Обновления под рубрикой 'Опыты':

ЭССЕ 1. см. ЗДЕСЬ

Фото автора

3. ЖЕНЩИНА ТРАНСГУМАНИЗМА

Как бывают тургеневские девушки или девушки Гиббса, женщины Боттичелли и Рафаэля, или прерафаэлитов, женщины Феллини или Антониони. Мой интерес скорее эстетический, но без этической составляющей никакая эстетика невозможна. Оскар Уайльд без мизантропии не стал бы Уайльдом. А мизантропия входит в область этических понятий. (далее…)

ЭССЕ 1. см. ЗДЕСЬ

Фото автора

2. ИРОДИАДА ИЛИ САЛОМЕЯ

Знак вопроса был бы неуместен. Речь идет о матери и дочери и о конфликте внутри одной семьи и одной культуры. И лишь потом о власти женщины над мужчиной. Иродиада олицетворяет женственность во всех ее проявлениях: от трепетности до коварства. Саломея олицетворяет образ девушки, в котором нечто мимолетное и ускользающее сплетается с вечностью. (далее…)

Фото: Наталия Черных

Универсальность Библии доказывать не нужно, но ею можно восхищаться при каждом новом витке истории и культуры. Несколько лет назад я бывала, как слушатель и как участник, на круглых столах, посвященных трансгуманизму, искусственному интеллекту и культуре (в частности, поэзии). Вопрос о месте женщины в современном мире, использующем инструменты трансгуманизма открыто, стал для меня одним из самых важных. Образы упоминаемых в Библии женщин натолкнули на мысль, благодаря которой и появились эти три эссе.

1. РОЖДЕНИЕ ИЕЗАВЕЛИ

Изабелла, Изабель. Красивое имя, таинственное. В западной христианской традиции до сих пор есть практика ветхозаветных женских имен. Авигея, супруга царя Давида, превратилась в Абигайль. Таинственная Изабелла выросла из царицы Израиля Иезавели.

В библейской истории Иезавель — одна из самых заметных женщин, хоть ее именем не названа книга, как, например, Иудифи или Эсфири, или Руфи. Но вряд ли есть более яркий отрицательный характер. Сам Человек Божий Илия бежал в пустыню от страха перед тем, что Иезавель может погубить его. Неизвестно как погубить: третья книга Царств говорит скупо. То ли убийц подослать, то ли отравить, то ли чарами извести, на что Иезавель была большая мастерица. “Инвольтировать на смерть” — выражались популярные в девяностые книги о магии. Думаю, вряд ли такой, как Иезавель, нужно было прибегать к заклинаниям или амулетам, хотя, вероятно, что-то такое было. У нее был прямой контакт с богами, единому Богу Илии противными. (далее…)

Рисунок Сергея Образцова

    Колея эта – только моя!
    Выбирайтесь своей колеёй.
    Владимир Высоцкий

Мне уже 72 года! Недавно опубликована очередная статья на тему миражей будущего (1) и утвердилось интуитивное понимание, что заканчивается важный этап моей новой жизни. Как она начиналась? Наверное, наглядней этот процесс можно отразить в стиле эссе – родоначальник этого жанра Мишель Монтень полагал, что «нет другого связующего звена при изложении мыслей, кроме случайности», поэтому такой стиль передаёт естественный процесс думания. При этом спонтанность написания текста создаёт ощущение сиюминутной естественности.

Выдающийся исследователь в области практических приложений теории вероятности и самобытный мыслитель Василий Налимов связывал спонтанность с сопричастностью сознания человека космическому началу Мира (1). У меня в новой жизни даже появился такой афоризм: «чем событие маловероятнее, тем оно значимей» – в этом я часто убеждался, вспоминая прожитые годы. В дальнейшем повествовании буду стараться выдерживать хронологический порядок, что оказалось довольно трудно – спонтанность даёт себя знать, да и память у меня далеко не феноменальная… (далее…)

Вышла в свет книга «Золотая Милость. Стихи прославления, любви и преданности Господу» — стихи тамильских поэтов-святых Мураганара, Раманы Махарши и Маникавачакара в стихотворном переводе Глеба Давыдова. Книгу в бумажном и электронном форматах можно купить на Ридеро, но вскоре она появится в бумажном виде также на Вайлдберриз и Авито. Также электронный вариант книги можно приобрести через «Перемены» за 250 рублей, написав на admin@peremeny.ru.

