МОТОБИОГРАФИЯ. Румынский переворот в Архиве Растениеводства (1989)
В 1989 году я окончил школу, похоронил дедушку и пошел работать. Дедушка Валера был единственным человеком, на которого я мог финансово опереться в любое время, и с его уходом я понял, что должен начинать зарабатывать сам и научиться сам постоять за себя, так как единственного и неповторимого человека, который мог любому перерезать за меня глотку, – больше нет на этой планете.
Мне было 17 лет, у меня не было даже толком среднего образования, и я устроился на предебильнейшую работу в Архив Растениеводства Вавилова. Тот самый, напротив Астории, рядом с Исакием. Выбор места работы, как вы видите, с первого же раза отличился экзотичностью и эстетизмом. Помог устроиться папа. Это был максимум помощи в трудную минуту жизни, которой я от него мог надеяться получить: все, что он мог, это сделать ленивый звонок и сказать, чтобы его несовершеннолетнего сына приютили в центре города на официальном месте.
Работа моя была – не бей лежачего, как говорится, и заключалась в перебирании красных и белых семян и фасовке их в разные конверты с надписями далеких африканских и латиноамериканских стран. Я особо не вдавался в вопрос – зачем я упаковываю белые семена в пакетик с надписью "Израиль", а красные – "Саудовская Аравия". Фиг знает. Главное, что весь коллектив находился внизу, а у меня была удивительная мансарда с видом на Площадь.
Ко мне на второй этаж вела похожая на корабельную лестница, и ее угрожающий угол делал посещения моей обители начальниками всякого рода (женщинами в возрасте) не очень удобными, а потому и не очень частыми. Так что, приходя к девяти часам, я оказывался один на своем участке среди массы стеллажей с металлическими коробочками и конвертами… Мне даже было страшно представить, сколько людей собирало тут все это и сколько лет… Труд их был явно похож на труд астрономов древности, пытавшихся сосчитать все звезды на небе… Передо мной стоял довольно большой резервуар, полный смешанных семян, и, я так понимаю, до меня его разбирали много лет назад, и после меня будут разбирать еще не скоро… Так что проверить эффективность моей работы было крайне затруднительно.
Обычно она протекала следующим образом. Я брал со стеллажей кучу конвертов, собранных моими предшественниками. Клал их, как будто это уже сделанные мной, сыпал кучку семян на гигантский стол, освещенный яркими лампами, и от большой кучки отделял небольшую кучку из красных семян и белых. Таким образом искусно имитируя серьезную научную работу.
По трудовой книжке моя первая должность была обозначена как ЛАБОРАНТ. Как только декорации были приготовлены, я заваливался на оставшуюся часть невообразимого размера стола, за которым могли одновременно трудиться пять таких лаборантов, как я, и засыпал… Спал я чутко, чтобы вовремя вскочить и сесть с заспанными и от этого еще более выпученными глазами (будто бы натруженными от долгого созерцания перебираемых семян и отделения красных от белых и белых от красных) и, нервно включаясь в трудовой процесс, начать дергать пальчиками и ручками – туда-сюда-туда-сюда…
Но из-за крутой лестницы беспокоили меня редко, и я спал, а когда уставал спать, рисовал всякие красивые графические картинки на чистых полях газет, которыми был застелен стол… Картины были вроде композиции из двух щитов, один из которых был белый с черной полоской, а второй черный с белой (назывались они «Средневековые войны»). Или – конструкция Арбалета, через рукоять плавно перетекающего в точно такое же орудие, идеально повторяющее его форму (это называлось «Двойной зеркальный арбалет»)…
Рисование авторучкой на тонкой бумаге тоже надоедало, и в 4 часа я обычно сматывал гулять. Дело в том, что я придумал одну вещь, чтобы сократить свое пребывание на работе. Как несовершеннолетний, я имел право на сокращенный рабочий день и мог уходить в пять! И вдобавок я сразу договорился со сговорчивым, но ворчливым начальством, что буду пахать без перерыва на обед, и поэтому еще сокращу свой рабочий день на час. Они согласились, и, таким образом, я стал уходить в четыре каждый день…
Получал я за все эти безобразия зарплату примерно ту же, что и все местные научные сотрудники. В это время практически все мои друзья учились в Институтах и Университетах, а я пошел каким-то совершенно маргинальным путем. И моя жизнь превращалась в некую сказку о Золушке, ожидающей Крестную Фею на грудах не перебранного зерна. Или в фантастическую композицию, вроде моих странных рисунков на краях газет, незаполненных ложью журналистов. Рисунков, представляющих для будущего большую ценность, чем старательно набранные в типографии чьи-то бредни…
Самой страшной во всей моей работе в мире взрослых оказалась дорога туда и обратно…
Тогда я ездил на автобусах. Сначала на 111 до Кировского завода, а там – пересадка в Двойку, которая доставляла меня прямо на место работы. Оооох! Вот в этих самых давках я и придумал бессмертное творение Doping-Pong «ТРАНСПОРТНАЯ ЭРЕКЦИЯ», которое было нарисовано впервые ровно спустя 10 лет, в 1999 году!
В конце 80-х утренние поездки на общественном транспорте ассоциировались у меня с часом пик в токийском метро. Люди набивались, как рыбки в консерве… Часто автобус не мог долго уехать, потому что двери не закрывались от висящих на поручнях людей, одной ногой стоящих на последней ступеньке, протиснувшихся наполовину, а наполовину зависших в воздухе… Начинались крики, шум, пока невлезшего не сбрасывали те, кто хотел ехать дальше, или не втискивал невероятным усилием какой-нибудь сочувствующий парень с улицы. Я сам часто оказывался в таком полувисячем состоянии.
А еще бывали драки, если кто-то лез излишне нагло через головы других… Били по лицу, и смачно. Я однажды провел серию жестких ударов в нос какому-то высокому крепкому парню спортивного вида, который оттолкнул меня при посадке… когда я начал его избивать, не задумываясь о последствиях, он оказался… одним лошком из моей спорт-школы и спорт-класса. Я прекратил напористый наезд, и, рассмеявшись, успел влезть, повиснуть снова между авто и землей, и, оставив лузеров на остановке, отправиться в бас трип!
Часто в автобусах происходили настоящие романтические истории… Когда ты начинал прижиматься к какой-то девушке, или, зажатые со всех сторон, вы могли уставиться только друг на друга… начинались гормональные телепортации и телепатическое общение… Самая настоящая эрекция, игра глазами, легкие прикосновения… Вы проживали вместе настоящий роман, пока автобус тащился от одной точки города в другую… И мне всегда было жалко, что это не перерастало в нечто большее… Так возбуждающе, когда ты, держась за поручень, чувствуешь, как тебя касается краем пальцев красивая девушка, которой приходится держаться за тот же поручень, чтобы не упасть при торможении. Когда вся масса людей начинает вибрировать и волнообразно двигаться внутри автобуса, когда кто-то пробирается к выходу нечеловеческими усилиями, просачиваясь подобно осьминогу… И тебе после нескольких соприкосновений поверхностей вашей кожи кажется, что это она уже специально дотрагивается до тебя, а не из-за качки… Что ты ей нравишься… Что она тоже чувствует возбуждение от соприкосновения… Ну и так далее и тому подобное…
Фантазия доводит любую мелочь чуть ли не до форменного хард-кора… Однако весь Воздушный Секс-Замок мгновенно разрушается, когда она (или ты) начинает выбираться к выходу в преддверии своей остановки… Транспортные романы очень чувствительны и сильнодействующи, но всегда кратковременны и бесцельны… Они хороши только как упражнения для воображения и эрегированной плоти…
Выход из автобуса – особая песня. Освобождение, умение вырваться из душного социума…
Я выпадал из автобуса в буквальном смысле: еле удерживая равновесие, спрыгивая на остановку и отталкиваясь от тел людей, желающих остаться внутри любыми способами! Я выскакивал, глубоко вдыхая свежий воздух, а в голове у меня тогда звучали всегда строчки моего любимого художника-метафизика Джорджо Де Кирико, поэзией которого я сильно увлекался: «ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ, БОЛЬШОЙ ТАИНСТВЕННЫЙ СОН, ВСЕ ДАРИМЫЕ ТОБОЮ РАДОСТИ И ОЗАРЕНИЯ…»
Как же все мне нравилось. Буквально все. Даже эти давки давали пищу моей вечно разгоряченной фантазии…
Самым памятным событием во время моей работы в Архиве Растениеводства стала последняя неделя декабря 1989 года… А именно – дни Румынского переворота и непосредственно убийства заговорщиками четы Чаушеску. Я мало что знал о них и не следил за обстановкой в этой социалистической стране. Думаю, там жилось примерно так же, как и во всем СОЦ.БЛОКЕ тех лет. Сложно, бедно и на грани развала из-за постоянной агрессии иностранных спецслужб, выигрывающих Холодную Войну и побеждающих в Третьей Мировой… Я хочу рассказать не об этом. И не об анализе или хронике тех событий.
