Эссе в маске девушки из 58-го

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

[3]

На столе внушительный том – формат 70х108/16 – «Нобелевская премия по литературе. Лауреаты 1901-2001», выпущенный к столетию гранд-премии мира Издательством Санкт-Петербургского университета в начале вольных нулевых. Купив книгу на одном из развалов, моя оболочка, мысленно сняв шляпу, листала страницы с фотографиями и текстами тех, кто официально объявлен великим, хотя, мадам Эрно, на деле ни мой Доппельгангер, ни я сама не испытываем почтения к пишущей сестрии-братии. И все же нобелевские лауреаты, в числе которых оказались и вы, говорили от избытка чувств вполне искренне: хорошие деньги ведь тоже вызывают некий избыток чувств и провоцируют искренность, не так ли? Да и стулья с помощью денег вполне можно сменить… (О, прелестные «Стулья» Ионеско!). А русский Бунин, чьи «Тёмные аллеи» я в прошлом веке отчего-то перелюбила, мадам Эрно, узнал о свалившейся на него славе по телефону в ноябре 1933-го. Получив воздушный поцелуй от Шведской академии за восемьдесят девять годков до вас, он отозвался о своем Событии так: «…твердо могу сказать я и то, что из всех радостей моей писательской жизни это маленькое чудо, этот звонок из Стокгольма в Грасс, дал мне как писателю наиболее полное удовлетворение. Литературная премия, учрежденная вашим великим соотечественником Альфредом Нобелем, есть высшее увенчание писательского труда!..» А что, кстати, сказал бы Бунин о вашем «Событии», где живой крови не меньше, чем в его темноаллейных кошмариках? Любите ли вы «Тёмные аллеи»? (Да, их можно читать и под Брамса). Впрочем, вы не обязаны ни читать, ни любить то или это, даже если совпадаете с русским классиком в оценке главного лит-События жизни.

На банкете в стокгольмской ратуше, произнося речь 10 декабря 2022-го, вы, мадам Эрно, вспоминали уже своего соотечественника: «Оказавшись здесь шестьдесят пять лет спустя, я наполнена чувством глубокого изумления и благодарности… и благодарности за то, что позволили мне присоединиться к Камю и тем другим писателям, живым и умершим, которыми я восхищаюсь». В 1957-м он – вспомним – начал речь на Нобелевском банкете так: «Получая награду, которой великодушно удостоила меня ваша свободная Академия, я испытал чувство огромной благодарности, тем более глубокой, что прекрасно сознавал несоизмеримость этой высокой награды с моими скромными личными заслугами <…> Я пережил смятение и внутреннюю растерянность».

А что пережили вы, Анни Эрно, когда на собственной кухне услышали по радио о том, что стали тем самым нобелиатом? Вы ведь включили радио специально, вам стало любопытно! «Это как если вы находитесь в пустыне, и с неба доносится зов…» – таков машинный перевод с вашего сладкоголосого французского. А на пресс-конференции уже иная палитра: «Я чувствую, что на мне лежит новая ответственность. Эта ответственность заключается в продолжении борьбы с несправедливостью, какой бы она ни была. Я использую термин “несправедливость”, но у него разные уровни. Все, что является формой несправедливости по отношению к женщинам, к тем, кого я называю доминирующими. Я могу сказать вам, что буду бороться до последнего вздоха, чтобы женщины могли выбирать, становиться матерями или не делать этого. Это фундаментальное право». 

[2]

Итак, Нобелевская премия Эрно «за храбрость и клиническую точность, с которой она вскрывает истоки отчужденности и коллективные ограничения личной памяти». Как иронизировал г-н Эйнштейн по поводу налоговой шкалы, называя ее самой непостижимой в мире вещью, так, обесценивая, иронизирует и так называемая интеллектуальная общественность по поводу непостижимости присуждения такого «по сути, пустяка», как «литнобелевка». В тот год, когда начали делить русскую культуру на ноль и большинству русскоговорящих стало не до обсуждения решений шведских литературных магнатов, на главную земную литпремию претендовали в том числе Мишель Уэльбек и Салман Рушди. Автор эссе «болел» за Уэльбека – впрочем, тогда автор эссе еще не прочел Эрно; восполнив же пробел несколькими годами позже, «он», «автор этих строк», прищурился, отложив работку да иные тексты собственного про- и перепроизводства, – и ликбезно читал несколько дней подряд то, что было доступно, – запоем, как в юности… Итак, Annie Ernaux, автор парижского Gallimard. Как и с чего начала? Почему тексты быстро пришлись по вкусу и публике, и критике? Что такого особенного в них вбито-впечатано, что во Франции их включили в школьную и университетскую программы? Где купить бумажные «Годы»¹⁹?..

Обывателиада Эрно. Паноптикум Эрно. Кошмар Эрно. Патуанцы Эрно. Когда пишешь, главное не оглядываться, она уточняет, – «писать так, будто ты уже умер». Душно, впору открыть окна, Анни Дюшен! Заходите-заходите, стесняться неприлично, вы разве не знали? Это мои слова, да, а вот вам чужие: «Приличное невыразительно» – вы же знаете, что за штучка Камилла Палья²⁰? Нет? Не важно, речь не о ней, речь о вас, – ну а вы были созданы исключительно для того, чтобы фиксировать каждый шаг: свой – и Франции. Фиксировать, чтобы доказать «им всем»: это – литература, а не дневник дочки лавочницы (не путать с «Дневником горничной»²¹!). Это – богатый белый французский, хотя вы говорили когда-то на черном позорнейшем патуа… ²², девушка из 58-го! О, да вы прелестны… – «Никто меня не звал на Бал – И я тогда сама…»²³ – Да уж, сами с усами! Полвека назад я только глаза открыла, а вы уж написали «Пустые шкафы»! Втайне от мужа, а-та-та, – работаю над докторской, cher ami²⁴! Развод ваш будет описан позже в «Замороженной женщине»… Зачем вы беспрерывно достаете из шкафа собственные скелеты, зачем – с каждым – вальсируете? Это ли есть пресловутое непревосходимое? О, как хороша была Жанна Моро в «Вальсирующих»²⁵! Да и в «Дневнике горничной»… Вы любите Жанну Моро, мадам Эрно? Она гениальна, особенно в «Дорогой Луизе»²⁶! Браво, мадам, – ваш выход, мадемуазель… Возможно, книжная мумия живой «девушки из 58-го» скоро угомонится, ну а мы подсмотрим, что пишут очень простые читательницы с читателями. Те-и-Эти.

[Те-и-Эти, 2-bis]

№ Первый: «Внешнее оформление: Превосходное. Подача материала и манера письма: Очень увлекательная. Сюжет: Захватывающий. Достоинства: Отличный перевод, душераздирающая, хоть и небольшая, история. Недостатки: Дорого. Комментарий: доставили в отличном состоянии, пленка не была повреждена. Рекомендую к прочтению все работы писательницы, спасибо издательству». 

№ Второй: «Сюжет: Слабый. Внешнее оформление: Некрасивое. Качество бумаги: Плохое. Подача материала и манера письма: Занудная. Достоинства: Их нет, увы. Недостатки: Это не книга, это рассказик. Очень-очень тонкая книга, абсолютно не стоит своих денег. Хлипкая, история никакущая, никаких интересных замечаний, цитат и мыслей. Автор просто рассказала факт из своей жизни, и все на этом. Не покупайте, дорого и неинтересно».

№ Третий: «Сюжет: Захватывающий. Внешнее оформление: Превосходное. Подача материала и манера письма: Очень увлекательная. Достоинства: Читается на одном дыхании, текст прекрасный, верстка и дизайн тоже, издательству спасибо. Недостатки: Нет. Комментарий: Очень понравилась мысль о том, что все судят по закону, но никто не судит сам закон, удивительная книга, где через частный опыт раскрывается очень много общественных проблем».
 
№ Четвертый: «Мне кажется, это одно из самых страшных событий в жизни женщины, когда она вынуждена идти на аборт. Еще страшней, что процедура вне закона, это шестидесятые годы. Я ощутила физически весь ужас и беспомощность юной героини, несправедливость по отношению к ней». 

№ Пятый: «Будьте готовы погрузиться в глубокий анабиоз и смотреть на события будто через стекло: без возможности протянуть к Анни руку и обнять».

№ Шестой: «Неприятно было читать».

№ Седьмой: «Вот по ощущениям от текста: прочтение утренней газеты перед работой. Сухие факты и четкий порядок действий героини, как будто она робот, а не человек».

№ Восьмой: «Франция, 1963 год, аборты запрещены. Правдивый и жестокий рассказ о невозможности распорядиться своим телом, унижении, боли, опасности уголовного преследования, страхе за жизнь.
Прекратятся ли когда-нибудь совсем эти издевательства над женщинами?»

№ Девятый: «Merci Annie Ernaux. Reading your work is experiencing first hand the construction of a literary sculpture» – «Благодарю Анни Эрно. Читая вашу работу, я будто на собственном опыте ощущаю, как создается литературная скульптура».

