Архив: 'Космос'

1. Темная энергия из ниоткуда

Нобелевская премия по физике за 2011 год присуждена, как известно, американским ученым Солу Перлмуттеру и Адаму Райссу совместно с австралийцем Брайаном Шмидтом «за открытие ускоряющегося расширения Вселенной путем наблюдения далеких сверхновых звезд».

Открытый Перлмуттером, Райссом и Шмидтом эффект – прямо противоположный тому, что они собирались обнаружить, начиная свои исследования.

Фундаментальные теоретические представления о Вселенной, сложившиеся в XX веке, предполагают, что она непрерывно расширяется после Большого взрыва, положившего начало всему сущему. При этом кинетическая энергия движения материальных объектов, рожденных взрывом (галактик, звезд и пр.) уменьшается под воздействием гравитационных сил, переходя в потенциальную энергию гравитационного взаимодействия указанных объектов. Следовательно, скорость движения, расширяющего Вселенную, должна убывать. А она – как это следует из вполне корректных исследований нобелевских лауреатов 2011 года – не убывает, а наоборот, возрастает!

Чтобы как-то наметить путь к объяснению обнаруженного парадокса, было выдвинуто предположение о существовании т.н. темной энергии. (далее…)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ДАННОЙ РАБОТЫ – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ВТОРОЙ ЧАСТИ – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ.

ma_Susan_Seddon_Boulet_Shaman_Wolf_Moon-brizitlin

Во избежание превратного понимания следует отметить, что в ходе психоделической гиперактивации мозга актуализируются не только душевная боль и психические травмы, но и личностно значимые переживания позитивного характера. Под действием психоделика человек может пережить аффективно насыщенные сцены из своего прошлого, исполненные чувств любви, восторга, наслаждения, триумфа либо бурные грезы, представленные в каких-либо исторических или мифологических картинах и выражающие все те же чувства. Гроф описывает одно из подобных видений, пережитое им под воздействием МДМА, следующим образом: «В какой-то момент бешеный поток энергии выбросил меня в космический вихрь творения и разрушения. (далее…)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ДАННОЙ РАБОТЫ – ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ВТОРОЙ ЧАСТИ – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ.

saraswati

Погружаясь все глубже в прошлое, психоделически заряженный индивид переживает планетарную эволюцию и космогенез. Он ощущает себя то доисторической рептилией, то нарождающейся планетой, то одной из галактик или суперновых звезд. Он проникает в сознание этих феноменов и делает фантастические открытия относительно их сущности. Так все видится Грофу и другим транспсихологам. В действительности такой индивид лишь воспроизводит свои представления об эволюции и космогенезе. Воспроизводит их не в чистом виде, но преображенными личностными смыслами и ассоциациями. Сознание же рептилий и планет представляет собой не что иное, как «сознание» (бессознательные психические содержания) самого галлюцинирующего человека. Последний не проникает в сознание всевозможных вещей и явлений, но наделяет их собственным «сознанием», подобно тому, как архаичный человек наделял своей «душой» предметы и явления окружающего его мира. (далее…)

НАЧАЛО ПРОЕКТА – ЗДЕСЬ. ОЧЕРК О ЖЕЛЕЗЕ – ЗДЕСЬ.

ВОСХОД НА ОЗЕРЕ БАЛХАШ... | Фото: Елена Федоткина / photodom.com
Фото: Елена Федоткина / photodom.com

Вспоминаю поездку из Тургая на Балхаш. Вечер на Тургае. Глубокие плёсы с тёмной, прозрачной водой среди густых камышей. Глухой ритмичный гул, долетающий из степи. Отрывистый свист утиных крыльев. Плюханье крупной рыбы под берегом. Перламутровое мерцание тяжёлых язей на дне лодки, а в небе, на западе, нестерпимое сияние Венеры и рядом — пронзительная светлая чёрточка только что народившегося месяца. Двое суток пыльной степной дороги — и перед нами Балхаш. Раннее утро. Балхаш глубоко вздыхает и с костяным постукиванием шевелит гальку прибоем. Светает, и вдруг показывается из-за морского горизонта огромное красное солнце, очень быстро, на глазах, подымающееся ввысь и становящееся на ходу всё меньше и ослепительнее. Вся поверхность воды покрывается яркими бликами. Весело шлёпает, рассыпаясь брызгами, тёплая волна о нежно-сиреневые скалы. Радостно пронзают хризопразовую толщу стремительные серебряные жерехи. Сияют и блещут на другом берегу залива причудливые, сказочные купола антенн космической связи.