Основу книги «Золотая Милость» составляют впервые переведенные на русский язык стихи и поэмы преданности и любви к Господу, выступающему в них под разными именами. Почти все эти стихи созданы великим тамильским поэтом Муруганаром, преданным Раманы Махарши. В оригинале они были изданы под названием «Шри Рамана Санниди Мурай» («Слава Присутствию Шри Раманы»). В книгу вошла поэма, более чем наполовину (300 из 500 стихов) написанная самим Раманой Махарши и также никогда ранее не появлявшаяся на русском.

Публикуем предисловие переводчика и несколько стихов из первой части книги.

МУРУГАНАР И ШИВА. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Муругана́р прибыл в Тируваннамалай в сентябре 1923 года. Он мало знал о Бхагаване Рамане Махарши, лишь читал его гимны Аруначале и книжку «Кто я?» о са́мо-исследовании, но этого было вполне достаточно, чтобы его затянуло в орбиту Бхагавана. Еще не добравшись до его ашрама, Муруганар уселся на ступеньках храма «Аруначалешвара» и написал несколько строф во славу Раманы, вдохновляясь поэмой жившего в 9 веке тамильского святого-поэта Маникавачакара «Тирувачакам» и уже заранее зная, что Рамана для него – воплощение Господа Шивы и его, Муруганара, истинный Гуру. Прибыв в ашрам, молодой поэт был настолько поглощен светом, исходившим от встретившего его Раманы, что не мог вымолвить ни слова. Он попытался пропеть только что написанные стихи, но рыдания не давали ему выговаривать слова.

Гуру Рамана, Шива, Ты когда-то спустился
С Кайлаша со свитой Богов
И пришел освежиться в порту перундурском
И послушать блестящие песни,
Их Вачакар пел для Тебя!
А теперь Ты пришел в град Аруны
И желаешь услышать вот эти
Неумелые вирши мои.

«Да вы ведь читать не можете! – заметил Рамана. – Дайте-ка мне этот листок, я сам прочитаю».

Муруганар вспоминал позже, что именно в тот самый момент он потерял свою отождествленность со всем, чем он привык считать себя до того, полностью утратил чувство отделенности: «Я стал тенью Бхагавана». (далее…)

НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. САТСАНГИ И ВСТРЕЧИ

Уже после того, как случились представленные выше интервью, мне прислали переводы множества сатсангов Ванкханди Махараджа на русский язык. В них обнаружилась как углубленная информация по тем вопросам, которых в интервью мы успели коснуться лишь вскользь, так и много такого, о чем мы не поговорили. Но главное: в этих беседах слышен живой голос Махараджа, его поток, его вибрация. А истории и притчи, которые он рассказывает, и вовсе читаются как увлекательное литературное произведение. «Истины хорошо передаются в сказках, притчах, баснях, — говорит он. — Надо чаще облекать их в литературную форму. Может быть, люди так быстрее поймут и начнут претворять это в жизнь».
Ануприя уехала на четвертый день нашего пребывания в ашраме, и я уже не имел возможности поговорить с Махараджем, поскольку вокруг не было никого, кто мог бы переводить вопросы и ответы. Поэтому мне оставалось лишь пропитываться светом, исходящим от Махарджа, и читать эти сатсанги, в которых звучал его живой голос.

Сидарт

Гори душой, но будь осознан

Речь Свами Ванкханди проста и доступна каждому. В ней нет философских изысков, но есть нечто неуловимое, мгновенно пронизывающее сердце, заставляющее слушать его с застывшим и свободным от мыслей умом. Он много цитирует священные Писания и святых поэтов, часто рассказывает истории из своей жизни или из жизни индийских святых. Иногда из сатсанга в сатсанг приводит одни и те же истории и примеры. Повторяет одни и те же наставления. И эти повторы важны, ведь так указатели Мастера усваиваются с каждым разом все глубже и глубже.