Спустя 15 лет в этот день 28 декабря 2004 г., сразу после полуночи, я посмотрел на телеканале НТВ немецкий документальный фильм «Революция по заказу. Шах и мат семье Чаушеску» (режиссер С. Брандштеттер, 2004). В этом фильме показана вся правда о «революции» в Румынии и убийстве Чаушеску. Мне было жалко и неприятно видеть, как возмущенных, но сохраняющих аристократическое достоинство Старого мужчину и его жену какие-то уроды хватают и убивают, снимая все это на видео. Это выглядело реально, как снафф-муви. Как видео извращенцев из ФСБ, любящих смаковать смерть чеченских полевых командиров, показывая во всех ракурсах их раны и трупные пятна… Это было похоже на кинопленку с демонстрацией трупа Че Гевары, когда его безвольную мертвую голову военные ублюдки вертели в разные стороны перед журналистами, как голову куклы, демонстрируя смерть Команданте.
Но эти кадры отличались еще большим ужасом, потому что показывали живых и кричащих мужа и жену Чаушеску, властителей Румынии, видевших, как их связывает и собирается убивать мерзкая бездарная чернь из ближайшего окружения.
Сердце сжимается при виде подобных кадров. Разумеется, в фильме рассказали о том, что «революция» была целиком инсценирована ЦРУ и КГБ, в сговоре решивших физически устранить Правящий Двор. Чаушеску не собирался изменить коммунистическим идеалам и собирался отстаивать их до конца, с оружием в руках. Такие лидеры становились опасными и неугодными. И, воспользовавшись их слабостью и гуманизмом, секретные службы тут же провели свою операцию грязного убийства.
Сейчас мы видим продолжение подлой войны спецслужб на примере томящегося в американских застенках Саддама Хусейна, лидера Ирака, оккупированного США. И на примере безжалостного истребления по всему миру многих других «террористов» (как их называют подконтрольные разведкам СМИ). Но давно известно, что главными распространителями международного терроризма были и остаются сами Секретные службы Стран Большой Восьмерки, под прикрытием борьбы с «терроризмом» решающие все свои экономические и политические проблемы, захватывая чужие страны и устраняя неугодных лидеров.
Об этом можно говорить бесконечно и долго, а, возвращаясь к 28 декабря 1989 года, которое я провел в Архиве Растениеводства, в полудреме слушая радио, я вспоминаю всегда три Заявления Михаила Горбачева, прозвучавшие в тот день. Три заявления Последнего Президента СССР и Главы КПСС. На примере этой трехактовой постановки я в 17 лет убедился на собственном опыте и услышал своими ушами, чего стоит речь первого лица государства. Потом я слышал неоднократно подобные монологи от Ельцина и Путина, но тогда это была первая и наглядная демонстрация человеческой беспринципности и… предательства… Оставившая во мне чувство гадливости по отношению к людям, правившим и правящим нашей страной, и научившее меня применению всегда и всюду по крайней мере одной Заповеди Александра Солженицына: НЕ ВЕРЬ.
