Утро следующего дня. Та же изба, сквозь щели пробивается солнце. Очевидно, что буря утихла. На лавке, укрытый тряпьём, спит Ланской. Его мокрый мундир сушится у печки. Рядом с лавкой генеральский сон караулит Кузьмич.
КУЗЬМИЧ (заметив, что генерал зашевелился). Изволили чёли проснуться, васятство? Здравия желаю, инвалид гарнизонной команды отставной барабанный старшина Ивакин!..
Ланской медленно садится на лавке, вертит всклоченной головой.
ГЕНЕРАЛ. А-а, служивый… Здорово, здорово… Это что?.. Это где я?..
КУЗЬМИЧ. Ась? А-а… На нашем острову, васятство! Изволили прибыть вчерась ввечеру, да малость с погодой не угадали… Разрешите доложить: раскроило ваш баркас вчистую. Едва из воды вас выхватить успели. Слава богу, Егорыч… Виноват, вахмистр Соловейко, плавает преизрядно – так он до трёх разов за васятством в самые пучины нырял.
ГЕНЕРАЛ (рассеянно озираясь). Мон дью!.. В самом деле?..
КУЗЬМИЧ. Истинный крест! Но бог, видать, есть, взмиловался он, услыхал молитвы наши…
ГЕНЕРАЛ (по-прежнему вполуха слушая сержанта). Ну и как-с?.. Достал?..
КУЗЬМИЧ. Кого, виноват?..
ГЕНЕРАЛ. Ну, этого… За коим в пучины…
КУЗЬМИЧ. Вас, чёли? Так точно, вот он вы изволите сидеть, васятство – живёхонек, здоровёхонек… Сей момент чаю вам излажу, будете крепче прежнего!.. У нас как говаривают: половину самовара выпьешь – гусариком скачешь, а полный осилишь – драгунским полковником следуешь…
(доверительно)
Вам, васятство, может, опростаться надобно или там поблевать – так лоханка вон она, у порога…
(собирается уходить)
ГЕНЕРАЛ. Ну-ка, служивый, постой-ка… Что это у тебя на щеке?
КУЗЬМИЧ (трогает щёку). Это, чёли? А-а, это чирьяк, васятство!.. Он по обыкновению от сырости али с постной жизни по весне заводится…
ГЕНЕРАЛ. Чем пользуешь?
КУЗЬМИЧ. Известное дело, по-солдатски: картошку сырую жуёшь, да на то место прилепливаешь… Ажни и другой способ имеется. Бабы советуют, васятство, мол, козлиной мочой самое верное… Только я не верю, а лучше сказать — брезговаю…
ГЕНЕРАЛ. И думать не моги!.. Что за бредни! Мочой!.. Анисовая вытяжка для того аптекарями выдумана… Намакиваешь ею корпию хорошенько – и прикладываешь к чирию до пяти раз в день… Понял? Ну, всё, ступай, ступай…
Генерал окончательно сбрасывает тряпки и усаживается. Он брезгливо поджимает босые ноги и опасливо оглядывает тесное пространство комнаты.
ГЕНЕРАЛ. Тэрибль… Ужасно… Что это было-с?.. Какое-то античное приключение, некий русский Улисс… Говорил же мне уездный полицмейстер не трогаться в эдакую погоду… Сидел бы сейчас у него в гостиной, играл в вист с хозяином, любезничал с хозяйкою… А она и вправду шарман… Не дурна… Грудь, голос, всё такое-с… Ей бы годков десять долой – и кто знает…
(неопределённо шевелит пальцами)
Впрочем, танцует она прескверно… Да и одета… Разве в Петербурге дама с положением позволила бы себе к мазурке надеть розовое глазетовое платье с жёлтыми рюшечками?.. Какой-то век Елизаветы, бон тон… И вот это-с…Что это такое?.. Она вообразила, что сие – мазурка?!..
(делает несколько карикатурных па. Но внезапно останавливается, хватается за поясницу)
Ох, ох… Эка в поясу щёлкнуло! Будто прутом калёным ожгло… Видать, застудил чрез пребывание в студёной воде-с… Надо будет спиртовыми мазями растереть. Да и галлериевой кислоты у доктора спросить не худо б… Ох, опять стрельнуло!.. Как бы лихорадка не сделалась!..
(приваливается спиной к печке)
И занесёт же служебное рвение в эдакую глушь! Я уж не говорю про приличное общество-с, но тут, полагаю, и в бостон не с кем перекинуться… А потчевать станут… Забудь про рейнское, ром или там гогенхейм какой… Водку, водку подливать будут!..
(держась за поясницу)
Впрочем-с, сейчас и от водки не отказался бы… Зуб на зуб не идёт…
(в сторону двери)
Эй, служивый!.. Эй, как тебя там?.. Солдат!..
Дверь отворяется, но вместо Кузьмича на пороге появляется капитан. Он тщательно выбрит, простой мундир его отглажен. Он при шпаге и при наградах, за спиной Банпартова маячит поповна.
БАНПАРТОВ (вытягиваясь перед начальником). Позвольте отрапортовать, ваше сиятельство! На вверенном мне острову происшествий не имею. Провиантские, фуражные и прочие магазины соблюдаются в целости, меж солдат инвалидной команды больных и самочинно отлучённых нет. Свободные от караула люди на плацу занимаются шаржированием… С реляцией - комендант здешней крепости капитан Банпартов.
(салютует шпагой, при этом едва не задевая поповну и генерала)
ГЕНЕРАЛ (с трудом уворачиваясь от шпаги). Вольно, вольно, капитан… Отлучённых, значит, у тебя нет?.. Правда твоя – с такого острова разве убежишь? Вода повсюду…
БАНПАРТОВ. Вода, так точно! Только смышлёный человек завсегда путь отыщет, коли нужда… Но солдат на то и солдат, чтобы пост свой блюсти аки порох в глазе… Я так полагаю, ваше сиятельство!..
ГЕНЕРАЛ. Ты, капитан, вот что… Давай без этих сиятельств… Я, знаешь, люблю по-простому… Мы с тобой, чай, не в министерском присутствии… Мы люди военные и разуметь друг дружку должны с полслова, без этих разных…
(демонстрирует салют шпагой)
Без этих полонезов-с…
(протягивает руку)
Премного рад знакомству. Князь Ланской.
БАНПАРТОВ (осторожно пожимает генеральскую ладонь). Точно так, ваше сия… Я такого же мнения, дорогой князь! Как мы есть питомцы военного буйного времени, то и жеманничать нам не пристало…
(передаёт генералу свёрток с одеждой)
Вот, принёс вам заместо попорченного мундира. Тут сюртук, панталоны сухие да пара тёплых получулочков… Всё чистое, доброе, от насекомых табачным листом сохранённое. Так что не извольте беспокоиться…
Генерал рассеянно кивает и выразительно растирает ладонью поясницу.
ГЕНЕРАЛ. Мерси-с… А водица-то у тебя, капитан, здесь холодная… Право, не знаю, смогу ли от простуды уклониться… Случится недоброе – пользовать-то нечем, все микстуры и капли мои утонули… Все – до последней бутылки…
БАНПАРТОВ. Нет нужды тревожиться, князь! И об этом предусмотрено…
Делает приглашающий жест. Из-за его спины выступает поповна с подносом в руках. На подносе штоф, рюмки, нехитрая закуска.
БАНПАРТОВ. Не пренебрегите, князь… Вкусите – без аллегориев – нашего здешнего хлебосольства. Вот настойка гречишная, рекомендую…
Генерал, заметив поповну, приосанивается, оживает. Накинув на плечи одеяло, выпивает рюмку, довольно разглаживает бакенбарды.
ГЕНЕРАЛ. О! Прелестно!.. А на здешнем острове, как погляжу, не так и скучно… И собеседники, и женщины недурные имеются-с… Ну, за здоровье милых дам, удалых поражательниц наших сердец солдатских!..
(выпивает ещё одну рюмку)
М-м-м!.. Хорошо!
БАНПАРТОВ. Вы закусывайте, князь, закусывайте, прошу вас! К стопке недурно было бы сыру настоящего подать, но… Но можно и рыжиками…
ПОПОВНА. На гречишном меду настоянная… Да с толикой хмеля… Мы с маменькой делали, это она меня сему искусству обучила…
ГЕНЕРАЛ (пожирая поповну глазами). Препохвальная настойка, сударыня-с! Благодарите маменьку свою, кланяйтесь ей за то, что мастерица она настаивать такую знатную водку. А наипаче – за то, что есть у неё столь приятственная дочка… Да что ж мы стоим, господа? Прошу садиться, и уж не обессудьте, что я в столь необходительном виде…
Рассаживаются вокруг стола. Генерал поднимает рюмку.
ГЕНЕРАЛ. Позвольте поблагодарить хозяев за учтивый приём и потщить себя надеждою, что главные опасности моего предприятия остались позади…
БАНПАРТОВ. Разумеется, князь… Почту за честь оказать вам содействие во всех ваших частных и казённых надобностях…
ПОПОВНА. Уверяю вас, сударь, что пребыванием на острову вы останетесь премного довольны… Мы хотя и не столица, но в модных веяньях и светском обхождении тоже толк имеем, да! Папенька мой, к примеру, уж не первый год «Сын отечества» выписывает. Жена здешнего провиантского чиновника в переписке с самой госпожой губернаторшей состоит. А по четвергам в нашем доме завсегда сходятся господа лучшего круга: дьяк Игнатьев с сыном, управляющий казённой мельницей Степан Алексеевич, провиантмейстер с супругой… Иной раз вот и Николас… То бишь, Николай Карлыч честь оказывает…
ГЕНЕРАЛ. Прелестно, прелестно-с!.. Ах, как жаль, сударыня, что ныне не четверг… Впрочем, имея здесь…
(обводит рукой)
Имея здесь столь изысканное общество… В лице, если так позволительно выразиться… В образе, так сказать… И подобии… Что сделает честь… Что я сказать хочу?.. Да! Наслаждаясь обществом столь благовоспитанной барышни, можно поступиться и компанией дьячка… Вот-с! Позвольте вашу ручку, неоцененная…
(берёт поповну за руку)
ПОПОВНА (потупив очи, но руки не убирая). Евфросинья Никитишна…
ГЕНЕРАЛ. Да! Да!.. Именно – Евфросинья… Именно – Никитишна… Шарман… Какая премиленькая ручка!.. Изящные пальчики, царапинки, сделанные, чаятельно, каким-то шаловливым котишкой… Жаль, кожа чуть смугловата… Сие от климата, от климата, сударыня, - уверяю вас! Северный климат вредит вам… У меня, знаете, тоже так было-с… В прошлом годе стал примечать: кожа погрубела и пупырышками такими вся пошла меленькими… Я и то и сё… И ртутные примочки пробовал, и присыпал персидской сиренью… Да лейб-медик знакомый надоумил: это, говорит, всё от русского скверного климата! Вот так-с!..
(наливает сам, выпивает)
ПОПОВНА. Вы находите, князь?.. А, пожалуй, что и так… Вы не представляете себе, каково это – проводить свои лучшие годы как бы в заточении, будучи окружённой водой и нездоровым воздухом, не имея возможности вести приятные беседы с истинно образованными людьми столичного круга…
(спохватившись)
Извините, Николай Карлыч, я вас ни в коем разе в виду не имею…
БАНПАРТОВ. Не трудитесь извиняться, милейшая Евфросинья Никитишна! Как могу я дерзать полагать себя в числе образованных людей? Почитай, с пятнадцати лет в военной службе, изрядную часть жизни своей провёл в походах, в лагерях посреди солдат и унтер-офицеров… К чему я пригоден?..
(поднимается)
«Дирекция нале-во! В колонну по два с примкнутым штыком строй-ся! Для церемониального марша го-товсь!»… Это я могу… Знаю, умею, люблю – без аллегориев… А расшаркиваться, любезничать да внимать эфирным материям – не приучен… Да теперь, видать, уж и не обучусь!..
ГЕНЕРАЛ (оглушительно хохочет) Ха-ха!.. Дирекция!.. Стройсь!.. Марш!.. Превосходно, капитан!.. Это не такая малость, как ты полагаешь… Это… Это, знаешь, способности иметь надо, да-с!.. А без способностей человек кто есмь? Ничтожный атом природы, как говаривал один мой приятель… Не бесталанный, энтре ноус, сочинитель… Но… Но имел случай пристраститься к скверной привычке…
(стучит ногтем по бутылке)
Всецело отдался сему пороку-с… Далее известно-с… Сделалась горячка, воспаление пузыря, прошу прощения у дамы… Продолжительные волнения желчи обратили его в человека раздражительного, нетерпимого… Прибавьте ко всем его испытаниям подагру и водянку, которая вконец доконала несчастного… Я советовал ему почаще отворять кровь, предупреждал при сём, чтобы он не дозволял пользовать себя конопляным отваром, как иные невежественные знахари практикуют… При внутренних воспалениях, мадмуазель, первое дело – уксусные ванны вкупе с регулярным принятием, пардон, рвотных порошков и слабительных растворов… А эти ложные, с позволенья сказать, эскулапы знай твердят своё: отвар конопли!..
ПОПОВНА. Не могу не согласиться с вами, сударь… Невежество народа нашего простёрлось до таких пределов, что даже образованные и светские люди иной раз полагают, будто желудочное нездоровье можно излечить травяными настоями!.. И сие говорится в наш просвещённый XIX век, когда лекарское искусство шагнуло столь далеко!..
ГЕНЕРАЛ (прижимает её руку к своей груди). Приятно, приятно, мон шер ами, слышать такие речи!.. Искусство шагнуло-с… Да-с! Шагнуло, оставивши грубую натуру позади!.. Но что означает – далеко?.. Положен ли предел человеческому стремлению, бесценнейшая Евфросинья… да, да, Никитишна?
(вспоминает о капитане)
Капитан… Вот ты как полагаешь: есть ли предел стремлениям, или там - умовоображениям?.. Кто хотя бы месяц назад мог предположить меня, генерала
Ланского, в сей избе, на каком-то острове?.. Почитай, на краю земли!..
(наливает, выпивает)
БАНПАРТОВ. Да, да, метче и не скажешь… На краю земли… И всё же, князь, откройте, что заставило вас пуститься в столь многоопасное путешествие?..
ГЕНЕРАЛ. Охо-хо… Мне ли тебе изъяснять, капитан… Известно что-с: прикажет высшее начальство, и не то что на твой островок - к Ледовитому полюсу на утлой лодчонке отправишься…
(конфиденциально понижает голос)
Распоряжение имеется из главной квартиры – в три недели составить тщательный рапорт о запасах фуражных, съестных и особливо огневых… И ни мало не позднее будущего месяца дежурный генерал должен будет представить сей рапорт не кому-то, а самому государю!..
(многозначительно шевелит бакенбардами)
ПОПОВНА. Неужто, самому государю?!..
ГЕНЕРАЛ. Именно-с! Лично – в присутствии военного министра, штабных и свитских генералов, начальников корпусов и сводных дивизий…
БАНПАРТОВ (задумчиво). Коли так, как вы говорите, князь, то я полагаю, что дело серьёзное затевается… Военный совет во дворце за-ради пустого карнавала собирать не станут… Никак, новая кампания?..
ГЕНЕРАЛ (с долей холодности). Ну, это, капитан, не нашего с тобой разума дело… Ты гарнизонный комендант, я – генерал-инспектор… Невелики фигуры… Дело наше малое и до государственной эспланады близко не касательное…
(выпивает)
А только вот что я тебе доложу, капитан… Имел я тому дней десять случай банчок метать с одним гвардейским полковником. Игрочина так себе-с… И на вид не Бова-королевич: худой, мешки под глазами – верный признак отчаянных селезёночных коликов… В сих случаях лишь соляные припарки помогают, ты уж поверь мне, да и то, коли в верном сочетании с анисовыми каплями… Вот-с… Но человек он пресерьёзный, с великими князьями знаком, во дворец вхож… Так он-то мне конфиденциально и сказал, что к осени всенепременно пойдём на турка войною!..
Капитан вскакивает. Видно, что он очень возбуждён этим известием.
БАНПАРТОВ. На турка!.. Я знал, знал, что это скоро случится!..
(подбегает к занавешенному предмету, но так и не решается открыть его)
И пора! И самое время – без аллегориев!.. Потому как сейчас для нас обстоятельства наиблагоприятственнейшие… Судите сами, князь… Порта погрязла во внутреннем разброде, янычары волнуются, на Балканах и в Курдистане неспокойно… Вы, полагаю, спросите об Англии и Пруссии… Англичане увязли в спорах о своих заморских владениях, с Пруссией мы имеем договор… А австрийский двор в его теперешнем положении едва ли решится вмешиваться… Армия паши разбросана по многим крепостям, пушки турецкие недурны, но они устарелые… Напротив – наше южное войско в превосходном состоянии, артиллерия усилена новейшими осадными орудиями и мортирами…
(хватает уголь и пылко начинает чертить на печке карту действий)
Взгляните на диспозицию, князь!.. Корпус генерала Ермолова располагается здесь, корпус генерала Милорадовича – вот тут… Наилучшее положение, чтобы броситься чрез Дунай и фланговым манёвром окружить неприятельскую армию!.. Несколько полков и речная флотилия отряжаются для осады крепостей, а остатняя армия стремительно движется по прибрежным равнинам далее к югу – вплоть до Босфора и Дарданелл… Так… Так… А после - вот эдак!..
Теперь вскакивает генерал. Он пылко обнимает разошедшегося капитана.
ГЕНЕРАЛ. Николай!.. Банпартов!.. Вот теперь - признал!.. Как только взметнулся ты, да стал вдоль печки маневрировать – тотчас признал!.. А ты всё тот же: горячий, неуёмный, да на планы скорохватный… Вот как нынче встречаются старые фрунтовые товарищи – в чёрной избе, на безымянном острове!.. Впрочем, это пустяки-с, не правда ли?… Таковое ли ещё терпеть приходилось… Что за времена были!.. Вспомни, Банпартов, сколь мы с тобой шинелей подле бивуачных костров прожгли, сколь кувшинов варенухи выдули! Не счесть!.. Дай-ка я облобызаю тебя…
Бывшие сослуживцы снова обнимаются и выпивают ещё по рюмке.ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете