Димамишенин: А ты сейчас официально арт-директор Грибоедова? Еще одного выжившего символа 90-х, с его клубежом и поеданием поганок…
Миста Малой: У меня есть трудовая книжка, и в ней единственная запись: «Продюсер модного Грибоедов клуба». Я даже так думаю, можно не добавлять записи. Это самая кайфовая книжка.
Д.: У тебя в какой-то момент была возможность стать гораздо лучшим проводником для андеграунда, чем Бо, когда ты сотрудничал с Натальей Ветлицкой и был в СМИ в середине 90-х регулярно, из каждого ларька доносилась твоя музыка…Какая сбивка произошла?
М.: Я изначально не хотел быть проводником и все свое время 24 часа в сутки проповедовать. Вот есть месседж, и он работает сам. Ты знаешь, единственное, что во мне не изменилось, это месседж. Это имеет и позитивные стороны и негативные. Это то, что я до сих пор по-юношески отношусь ко всему. Я реально стебу все что попало. Меня очень сложно переносят друзья, и близким моим достается. Потому что я встречаю знакомых. Они сидят – я захожу. Они говорят понуро: привет… Я спрашиваю: «Откуда едете, пацаны?» Они: «А мы с похорон». А я: «Прикольно!»
Д.: Мне нравятся сюжеты в порно, когда юные вдовы знакомятся на кладбищах с вдовцами, и у них получается супер секс. Это так романтично и жизнеутверждающе!
М.: Это класс! Вроде я немного подрос и должен соответствовать своему возрасту. И вроде как кто-то кому-то сказал, что я что-то должен. Должен иметь жену свою, своих детей и так далее. Я не знаю, может и есть дети. Прикольно. Но вот жены не понимают такой концепции и долго не уживаются. Вроде как ждут, что он должен повзрослеть и стать серьезным. А все происходит с каждым новым годом наоборот. Рейтинг и возраст растет, от них никуда не деться, а ниче не меняется.
Д.: А были в твоей жизни криминальные истории?
М.: Это какие? Как меня повесили скинхеды в Москве и отрубили мне голову? Ну да. Было несколько раз. Или когда меня взяли в плен и у мамы выкуп требовали? Или когда я умер от перегазировки? Что ты имеешь в виду? Или как я кого-то убил и съел?
Д.: В какой-то момент, когда ты исчез в конце 90-х, поползли слухи что Миста Малой в тюрьме.
М.: Я не помню, чтобы я в тюрьму попадал. Я на самом деле не понимаю, что там делать и как там себя вести. Я, конечно, парень прикольный, и я буду стебаться до конца, но по какой хоть статье я туда угодил, тебе говорили?
Д.: Ну говорили, что посадили за газировку. Когда Игорь Григорьев пропал примерно в то же время, бросив свой журнал ОМ, и я его встретил спустя пять лет и спросил «Что ты делал, Игорь, все эти годы?», он ответил: «Смотрел телик, щелкал семечки, и так увлекся, что забыл обо всем».
М.: Я семечки не щелкал. И тем более телевизор не смотрел. Я вообще ничего не делал и просто балдел. Сидел у телефона и ждал звонка насчет какого-нибудь концерта. А телефон-то был отключен. А я этого не заметил. Менялись только виды. Что я в начале 90-х погибал молодым, что в середине, что в конце. Что сейчас, ведя здоровый образ жизни, я понимаю, что погибаю молодым. Душой я не старею, а процесс погибания продолжается.
Д.: Просто иногда этот процесс становиться публичным, и у тебя берут интервью, и ты снимаешься в клипах, а иногда он твой личный, и никто его не видит и не замечает, кроме самых близких. И все это не от тебя зависит, а как звезды встанут. Но сейчас не самый лучший, конечно, период для нашей культуры. В море пустой информации тонут кораблики с нужной информацией, среди псевдозвед теряются настоящие звезды…
М.: Да. Но реальные звезды и реальные месседжи все равно не потеряются и не потонут. Они, может быть, более узко станут доступны. И нормально. Мне гораздо приятнее один раз съездить в Сочи и провести обмен с такой аудиторией, не с серотонином в массах, а с реальными пиплами. Чем выступать 4 раза в месяц у какого-нибудь бандоса на даче, который будет со своими телками сидеть и хавать шлак-дональдс и смотреть, как ему исполняют рэп. Либо в каком-нибудь клубе скажут: «А давайте позовем Мистера Малого! Ведь он РНБ!» Епарасэтэ! Я – РНБ! Прихожу туда, и реально там стоят тинейджеры. Передо мной поставили трек Тимоти, и они реально качали телами. Били друг друга по жопе. И я вышел и спел им «Садо мазо это не зараза». Объяснил, что можете себя не просто по жопе хлопнуть, а еще кусить за сосок, например вот эту чику, потому что она омуенная, у нее все кАлышется… от слова кАл… и можете покрутить ей радио, и все, что вы боялись сделать дома или стеснялись, вот, пожалуйста, сделаем это вместе. А они говорят: «Нееет. Двигайте телами…»
Д.: Что за хуйня и поебень? У тебя нет ностальгии по середине 90-х? При бандитском буме и при политической анархии было ощущение полной свободы и вседозволенности! А сейчас твой Шлак Дональдс никто не покажет даже по ТВ, потому что МаКДональдс их крупный рекламодатель. Экономическая цензура страшнее политической.
М.: Они же и проплатят. Через оффшоры. Я на самом деле думал стебануться. Я думал позвонить и сказать: «Я сделал вам супер рекламу». Занесите кэш вот сюда, пожалуйста. Ужасно, что у них мозги не так устроены.
Д.: Ну, в Голливуде нормально устроены. В «Перл-Харборе» бутылку кока-колы используют для переливания крови раненым солдатам, куда она кап-кап-капает. И во весь экран показывают, что в бутылке колы ведь кровь нации. Люди врубаются в сильные решения в рекламе.
М.: И начинают жадно пить кровь Америки!
Д.: Да. А у нас бы сказали: «Ой нет! С кровью плохие ассоциации. Мы не можем пойти на такое… Это провальная реклама… Нам нужно помягче…»
М.: Поэтому и не надо ничего ни у кого спрашивать. Да? Захотел попить американской кровушки, пей, мать ее, на здоровье.
Д.: Ты считаешь, будущее есть?
М.: Можно сказать «Нет настоящего, нет прошлого, нет будущего, нет ничего». А с другой стороны, конечно, есть. Просто не у всех. Останутся самые сильные.
Д.: Ты уже остался.
М.: Я не парюсь крякнуть, склеить ласты или откинуть конечки.
Д.: Потому что ты делал то, что надо, делаешь то, что надо, и, насколько тебя хватит, будешь продолжать это делать. Чего тебе ссать, если ты занят делом? Пусть ссут ребята с Фабрики звезд или из Реалити шоу, когда они хотят что-то получить и ничего не получают.
М.: И когда они ссут, получается коктейль «Золотой дождь». Однажды я приехал в приличный коммерческий клуб. И у них в меню я увидел коктейль «Золотой дождь», который стоил 175 бабок. Реально. Но если бы я работал барменом там, я бы им ссал в стаканы и требовал 175 бабок на базу. Потому что каждый должен отвечать за базар и нести ответственность за то, что написал. По этому поводу мне часто говорили «Вот ты знаешь, что ты такую мантру бубнил бубнил «Буду пАгибать мАлодым», и многие погибли молодыми, и ты сгубил целое поколение». Прикинь!
Д.: То, что ты читал мантру, это правда. Ты читал мантру.
М.: Кстати, насчет мантр. У нас скоро выйдет трек, который будет называться «Будда погибал молодым.» Свободу Тибету! Я сшил себе костюм специально для исполнения этой песни даже. Правда местечко, где его шили, закрылось из-за кризиса.
Д.: И их тоже касается кризис…?
М.: Прикинь, всех касается кризис, кого касается. Мне-то вообще пофиг.
Д.: Их за нашу историю было столько, что нас эта тема уже не цепляет и не прет. Это только неподготовленную молодежь может торкнуть. Почему тебя так любили криминалы? Все мои знакомые тех лет, волею судьбы оказавшиеся тамбовцами и малышевцами, всегда врубали тебя в своих машинах.
М.: Да потому что это их жизнь. Все про них. Они бы и сами с удовольствием исполняли бы эти треки, но у них просто это не очень приветствуется – залезать на сцену. Верно, Дим?
Д.: Вроде как. У меня были смешные истории с бандитами в 90-х. Мы же артисты. Вообще не из этой темы. А приходилось практически ежедневно с ними пересекаться. И часто они спрашивали меня: «А че у тебя серьга в ухе?»
М.: Просто как в фильме «Асса».
Д.: Только на новом витке, когда бандиты пришли на смену ментам, следить за дисциплиной, и я им отвечал конкретно: казаки носят, я родом из казачьей станицы… Вопросы есть? И они уважительно тогда отваливали и говорили «Молодец, «неформал». Хорошо. Объяснил». У тебя были смешные истории из того времени в стиле Тарантино?
М.: Ну смешные и веселые они тогда казались. А сейчас все более понимаешь, насколько они были страшные и опасные. Когда приезжает браток защищать честь Мистера Малого, обнимаешь его, а он в бронежилете. А человек один думал, что по синьке забалдели, ляпнули, за галстуки потянули, и все. А вот тут приехал извиниться за вчерашнее, а его встречают в бронежилете.
Д.: Я вспоминаю истории, еду с пацанами слушаю тебя. Они вдруг останавливаются и говорят: «Ты тут подожди, а мы в лес сходим. Встреча у нас». Оставляют меня на трассе и уходят в снежный лес. Я лежу расслабляюсь и тут как ловлю измену… А куда они пошли… А что там происходит? А не подойдут сейчас те, к кому они ушли, и не положат меня в этой машине? Тут же вскочил, смотрю в окна и прислушиваюсь к каждому звуку… А вокруг тишина…
М.: Стрем, дааа… Были чувачки, жившие на хатках, и встречали всех помповыми ружьями. Я туда захожу… Мне 15 лет, я в ушанке. Говорю: «Давайте, ребята, сейчас тудавой, сюдавой». А один из них даже не понимает ничего. У него нет понималки вообще. Он разницы не видит между хатой и квартирой. Говорит мне жутко: «Сними шапку в хате». Я не понимаю его послания. Как я, Мистер Малой, без шапки? Это память о папе подводнике. Он дал мне свою ушанку. Я ее ношу, и поглубже натянул. А он на полной серьезке, и то, что я не снимаю ушанку в его хате, его оскорбляет, унижает его достоинство. И поэтому он подзатыльник мне дал. Возможно, он самоутвердился таким образом среди своих друзей, потому что его товарищи такие: «О, нифига, он Самому мистеру Малому подзатыльник дал. Серьезный поступок в его жизни». Не знаю, жив или мертв этот пацан. Скорее всего, мертв. Потому что того, кто не смог понять, где квартира, а где хата – больше и не видели. А остальные, кто понял, с ними все нормально. Вот, например, к теме это не относится, но, пользуясь случаем, хочу передать привет КОНСТАНТИНУ!
Д.: Какому?
М.: Неважно.
Д.: У меня тоже был знакомый Костик малышевец.
М.: Да, Костиков в наше время было много.
Д.: У тебя был телефон и крыша? Чтобы в любой момент можно было позвонить и разобраться?
М.: Не было никогда. Мне всегда из Москвы говорили – если что, решим любые вопросы на самом серьезном уровне. После пары ситуаций я понял – нафиг это надо. Когда звонишь и просишь помочь, всегда получается, что ситуации с ровного места не начинаются. Было всегда что-то, и лучше было бы забить. И лучше пусть все разбираются между собой по карме. Потому что когда обращаешься, начинает все всплывать. Вариться. Завариваться. Тарантино истории вот как раз и получаются.
Д.: А помнишь расцвет терроризма в 90-х? Когда самолеты угоняли на недели по семь раз? Такого сейчас представить даже невозможно.
М.: На самом деле у меня отношение к терроризму, как к шоу бизнесу. Там сидят такие креативные пацаны, как мы с тобой и думают, что бы нам замутить. А давай что-нибудь устроим в этот раз бюджетное.
Д.: Бабки не косорезим, а для души сделаем. Не самолеты и заложники, поглобальнее. Покушение на президента, к примеру.
М.: Но чтобы потом прибыль была. Креативные варианты завязки войнушки. Ты же играл в детстве в солдатиков. А здесь все то же самое, но только с вложениями и выхлопом. А я считаю, что Миру Мир и Пису в Пис. И это понятно, что правде никуда не деться от мушкетов и мортир, это знавал Борис Ельцин, знавал Вова Путин и знает Богдан Титомир.
Д.: Был разговор с Артемием Троицким…
М.: У тебя тоже был смешной разговор с Артемием Троицким?
Д.: Хахаха… Мы говорили о передаче, которая потом не состоялась, на которой должна была быть Жанна Агузарова как представитель старой богемы и я как представитель новой богемы. И при слове старая богема я хихикнул трубку. А Артемий меня резко прервал и сказал: «Молодой человек, вы сначала переживите столько, сколько старая богема, а потом хихикайте». Это было самое начало нашего знакомства. И знаешь, мне понравилось его замечание. Серьезно. Да я прошел криминал, наркотики, как и ты. Но… у нас уже не было арестов за тунеядство, как у Агузаровой. Нас не пихали в психушки власти, нам было полегче все-таки, чем тем же Валерию Баринову и «Трубному зову», и мы не жили под таким давлением КГБ, как они.
М.: Да, это у нас реально проблема, что люди забывают, что Олд скул надо просто уважать. За то, что они живут и есть.
Д.: Да. Наши ровесники стебутся над Кинчевым и Гребенщиковым, а эти люди прошли то, что нам и не снилось. А сегодняшнему молодняку не снилось то, через что прошли мы с тобой. Это эволюция и традиция. И мы приходим к вечной ценности, что …старших надо уважать! Мы такие андеграундные и альтернативные приходим все равно к общечеловеческим ценностям. И получается, что противопоставлять всей этой грязи и говну, мрази всей этой можно только добро, уважение и респект к хорошим людям, которые и есть это чистое и бесконечное добро. Против которого ничто не может устоять по большому счету. Потому что если ты все время даешь добро, эта хуйня фальши все равно рухнет. Кстати, тебя узнают часто? Автографы берут?
М.: Мне так нравится, когда меня не узнают. Я нажрался этим. Я не верю в этот шит. Я не понимаю, как реагировать. «Это правда, что ты мистер Малой?» Я не знаю, что ему ответить.
Д.: Это мне напоминает, как подбегают уличные проповедники и спрашивают: «А вы верите в Бога?» Что им ответить? Ты это ты? Да я это я.
М.: Мне приятно поговорить с человеком. Они могут даже не говорить, что я им нравлюсь. У них встреча со мной вызывает эмоцию – Радио Ностальжи или что неважно. Я все это пойму. Только не надо спрашивать: «Ты мистер Малой?» Но мне еще ништяк. А вот Шнуру-то совсем мясо и вилы, его атакуют так, что ему даже побухать нереально. Надо все время гаситься.
Д.: Каждый получает то, что он хочет, в итоге. Все очень справедливо.
М.: Ну это правильно. Но иногда хочешь одного, а получаешь вместе с этим еще в нагрузку что-то, чего совсем не хотел. Детский наборчик «Хеппи гниль». И думаешь: я же гнить-то еще не собирался.
Д.: Какие у вас сейчас коммерческие темы с Тенгизом?
М.: Я четко понимаю, что хочу я и что хочет Тенгиз. Заниматься тем, чем мы занимаемся. А уже исходя из этого, если что-то будет приносить коммерческий успех – замечательно. Не будет… Я вообще за то, чтобы всегда было что-то параллельное, чтобы приносило доход. Не надо с этим заморачиваться, постоянно вздрачивать и взращивать. Есть кэш на карманные расходы, и все. И есть любимая вещь, которой ты занимаешься по жизни, и неважно, приносит она тебе денег или нет. Вот так и живем.
Д.: Классика. Как думаешь, на ТВ так и не будет твоих клипов «Шлак Дональдс» и на радио не будут крутить песню «Руки прочь от Майкла Джексона»? Ситуация в ближайшее время не изменится на каналах?