Утром, прибыв к 9 часам на работу, я услышал в новостях речь Горбачева, сообщавшего о том, что он надеется, что правительство Чаушеску и весь румынский народ справится с беспорядками, инспирированными всякого рода диссидентами, вредными элементами и иностранной разведкой в их стране. Я выслушал это сообщение абсолютно нормально. Ничего другого я и не ожидал. Коммунистические лидеры и должны поддерживать друг друга, как может быть по-другому? Поддерживать и проявлять солидарность. О том, что именно происходило в Румынии, я толком не знал, но слышал, конечно, что стихийные волнения на улицах нешуточные, и все идет к тому, что хотят свергнуть власть. В соц.лагере сделать такие вещи хотели неоднократно, как я знал по рассказам старших: в 50-х венгры, в 60-х и 80-х чехи. Но ни у кого это не получилось. В полдень, однако, выступление Горби было уже не таким проправительственным. И это меня напрягло, заставив внимательнее прислушаться к его словам и почувствовать неладное… Ох какое НЕЛАДНОЕ… Михаил Горбачев говорил сверхабстрактно. Он никогда особенно не отличался конкретикой, но в этот раз превзошел сам себя…
Он говорил о том, что в Румынии происходят сейчас очень серьезные события, судьбоносные для этой страны. Происходит столкновение двух миров и двух сил. И от того, кто победит, и будет зависеть будущее страны. Весь русский народ и он лично с тревогой следят за развивающимися в Бухаресте событиями, переживая за своих братьев и сестер. Он надеется, что в скором времени обстановка стабилизируется, а спокойствие и мир будут восстановлены. И законность воцарится по всей Румынии.
Ни одного имени. Ни одного названия, способного прояснить приоритеты СССР в развернувшемся конфликте. Насколько речь ранним утром Горбачева была пламенной поддержкой Чаушеску, призывом к местной госбезопасности СЕКУРИТАТЕ быстрее навести порядок, волнением за судьбу румынского лидера и переживанием за Социалистический строй в Румынии, настолько его дневное заявление сильно отличалось от ранее сказанного, уводя всех советских граждан и других его слушателей в смутный мир собственных мыслей, подозрений и предположений относительно того, за какие СИЛЫ непосредственно мы. Из речи главы Государства СССР в 12.00 было непонятно за кого же, проводя аналогию со спортивными состязаниями, мы все-таки болеем… И тем, кто не слышал его речи в 9.00, ситуация в Румынии представлялась совсем неоцененной партией и правительством. Горбачев пропустил обеденные новости (был повтор его аморфной речи а-ля Кот Леопольд из цикла "ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ДРУЖНО"). Я бросил рисовать, спать и работать и уже реально в напряжении слушал радио, желая дождаться третьего выступления. Я не услышал его и в 16.00…
И только ближе к вечеру это произошло. Михаил Горбачев выступил с официальным заявлением о том, что с радостью и искренним удовлетворением хочет сообщить о том, что Румынский народ совершил Декабрьскую Революцию и сверг Тоталитарный Режим Чаушеску…
Я обомлел… Я мог ожидать чего угодно, но к такому уровню вселенской человеческой пакости я готов все-таки еще не был. Для моего юношеского сознания это был сильнейший удар. Я не питал иллюзий относительно Власть Имеющих еще с первого класса. Но настолько вульгарно предающими друг друга (как Брут, втыкающий кинжал в тело пытающегося найти поддержку у него на руках израненного Цезаря) я никогда раньше в жизни их не видел. Только в кино… и сейчас вот по радио…
СССР, КПСС и весь советский народ рад свержению антинародного строя в Румынии. Приветствует народных избранников и лидеров Декабрьской Революции. А смерть и расправу над диктатором Чаушеску и его семьей считает закономерным историческим исходом для всех зарвавшихся правителей, которые не захотели, типа, перестроиться…
Я продолжал пребывать в культурном шоке.
Я жил в стране, руководитель которой кардинально менял свое личное мнение в течение одного дня три раза.
