи чудесные. И конечно, они в этих рамках начинают выглядеть глупо, нелепо, скандально. Как человек в одежде, которая на  3-4 номера меньше, чем положено ему по природе. Не надо так делать. Чудеса должны соответствовать своей настоящей размерности, а не условной размерности рациональной картины мира. Если их втискивать в рамку этой картины, то и получится, что чудо – это нечто не соответствующее законам природы. Прекрасно. Но что такое эти законы, если не условности, придуманные лишь для того, чтобы подчинить человека демону прагматизма. Не соответствовать такого рода условностям – вовсе не значит не быть реальным.

Иными словами: если абстрагироваться от условностей пространства, времени и причинности, то и не будет условий, делающих невозможной встречу Тихона и Макария. Эта встреча, несомненно, произошла в месте силы, где Добрица впадает в Лух. И отшельники провели там какое-то время, наслаждаясь покоем и тишиной. Но только это совсем не то время, к которому мы привыкли (день за день, нынче, как вчера), а время особое: безразмерная длительность бытия, в которую можно впасть в некоторых местах. Именно такие места, где прекращается диктат условностей, я и называю местами силы. Они, собственно, представляют собой разломы коры (см. здесь и здесь) обусловленной реальности, зоны, в которых златотканый покров (как выражается Тютчев) дневного сознания истончается и делает видимой бездну, которая в сто раз реальней любой условной реальности: «И, как виденье, внешний мир ушел… И человек, как сирота бездомный, Стоит теперь и немощен и гол, Лицом к лицу пред пропастью темной».

Таково и место, где встретились Тихон с Макарием. До революции оно называлось Богоявлением, а сейчас называется Худынское. Похоже, вернулось изначальное, древнее, правильное название. От слова "худо". В смысле – нехорошее, нечистое, худое место. Название знаменитого Новгородского Хутынского монастыря происходит от того же слова. Там под монастырской горокой было болото, на котором постоянно что-то виделось, болото так и называлось – Видень. Очень мощное, между прочим, место. Но Худынское никак не слабей. Еще издали оно источает такую энергетику, что душа легко понимает: ничего невозможного в поднебесном мире быть не должно. И парит, и видит невидимое... В общем и слово Богоявление к этому месту прекрасно подходит, хотя, конечно, это слово означает явление (см. здесь) бога совсем других широт, Бога Израилева. Вот тут и собака зарыта...

Отшельники долго на зажились у впадения Добрицы в Лух, были согнаны с чудесного места не понимавшими их окрестными жителями. Так говорит Житие преподобного Макария. Подобные казусы часто случались с монахами. Адриана Пошехонского, как мы уже видели, даже убили. Убили также Агапита Маркушевского (см. Тиуновское святилище), убили многих других. Такие случаи принято объяснять причинами экономическими. Либо – наущением дьявола, который не хочет иметь на своем сильном месте православных монахов. Не знаю, как насчет дьявола, но, действительно, кто же захочет, чтобы место, которое дает тебе силу, было обезображено какими-то пришельцами? А как еще? Я здесь живу, приношу свои жертвы, получаю поддержку от гения места. А тут вдруг приходят какие-то, поселяются там, где я молюсь, пристают с поучениями, рассказывают о каких-то богах, живущих в какой-то неведомой мне Иудее. Что на это сказать? Я бы сказал: «Дорогие монахи, вы отлично знаете, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Я уважаю вашу иудейскую веру, но отправляйтесь вы со свом Иудейским Богом куда угодно, хоть в Иудею, а это священное место оставьте в покое». Мне кажется, это политкорректно.

И судя по тому, что Макарий с Тихоном остались в живых, язычники им попались вполне толерантные. В конце концов, как выше уже говорилось, Лух река своевольная и продолжает брать ежегодные жертвы людьми.

Между прочим, ревнивое отношение к месту, с которого были прогнаны отшельники, сохранилось у некоторых туземцев и по сей день. Вот что там со мною недавно случилось. Пес Осман, натасканный на поиск мест силы, сразу определил, что горка над Лухом на которой сейчас стоит Богоявленская церковь и, конечно, всегда было кладбище, место особое. С визгом, с разбегу, чуть не с обрыва он скакнул в воду, вылез, отряхнулся и направился по-над берегом вдоль кладбища туда, где какие-то люди ремонтировали мостки, нечто вроде причала для лодок. И лег. Я поплелся за ним.

Ремонтом мостков руководил поп в песочного цвета одеянии. Я вознамерился кое-что у него разузнать, но священнослужитель не рад был пришельцам. Он сказал, что ни Макария, ни Тихона здесь никогда не было. Так мог бы сказать какой-нибудь жрец сразу после того, как святые покинули эти места: нету, и не было. После этого он посмотрел на Османа и сурово спросил: «Зачем вы привели в святое место собаку?» Я не сразу нашелся. «А разве это святое место?» – спросил я. «Конечно, церковь и кладбище». Я стал извиняться, но попик не слышал: «Вы знаете, что тех, кто держит дома собаку, даже перед смертью не причащают?» Я не знал. «Да, не причащают. Потому что дома должны быть иконы, а собака и иконы не могут быть в одном помещении». Пес слушал это с большим удивлением. Моя подруга попыталась сказать нечто примиряющее: «Но ведь это же Божья тварь». Глаза попа посуровели: «Божья, да не совсем. Уведите собаку». Нас гнали вон, как Макария с Тихоном.

Валентина взяла Божью тварь на поводок, а я решил все же спустить к мосткам. Хотелось прощения. Но со мной уже не разговаривали. Поп направился в сторону церкви. Я посмотрел ему вслед и только тут заметил нечто вроде пещерки в земле при обгоревших корнях дерева, стоявшего, видно, некогда тут над откосом. А перед пещеркой – небольшой синий крест, украшенный искусственными цветами. Мой верный биолокатор Осман, как оказалось, лег ровно над этим святилищем. То есть – нашел эпицентр места силы и точно указал на него. Молодец! Присмотревшись, я увидал еще два креста над обрывом. «Что это?» – спросил я рабочего. «Святое место, – ответил он, – здесь преподобный Макарий встал на камень и уплыл вверх по Добрице». А Тихон? «А Тихона здесь никогда не было».

Ну что ж, тоже версия. И притом – явно связанная с еще одной легендой о жертвоприношениях Луху, бытующей в этих местах. Когда-то 12 девушек после гулянки в районе деревни Петрово плыли на плоту по реке. Дело было, скорее всего, на Ивана Купалу. Вдруг возле Худынского вода разошлась и поглотила девушек вместе с плавсредством. С тех пор каждый год плот с поющими утопленницами (в белом) ровно в 12 часов пополуночи появляется на реке. В этот день там служат молебен. Служит его по традиции поп Худынской церкви. Тот самый. Бедные девушки.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИЗДАНИИ КНИГИ "МЕСТА СИЛЫ РУССКОЙ РАВНИНЫ" И ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ ССЫЛКИ – ЗДЕСЬ.

КАРТА МЕСТ СИЛЫ ОЛЕГА ДАВЫДОВА – ЗДЕСЬ. АРХИВ МЕСТ СИЛЫ – ЗДЕСЬ.