«В холод листья сжигай. Собирай их и на костре сжигай. Я много жег костров. Много прожил у корней деревьев. — Тихо говорит Ванкханди Махарадж, большой палкой поправляя тлеющую гору листьев, собранных по всей территории ашрама и принесенных на задний двор, где их либо сжигают, либо так и оставляют лежать до какого-то особенного времени, подходящего для сожжения. Время это определяет сам Махарадж, руководствуясь то ли неким внутренним интуитивным чутьем, то ли какими-то ему одному ведомыми приметами, связанными с природно-климатическими циклами. В его ашраме вообще многое подчинено такого рода порядкам, согласованным с природой, но зачастую совсем непонятным вновь прибывшим. Махарадж улыбается, словно что-то приятное или забавное пронеслось в его памяти. — Отшельники-наги («нага-баба»*) сюда часто приходят, они ничем не укрываются, даже когда холодно, как сейчас. Никакое покрывало им не нужно». Махарадж начинает рассказывать собравшимся вокруг костра небольшую историю из своей жизни. (далее…)

НАЧАЛО — ЗДЕСЬ.

Книгу «ЛУЧШЕЕ ИМЯ БОГА. Свами Ванкханди Махарадж: интервью, сатсанги, указатели, притчи» можно приобрести в электронном и бумажном виде по этой ссылке.

Разговор второй. Чинтан. Сева. Шактипат

Организовать это второе интервью оказалось делом довольно непростым. Махарадж все время был чем-то занят — то какой-то бытовой работой, то разговорами с преданными, которые, чтоб повидать его, приехали из Дели на один день… То чем-то совсем непостижимым — сидя перед открытым огнем в своей комнате. Казалось, что у него вообще нет никакого желания давать некое учение и что он считает такого рода передачу знания малоэффективной. Да и в самом деле, зачем? Ведь уже самой силой своего присутствия и вытекающей из этой силы точностью и отточенностью действий этот мудрец и без разговоров передает необходимое знание всем тем, кто вообще способен получить его. Каждым своим движением и проявлением — взглядом, действием, словом (даже если оно касается чего-то совершенно бытового). Учит непреднамеренно. (Во многих духовных традициях считается важным не столько разговаривать, сколько просто быть в присутствии святых — ум как бы заражается, пропитывается их светом и тем самым очищается от накопленной «темноты». Причем «быть в присутствии святого» — это вовсе необязательно означает «медитировать в присутствии святого». Это значит скорее просто быть рядом, служить ему, видеть, как он живет в каждый, даже самый будничный, момент, как проявляется в тех или иных ситуациях.)

Впрочем, было бы ошибкой утверждать, будто Ванкханди Махарадж совсем отрицает ценность передачи учения через слова. На вопрос «кто такой Гуру?» он часто отвечает, что Гуру — это само его Слово. Видимо, поэтому этот разговор все же состоялся.

Сидарт: Вчера вы говорили о чинтане. Вы сказали, что это концентрация сознания на Атме. Как делать чинтан? Что может здесь помочь? (далее…)

Вступление к этому эссе — ЗДЕСЬ.

Отзывчивость, восприимчивость, чуткость — кто-то увидит в этих характеристиках способность к познанию, признаки ума. Но что, если вспомнить про связь чуткости с неравнодушием, с участливостью? Чуткий, то есть неотстраненный, чувствительный. Отзывчивый, то есть резонирующий, обнаруживающий сродство с тем, на что отзывается. Восприимчивый, то есть проявляющий себя живым по отношению к воспринимаемому, которое, стало быть, тоже есть что-то живое.

В таком контексте речь идет уже совсем не о познании и совсем не об уме.

Если я «ожил» в ответ на что-то живое — значит оно каким-то образом просочилось в меня. Это не просто красивые слова. «Оживившее» меня обнаруживается и во мне тоже. Точнее — и мной тоже. А то, что тоже я, мною уже не познается, не различается. (далее…)

Роман Олега Давыдова

1. Роман Олега Давыдова «Побег» писался в конце 70-х-начале 80-х прошлого века в небольшой комнате с черно-золотыми обоями, в квартире на московской окраине, в микрорайоне «Отрадное», где тогда жил Олег. Писался (как и все тогда) от руки. Происходило это при странных мистических обстоятельствах, «в потоке», с ориентацией на лунные циклы. В 1982 году работа над текстом закончилась, после чего он был набран на печатной машинке и самостоятельно переплетен Олегом в огромные фолианты в количестве двух или трех экземпляров (одно время Олег Давыдов работал переплетчиком книг и освоил этот навык). Эти фолианты имели кратковременное хождение среди литературной и окололитературной интеллигенции. На титульном листе значилось авторство «Суламифь Мендельсон», но от руки было указано настоящее имя автора и номер его домашнего телефона.

2. Впервые роман «Побег» был опубликован в 1988 году в нескольких номерах легендарного самиздатовского журнала «Митин журнал» под псевдонимом Суламифь Мендельсон. Начало было опубликовано в №19, продолжение – в №20, окончание – в №21. Под псевдонимом он был издан по той причине, что в СССР того времени все же было небезопасно писать и издавать подобные вещи. Культура была опутана цензурными цепями. «Митин журнал» интересовали именно такие книги, в которых был заложен бунт. «Книги, которые продавались из-под прилавка, которые прятали, когда появлялся жандарм. Книги, которые отказывались набирать в типографиях, книги, которые изымали на таможне. Дикие, опасные книги. Книги, без которых не было бы нашей свободы». (далее…)

НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

В комментарии к китайскому алхимическому трактату «Тайна Золотого цветка» (1928 г.) Юнг говорит о необходимости «отвязывания сознания от объекта». «Адепта учат, как концентрироваться на свете сокровенного округа и при этом освобождаться от всех внешних и внутренних привязанностей. Его жизненная воля направляется на бессодержательную сознательность, которая вместе с тем заключает в себе возможность существования всех содержаний». Это описание вполне передает суть адвайтических практик и указателей. Далее Юнг пишет о таком состоянии души, «которое, может быть, лучше всего обозначить как отрешение сознания от мира и его стягивание в некую внемировую точку. В соответствии с этим сознание пусто и не пусто. Оно больше не наполнено образами вещей, а просто содержит их в себе. Непосредственно обступавшая прежде полнота мира ничего не теряет в своем богатстве и в своей красоте, но уже не владеет сознанием. Магические права вещей исчезли, ибо изначальная вплетенность сознания в мир разрушена». Вполне точное описание нейтрального, ни с чем не смешанного сознания «Я есть», хорошо знакомого адептам адвайты и неоадвайты. Так сознание поначалу «отвязывается» от объектов, а затем отвязывается и от субъекта, от «я-мысли». (далее…)

Николай Рерих. Terra Slavonica. Земля славянская. 1943год

    Только сердце под ветхой одеждой
    Шепчет мне, посетившему твердь:
    «Друг мой, друг мой, прозревшие вежды
    Закрывает одна лишь смерть».
    Сергей Есенин

В обстоятельной статье Андрея Кинсбурского изложена попытка «на основе подобия (аналогии) по уже прошедшим событиям в истории прогнозировать будущие узловые точки, характеристики и фазы изменений в исследуемой системе», что, согласно его представлениям, позволяет предсказывать будущее такого сложного и длительного явления как российская государственность (1). Вероятность реализации такого прогноза вряд ли можно оценить – из эгрегориального подхода к исследованию истории, предложенного Владимиром Шмаковым, следует, что будущее можно только угадать с помощью интуиции, осознанное владение которой доступно только духовидцам и гениям (2).

