Димамишенин Версия для печати
МОТОБИОГРАФИЯ: День, в который я умер. Часть 1. (2001)

Мы нюхали и нюхали. Я сбился уже со счета который день это продолжалось... Шло Рождество 2001 года...

Мой мир рушился в те дни. Долго объяснять, почему и как. Но все трещало по швам и разваливалось на части.

Сука, с которой я торчал на экстази, спидах, вдруг решила с моим школьным другом (который спасал ее от меня и наркотиков) бросить меня и перестать торчать. Я потерял обоих сразу.

overdose by  Arthur Lee Smokes (artysmokes at flickr.com)

В финской компании, которая содержала меня последние годы, началась охота на нарков. Сука работала моей секретаршей и прямо на рабочем месте разбрасывала в корзинки с бумагой шприцы с ваткой, которые находила уборщица и несла к директорам. Мой друг, рубившийся в героине за рабочим место, был уволен в результате после того, как стало ясно, что он подсадил одного из директоров на иглу.

После этого – все совсем сорвалось с катушек... этого директора Г. посадили лечить в лечебницу, он сбежал, ему стало казаться, что его хотят лишить компании, дать подписать отказные бумаги, он еще сильнее заторчал от страха... В результате мы устроили заговор трех нариков – я, он и уволенный Баля увели часть денежных средств со счета и основали новую компанию, которая потом кормила нас пять лет...

Это все происходило в каком-то параноидальном бреде и на фоне постоянного кокаиново-скоростного психоза.

Наркотики в тот момент у меня находились везде. В кармане куртки, в тумбочке офиса, в тайнике руля машины Бали, у него дома. Драг дилеры стали моими лучшими друзьями и давали товар в кредит, я просыпался, и мой маленький сын нес мне компакт диск и пластиковую карту, чтобы папа проснулся и сразу пришел в норму. Он ничего не понимал, но нес, зная, что без этого ритуала папа не подымется с постели и не отведет его в Макдональдс и не накормит картошкой, которую он называл КОКОСЬ МАКОСЬ... картошечка из макдональдса...

Моя жена курила постоянно гашиш с нашими друзьями, пытаясь скрыть раздражение и ненависть, которые она испытывала к моему белоснежному загулу. У нас было полное несовпадение по ритмам, и мы практически перестали общаться. Как мне рассказывали, я влетал куда угодно, говорил быстро и зло жуя жевательную резинку, пил минералку, глубоко дышал и с глазами навыкате куда-то улетал снова. Общаться со мной стало абсолютно невозможно обычным людям, а тем более людям, которые курили травку и пребывали в расслабленном состоянии.

Впрочем, меня это мало уже волновало, я невероятно ускорился. Я практически перестал заниматься сексом. Он потерял для меня всяческий интерес. В то время единственный контакт, который меня интересовал – будь это с сукой-секретаршей или с 16 летней рейвершей – это залезть к себе в трусы Кельвин Кляйн и извлечь наружу... нет не членик... а пакетик с белым порошком... и, разделив между нами, начать нюхать ночь и день напролет.

Тот день ничего не отличался ни от какого другого. Я опять не был дома, шлялся всю ночь по клубам и сидел в атмосфере арабской Африки в гостях у Бали, на матрасе, среди бонгов и дурновоний... Он жил тогда в абсолютно уникальной квартире на первом этаже Санкт-Петербургской Капеллы, рядом с воротами, ведущими прямо на Дворцовую площадь. Я зависал у него постоянно. Никогда ни до этого, ни после я не видел таких роскошных по месторасположению апартаментов. Мы нюхнули и вдруг сладко вырубились и уснули. Это была наша фишка – от постоянного употребления мы стали абсолютно нормально засыпать даже под спидами.

Проснулись почти одновременно через пару часов. Был полдень... Я сбился со счета, который день продолжался наш забег... Мы решили нюхнуть еще... Сделали, как всегда, по паре дорожек... Я нюхнул. Баля тоже.

Встали и пошли на кухню, чтобы выпить горячего какао...

И в коридоре мне внезапно стало плохо... Я почувствовал явное беспокойство от прилива крови к моей голове... Мозг внезапно перестал дышать спокойно, а напрягся от перегруза, как под психоделиками... ощущение абсолютно для меня немыслимое под белым... Когда наоборот – все и всегда было ясно, чисто, прозрачно, прекрасно и чудесно... Я остановился... Зашатался и стал держаться за стену... чтобы не потерять сознание, которое явно стало изменяться прямо в данные секунды...

