НАРРАТИВ Версия для печати
Фарид Нагим. По пути мужчины-черепахи - 2.

Начало пьесы - здесь.

2.


Та же квартира. В центре большой комнаты стоит чертежная доска. Лана говорит по телефону.

Л а н а. Ты такой мужественный, знаешь, мне спокойно с тобой! Подожди, я утюг забыла выключить… (Ходит, прижав трубку к уху плечом.) Подожди, я снова забыла, куда подъехать… записываю! Нет, я не на машине. Нет, не сломана, просто нет вообще, ну вот так вот нету… объясни, как на метро проехать. Какое метро? Хорошо, тогда постараюсь к шести… ну потому, что мне еще подстричься надо и мелирование сделать. Так, подожди! Что? Так, ничего… Кофточку второй день найти не могу! И тут нету, не понимаю, куда все девается в этой квартире?! Какие цветы, не нужно цветов. Что я буду с цветами делать, только руки занимают. Мы же не школьники. Вот знаешь, сколько мне лет уже, а это ведь мое первое настоящее свидание – это когда под фонарем ждут с цветами, смотрят на часы и волнуются. Ей богу, клянусь тебе!

Щелкают замки входной двери. Лана с трубкой уходит в ванную

Быстро раздевается и прыгает в воду.

Л а н а (шепчет). Ну, до встречи… И я тебя… целую.

Саша открывает входную дверь. Проходит в комнату.

Л а н а. О, Сашулька уже пришел! Привет!

Саша тупо и удручено смотрит в свою чертежную доску. Вспыхивает белая комната, в ней не возникают новые линии.

Л а н а. Как дела? Ты не голодный?

Саша достает баллончик с краской и медленно, сосредоточенно рисует смеющуюся рожицу на проекте здания.

Л а н а. А в мэрии как дела?

С а ш а (идет в ванную). Нормально.

Л а н а. Ну, слава богу. Ты не голодный?

С а ш а. Какая разница – голодный не голодный?

Саша, идет в большую комнату и смотрит в чертежную доску. Возвращается в ванную.

С а ш а (усмехается). Это третий или пятый?

Л а н а. Что?

С а ш а. Ты моешься по пять раз на дню… Смешно

Л а н а. Я просто ноги хотела побрить… А что, Сашуль?

С а ш а. Лана, не называй меня Сашуль, ладно?

Л а н а (шумит вода). Сашуль, а ты не видел, куда пульт от видеомагнитофона делся? Что ты говоришь? Как тебя не называть, не поняла?

С а ш а. Собираешься куда-то?

Уходит к чертежной доске, смотрит на нее.

Л а н а. Ты угадал, Сашуль! На свидание к красавцу мужчине. Он, кстати, арабский шейх и хочет заказать тебе строительство нового дворца.

С а ш а. Понятно.

Срывает и комкает чертеж. Возвращается к Лане.

Л а н а. Ты что так смотришь на меня? Ну-ка наклонись! (Обнюхивает.)

С а ш а. Что?

Л а н а. Да нет, показалось… показалось, что от тебя чужими женскими духами пахнет. Так страшно стало, если б ты знал! Иди, поешь там на кухне.

Саша идет на кухню берет сковородку и выбрасывает ее в мусорное ведро. Возвращается.

С а ш а. Лана я знаю, что ты меня очень сильно любишь.

Л а н а. А? Что?

С а ш а. Я говорю, что знаю, что ты меня…

Л а н а. Подожди, я воду выключу. Что говоришь?

С а ш а. Ничего!

Л а н а. А-а… Сегодня в метро бабка рядом села, от нее так воняло, что я в другой конец вагона убежала.

С а ш а. Лана, я знаю, что ты меня очень сильно и преданно любишь, и от этого мне вдесятеро раз тяжелее… Лана, я должен уйти.

Л а н а. Здрасьте, ты что такое говоришь-то? Не смотри на меня, я пройду в спальню, оденусь. (Голая проскальзывает в спальню.) Рассказывай, что еще случилось?

С а ш а. Всё! Лана, сегодня я узнал, что я с позором проиграл конкурс на лучший проект Мишучкову, да если честно сказать, меня даже в списках третьего десятка имен не было. Твое самопожертвование я не оправдал!

