НАЧАЛО БЛОГ-КНИГИ ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ

В Иоакимовской летописи содержится оригинальная версия происхождения династии древних новгородских князей. Версия, возникшая ранее пресловутой «варяжской легенды» из «Повести временных лет».

Первым в той династии назван Словен, потомок Иафета.

Христианские авторы, сделавшие соответствующую запись где-то на рубеже X-XI вв., включили в нее имя библейского Иафета по собственному разумению. А имя Словена взяли из династического мифа языческих времен, который до нас не дошел, но может быть реконструирован.

Начиная такую реконструкцию, обратимся к недооцененному исследователями источнику историческй информации – «Сказанию о Словене, Русе и городе Словенске».

В самом его начале помещен странный рассказ о некоем чудище, по имени которого якобы назвали реку Волхов.

«Начало Словенску граду, иже последи Новъград Великий проименовася. И поставиша град, и именоваша его по имени князя своего Словенеск Великий, той же ныне Новъград, от устия великаго езера Илмеря вниз по велицей реце, проименованием Волхов, полтора поприща. И от того времени новопришельцы скифстии начаху именоватися словяне, и реку некую, во Илмер впадшую, прозваша во имя жены Словеновы Шелони. Во имя же меньшаго сына Словенова Волховца преименова оборотню протоку, иж течет из великие реки Волхова и паки обращается в него. Больший же сын оного князя Словена Волхв бесоугодник и чародей и лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищреньми мечты творя многи, и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодила, и залегаше в той реце Волхове путь водный, и не поклоняющих же ся ему овых пожираше, овых же испроверзая и утопляя. Сего же ради людие, тогда невегласи, сущим богом окаяннаго того нарицая и Грома его, или Перуна, рекоша, руским бо языком гром перун именуется. Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний и собирания бесовскаго градок мал на месте некоем, зовомо Перыня, иде же и кумир Перунов стояше. И баснословят о сем волхве невегласи, глаголюще, в боги сел, окаяннаго претворяюще. Наше же християнское истинное слово с неложным испытанием многоиспытне извести о сем окаяннем чародеи и Волхове, яко зле разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтаньми бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на брег противу волховнаго его градка, иде же ныне зовется Перыня. И со многим плачем тут от неверных погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым. И по трех убо днех окаяннаго того тризнища проседеся земля и пожре мерзкое тело коркодилово, и могила его просыпася с ним купно во дно адово, иже и доныне, яко ж поведают, знак ямы тоя не наполнися».

При первом взгляде на этот фрагмент возникает вопрос: зачем авторы «Сказания» (благочестивые христиане XVII века) приплели к роду своих древних князей отвратительного «коркодила»? Зачем вообще сочинили всю эту галиматью, позорящую память предков?

Ответ прост: они не придумали данный сюжет, но воспроизвели (с определенными коррективами) историческое мифосказание, устойчиво бытовавшее в Новгороде в течение многих веков.

Первоисточником истории с «коркодилом», как представляется после самого поверхностного анализа, была легенда о родственной связи князей Словенской земли с божествами языческого пантеона. Эта связь в тексте «Сказания о Словене, Руси и городе Словенске» указана напрямую: Волхов – старший сын Словена, и он же, по мнению язычников («невегласов») – «сущий бог». При этом авторы «Сказания» попытались отождествить «коркодила» с Перуном (одним из главных богов древнеславянской религии), но сделали это не слишком уверенно – ссылаясь, опять же, на мнения анонимных «невегласов», а также на сохранившееся в употребелении название древнего святилища Перынь. Подробно разбирая данный сюжет, академик Б.А.Рыбаков отметил, что бог-ящер («коркодил») почитался в данном святилище раньше Перуна, истукан которого был воздвигнут знаменитым воеводой Добрыней в 980 году и простоял сравнительно недолго – до крещения Новгорода, совершенного при активном участии того же Добрыни (3.1).

В связи со всем этим уместно припомнить азы древнеславянской теогонии.

Номинальным главой божественного сообщества у славян признавался Сварог, он же Стрибог (Стрыйбог – Старший бог) – в чем-то подобный эллинскому Урану.

Но реальное управление Вселенной осуществляли его сыновья (трое). Старший из них, Дажьбог главенствовал над братьями и считался божеством света, мудрости (как бы Зевс и Аполлон в единой сушности). Средний, Волос покровительствовал хозяйственной деятельности людей, помогал землепашцам, торговцам, пастухам (в особенности), также властвовал над лесными дебрями, реками, морями-океанами, подземным миром (в этой части он как бы совмещал функции братьев Зевса – Посейдона и Аида). Младший в божественном троебратстве – громовержец Перун, бог-защитник, покровитель отважных воинов.

Грозный воитель Перун в славянских мифах никогда не являлся в «позорном» звероподобном обличье. И локальным божеством какой-то там реки он не мог быть – не тот масштаб для властителя громов и молний. Так, что «коркодил» – явно, не Перун.

Судя по всему, Волхов изначально был местным божеством, чей культ возник, вероятно, еще до прихода славян в Приильменье, а прообразом – по предположению академика Рыбакова – могла быть гигантская ящерица, некогда широко обитавшая в Северо-Восточной Европе, изредка встречавшаяся там даже в позднем Средневековье.

Ильменские славяне, приняв Волхова в свой пантеон, могли признать его, как некую ипостась самого популярного – «хозяйственного» – бога Волоса. Или же (более вероятно) объявили местного «речного властителя» потомком своего «океанического» божества (например, сыном).

Но откуда взялось утверждение, что Волхов – старший сын Словена? Надо полагать, такое представление сложилось – у христианских сказителей и сочинителей – по смутным воспоминаниям о практике языческих обрядов, в которых правящий князь – потомок Словена – называл Волхова своим старшим братом.

Анализ обширного массива разнообразной фактографии (подробности которого выходят за рамки данной работы) показывает, что Словен, мифический родоначальник князей, властвовавших в раннем Русском государстве (а до того в Словенской земле), считался земнородным сыном солнцеславного Дажьбога. Логика такого мифостроения очевидна: небесный властитель порождает властителей земных.

Между прочим, в «Слове о полку Игореве» русские князья поэтически именуются – внуки Дажьбожьи. Видимо, языческий династийный миф все еще сохранялся в культуре христианской Руси XII века (как образец старинной поэтики, по крайней мере).

Волхов – потомок Волоса – естестенным образом признавался братом князей – потомков Дажьбога.

При этом князья – при наличии божественной родословной – были всего лишь земными людьми. А звероподобный Волхов имел божественную сущность. Поэтому он был братом старшим по отношению к князьям.

Подобные мифы бытовали у многих народов языческой Европы. Христианским писателям позднейшего времени пришлось изрядно потрудиться, дабы деликатнейшим образом избавить своих правоверных монархов от сомнительной славы их мнимо-божественных предков (3.2).

Соответствующая интеллектуальная работа была проведена и первыми русскими летописцами – включая авторов Иоакимовской летописи, сделавших Словена потомком Иафета.

На долю авторов «Сказания о Словене, Русе и городе Словенске» выпала упрощенная задача – разобраться с локальным обломком языческой легенды, прочно застрявшим в народной мифологии новгородцев.

Новгородцы долго помнили (даже в христианское время), что их предки почитали бога-ящера, приносили ему жертвы, в том числе – человеческие.

В позднейшие времена память о человеческих жертвоприношениях трансформировалась в образное представление о хищных повадках Волхова (теперь не ему жертвовали, но он сам забирал человеческие жизни). Тонкости древней теогонии забылись, при этом сакральное, символическое братство князей и «коркодила» трансформировалось в упрощенную схему их семейных отношений.

Этот вариант легенды авторы «Сказания», в целом, сохранили. Они (на наше счастье) не стали искоренять память о «коркодиле» – признали, что был у князей такой мерзкий родственник (как говорится, в семье не без урода). И сообщили, не без злорадства, о постигшей его заслуженной каре («разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове»). Скорее всего, этот конец истории «бесоугодника и чародея» был удачной авторской находкой самих создателей «Сказания».

Спасибо им: они сохранили нам малую щелку, сквозь которую вполне просматриваются базовые принципы, доминировавшие в политической ментальности наших предков. Особенности этой ментальности мы должны неизменно принимать во внимание, анализируя ход исторических событий далекого прошлого.

Как и мы, наши предки готовы были подчиняться только законной власти, но ее законность они понимали несколько отлично от нас.

Выявляемая у ильменских славян концепция божественного происхождения князей Словенской земли была основой, на которой строился государственный порядок в данном территориально-племенном объединении.

Эта концепция не свалилась с неба. Она могла появиться и прочно закрепиться лишь при наличии авторитетного правящего рода, находившегося у власти достаточно долго – чтобы обычай монархического престолонаследия стал восприниматься, как закон, обязательный для исполнения, и этот закон обосновали бы волей Высших сил.

Так и было при первых правителях Словенской земли. Иоакимовская летопись сообщает об 11 князьях, из четырех-пяти колен одного рода, сменявших друг друга в порядке династической преемственности – еще до вокняжения Рюрика. Трех князей из указанного ряда летопись называет по именам – это были отнюдь не мифические герои, а реальные персонажи нашей отечественной истории. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
___________________________________________________
Примечания

3.2. В процессе «христианизации» монарших родословных языческих богов-предков решительно устраняли, но при этом надо было придумать некую чудесную особенность происхождения монархов. Ибо нельзя было признать, что государи выпекаются из того же теста, что и подданные – это потрясло бы идеологические основы государственного устройства. Скандинавские мифологи-христиане, в связи с такой проблемой, осуществили своего рода «секуляризацию» всего корпуса древней мифологии. Жилище языческих богов – Асгард – в «Младшей Эдде» опустили на землю, а самих асов (Одина и его семейство) превратили из богов в могущественных и просвещенных людей, которые будто бы явились в Скандинавию из далекой страны (откуда-то с загадочного востока), и на новом месте основали королевскую династию. Русские летописцы, создававшие «Повесть временных лет» поступили сходным образом: сделали Рюрика и его мифических братьев переселенцами из далекой страны, с загадочного (в ту пору), «варяжского» севера.

No related posts.

На Главную блог-книги КАЛИНОВ МОСТ