Анатолий Рясов. Антонен Арто и смерть постдраматического театра. СПб.: Jaromir Hladik press, 2023. 120 с.

Выход книги об Арто можно всячески приветствовать, поскольку до сих пор на русском существует лишь одна монография переводчика «Театра и его двойника» Вадима Максимова (возможно, кстати, есть еще диссертационные работы? Они мне неизвестны, в книге тоже ни о чем таком не сказано). Да и переводов Арто, по сравнению с издаваемым «Галлимаром» более чем двадцатитомным полным собранием сочинений, на русском отнюдь не изобилие.

Касающаяся различных аспектов мира Арто, будь то проблема интерпретации его, попыток вписать в контекст мысли прошлого века, или же того самого вынесенного в название вопроса о постдраматическом театре (театр традиционный, следует вывод, Арто до основания все же не разрушил и не отменил, но его инновативность бесценна и сейчас), книга вряд ли претендует на всеохватность. Скорее, автор, как первый докладчик на конференции, очерчивает круг проблем, призывает, взывает даже к обсуждению. (далее…)

Из книги «Антропологическое письмо». Курс лекций и семинаров с выпускниками «Московской Школы Нового Кино» и «Литературных курсов им. А.П. и М.А. Чеховых», Москва, студия doku_meta, 2021-2022 гг. (готовится к печати)

С Федором Михайловичем в русской литературе расширяется эпоха безумия, начатая еще Гоголем. Давайте попробуем примерить это безумие на себя. Как поиграть в себе, в своем «писательском субъекте» в Достоевского? Разумеется, речь идет не о копировании или имитации его стиля. Этим пусть занимаются постмодернисты. Нас интересует нечто гораздо более глубокое. Что именно, какие именно «невидимые силы» (выражаясь словами Пауля Клее) делает видимыми в человеке Достоевский? Это, конечно, антропологический вопрос. И заметим, что открывает он эти силы прежде всего в себе. Это его возможность, его собственная, если угодно, психологическая возможность.

Заглянем коротко в антропологию Достоевского — наследственную и сложившуюся в силу обстоятельств. Исследователи обращают внимание на неврастению в роду. О приступах эпилепсии мнения противоречивы, позже я поподробнее расскажу о версии, которая мне кажется наиболее правдоподобной. (далее…)

Эволюция ведёт человечество к социально
ориентированному… но, увы, человейнику.
Алексей Яшин

Представления Владимира Вернадского о ноосфере стали активно развиваться в России с начала 2000-х годов. Один из пионеров этого направления философского творчества – Александр Субетто полагал, что важнейшим основанием ноосферизма является русский космизм (1). В течение ряда лет эту тему разрабатывает на основе достижений биофизики, математической физики и комплексной логики известный биофизик и писатель, самобытный мыслитель Алекскей Яшин (2). Некоторые положения работ этого исследователя и доктрин Владимира Шмакова о природе и закономерностях эволюции сознания человека (4), сопоставлены в статьях автора (5,6).

Автор концепции глобального человейника – выдающийся логик и социолог Александр Зиновьев полагал, что единое человечество возможно, но не как мирное сосуществование равноправных стран и народов, а как структурированное социальное целое с иерархией стран и народов (7). Согласно его представлениям, в этой иерархии неизбежны отношения господства и подчинения, т.е. отношения социального, экономического и культурного неравенства. «Дело тут не в каких-то биологических причинах и не в плохих расистких идеях, а в объективных социальных законах организации больших масс людей». (далее…)

Anarchist, Artist, Sufi: The Politics, Painting, and Esotericism of Ivan Agueli (Islam of the Global West). Edited by Mark Sedgwick. London: Bloomsbury Academic, 2022. 320 c.