Л а н а. Да-да, я тебя слушаю.

С а ш а. Я не могу сидеть у тебя на шее. Я не зарабатываю денег. Я не чувствую себя мужчиной, и от этого и тебе, видимо, неинтересно со мной, ведь мы уже даже и не спим вместе.

Л а н а. Да, кстати, ты не видел мою кофточку, второй день не могу найти? Иди сюда, вот здесь застегни… Вот, что я тебе скажу, милый, мне спокойно с тобой, я успокоилась с тобой, ведь я расцвела даже с тобой, смешно сказать – на меня даже сослуживцы оборачиваться стали, представляешь?!

С а ш а. Но…

Л а н а. Саша, но ведь я – женщина, у меня могут быть месячные…

С а ш а. Но не целый же месяц, Лана.

Л а н а. Когда ты появился, у меня началась перестройка менструального цикла, и вообще организма. Все, Сашуль, иди, разогрей там на сковородке.

С а ш а (достает из кармана и вертит в руках зажигалку). Хорошо, Лана. Лана, а откуда у нас это?

Л а н а. Ничего себе! Ого! Это же золото, ты знаешь? Это же золотая зажигалка «Ронсон»! Откуда она у тебя?

С а ш а. В шкафу нашел.

Л а н а. Этот шкаф вообще странный какой-то. Вспомни музыкальную открытку! Ну, как я выгляжу, как я тебе?

С а ш а. Я чувствую, что ты не веришь в меня, не веришь в мое дело!

Л а н а. Верю! Но просто ни фига не смыслю в твоих делах.

С а ш а. Ты хорошо, хорошо выглядишь!

Л а н а. Скажи, что ты меня хочешь! Что ты так на меня смотришь?

С а ш а. Не знаю, мне просто вспомнилось, как у меня песок на зубах скрипел, когда мы в первый раз поцеловались.

Л а н а. Ты меня пугаешь, Саша.

С а ш а. Ты плачешь, Лана? Не надо, ты же знаешь, что это меня раздражает!

Л а н а. Раздражает? Лучше скажи, что у тебя кто-то появился, и поэтому ты меня мучаешь!

С а ш а. Да нет же, Лана, нет! Ну, успокойся.

Л а н а. Это отцовская зажигалка, возьми ее себе, раз уж нашел, ты же знаешь, что я не курю!

С а ш а. Ах, да! Точно!

Л а н а. Ты идешь со мной?

С а ш а. А куда ты?

Л а н а. Руководство придумали корпоративные вечеринки проводить. Идешь?

С а ш а. А-а… может, я лучше порисую, Лан?

Л а н а. Ты вообще со мной никуда не ходишь! Может, ты стесняешься, что у меня не 90-60-90. Скажи, что я толстая!

С а ш а. Ты знаешь, что цифры для меня не имеют значения.

Л а н а. Ты даже не поддерживаешь меня в моем стремлении похудеть!

С а ш а. Ну, не злись, прости меня. (Обнимает ее.) Прости меня, ревнивца такого! Милая моя Ланка!

Л а н а. Почему от тебя потом так пахнет? Ты что, не мылся что ли? (Отстраняется.) Я и так уже опаздываю, мне к шести надо было, ну да ладно, и без меня начнут! А я знаю, что толстая! А где мои ключи? Где ключи? Инте-ере-есно. Ключи-и-и… ключи. Саш, ключи не могу найти. Открой мне дверь, милый. Что за квартира – все пропадает!

С а ш а (шарит по карманам). И мои, а где же мои? Ни фига себе?!

Л а н а (в изнеможении падает в кресло). Как же выйти-то?! Ищи ключи!

С а ш а. Да я ищу!

Л а н а. Так, я уже опаздываю. Отдавай ключи, король!

С а ш а. Ты так говоришь, как будто я их спрятал!

Л а н а. А что мне остается думать?

С а ш а. Я, наверное, их с той стороны двери забыл, а дверь защелкнулась!

Л а н а. Что ты так на меня смотришь!? Лучше ключи ищи!

С а ш а. Не кричи на меня! Я ищу!

Л а н а. Ты все нервы мне оголил, я – оголенный нерв!

С а ш а (склоняется над креслом). Ну-ка, может, за спинку завалились?