Летят к нам из глубин Вселенной лучи. Сталкиваются с оболочкой планеты и мечутся, отражаясь от поверхностей и пронизывая среды. Вонзается в Землю солнечный посланец и начинают светиться лазурью и бирюзой воздух и вода, ослепительной белизной горят снега полярных шапок и высочайших вершин, расползаются по планете малахитовые пятна хлорофильных растений, сверкают кристаллы, сияют глаза живых существ, радугой переливаются оперение птиц, крылья насекомых, капли дождя и росы…, но попадает луч в пустыни и на пустыри, в нагромождения скал и терриконов, в барханы и на свалки — в тяжёлые безжизненные массивы косного вещества и, утомившись, рассеивается в них, окрашивая всё вокруг землистыми глухими тонами в цвета пыли, ржавчины, грязи.

Вспоминаю прозрачнейшую сибирскую речку, с быстрой водой. Ниже переката, под берегом — улово — тёмная яма с противотечением и кружащейся пеной на поверхности. Лёгонькая светлая блесна, задержавшись на клочке пены, играя, идёт в глубину и… вдруг пропадает — леска натянута и вздрагивает, спиннинг согнут, всё вокруг напряжено, и из глубины, из темноты туго поднимается сияющий, переливающийся, как фейерверк, огромный упругий хариус с изумрудным и сапфировым в вишнёвых пятнах парусом-плавником; и вот уже он стучит часто-часто, как сердце, по береговой гальке и, как сердце, даёт перебои, замедляет биение, затихает, а к гальке липнут мелкие жемчужинки зазубренных чешуек. Улово мертвеет, и вся река как будто затихает. И ещё помню — огромный чёрный таймень с алой пастью и такого же цвета плавниками пойман и привязан к лодке; сначала он плывёт за лодкой, потом всё чаще и чаще заваливается на бок, и вот, заглянув за борт, вижу загнутое окоченевшее, побелевшее, покрытое испариной-слизью мёртвое тело изумительного животного, и опять — странное ощущение умершей реки, потускневшего неба, и жжение в груди и шум в ушах.

Слева - вечер на Тургае, справа -	восход на Балхаше

Помню сон. Грандиозный палевый лещ с бронированной костяными щитками головой подплывает ко мне по воздуху. Рот его округляется, губы вытягиваются в хобот, как будто он что-то говорит.

Просыпаюсь. Выхожу из палатки. Меня знобит. Ещё темно, но звёзды уже поблекли. За рекой над отвалами брошенного карьера неярко светится «воловий глаз» — красный Альдебаран, правее и выше угадывается мутное пятнышко Стожар. Подхожу к реке. Завозившись в кувшинках, с воды срывается лысуха и с частым стуком крыльев скрывается за поворотом реки. С ивы бесшумно снимается цапля и, на лету «втягивая голову в плечи», тает в сумраке. Вода в плёсе чёрная, замершая. В её неподвижности — ожидание… или вопрос? Прислоняюсь к стволу и, вдруг, слышу шаги. Оборачиваюсь. Никого. Звук мерный, громкий, отчётливый. Сердце.

Ритмы Вселенной охватывают планету — она пульсирует и звучит: удары волн и ветра, крики гусиных и журавлиных стай, треск насекомых и шелест дождя — всё это возникает на Земле и пронизывает человека. Его пульс, его ритм колеблет сейчас планету. Странным непостижимым образом в этом ритме, в человеческом сердце сплелись жизнь и смерть, восторг и тусклое равнодушие.

Полыхнёт ли наше сердце доверчиво и благодарно навстречу несущемуся из космической дали призыву? Или жадно нальётся кровавой каплей всепожирающих страстей… Что суждено нам?..

Февральской ночью выхожу с собакой во двор. Ветви густо опушены морозными иглами. Огибаю угол дома, и надо мной нависает огромный — в полнеба — Орион, слева от него сияющим бриллиантом переливается Сириус. Внезапно меня охватывает беспричинное ощущение безграничного счастья. Собака настороженно поводит ушами в сторону леса. Прислушиваюсь. Тихий шорох — вероятно, осыпается иней. Идёт Весна.

Орион, зимняя ночь