Иван Агуэли — просто оптимальный персонаж для фильма, Голливуда, а лучше какого-нибудь инди-режиссера в духе Сандэнс, чтобы снять биопик вроде кобейновских «Последних дней» Гаса Ван Сента. Впрочем, ссориться и вырывать друг у друга жизнеописание нет причин — у Агуэли, суфия, метафизика, востоковеда, теософа, полиглота, мистика, анархиста, художника, традиционалиста, борца за права животных и женщин, несмотря на его недолгую жизнь (1869–1917), биографий несколько. Как, кстати, и имен. В родной Швеции при крещении получил имя Иоганн Густав Агели. Но в двадцать лет поменял его: Иваном стал под влиянием русской литературы, фамилию подкорректировал под французский прононс. После обращения в ислам принял арабское имя. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

6 января 1978

Свами Натанананда: Что такое медитация? Кто может медитировать? Может ли тело медитировать? Может ли медитировать Естество? Медитация – это просто средство покормить несуществующее «я». Истинная садхана – это быть бдительным, постоянно – так чтобы это «я» не возникло.

Один из способов предотвратить возникновение «я» — это пытаться вести себя (как внутри, так и снаружи) в каждой ситуации так, как, по нашему мнению, вел бы себя Бхагаван. Если вы практикуете это, «я» будет оставаться все меньше и меньше и будет все больше и больше Бхагавана, пока, в конце концов, вы не будете поглощены им.

Если покой потревожен, это означает, что возникло «я». Невозможно наслаждаться покоем, когда активно «я». Поэтому единственный способ удерживать покой – это оставаться вниманием в Естестве (Я). Это предохранит вас от вторжения беспокоящих мыслей. Самовнимание – это не действие, но спокойное состояние бдительности, внимательного наблюдения «Я», что предотвращает вторжение умственной активности. Медитация как умственная деятельность – нереальна, поэтому она никогда не сможет открыть реальное. Лишь не-медитация, то есть избегание умственной активности, может открыть Реальность. В первом стихе-благовесте «Ulladu Narpadu» [«Сорок стихов о Том, что Есть»] Бхагаван говорит: «[…] Поскольку Реальность («Я есть») существует без мысли в Сердце, как медитировать на эту Реальность, называемую «Сердце»? Пребывание в Сердце и как само Сердце [что означает: как «Я есть»] – вот единственная медитация [направленная на Реальность]».

Поскольку мысль – это уделение внимания второму и третьему лицам, единственный эффективный способ избежать мысли – это самовнимание. Возникновение «я» — это внимание ко второму и третьему лицам, а единственное, что может заставить «я» утихнуть, это внимание к первому лицу. (далее…)

Эрнст Юнгер. Приближения. Метафизика опьянения / Пер. с нем. А. Боташевой. М.: Касталия, 2023. 348 с.

Хотя слухи об издании этой книги Юнгера, части которой уже выходили в переводе А. Михайловского, и просачивались в тонкие планы ноосферы, все равно сомнения в том, что великий праздник состоится, не покидали до последнего. Ведь книга эта — формально! — посвящена опытам алкогольных, наркотических и прочих, вплоть до азартных игр и любви к кошкам, трансгрессий. А много ли сейчас надо, чтобы еще что-то грохнулось стремительным лифтом в тартар?

Но вот эта книга — и она абсолютно упоительна. Иначе и не сказать! (далее…)

Не приведи Бог видеть русский бунт,
бессмысленный и беспощадный…
Александр Пушкин

С начала 20-го века в России трижды менялось общественное устройство: православная самодержавная монархия – атеистичная социалистическая диктатура – клановая капиталистическая демократия. Такая спонтанность смены режима подтверждает обоснованность представления известного метафизика Юрия Мамлеева о России как стране Хаоса (1). Рассматривая архетипы русского метафизического сознания, он отметил, что сакральный Хаос гораздо глубинней, метафизичней порядка, в котором прорастают и реализуются только отдельные «зёрна», содержащиеся в Хаосе как в мистическом первоначале. На взгляд Мамлеева, Россию можно «понять» в какой-то степени, но не умом, а сверхрациональным интуитивным разумом. «Познать Россию – это значит познать себя, свою душу и наоборот». (далее…)

Растко Петрович. Африка / Пер. с сербского Л. Савельевой и Ж. Перковской. М.: Гилея, 2022. 358 с.