Л а н а. Не трогай меня.

С а ш а. Я не трогаю тебя!

Л а н а. От тебя пахнет! Ты что, не мылся что-ли?!

С а ш а. Мылся.

Л а н а. Значит... Я тогда и не знаю что такое?!

Саша идет в большую комнату и замирает возле чертежной доски.

Ты что там застрял, Сашуля?!

С а ш а. Здесь ужасная проблема, Лана!

Л а н а. Ужасная проблема в том, что ключи вытащат с той стороны, а потом ограбят!

С а ш а. Но что же делать, Лана, проклятье какое-то!

Л а н а (вскакивает, ищет ключи). Да-а, я забыла, ведь тебе все равно, тебе нечего терять, здесь же нет ничего твоего, кроме этих бумажек! (Бегает по дому. Сшибает чертежную доску.)

С а ш а. Рейшина-то здесь причем?! Лучше бы ты мне руки сломала!

Л а н а. Рейшину сломала!? Что ж, прости, Саша…Ты жизнь мне сломал! Если бы ты хоть где-то подрабатывал, то уже давно себе компьютер мог купить, графическую станцию. Ищи работу!

С а ш а. Вот моя работа, Лана! Это дело мое!

Л а н а. Работа? Пить пиво, курить и прохаживаться туда-сюда с задумчивым видом, да?

С а ш а. Ты не уважаешь мое дело!

Л а н а. Мне просто обидно, что какой-то Мишучков конкурсы в мэрии выигрывает, он и то, он и сё, а ты ничего, а ты, прости меня, херней страдаешь, а я тебя содержу! Катька говорит – он сел тебе, дуре, на шею и сидит, болтая ножками! Это не мужественное поведение, это, прости, женское поведение у тебя, а ты еще спрашиваешь, почему я с тобой не сплю!

С а ш а. Можешь ты хоть немного подождать, потерпеть, я верю в свою удачу! Я остро чувствую, что Бог избрал меня, дал мне право начертить всего несколько сот черточек, я не хочу их тратить на всякую пошлость, на дизайн-проекты буржуйских журналов или газет про интим, и…

Л а н а. Но и ты меня пойми – мои лучшие годы проходят, я это тоже остро чувствую! Я тоже хочу просто, например, одеться от Дольче и Габана или Ферре. Посмотри, в чем я хожу?! Это сэконд-хэнд какой-то! Ведь ты даже не видишь этого! А мне стыдно, мне стыдно Саша, а я и это вынуждена скрывать от тебя, чтоб не расстраивать. Я на машине хочу ездить, а не толкаться в этом вонючем таджикском метро. Я мир посмотреть хочу! Вот такая вот любознательная сучка! Почему этот огромный интересный мир остается подарком для других, чем я их хуже!? Ладно, хрен уже с этим миром, с этим Ямамотой (плачет), но я просто женщиной хочу, наконец, себя почувствовать, тупой такой бабой за каменной стеной, которую любят, о которой хоть сколько-то заботятся, понимаешь. Мы даже детей не можем завести из-за твоего проклятого искусства!

Тишина. По радио передают новости.

С а ш а. Опять проблемы в Иране.

Л а н а. А вообще, у меня складывается такое ощущение, знаешь ли, что Бог как-то ошибся по поводу тебя… или ты ошибаешься по поводу Бога! Неудачник!

Пауза.

С а ш а. Ничего не хочу. Даже рисовать не хочу, не могу!

Л а н а. Правильно, бросай меня. Это легче всего. Лучше ключи ищи! (Кричит в истерике). Куда здесь все девается?! Кофточка, пульт от телевизора и видеомагнитофона, теперь вот ключи.

С а ш а (в отчаянии). Это Домовой, Лана. Ему нужно молоко наливать, чтоб он был добр. А он не добр к тебе. Молоко ему налей сегодня же.

Л а н а. Ты прикалываешься что ли, я не пойму?! Сам ты уже Домовой! Нищий домостроитель без дома… так это ты тарелку с молоком поставил возле раковины? Слушай, а может, ты уже пропил кофточку мою?!

С а ш а (усмехается). Что я, алкоголик?

По радио прогноз погоды.

Л а н а. Погода опять портится… А ты я вижу рад, что я тебе все сказала! Понимаю, да, теперь можно обидеться на меня и уйти, и снова быть свободным, с Музами трахаться.

С а ш а (нервно курит). Лана, я просто зависимым себя чувствую, тяжелым каким-то. Меня мучает, что я и дом свой нарисовать не могу, и тебе жизнь гроблю! Я ответственность за тебя чувствую, я знаю, что ты многого достойна, но вспомни Фолкнера или Хемингуэя, что ли, помнишь, я тебе рассказывал?

Л а н а. Я этого Хемингуеля твоего ненавижу!

С а ш а. Кто-то из нас должен понимать друг-друга. (Подходит к двери и осматривает ее.) Заело ее что ли!? (Дёргает дверь.)

Л а н а. Ты издеваешься?! Ну, придумай хоть что-нибудь, ты мужик или баба, в конце-концов?!

С а ш а. Мистика какая-то. Ей богу мистика!

Л а н а. Саша, у меня работа, а не мистика, пойми.

С а ш а. Чего ты так волнуешься? (Быстро одевается.) Так, сейчас все уладим.

Л а н а (испуганно). Куда ты?

С а ш а. А я через балкон к Семирякиным перелезу. Позвони им.

Л а н а. Хоть немного еще соображаешь!

Лана уходит звонить. «Алло, алло, это квартира Семирякиных! Вы нас простите, тут вот такое дело…»

Саша идет на балкон, и вдруг отшатывается назад, будто его кто-то дергает сзади.

С а ш а. Ты что, Лана?! (Оборачивается, удивленно качает головой.)

Саша выходит на балкон. Солнце освещает его лицо. Он счищает снег, ползет по обледенелому краю.

С а ш а (радостно). Блин, точно! (Замирает, свесив ногу.) Надо срочно убрать эти пандусы, срочно… дверь открой и уберешь… (ползет, улыбается)…

Квартира.

Л а н а (выходит с телефонной трубкой). Алло, Георгия Семеновича можно?… Представьте как Лана… Да. Алло, Гоша, это я… не из парикмахерской… и не из солярия… потому, что дверь не могу открыть… серьезно! Да! Как назло всё, он мне все нервы оголил… ты еще подумаешь невесть что…но я уже решаю эту досадную проблему, так что… И я тебя… целую, ну Го-оша, да нежно, да страстно целую.

Лана проводит рукой по своим губам, как бы ощущая на них песок.

Вот же ключи…

Звонок в дверь.

Л а н а (радостно). Сашуля, Сашуля…

Убегает открывать дверь.

Лестничная площадка. Открывается и закрывается дверь лифта.

Мальчик Петя.

П е т я. Здравствуйте… дядя Саша разбился!

За спиной Пети стоит у стены и плачет Ева. Она рисует на стене подъезда домик с кривой трубой. Лана ее не видит, а Петя извиняется, чуть было не сбив ее, когда несется по лестнице с печальной вестью о Саше.

Сквозняк прогоняет по комнате сорванные чертежи Саши.

Продолжение - здесь.



ЧИТАЕТЕ? СДЕЛАЙТЕ ПОЖЕРТВОВАНИЕ >>



Рибху Гита. Сокровенное Учение Шивы
Великое индийское священное Писание в переводе Глеба Давыдова. Это эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, а потому он читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
Книга «Места Силы Русской Равнины»

Мы издаем "Места Силы / Шаманские экскурсы" Олега Давыдова в виде шеститомного издания, доступного в виде бумажных и электронных книг! Уже вышли в свет Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый тома. Они доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.

Пять Гимнов Аруначале: Стихийная Гита Раманы
В книжных магазинах интернета появилась новая книга, переведенная главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это книга поэм великого мудреца 20-го столетия Раманы Махарши. Рамана написал очень мало. Всего несколько стихотворений и поэм. Однако в них содержится мудрость всей Веданты в ее практическом аспекте. Об этом, а также об особенностях этого нового перевода стихотворного наследия Раманы Глеб Давыдов рассказал в предисловии к книге, которое мы публикуем в Блоге Перемен.





RSS RSS Колонок

Колонки в Livejournal Колонки в ЖЖ

Вы можете поблагодарить редакторов за их труд >>