«Возмездие» и «Двенадцать» – две несравнимые вершины творчества Блока. Вершина истинная, несомненная, несостоявшаяся и вершина излишняя, гибельная, отрицательная, что-то вроде Марианской впадины на просторах поэзии.

Чехову всегда хотелось написать большой роман, чтобы окончательно утвердить своё место в русской литературе. Блоку для тех же целей был нужен эпос. Первой попыткой эпоса была поэма «Возмездие»: четыре десятилетия русской жизни, три поколения семьи, широкая панорама исторических событий. Одновременно «Война и мир» и «Ругон-Маккары».

Но таков уж неизъяснимый закон судеб, что русский писатель если решит создать свой magnum opus – такой, чтобы Русь прочитала, вздрогнула и, узнав себя, зажила правильнее, – то непременно какая-то дрянь вокруг начинает происходить. Или ушлый священник оплетёт, или вся та действительность, о которой намеревался писать, канет, ухнет, как не было, в самое позорное небытие. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

В оный день, когда над миром новым
Бог склонил лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города…
Николай Гумилев

Тотальная психотерапия архаичных знахарей и шаманов основывалась прежде всего на вербальном воздействии на психику их соплеменников. Различные манипуляции с телом больного (например, извлечение вредоносного предмета, кровопускание, очищение водой или огнем) служили материальным подтверждением слов лекаря, не более того. В слове шаман выражал сущность страданий человека, в слове описывал свою борьбу с духом болезни, словом утверждал «исцеление» человека. Иными словами, он вербально «блокировал» страх и паническое состояние больного, иногда «оттормаживал» боль вплоть до того, что больной переставал ее чувствовать, активизировал психофизический потенциал человека, внушал ему мысли о его «исцелении» и «спасении». В каких-то ситуациях такая психотерапия приводила к реальному облегчению страданий больного и даже к его выздоровлению, в других — не приносила никаких результатов. Как бы то ни было, убежденность в магической силе слова присутствовала во всех архаических терапевтических практиках. (далее…)

От переводчика…

В чем смысл моего перевода? Главным образом, в том, чтобы читатель смог дочитать его до конца. Существующие переводы, как правило, этому препятствуют. С долей шутки говорят, что сами эти переводы было бы не грех еще раз перевести на современный русский. Их авторы стремятся сохранить т.н. древнерусскую лексику, вероятно,

а) видя в ней глубокий исторический смысл,
б) стараясь продемонстрировать, что текст очень древний.

Я считаю «Слово о полку Игореве» литературным шедевром. Только это шедевр конца 18 века нашей эры. Основной мой довод в пользу такого тезиса: автор «Слова» явно читал Татищева. (Книга Третья «Истории российской» В.Татищева с описанием похода Игоря издается в 1774 году. «Слово» же становится известным не ранее 1787 года, печатается в 1800 году.) У Татищева автор «Слова» позаимствовал: (далее…)

Вышла в свет новая книга в переводе Сидарта (Глеба Давыдова) — «Пламя Бессмертного Знания». Это сборник хрестоматийных текстов Адвайты, в книгу вошли:

— Авадхута Гита. Песнь Естества (Четвертая редакция, совершенно не похожая на третью — примерно 75 процентов Гиты переведено заново, уже напрямую с санскрита).

— Аштавакра Гита. Посвящение в Знание Себя (Пятая редакция, опять же во многом кардинально новый текст, примерно половина шлок переведены заново, напрямую с санскрита).

— Рибху гита, эссенция. Тамильская версия. Избранные стихи. Выборка сделана близким преданным Раманы Махарши по его указанию.

— Суть Йоги Васиштхи. Избранные шлоки культового адвайтического Писания.

— Шри Ади Шанкарачарья: совершенно новые переводы Писаний «Атма Бодха», «Баджа Говиндам» и других текстов, перевод с санскрита.

Все переводы — с сохранением ритмической структуры оригинальных Писаний. (далее…)

Здесь как-то вспомнилась мне моя старая идея и, поскольку постучалась в мозг еще раз, показалась неплохой. Разумной показалась даже.

Родилась эта мысль из размышления (подобное порождает подобное или нет?) о том, куда уходят хиппи, кем становятся. Ведь хиппи, как подростковье и юность, по определению не вечны. Мимолетны и эфемерны, как полет лепестков сакуры. Сегодня здесь, а завтра нет. (далее…)

Зачем писателю индуистские практики, и недостаточно ли поставленных в правильном порядке слов? Изменять Музе с сутрами Патанджали? Но к лицу ли нам двоеженство, разве недостаточно «искусства ради искусства»? А что понимать под таковым? Набоков, кстати, понимал прежде всего любознательность, но также и стройность, и восторг. Бодлер — порядок и красоту, на горизонте же ему виделась «стерильная трансцендентность». Для Рембо поэт — это провидец. Он должен «проникнуть в неизвестное», «увидеть невиданное, услышать неслышимое». И ради этих священных целей он должен «сотворить в себе деформированную душу». Фантазия поэта-провидца призвана изменять прежде всего его самого. Так не перекликаются ли высшие цели и мотивы адептов чистого искусства и тантры? Как и сами символы и категории? Атман — высшее трансцендентное Я, ананда — высшая радость, маха-шукха — озарение. Стройный упорядоченный органон тантрических практик «деформирует» тонкие духовные формы, устремляя вектор паранормальных способностей к запредельному. (далее…)

«Средневековому магу Агриппе Неттесгеймскому принадлежит следующее изречение: „Nos habitat non tartara, sed nec sidera coeli: spiritus in hobis qui viget, illa facit“. По-немецки это звучит примерно так: „Обитель наша не на небе, не в преисподней; в нас самих сокрыт тот дух, коим все движется“. Это исполненное предвечной мудрости изречение стало эпиграфом всей моей жизни — путеводной звездой моего „полярного“ странствования».
Густав Майринк

Мастер сновидений. Пролог

Я понять тебя хочу,
Темный твой язык учу.
Александр Пушкин

Рассказывают, что однажды Томас Манн, коротая время с коллегами из редакции сатирического журнала «Симплициссимус» в кафе «Стефани», обратил внимание на вошедшего в зал и медленно прошедшего мимо компании молодых литераторов Густава Майринка. Ни к кому конкретно не обращаясь, Манн задался вопросом: «Странно, откуда у Майринка такое воображение? Он был коммерсантом и за одну ночь стал писателем». — Ганс фон Вебер ответил задумчиво: «Говорят, этот Майринк когда-то заразился сифилисом. Ты видишь, как он страдает. Современной медицине известно, как эта инфекция иногда полностью меняет душу человека. Возможно, в этом и есть источник фантазии Майринка». — Мрачная серьезность появилась на лицах друзей. Манн посмотрел куда-то вдаль и произнес: «Должен ли человек сам заразиться ради искусства?» (далее…)

Что из числа, являющегося для нас само собой разумеющимся, следовало бы отрефлексировать? Ответ прост: то, что отнюдь не является само собой разумеющимся по факту. Или, другими словами, то, что является условностью, принимаемой нами за нечто безусловное. Например, иногда мы считаем само собой разумеющимися те или иные нюансы поведения, принятые в данном месте в данное время. Поскольку машина времени до сих пор не изобретена и вряд ли будет, приведу в качестве примера случай, когда человек приезжает в другую страну и обращает внимание на то, что встречные прохожие с ним здороваются, в то время как в его краях люди молча проходят мимо друг друга. Таким образом, у человека есть возможность выявить сразу две условности: условность модели поведения, принятой в его стране (оказывается, можно по-другому), и условность, принятую там, куда он приехал. (далее…)

Юрий Дмитриевич Нечипоренко. Смыслы русской культуры, 2025.

Талантливый человек обычно разносторонне одарен. И примеры такого человека-оркестра встречались всегда; Юлий Цезарь был полководцем, правителем и мемуаристом, написавшим книгу «О галльской войне». Разносторонность дарования Леонардо породила гипотезу, что это был не один человек, а несколько, ибо невозможно, чтобы один столько смог и успел за не очень длинную жизнь (1452—1519). Никола Тесла и Леонид Чижевский писали стихи, а инженеры царской поры музицировали на инструментах. (далее…)

95 лет назад, 14 апреля 1930 года ушёл в вечность Маяковский

Гремит и гремит войны барабан.
Зовёт железо в живых втыкать.
Из каждой страны
за рабом раба
бросают на сталь штыка.

«Я — поэт. Этим и интересен», — начал Маяковский автобиографию «Я сам». Знал ведь, что вспоминать будут в первую очередь всё скандальное: жизнь в тройственном браке, дочь от американки, парижские приключения-злоключения, мотивы самоубийства. Как будто о каком-то хулигане Есенине говорят. Ведь даже то скандальное, что было частью литературного замысла: жёлтую кофту фата, стрельбу в зрительный зал, иные пощёчины общественному вкусу — вспоминают гораздо реже, чем обывательские сплетни.