Серб Растко Петрович – путешественник необычный. На момент написания книги он – писатель-модернист, публиковал популярные (все же, видимо, в узких кругах) романы, сотрудничал с известным авангардным журналом «Зенит». Да и в Париже, где он жил, общался с Жидом, Кокто, Пикассо, а, вернувшись в Сербию, популяризировал там дадаизм. А еще Петрович – поэт, влиятельный художественный критик, дипломат, художник, фотограф (в книге представлены его фотографии и акварели, за что отдельное спасибо), брат художницы Надежды Петрович, интеллектуал, эстет, в общем, воистину культовая фигура. Среди самых известных его произведений, кроме «Африки»: лишь условно относящийся к жанру травелога полифонический роман «Люди говорят», шуточно-фольклорная вещь «Бурлеск Господина Перуна, бога грома» и запрещенный вплоть до 60-х годов «День шестой» о так называемой Албанской Голгофе, полном смертей и ужасов отступлении сербов через Албанию и Черногорию после вторжения центральных держав в Сербию зимой 1915-16 во время Первой мировой войны. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

2 января 1978

Как только мы всем сердцем выбрали Бхагавана своим гуру, нам не о чем больше беспокоиться: мы теперь как дитя на руках у матери. Конечно, мы не можем ожидать, чтобы Бхагаван выбрал нас своими учениками, потому что с его точки зрения нет никаких других, так что это только для нас – решить, что он наш единственный гуру и заступник.

Когда мы всем сердцем решаем, что это так, мы действительно создаем связь или сатсанг с ним. Это подлинный сатсанг, такой, о котором он говорит в первых пяти стихах «Улладу Нарпаду Анубандхам»* (*Дополнительные стихи к поэме «Сорок стихов о Том, что есть»). Коль скоро мы окунаемся в благодать этого сатсанга, он будет работать изнутри и снаружи. Снаружи он будет оформлять наиболее подходящим образом наши физические обстоятельства, а изнутри он будет работать глубоко с нашим cittam (умом), вычищая наши васаны путем сожжения, иссушения, взбивания или поступая с ними каким-либо иным наиболее подходящим для этого способом. Возможно, мы не заметим никаких изменений, потому что ум – это не подходящий инструмент для определения нашего духовного прогресса. (далее…)

Есть друзья России «по должности» (те, кто делают удобные для нас политические заявления), а есть друзья по духу. Таковым был прозаик Норман Мейлер (1923—2007), чей столетний юбилей отмечается 31 января этого года.

Примеры наших «друзей по должности»: Бернард Шоу, Луи Арагон, Ромен Роллан. Их порой так и именовали, «друг СССР», на них можно было положиться в смысле скандальных акций («одобряю советскую политику и осуждаю Запад»)… Но вот направленность творчества всех трёх перечисленных писателей — совершенно не русская, возможно даже — антирусская. То, что выражали Шоу, Роллан, Арагон — это квинтэссенция западных ценностей.

Однако есть в мировой культуре другие личности. Они порой вели себя неудобно для СССР, однако самая глубинная — если так можно выразиться, «интимная» — тематика их творчества включала как важную составляющую любовь к России.

Одним из таких был Норман Мейлер… (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ

23 декабря 1977

<…>

«Любовь – это наше бытие, желание – это наше возникновение». Любовь хочет единства, желание хочет множественности. Движение любви направлено к единству, а движение желания – к множественности. Любовь всегда самодостаточна, желание всегда неудовлетворенно. Венец и совершенное состояние любви – это любовь к Себе (к Естеству, сватма-бхакти), которая есть экспириенс абсолютного единства. А желание никогда не может быть удовлетворено. Поэтому все йоги и садханы нацелены на достижение единства (которое иногда называют «соединением» с Богом или реальностью), и однонаправленность ума – это их инструмент.

Садхана – это рост, развитие – от желания к любви, а любовь к Себе – это движущая сила, стоящая за этим ростом. Продвижение этого роста по направлению к любви ведет ученика к тому, чтобы любить одного только Бога или одного гуру, что есть высшая форма дуалистической любви и наиболее эффективное средство для развития совершенной любви к Себе. (далее…)

Ярослав Солонин. Букет Миллениала. «ПараТайп», Ridero. 2022. Роман воспитания. 18+. ISBN 978-5-0059-1490-3. 238 с.