№ Десятый: «Que l’on aime ou pas l’?criture de Mme. Annie Ernaux, il y a l? une voix puissante, courageuse, r?siliente et puissamment inspir?e et inspirante de surcro?t! Au-del? de l’hommage qui est rendu ? l’ensemble de l’oeuvre de Mme. Ernaux, c’est aussi au chemin personnel, puis universel, auquel la litt?rature nous convie, que ce Prix Nobel rend ici homage» – «Нравится нам творчество мадам Анни Эрно или нет, в нем есть мощный, смелый, стойкий и очень вдохновленный и вдохновляющий голос! Нобелевская премия отдает дань уважения не только всей работе мадам Эрно, но и личному, универсальному пути, на который нас приглашает литература».

№ Последний: «Je vous aime Annie» – «Я люблю вас, Анни».

[1]

«Память неотступна, как влечение. Она компонует и перетасовывает – мертвых и живых, реальных людей и выдуманных, историю – с домыслом»²⁷: забавно, иногда критики называют письмо Эрно «плоским», хотя это ложное утверждение. Письмо Эрно выпуклое, письмо Эрно предельно горячее в намеренной холодности и расчетливом дистанцировании по отношению к описываемому: хирургически-ювелирная литбухгалтерия. Прием отлично работает на текст – в отличие от антиприемов «душевных» («пронзительных», «откровенных», «чисто женских» и пр.) словоизлияний авторесс второго – а здесь вот такенное тире – тридцать второго ряда.

Эрно пишет почти всегда от инстинкта, не от интеллекта. Утверждает, что «литература должна смущать, она связана с чем-то сексуальным». Неудивительно, что повесть «Событие» – Эрно написала ее в 2000-м – о мытарствах, связанных с подпольным абортом, который сделала Анни Дюшен в Париже образца 1963, когда эти операции были под строжайшим запретом, некоторых поначалу смутила – хотя ничего сексуального в процедуре уж точно нет. «Событие» – быль, которой лучше б и вовсе не было! Впрочем, сложно оторваться от повествования француженки, которое в стране русского языка иные литпрофи назвали б, отмахнувшись, как от осы, «исповедальной прозой» или, что еще хуже, «литературой травмы» – жанром якобы вторичным (сродни фантастике, пребывающей на задворках так называемого Олимпа так называемой большой-и-[пре]очень-литературы). Насчет же – снова – «плоского» письма… Вы это серьезно – плоского? Ку-ку, в объективе Эрно – эпоха глазами «девушки из 58-го». Девушки, стараниями «неученых» родителей получившей пристойное университетское образование в Руане и покинувшей благодаря «ученой» пристойности тошнотворное захолустье, оно же буква-solo, оно же просто И. Эпоха глазами «девушки из 58-го», заслуженно перелетевшей в иную социальную среду: как говорят добрые феи, очень вредно не ездить на бал, когда ты этого заслуживаешь! О родителях Эрно напишет тексты «Свое место» (1983) и «Женщина» (2000) – тексты, где нет попытки что-то залакировать или умолчать о чем-то якобы неприличном. «Жизнь – она такая, ледник!» – реутовская певичка, если не умерла, подтвердит.

[0]

«В наволочке, на которой с воскресенья лежала папина голова, была дыра. Мы не убирали в спальне, пока там находилось тело. Его одежда по-прежнему висела на стуле <…> Недавно я поняла, что с романом ничего не выйдет. Если я хочу описать жизнь, подчиненную необходимости, то не имею права вставать на сторону искусства, пытаться создать что-то “захватывающее” или “трогательное”…» – VS – «…сотрудник похоронного бюро объявил, что посещение окончено, и проводил нас обратно в холл. У меня возникло ощущение, что он отвел нас к маме, только чтобы продемонстрировать качество услуг. Проехав через новые кварталы, мы остановились у церкви рядом с культурным центром. Катафалк еще не прибыл, мы ждали у входа. На фасаде супермаркета напротив было намалевано гудроном: “Деньги, товары и государство – три столпа апартеида”…» – вот, собственно, и всё.

Da capo al FINE²⁸.
***

Год 2025-й
_______________________________________________

ПРИМЕЧАНИЯ

19. А. Эрно. «Годы». Эксмо, 2021.
20. Камилла Палья (1947): американская писательница и критик, знаменитая своими дерзкими высказываниями и дерзкими сочинениями, преподаватель Университета искусств в Филадельфии, профессор гуманитарных наук.
21. Фильм Л. Бунюэля (1964).
22. Здравствуйте! (фр.)
23. Эмили Дикинсон.
24. Дорогой друг (фр.)
25. Фильм Бертрана Блие.
26. Режиссер Филипп де Брока.
27. А. Эрно. «Годы». Эксмо, 2021.
28. Повторить с начала до слова КОНЕЦ» (итал., муз.).

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>