В небеса запустил
ананасом.

С этих строк поэта-символиста Андрея Белого начался Маяковский. Удивление и восторг от нового слова разбудили дремлющий дар. Названия крупных произведений Маяковскому не удавались: «Облако в штанах» — уступка цензуре; трагедия «Владимир Маяковский» — так это сама цензура сослепу назвала; название поэмы «Война и мир» должно было указывать на полемику со Львом Толстым, но при реформе орфографии противопоставление пропало; «150 000 000» — так это, можно сказать, авторская подпись опять стала названием. А каких только глупостей и мерзостей не называли «Про это»! Про это — про что-то, значит, постыдное, про клубничку… (далее…)

Интеллектуальная свобода, которую Гамлет демонстрирует в диалогах с другими персонажами пьесы, несомненно, то, что и делает его образ столь притягательным. Иначе перед нами была бы остросюжетная история о принце Амлете в духе Саксона Грамматика, разве что с расширенным списком действующих лиц. Гамлет постоянно иронизирует (выражаясь современным языком, стебется) почти надо всем, что попадает ему на язык. Приведу примеры (перевод мой). (далее…)

Журнал Перевод № 1’2025 (3). 290 с.

Не закрытие старых проектов (журналов, сайтов, et cetera), а появление новых в наши особые времена – уже явление радостное. Тем более, если проект оказывается интересным и жизнеспособным. Я говорю сейчас о журнале «Перевод», у которого за довольно небольшой срок где-то с середины прошлого года выходит уже третий номер. Посвящен он, как говорилось во времена раннего Рунета, сабжу – переводу, и переводу прежде всего поэтическому (впрочем, здесь «есть нюансы», и о них тоже стоит поговорить, но чуть дальше). Создается же журнал совсем небольшой редколлегией в лице Наталии Азаровой, Михаила Бордуновского, Юлии Дрейзис и Кирилла Корчагина – и очень многих, как видим, приглашенных переводчиков и консультантов. (далее…)

«Кармен» Мериме как прототип «Идиота» Достоевского

Достоевский пару раз непочтительно отозвался о Мериме, но что такое его Настасья Филипповна и Грушенька, если не вариации на тему Кармен? В.Абаринов, «Русская душа Кармен»

*

Действительно, сходство между Кармен и Настасьей Филипповной бросается в глаза. Вот Кармен:

А вот Настасья Филипповна в описании князя Мышкина:

(далее…)

Избранные стихи тамильской версии легендарного адвайтического канона. Перевод с сохранением ритмической структуры

Предисловие (от переводчика)

Кто такой Рибху́? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Персонаж этот, подобно Даттатрее (автору другой недвойственной гиты, «Авадхута Гиты»), полумифический.

Само слово «рибху» можно перевести с санскрита как «вышедший за пределы временных ограничений», это своеобразное родовое имя-титул присваивалось мудрецам-небожителям, которые в своем аскетизме и Мастерстве приравнивались к богам и имели божественное происхождение. В поздней индийской мифологии рибху стали рождаться в человеческой форме с целью продвижения человечества на новую ступень развития. Рибху, который фигурирует в эпосе «Шива Рахасья» (в недрах которого и явлена «Рибху Гита») – по всей видимости, один из этих божественных мудрецов. Его отцом считается бог-творец Брахма: Рибху рожден из его головы. В какой-то момент Рибху вступил в конфликт с отцом и, покинув его, ушел к своему Гуру. Гуру же этот – Господь Шива. (далее…)

Писатель Наталия Черных беседует с писателем Еленой Черниковой об ИИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

ИИ создан из алгоритмов. Но даже сложные алгоритмы – это унификация. Алгоритмы цифровой реальности, несомненно, влияют на человека сегодня, но вопрос в степени. Возможна ли некая механистичность (алгоритмизация) в человеческих отношениях, в скором будущем?

Наталия, ИИ не алгоритм. То, что алгоритмизовано – не ИИ. А вот когда он самообучается и принимает решения – это ИИ. Алгоритм – делает то, что вам надо: ведёт расчёты, например. ИИ делает в конце концов то, что надо ему. Сейчас он ещё так себе – спесивый дурачок. А когда ему позволят стать личностью, вручат авторское право на сочинения, дадут рычаги управления – тут и наступит… то самое. Я давно мечтаю рассказать пиджачным простакам, откуда дети берутся. У меня есть демографический план для белковых людей. Дети — абсолютное оружие, и я знаю, как их получить. (далее…)