«И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого,
ибо говорит: старое лучше». Иисус
*
«Я щупаю её грудь, допиваю коктейль». Я.Солонин
*
Лекция 1

Откровенно. Весело. Хардово. Удало. Это я об ощущениях от прочитанного.
Чессговоря, не хотелось листать Солонина. Денег он не заплатил. (А я критик $дорогой.) Ничего не посулил: даже водки, уж молчу о пиве. На! — дескать, взгляни креатив, братан… Дескать, во-о-о.

Единственно, что смирило с неизбежным, Ярослав Солонин — хороший мой товарисЧ. Партнёр по нелёгкому нашему писательскому ремеслу. Мы с ним давненько лепим тексты — ставим куда ни попадя. К тому же Слава оказался ещё и неплохим художником — в стиле «примитивизм». Ну и ладно, — подумалось: — Уважу друганца, сделаю рецу. Рецёночку.

А не хотелось ещё и потому, что он — слишком молод. Мал (в кавычках) для зрелого большого материала. Но…
С первых строк это «отторжение», как ни странно, прошло. Представитель поколения 90-х — к счастью рецензента — глобально(!) не впал в бидструповскую карикатурность: замкнутость «в себе». (далее…)

Андрей Бычков. Секс с фон Триером: роман. — СПб.: Jaromir Hladik press, 2022. — 208 c. ISBN 978-5-6048056-9-5

«В себя самого должен был сойти я». А.Бычков

*

И.Фунт. Из разгромного интервью на книгу А.Бычкова «Секс с фон Триером» журналу Rolling Stone:

Фунт: Он там раз 10 дублирует слово «метафизический».

Rolling Stone: При чём тут это? Вас не о том спрашивают.

Фунт: А «смерть» упоминается около пятидесяти раз!

RS: Мы вас спрашиваем, м-р Фунт. Ларс фон Триер в итоге принял у Бычкова сценарий?

Фунт: Насколько я знаю, да.

RS: И что?

Фунт: И… Закончил свою незавершённую кинотрилогию.

RS: Ежели Триеру вручат «Оскара», то Бычков получит тоже?

Фунт: Полагаю, да. (далее…)

Вот бегает дворовый мальчик…

Сейчас нет салазок, их заменили пластиковые лыжи с сидением. Мать не кричит с балкона шестнадцатого этажа.

Ключевое слово этой строки: вот. Строка указует. Ее изобразительность взята в скобки. Ее ностальгическая красота — красота писаного слова, не сцены. Действительно слово.

Повествовательное пространство и места

Автор описывает своих персонажей, дает им ту или иную характеристику. Это нравственная и поведенческая оценка человека. Это его видение в целом, статичное, в повествовательно завершенных картинах. Потом он описывает действия этого человека. Поведение в какой-то мере подтверждает его оценку, в какой-то мере оно не совмещается с ней. Несовмещение — не означает противоречия. Оно означает только лишь неналожение и тем самым отсутствие подтверждения. Данное в описании может выходить за пределы непосредственного изображения. Статус описания персоны и статус ее действия совершенно различны, а потому сами по себе создают чисто повествовательное пространство различия. (далее…)

Думаю, каждый, во всяком случае, каждый русский, понимает, что такое литература.

Это не просто слова на бумаге, выстроенные в некий сюжет. Это слова, ведущие к катарсису, к переосмыслению жизни, дающие возможность человеку обрести гармонию в отнюдь не гармоничном мире.

Маяковский написал: «Но поэзия — пресволочнейшая штуковина: существует — и ни в зуб ногой». И еще: » Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?»

Это значит: поэзия (литература) нужна и поэтому никуда не денется.

Но вот русская литература на бумаге (я имею в виду прозу), выдав два мощных заключительных аккорда — «Доктор Живаго» Пастернака в 1957-м и «Уже написан Вертер» Катаева в 1980 году — скрылась, что называется, с радаров. (Прошу Битова, Лимонова, не говоря уж о Пелевине, в качестве литературы не предлагать).

Далее русская литература некоторое время пребывала в кино: «Хрусталев, машину!» Германа (1998) и «Солнце» Сокурова (2005). А затем ушла и оттуда. Где отыщется ее след — бог весть.

В кино же русская литература пребывала уже в 70-е. Я имею в виду «Солярис» (1972), «Зеркало» (1974) и «Сталкер» (1979) Андрея Тарковского. (далее…)