Согласно его доктрине, жизнь и законы человеческих обществ недоступны имманентному постижению, никакая гипотеза или подмеченная закономерность общественной жизни не могут почитаться адекватными действительности. «Всё это лишь проекция общественной деятельности с неустранимыми, в принципе, искажениями». Он отметил, что действительная цепь причинности истории остаётся трансцендентной и после свершившихся событий мы только искусственно подгоняли под исторические события цепь причинности нашего интеллекта. (далее…)

На днях в интернет-магазинах появилась знаковая книга Олега Давыдова о легендарном швейцарском психоаналитике и мистике Карле Густаве Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ» (серия «Места силы/Шаманские экскурсы»). Это развернутая биография Юнга, подкрепленная тщательным и глубоким анализом его теорий и практик, связанных как с научным миром, так и с тонкими мирами шаманизма, алхимии и визионерства. Готовя эту книгу к публикации, ее редактор Глеб Давыдов, опираясь на изложенные в ней факты и высказывания Юнга, разобрался в таинственной истории, связанной с поездкой Юнга в Индию, когда он, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. Глеб Давыдов проанализировал теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставил их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. Что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает? (Читателю, однако, стоит иметь в виду, что непосредственно о Рамане Махарши в книге Олега Давыдова нет ни слова.)

В 1944 году, на семидесятом году жизни, Карл Густав Юнг сломал ногу, а вскоре после этого с ним случился инфаркт. Эти два события ознаменовали начало одного из решающих этапов его «индивидуации» — так называл он процесс, который в эзотерических кругах многие считают своего рода «научным аналогом просветления».

В своих «Воспоминаниях» несколько позже Юнг будет говорить об этом периоде после перелома и инфаркта как о времени «на грани смерти»: «Видимо, я достиг какого-то предела. Не знаю, был ли это сон, или экстаз. Но со мной начали происходить очень странные вещи».

Среди «странных вещей» были сны, видения, различные трансперсональные переживания, депрессия и переживание «вечного блаженства» (как назвал это сам Юнг). В нескольких снах того времени Юнгу являлся некий индийский йог. В одном видении этот «черный индус, одетый во все белое», сидел на каменной скамье в позе лотоса — «совершенно неподвижно и ожидал меня». «К нему вели две ступеньки, — продолжает Юнг. — Когда я подошел к ступенькам, то испытал странное чувство, что все происходившее со мной прежде, — все это сброшено. Все, что я намечал сделать, чего желал и о чем думал, — вся эта фантасмагория земного существования вдруг спала или была сорвана, и это было очень больно».

В другом сновидении Юнг попадает в маленькую часовню… «Странно, но на алтаре я не увидел ни образа Марии, ни распятия, а лишь искусно разложенные цветы. На полу перед алтарем лицом ко мне сидел йог в позе лотоса, погруженный в глубокую медитацию. Присмотревшись, я вдруг понял, что у него мое лицо. Я проснулся в испуге, с мыслью: «Вот оно что, выходит этот йог — тот, кто думает обо мне. Он видит сон, и этот сон — я». У меня была полнейшая уверенность, что, когда он проснется, меня не станет». (далее…)

Увидел свет Шестой (и последний) том проекта «Места Силы/Шаманские Экскурсы». Этот фолиант (566 стр.) продолжает линию, заданную в предыдущих, а именно: действие богов (нуминозов) в коллективном бессознательном и их влияние на исторические реалии. Однако эту книгу можно читать и как самостоятельную работу – жизнеописание швейцарского аналитика Карла Густава Юнга, где в виде несущей конструкции выступают не только факты биографии, но и практические научные изыскания и открытия Юнга, вытекшие непосредственно из его видений, шаманских практик и занятий алхимией. Олег Давыдов анализирует процесс индивидуации самого Юнга, используя юнговские же выкладки, в том числе на его легендарную визионерскую «Красную книгу».

Олег Давыдов пишет: «Если иметь в виду, что архетипы — не только «инстинктивные формы», но и формы явления нуминозов, или попросту — богов (в то числе и национальных), станет яснее, что имел в виду Юнг, когда говорил, что <…> «мы не можем перевести дух чуждой расы в нашу ментальность целиком не нанося ощутимого ущерба последней», — говорил Юнг. Примером такого наносящего ущерб «перевода» служит христианство, которое представляет собой прививку бога, которому поклоняются иудеи («духа чуждой расы») к древу жизни язычников. Эта прививка породила массу проблем, которые разрешались тем, что дух коренного народа старался выхолостить чуждый элемент, отторгнуть иудейские смыслы, оставить от них лишь оболочки и продолжать жить своей естественной жизнью. Народ молился деревьям, камням, источникам, небу и прочим богам — под видом молитвы чужим непонятным абстракциям (об этом много в моих отчетах о 111 местах силы)».

А конкретно о Юнге Олег Давыдов пишет так: «В целом получился человек <…>, исполненный юродской креативности, но вполне социально адаптированный, а потому — способный толковать шаманские образы так, что их принимают за научные теории».

Внимание! Поскольку этот том имеет очень мистический, сокровенный характер, мы рекомендуем приобретать его электронную версию прямо сейчас (бумажную версию выгоднее покупать через Вайлдберриз), потому что ожидать от этого издания можно чего угодно, вплоть до полного исчезновения.

ПЕРВЫЙ САТСАНГ- ЗДЕСЬ. ВТОРОЙ САТСАНГ — ЗДЕСЬ.

Сатсанг от 19.09.2023. Аудиоверсия этого сатсанга на английском доступна по ссылке

Риши::

Ом шанти, шанти, шанти

Чувствуется такая благодарность быть здесь со всеми вами этим утром, видеть вас, проводить время в тишине Бытия. Это естественное состояние тишины – такая редкая вещь в наше время, не так ли? Найти место и особенно группу людей, которые хотят проводить время в этой благословенной пустоте…

Эта благословенная пустота – наша истинная природа, но мир настойчиво зовет нас уйти от этого, и, конечно, нам это нравится, правда? Время от времени… Но нам нравится и быть здесь, особенно в этом прекрасном месте. Гремит гром, идет дождь, сверкают молнии, и все эти гудки автомобилей – когда мы действительно слышим все это, оно как храмовые колокола, и каждый звук, каждое видение, каждый запах напоминают нам: Я здесь, Я осознаю, Я пробужден. В этот момент.

Но часто мы не можем осознать этого из-за реакций своей обусловленности. Под реакциями обусловленности я подразумеваю: мы любим то-то, мы не любим то-то, у нас такие-то предпочтения, это приятно, то неприятно. И тогда мы приходим в какое-то место вроде сатсанга, чтобы собраться вместе, оказаться в присутствии других таких же, кто просто хочет Быть, и может быть начинаем замечать то, как мы реагируем на явления, звуки, вкусы, прикосновения и запахи, мысли в уме, эмоции в сердце. Не потому, что эти вещи плохи, а потому что через обусловленность они набрасывают «завесу» на эту Пустоту, на эту благословенную Пустоту, которая всегда здесь, внутри нас – если только мы повернемся к Ней, используя каждое явление, вкус, ощущение, запах, мысль, эмоцию, переживание, чтобы заметить, что То, что осознает, присутствует как Это. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ

Сатсанг от 16.05.2023. Аудиоверсия этого сатсанга на английском доступна по ссылке

Риши:

Ом Шанти Шанти Шанти

Сегодня, прежде чем пригласить вас к диалогу, я хочу поговорить немного о концепции «ошибок». Причина, по которой я это делаю, в том, что за последние две или три недели в нескольких беседах, которые у меня были с вами – будь то здесь, или при личных встречах, или где-то в «Зуме», эта концепция «ошибок» так или иначе всплывала на поверхность. Я имею в виду верование, за которое некоторые из вас держатся, будто нечто возникшее в вашем прошлом было своего рода ошибкой. И в этой концепции «ошибок» такое большое скопление всяческих эмоциональных ограничений, и все это – вокруг того, что «вы – делатель», и что «процесс принятия вами решений каким-то образом дал сбой», и что «ваши ожидания не оправдались, а значит вы сделали что-то неправильно или ваш анализ ситуации был неадекватным в каком-то смысле». И все это возвращается к ошибочному убеждению, что когда такие вещи происходят в вашей жизни и возникают непредвиденные результаты или ваши ожидания не были исполнены, значит все обстоятельства, с которыми вы имеете дело, вызваны какой-то ошибкой. (далее…)