– Стой... Баля... Слушай... мне что-то плохо...

Я замер у стены... Действительно стало крайне хуево...

– А у меня могла сейчас произойти передозировка?

Баля тревожно остановился перед кухней и, повернувшись ко мне, внимательно посмотрел в глаза...

– Нет. Это была наша нормальная доза.

Я сделал усилие, чтобы глотнуть. Глотательный рефлекс стал отказывать, опять же, как когда-то много лет назад под психоделиками...

– Странно... У меня такое ощущение, что у меня передоз...

– А что с тобой, Дима? Ты побледнел сильно... Блядь... Что с тобой происходит?

Я чувствовал, как начинаются проблемы с дыханием... Спину, легкие и шею будто сковали, и каждый вдох и выдох стал требовать неимоверного физического усилия...

– Ну да. Точно. У меня передозировка... Наверное, надо выйти на улицу подышать...

Я, облокотившись об стену и шатаясь, стал одевать ботинки и куртку...

Баля испуганно смотрел на меня.

– Давай пройдись немножко и обратно. Тебе надо проветриться просто. Уверен, что поможет...

Я кивал, но чувствовал, как мне становится все хуже и хуже, и я еле-еле контролировал свои действия.

Балансируя и держа равновесие, я вышел на солнечный мороз...

Баля прикрыл дверь, проводив меня сочувственным взглядом. Я осторожно и тихо, боясь поскользнуться и упасть, пошел в глубь двора Капеллы...

Дышать на улице стало вообще нечем. Я думал, что легкие оживут, а произошло наоборот. Все сжалось и сжималось все сильнее...
Я шел, а меня становилось все меньше... Я улетал. Через минуту я понял, что могу просто упасть в любую секунду. Дышать я самостоятельно почти уже не мог.

Каждый шаг давался с трудом и мобильный телефон я вытащил, но не мог набрать телефон Бали, так как... просто забыл и его номер, и его имя, и скоро я забуду и откуда я вышел... У меня началась сильнейшая паническая атака... Обернувшись во дворе и увидев путь назад, я развернулся, как робот, отдав себе последнюю программу – вернуться...

Я не думал о Ривере Фениксе, умершем от передозировки 10 лет назад в 1991 году на выходе из клуба "Гадюка" и портрет которого у меня висел в кабинете над креслом...

Я не думал о чем-то интересном или значимом, и у меня не возникали красивые ассоциации...

Я понимал, что мысль исчезает одна за другой... Что я перестал думать... Я вижу только, как силы меня оставляют и, по-видимому, я умираю...

Потому что теряю контроль не только над телом, но и над сознанием... Умирать оказалось так нестерпимо глупо...

Буквально из последних сил я доковылял до двери на отказывающих ногах... которые подогнулись в коленях, буквально когда я позвонил в дверь и стал сползать по ней вниз... и упал на нее, как только она приоткрылась...

Открыв дверь, Баля получил меня тут же в свои объятия и помог доползти до матраса...

– У тебя передоз, Дима...

– Да... - прохрипел я... – Да. А что я тебе говорил минуту назад, выходя от тебя... У меня передоз... Ты угробил меня, – думал я, пока он укладывал меня и расстегивал рубашку на случай массажа и искусственного дыхания, если вдруг остановится сердце... Говорить я не мог. Но мне казалось, что он слышит мои мысли.

Баля сел рядом и стал звонить драг дилеру.

– Что это был за порошок? Моему другу сейчас стало плохо. Мы нюхали как всегда. Что мне делать? Вызывать скорую?

Меня трясло. Я корчился и не мог нормально дышать. Сердце стучало, как хотело – то колотясь как сумасшедшее, то замирая и держа вызывающую ледяной озноб паузу...

Голову рвало. Судороги сводили извилины, руки и ноги онемели. Я окоченел.

Баля выслушал наставление драг дилера и, не одевая меня, потащил на улицу. Мои ноги не слушались и заплетались. Разговаривать или что-то объяснять о своем состоянии я уже не мог. Я кончался. Он впихнул меня на первое сиденье и убежал. Я дрожал и ловил, как рыба на суше, воздух, задыхаясь с каждым вдохом все больше и больше, закинув голову назад.

Когда Баля вернулся с коньяком, зубы мои сжимались уже так сильно, что понадобились серьезные усилия чтобы влить в меня первую партию алкоголя. А дальше Баля завел свой Опель, выехал на Дворцовую площадь и стал возить меня кругами вокруг Александрийского столба на бешеной скорости, как на какой-то безумной авто ралли, заставляя время от времени пригубить коньяка, чтобы немного снять общее напряжение организма. Картина была абсолютно фантастическая. Все происходило будто в параллельной реальности. Никто не обращал на нас внимания. А мы пребывали в самом настоящем Аду среди белого дня.

Через полчаса безумной езды по Дворцовой – с открытым окном и бутылкой в руках и унюханным водителем – я начал более менее дышать. Меня не отпускало, но я хотя бы выжил. Мы вернулись в Капеллу и вскоре меня укутали пледом и уложили. Баля снова позвонил драг дилеру. На линии ему ответили, что он все сделал правильно, и я должен прийти в себя. Просто перенюхал. Ничего страшного.

Но страшно было. Я был никакой. И Баля это видел. И ему было это не объяснить нашему барыге, который всячески не советовал вызывать скорую. Самое умное, что Баля смог сделать, это набрать номер моей жены.

Маугли подняла трубку.

– Эм... Аня... тут такое дело... понимаешь...

Она нервно и холодно спросила: "Что-то с Димой?"

Баля тут же выпалил: "Да. У него передозировка".

– Сейчас буду. Идиоты. - Ответила она и через полчаса уже была на месте и смотрела на извиняющегося всем своим видом, что не уберег меня, моего друга-наркомана и на своего посиневшего, позеленевшего и черте как выглядящего мужа, сидящего на полу и спиной опирающегося на стену.

– Так-так-так... Значит доигрались?

Мы кивнули. Я плаксиво и жалобно попросил ее забрать меня, потому что мне страшно умирать тут. Она, конечно, забрала. Разумеется, увезла. И, само собой, привела в себя.

Через неделю после этой моей первой и сильной передозировки спидами я прочел лекцию своим близким и друзьям о том, что кокаин, экстази и скорость это витамины, и, как любыми витаминами, ими можно передознуться. Но если употреблять в правильной дозировке, это не наркотики, и никакого вреда от них нет и не будет.

Маугли скептически и с иронией во взгляде выслушала всю мою дивную от блаженного идиотизма речь и проводила в последний путь со словами: "Будь все-таки поосторожней, Дима. Так не хочется снова приезжать к тебе в таком состоянии. Ведь могу и не успеть".

Я ушел на весь уикенд в загул и опять унюхался и наглотался всякой дрянью в большом количестве. С какой то разрисованной аэрографией малолетней наркоманкой, которая могла употреблять все, как бездонная бочка (на чем мы с ней и сдружились).

Утром в понедельник, расставшись с ней после трехдневного трипа, я плюхнулся в такси и назвал домашний адрес... Приступ начался точно, как неделю назад... Руки посинели, все тело похолодело... Я решил набрать по телефону Bosch свою жену, чтобы она вышла и встретила меня... Но я разучился нажимать на кнопки и перестал понимать, как это делать и различать цифры... Я понял, что сердце отказало, я перестаю дышать, а мой мозг перегорел... Так я умер во второй раз и отключился прямо в такси, и челюсти мои сжались от судороги... «Ну и дебил...» – последнее, что я успел подумать человеческого...

Пережив зимой 2001-2002 две передозировки с паузой в неделю и клиническую смерть, я прошел обследование у всех возможных специалистов.

Мне запретили курить, пить кофе с чаем и посадили на серьезную лекарственную диету из транквилизаторов, антидепрессантов и релаксантов.

Только бросив наркотики, я понял, что я стал наркоманом...

Каждый раз, гуляя в районе Капеллы, я с любопытством рассматриваю свой путь смерти, как повтор миссии в компьютерной игрушке, и могу сказать: он чертовски красивый... с архитектурной и географической точки зрения... более красивое место для гибели выбрать было сложно.

Но так славно, что я выжил.

И могу рассказать теперь об этом со смесью физиологической неприязни и нездорового любопытства. Как о полузабытой любовнице.

Далее: Мотобиография. Рассказ с кокаином (1995 год)



ЧИТАЕТЕ? СДЕЛАЙТЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ >>



Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины»

Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.

Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.





RSS RSS Колонок

Колонки в Livejournal Колонки в ЖЖ

Вы можете поблагодарить редакторов за их труд >>