Я то зло и истерично смеялся, то впадал в какое-то разочарованное отстраненное состояние… С этой ложью ничего нельзя было поделать. С ложью Кремля никогда ничего не поделать. Она распространяется оттуда, даже не пытаясь выглядеть логичной, моральной или пристойной… Она бесчеловечна и антигуманна насквозь. Так же, как и ложь Белого Дома. Мое сознание наполнилось злой улыбкой и антиполитикой. Нет. Я никогда не буду играть ни в какие политические игры, черти. Участвовать в революциях, войнах, переворотах… На фиг. Я не ваше пушечное мясо. Я не ваша пешка. Чтобы не быть дезертиром, не надо принимать никаких присяг.
Если бы в тот момент меня спросили, хочу ли я отказаться от советского гражданства, я бы плюнул в свой паспорт, изорвал его и сжег на глазах у всех. Большего презрения к СССР, чем тогда, я не испытывал. Эта страна заслуживала смерти, если ею правили Фарисеи и Книжники.
Мне было противно дослушивать радио шоу с Горби в главной роли, и я с омерзением выключил звук и пошел гулять на улицу. Тогда мне даже еще не было жалко семью казненных Чаушеску… Понимание трагизма гибели стариков пришло позже. Мне не было особенно жалко социалистический строй Румынии. Меня не особенно трогал тот факт, что там произошел военный переворот. Дело было совсем не в этом. Мне было мерзко оттого, что человек, значок с изображением которого я даже носил в 15 лет, человек, начавший Перестройку и сделавший довольно много для молодежи в те годы, повел себя как бесхребетный слабак и лживая дешевка. Понимать это и ощущать было невыразимо мерзко. Ненависть и презрение к Горбачеву копились и выливались за край, как только я вспоминал самые ядреные цитаты из сегодняшних трех перламутровых речей… Все-таки каким бы хулиганом и прогрессивным мальчиком я не был, я был в первую очередь романтиком, идеалистом и максималистом. Как и сейчас. И в моем мире такого Президента быть не могло в принципе. В 90-х годах я испытаю такие же чувства во время Начала Первой и Второй Чеченских войн и относительно личностей двух последующих Правителей России, но об этом будет отдельная история.
А закончить эту главу я хочу тем, как после Нового Года покинул Архив Растениеводства и перестал ежедневно любоваться в кусок арочного окна дивным видом по ту сторону прозрачного стекла…
Меня уволили, когда… нет, нет… меня не застали все-таки спящим на рабочем месте… хотя я спал регулярно и под конец даже очень крепко, беззастенчиво похрапывая и сопя… Просто меня однажды попросили помочь донести какой-то груз в виде кучи коробок на второй этаж… А я сказал, что я не грузчик и не собираюсь надрываться ради какой-то хуйни. После этого ко мне забрались наверх все начальники Архива вместе и прочитали лекцию о том, что никогда не встречали такого ленивого юношу, настолько не желающего работать! Что они понимают, что я ничего не делаю здесь, рано ухожу, но я ведь даже не хочу им помогать просто как женщинам что-нибудь поднести и принести!!! Я выслушал все их нотации и согласился, что я действительно воинственный лентяй и не желаю работать никогда и нигде, и сложно этого не заметить. А носить что-либо все-таки наотрез отказался. Я всегда холил и лелеял свои ручки. Им неведомы трудовые мозоли.
Разумеется, после такого монолога меня попросили уволиться по собственному желанию. Так закончилась моя первая работа, не продлившаяся и трех месяцев. Я вышел в пустоту. Папа решил больше никогда и никуда меня не устраивать и практически отказался от сына. Я был без денег, без образования, без родных, которые могли мне помочь, мне было по-прежнему 17, я неплохо рисовал, много сочинял и, в принципе, был абсолютно и совершенно счастливым человеком. Как любой семнадцатилетний парень со вкусом, желающий попробовать все, всех и всегда.
Стране, в которой я жил, оставалось просуществовать пару лет… Я решил провести эти апокалипсические годы в непрерывной и непрекращающейся оргии, полной алкоголя, наркотиков и сексуальных извращений… Ну, не хотел я работать и учиться в этом лживом и фальшивом мире. Плевал я на него. Срал и ссал. Решение было принято. Теперь дело оставалось за малым. Найти тех, кто будет меня содержать, и тех, за чей счет я смогу жить. Ну, или что-то вроде этого…
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете