Вот уже третий год обсуждается идея переименования Индией самой себя, с возвращением старинного названия Бхарат. Казалось бы, уже при принятии ею Конституции в 1949 году туда внесена формула «Индия, иными словами, Бхарат», — однако сейчас понадобилось перевернуть фразу, вынести это имя на первое место. Ведь «Индия» — не самоназвание, а экзоним, данный ей когда-то завоевателями.

Этой истории про «углубление деколонизации» вторит — как бы с обратным знаком (де-деколонизация?) — анекдот из жизни 2025 года: ошеломляющее открытие, совершённое с другой стороны планеты. Руководство США внезапно обнаружило, что океанский залив, омывающий его страну, называется почему-то по имени чужой страны!

Сподобится ли теперь страна переименовать залив в честь самой себя — уже не так важно. Важна сквозящая в обоих случаях общемировая символистская тенденция. Страсть (или вкус) к переименованиям растёт повсеместно. В XXI веке топонимика оказалась особой ценностью, вещью первостепенного значения. И в связи с этим новым символизмом хотелось бы поделиться некоторыми наблюдениями и размышлениями, в основном о первой из упомянутых стран. Начнём издалека.

* * *

«Весь покрытый зеленью» остров Ява, 1991 год.

Визит на научном корабле в Индонезию оставил у меня, помимо ярчайших обонятельных, вкусовых и прочих впечатлений, неизъяснимое ощущение дежалю (deja lu — по-французски «уже читал», аналогично более известному deja vu «уже видел»). Заходя на капитанский мостик посмотреть морские карты, я застревал взглядом на имени соседнего, ещё более громадного острова Суматра. В наш маршрут он не входил, но всё же что-то тревожило. Сейчас бы, наверное, это назвали незакрытым гештальтом.

Загадка была в самом имени «Суматра», в волнующем подборе этих букв! Я знал, что топоним происходит из санскрита: samudera — «море, океан». И это тоже что-то напоминало.

Ответ всплыл внезапно. Моя первая тропическая экспедиция в другой — отдалённый угол Индийского океана…

В ту жаркую зиму мы работали у Сокотры. Административно этот остров принадлежит Азии (стране Йемен), географически — Африке (совсем рядом с Сомали). Миллионы лет назад дрейф материковых платформ оторвал Сокотру от Африканского Рога, но за это время ей удалось отплыть всего километров на двести. Поэтому, в отличие от джунглей Индонезии, она являет собой раскалённую горную пустыню с торчащими тут и там драконовыми и бутылочными деревьями. И имя острова осталось в моей памяти диковатым волшебным аккордом.

И вот Суматра внезапно прозвучала (прочлась) как эхо Сокотры. Но имя последней, по основной версии происхождения — также санскритское: Dvipa Sukhadhara, «Остров Блаженства»! В Античности остров тоже был «весь покрытый зеленью» и славился как источник благовоний — мирры и ладана.

Сокотра и Суматра. Двусторонняя симметрия! Так они и застряли в подсознании, разнесённые тремя годами жизни — и десятком тысяч километров океана. Два острова с абсолютно разной природой, но с визуальной рифмой имён. И между ними ось симметрии — Индия, царство санскрита!

Сокотра — ворота этого царства в Красное и Средиземное моря, в бассейн Атлантики. Суматра — ворота в Тихий океан. Ворота или пограничные столбы? Суть феномена в том, что древний Бхарат задавал смысловые ориентиры соседним цивилизациям, расставлял вехи и вымпелы. Раздавал названия отдалённым чужим местам.

Индия не завоёвывала акватории, они стали «индийскими» в силу её языкового и культурного влияния. Учёные очерчивают это влияние термином индосфера, — придуманным, что важно, не какими-то индийскими политтехнологами, а сторонним наблюдателем, авторитетным заокеанским лингвистом Джеймсом Мэттисофом.

А с точки зрения топонимики, конечно, индосфера соразмерна всему одноимённому океану — омывающему 38 государств Африки, Азии и Океании. Причём назван он Индийским, опять же, не самими индийцами, а греками и конкретно Александром Македонским, что придаёт влиянию Индии некую объективность. Да и вся Индонезия, находящаяся от Индии в 3 000 километров, — это буквально «Индийские острова» на греческом, от nesos — «остров».

* * *

Мой старый друг, поэт и переводчик Виктор Райкин с конца прошлого века ежегодно по нескольку месяцев проводит в Индии. То медитирует в ашраме, а то просто снимает у рыбаков хибарку на берегу океана и валяется в шезлонге, переводит поэзию. Но — средневековую китайскую. Либо современную американскую. Почему для того, чтобы утончённо писалось про Китай и Америку, нужно жить в Индии? Что это за Индия такая? Вопросы дразнили. Но с годами я всё больше специализировался в сторону африканистики, и шансов узнать ответы становилось всё меньше.

Я пытался осмыслить Индию издалека. Условно говоря, найти «вокзал, / на котором можно / купить билет / в Индию духа». Размышлял над загадочной строчкой Ивана Жданова про «Белой Индии заиндевелый сон». Собирал контакты литературных индийцев. Вчитывал геометрический смысл в сакраментальный слоган «хинди руси бхай бхай» (Индийцы и русские — братья навек, — ред.).

И постепенно я осознал, что за последние полтора столетия индосфера незаметно расширилась до планетарных масштабов. Классические религиозно-философские системы Индии отразились — в рецепции как минимум Елены Блаватской и отчасти Рудольфа Штейнера — в модернистских европейских мистических доктринах XIX—начала XX веков, а философско-этическое и общественно-политическое наследие Махатмы Ганди — в мировом национально-освободительном движении (в частности, в деятельности Нельсона Манделы, его лучшего ученика).

Принципы основных религий Индии поучаствовали в построении идейных конструкций движения Нью-Эйдж и других синкретических мировоззренческих систем второй половины XX века. А Болливуд и родственные ему Толливуд, Колливуд, Молливуд и другие? А вклад индийских информационных технологий и их разработчиков во всемирный научно-технический прогресс?..

А в 2009 году на мировые экраны вышел голливудский блокбастер «Аватар», где название прямо связано с тем же санскритом, а главная научно-техническая идея удивительным образом вытекает из древних индуистских представлений о мире. Параллельно существуют принципиально разные миры, и расположены они в вертикальной иерархии. И обитатели верхних миров — божества — могут спускаться в нижние, при этом принимая облик обитателей этих нижних миров. Санскритское avatara, как известно, означает «нисхождение». Мир программистов и мир персонажей всё более сложных компьютерных симуляций — такова иерархия миров сегодня. Какой она будет завтра?

Тем временем неожиданная и совершенно восхитительная реинкарнация понятия из архаичного лексикона послужила одним из импульсов к разработке международного проекта Словаря культуры XXI века. Задача — найти и описать наиболее перспективные неологизмы из разных регионов планеты. И неудивительно, что 180-страничный дайджест-анонс будущего первого тома Словаря вышел не где-нибудь, а в Индии, при поддержке поэта и переводчика Анила Джанвиджая. В работе над полным томом участвовали эксперты из 40 стран, но новая инкарнация проекта состоялось снова-таки в Индии.

Отважные академисты из двух крупнейших университетов страны, Сону Саини и Ранджана Саксена, на основе опыта участия в работе над Словарём инициировали пионерную (ни в одной стране подобного проекта пока нет) лексикографическую программу «Индия, XXI век: новые смыслы для всего мира»: поиск в индийских языках и описание неологизмов, перспективных для глобального употребления.

* * *

Но вот, наконец, семь лет назад, в преддверии Нового года я готовился — впервые в жизни — к поездке в Индию. В моём портфолио уже были научные и культурные проекты в странах трёх континентов, и даже экспедиция в Антарктику. Но попасть в Индию всё время что-то мешало. И хотя формальной задачей было участие в книжной выставке в Калькутте, я почему-то волновался, как в юности перед плаванием в Южный Океан.

Звёздной ночью, подлетая к Индии с северо-запада, я сидел у правого борта, уткнувшись лбом в иллюминатор, и зачарованно смотрел, как огромная гористая страна бесшумно наплывает с юго-востока, наперерез моему маршруту.

Я размышлял о том, что полуостров Индостан — это отдельная тектоническая плита, которая когда-то была частью древнего суперконтинента, а затем уплыла на север (тот самый дрейф платформ!) в облике гигантского острова, и врезалась на крейсерской скорости в Евразию. Зона столкновения вздымалась складками. Это возникли — и продолжают расти! — Гималаи, а Индостан из-за амортизации замедлился втрое, — но так и не сумел затормозить. И всё живое там намагничено этим неудержимым движением. Засыпая, я увидел всё воочию.

…Остров Индостан,
рассекая океанскую зыбь,
мчался к нам по глобусу
со скоростью больше сантиметра в год —
северный обломок
безвременно погибшего суперконтинента
с волнующе индийским именем
Гондвана.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>