М.: Сменился просто канал. Все в свободном доступе в интернете. Не нужно звонить на радио или писать на ТВ. Все омуенно и супа дупа стайл. И мы одни из первых, кто схавали эту тему, что канал меняется. Не нужно туда лезть, где сидят все эти копрофаги, которые хавают свой шлак дональдс и которые считают, что вот это тру, а вот это кул. Да пусть сидят там и занимаются своим делом. Мы можем видеть их дело. Суди человека по делам его. Дела музыкальных редакторов всех этих каналов видны. Понятно, если они будут стебаться, как мы, их сольют. Нам канал интересен сейчас – интернет. И мы в нем давно и надолго.
Д.: Мне кажется важно для современного артиста, чтобы была финансовая независимость. Шнур верно сказал, что я могу ставить любые цены на свои картины, потому что всем ясно, что я художник который не нуждается в деньгах.
М.: Ну вот мы и сняли свой клип «Шлак Дональдс» на свои деньги просто.
Д.: Только имея финансовую независимость, ты можешь находиться в релаксе и манипулировать тем, кто приходит к тебе заказывать музыку. Выбирать их, сортировать, выбрасывать… У тебя это получается?
М.: С каждым днем я иду к этому. Я реально понимаю, что на сегодняшний день я больше удовольствия получаю в определенном месте, не получая даже деньги, и получаю удовольствие, что мы сделали свой клипак для друзей и сказали нате берите… Это все делается фри и для того, чтобы вы на секундочку остановились и задумались. А потом пошли бы дальше в любую сторону, в которую вам прикольно. Моя аудитория это хулиганы, по доброму стебающиеся над этой жизнью. Видящие этот мир не так, как все обычные пассажиры. Они могут сидеть на руководящих постах в крупных корпорациях, а под костюмами скрывать тату, пирсинг и романтичное сердце, открытое для приключений… Моя аудитория это те, кто придумал Лукэтми, и этот журнал, для которого ты берешь интервью. Моя аудитория – Артемий Троицкий. Мне нравится что-то записать и прислать ему это на мыло, и если у него возникнет улыбка на лице, от этого мне будет приятно. А если мне будет приятно, я тебя так довезу! Сам понимаешь! Хип Хоп хопом. А все эти Олд скуловские терки, что есть тру, а не тру. Кому какая разница, Тру я свою писю или не тру.
Д.: А как ты относишься к Кровостоку и Качу?
М.: Меня сильно цепляют рифмы. Поэтому меня они очень цепляют. И мне приятно, что Профессоры, которые преподают в Университетах, ставят их в пример, анализируют треки группы Кровосток.
Д.: Знаешь, меня смешит, когда какие-то пузаны чиновники говорят, что они занимаются молодежной политикой. В свое оправдание они говорят: «А что вы хотите? Чтобы вместо нас посадили в правительство одного панка, одного рэпера, одного гота… и что тогда будет?» Я отвечаю: «Тогда хотя бы будет прикольно…» А эти чинуши могут только пилить бюджеты, прикрываясь Годом молодежи.
М.: Посадите человека с аудиторией Мистера Малого и тогда реально будет, что-то для молодежи. А пилит лучше всех ди-джей Штакет. Вот он умеет пилить. А эти, кто там сейчас сидят, - и ни туда, и ни сюда, и никакого скретча.
ПОСЛЕСЛОВИЕ:
Нулевое десятилетие, казалось, угробило олд скул, и казалось, что навсегда воцарилась диктатура лжи и псевдогероев. Казалось, что героев больше не существует. А девочкам нужны кумиры. Им надо на кого-то дрочить. Они ведь не будут дрочить на мальчика, с которым гуляют. Им нужна фантазия, мечта, кумир. Они хотят быть со своим мальчиком, но, закрывая глаза, представлять, что они в лапах чудовища или монстра или героя из комикса, в твоих руках и моих. А без этого они не кончат.
Каждая вторая женщина хранила под подушкой в Америке фотографию Марлона Брандо Им нужен был Брандо, а не муж. И мужьям был нужен Брандо, чтобы их жены дрочили на него и кончали, представляя его, когда они их трахали. Не будет героев, все рухнет. И семьи, и президентская программа с увеличением рождаемости.
И что я вижу? АССА – 2, ИГЛА РЕМИКС, Выступление в Сочи Малого… ОЛД СКУЛ ЖИВ. И получается, что если новых героев нет, то неумершие герои должны вернуться.
Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете