Писатель Наталия Черных беседует с писателем Еленой Черниковой об ИИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ.

На мой глаз, с ИИ можно взаимодействовать, но ни игнорировать, ни полностью принять его человек не может. ИИ — это нечто вроде качелей в известной песне Летова «Прыг-Скок» — сам по себе. Из материалов, доступных мне, сделала вывод, что многие авторы нейронок считают то, что они создают, личностью. Они относятся к своему творению с нежностью. Но это не личность! Но почему не личность? Это нужно разъяснять снова и снова.

ИИ в моих глазах — вид гомункулуса, а квазичеловечка делают давно и регулярно. Обычно на чёрных мессах. «Открой тайну жизни!» — взывают участники, лобызая козла. Богоборчество как требование и как желание сравняться со Всевышним в созидательной мощи — сильнейшее искушение. Некоторые без обиняков называют это сатанизмом. Пусть даже весьма рафинированным. И как человеку, мнящему себя творцом всего, преодолеть искушение? В апреле 2020 года видный научный блогер, рассуждая о юриспруденции будущего, запостил яркую и беспощадную мысль: «В конце концов останется один закон: запрещается прикидываться человеком, если ты им не являешься». Это в переводе с английского, на котором он и блогерствует. А на одном из наших телеканалов учёный с той же грустью предсказывал, что к середине XXI века останется одна профессия: учитель этики для ИИ. Оба прогноза, вы понимаете, печально-радикальны, но услышать их даже в такой форме – необходимо. (далее…)

Беседуют Наталия Черных и Елена Черникова, 10 февраля 2025, Москва

Елена Черникова – автор уникального романа об искусственном интеллекте “ПандОмия” (опубликован на портале Информационного агентства IANED с мая 2020 по сентябрь 2021). У этого романа судьба с захватывающим превращением опубликованного произведения в неопубликованное. Есть одобрительные отзывы профессионалов – и литераторов, и IT. А также в наличии – радикальные метаморфозы в жизни автора.

В медиа Елена Вячеславовна регулярно называет себя противником искусственного интеллекта, однако роман именно об ИИ. Парадокс, но парадокс увлекает. Что писатель разглядел в этом явлении – ИИ. Почему у Черниковой такой интерес к теме? Нужны пояснения и ответы от самого автора. (далее…)

Казалось, что он, такой изысканный и нездешний, должен был явиться в Россию из какого-нибудь звучного Куала-Лумпура или Рио де Жанейро, ну, по крайней мере из Парижа. Но нет, Бальмонт приехал из глухой допотопной Шуи. А фамилия! Какое ударение ни ставь, а всё равно выходит гордо, великолепно, аристократично, нездешне. И кто догадается о происхождении Бальмонта от прозвища непутёвого предка — Баламут! «Прадед поэта Иван Андреевич Баламут был херсонским помещиком», — писала в воспоминаниях жена поэта. Надо же — херсонским помещиком! Прямо как Чичиков.

В копилку странных псевдонимов русских писателей можно добавить взятый БАльмонтом псевдоним БальмОнт. Поэзия Бальмонта была везде, была разлита в воздухе. Тэффи вспоминала, что первое посвященное ей стихотворение было стихотворением Бальмонта. Посвятил, конечно, не сам автор, а некий гимназист, который присвоил летучие строки. Бальмонт был любимым поэтом русских композиторов: Рахманинов, Прокофьев. Музыкальность его стихов зачастую перевешивала всё остальное. Иногда кроме музыкальности и вообще ничего не было. (далее…)

Владимир Казаков. Незаживающий рай: проза, письма / Составление, предисловие и примечания Анатолия Рясова, подготовка текста и общая редактура Петра Молчанова. СПб.: Jaromir Hladik press; М.: Носорог, 2024. 368 с.

За новую книгу Владимира Казакова (1938—1988) и, что немаловажно в случае этого непроявленного автора, за новые сведения о нем — перед его составителем с его соратниками хочется снять шляпу, прочие головные уборы и отвесить поклон. Земной или небесный.

Непроявленный же Казаков дважды. Во-первых, минимум биографических сведений — только загляните, например, на его страничку в Википедии, статьи меньше не сыскать. Что объяснить сложно (жил совсем недавно, живы еще знавшие его), но можно — тут и личная стратегия непубличности, и развивавшаяся душевная болезнь, из-за которой писатель добровольно заточил себя в квартире, и еще трагические обстоятельства самостоятельного ухода из жизни, что его вдова и мать не афишировали, с одной стороны, способствуя изданию его книг, с другой же, тая детали его жизни. Во-вторых, таинственность, его выпадание, сокрытие от взгляда широкого читателя и исследователей обусловлены еще и тем, что он ускользает, бежит каких-либо принятых литературоведческих определений. (далее…)

Пылкий, влюбчивый человек с растрёпанными седыми волосами. Тэффи рассказывала, что была такая игра — определять для каждого писателя, кем бы из товарищей по ремеслу он мог быть написан, чей он, так сказать, тип. Решили, что Гоголя мог бы написать Лев Толстой, а Куприна — совместно Кнут Гамсун и Джек Лондон.

С Тютчевым, скажу я, всё ясно: он — несомненный герой Гофмана, что-то среднее между сумасшедшим профессором и вдохновенным духовидцем. С большим интересом к немецким вдовушкам.

О Север, Север-чародей,
Иль я тобою околдован?
Иль в самом деле я прикован
К гранитной полосе твоей? (далее…)

Андрей Бычков. Антропологическое письмо. Курс лекций и семинаров с выпускниками Московской школы нового кино и Литературных курсов им. А.П. и М.А. Чеховых, Москва, студия doku_meta, 2021-2022 гг. / А.С. Бычков. — СПб.: Алетейя, 2024. — 378 с.

«…сделайте мне комбинацию этих ароматов». Коко Шанель

[12]

Литфокусник Беккет, посчитавший в какой-то момент слово «лишним пятном на тишине и небытии», давным-давно уточнил, а цитату его давным-давно зацитатили, что (ему — как писательскому субъекту) «выражать нечего, выражать нечем, выражать не из чего, выражать нет силы, выражать нет желания, — наряду с обязанностью выражать». Bravo, аплодисменты в студию, хотя в словечке «студия» нет и намёка на простецкий мем. Белковое тело автора этих строк — в среде как человечьей, так и околодвуногой, именуемое «Натальей Рубановой», — находится здесь-и-сейчас в студии, где нет — за ненадобностью — разделительной стены между кухней и комнатой (потому-то кухни не существует), да нанизывает на эссецензиальную жилку букву за буквой, букву за бу… [грохот за кадром: «вытащили БУ!» — и впрямь, не рецензии же писать после всего, что тут напроисходило! да если б рубановский луннокаменный Доппельгангер курил, то точно б курил в сторонке; но Доппи, похоже, ЗОЖник, а ещё любитель сапфиров и аметистов: что с него взять? даже к анализу не пригоден в трёхмерке сей по причине собственной бестелесности… вот и вся метафизика, господин Беккет! а вас, знаете ли, искренне почитает ожидающий персонального Годо господин Бычков, да Тот всё никак… Впрочем, об Андрее-свет-Станиславовиче story впереди]. (далее…)

ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ

ЧАСТЬ 1. СТИХИ ВО СЛАВУ РАМАНЫ

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Эту часть составили отдельные стихотворные произведения из книги «Homage to the presence of Sri Ramana», англоязычного раманаашрамовского издания фрагментов книги Муруганара «Шри Рамана Санниди Мурай». Чистая поэзия бхакти — выражения любви, благодарности и преданности в адрес Гуру (он же для преданного — сам Господь, и в этих стихах чаще всего Его имя звучит как Ве́нката, Шива и Рамана).

Предлагаемые переводы сделаны спонтанно, и, можно сказать, по принципу ченнелинга. Размер при переводе также выбран спонтанно. Многочисленные архаизмы и высокая лексика проявились в переводах помимо осознанной воли переводчика. Переводчика поначалу немного смущало появление этих слов в получавшихся переводах, поскольку он считает использование устаревшей лексики не вполне уместным и естественным даже в переводах древних Писаний (ведь цель этих переводов вовсе не культурологическая, а совершенно практическая — помочь современному садхаку найти путь к Истине). Однако в какой-то момент переводчику сообщили, что стихи Муруганара в тамильском оригинале действительно изобилуют подобной лексикой, причем настолько, что даже тамилы порой не могут понять некоторые слова без специальных толковых словарей… (далее…)

Вышла в свет книга «Золотая Милость. Стихи прославления, любви и преданности Господу» — стихи тамильских поэтов-святых Мураганара, Раманы Махарши и Маникавачакара в стихотворном переводе Глеба Давыдова. Книга в электронном формате доступна на Ридеро, а в бумажном на Вайлдберриз и на Авито. Электронный вариант книги можно приобрести через «Перемены» за 250 рублей, написав на admin@peremeny.ru.

Основу книги «Золотая Милость» составляют впервые переведенные на русский язык стихи и поэмы преданности и любви к Господу, выступающему в них под разными именами. Почти все эти стихи созданы великим тамильским поэтом Муруганаром, преданным Раманы Махарши. В оригинале они были изданы под названием «Шри Рамана Санниди Мурай» («Слава Присутствию Шри Раманы»). В книгу вошла поэма, более чем наполовину (300 из 500 стихов) написанная самим Раманой Махарши и также никогда ранее не появлявшаяся на русском.

Публикуем предисловие переводчика и несколько стихов из первой части книги.

МУРУГАНАР И ШИВА. ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Муругана́р прибыл в Тируваннамалай в сентябре 1923 года. Он мало знал о Бхагаване Рамане Махарши, лишь читал его гимны Аруначале и книжку «Кто я?» о са́мо-исследовании, но этого было вполне достаточно, чтобы его затянуло в орбиту Бхагавана. Еще не добравшись до его ашрама, Муруганар уселся на ступеньках храма «Аруначалешвара» и написал несколько строф во славу Раманы, вдохновляясь поэмой жившего в 9 веке тамильского святого-поэта Маникавачакара «Тирувачакам» и уже заранее зная, что Рамана для него – воплощение Господа Шивы и его, Муруганара, истинный Гуру. Прибыв в ашрам, молодой поэт был настолько поглощен светом, исходившим от встретившего его Раманы, что не мог вымолвить ни слова. Он попытался пропеть только что написанные стихи, но рыдания не давали ему выговаривать слова.

Гуру Рамана, Шива, Ты когда-то спустился
С Кайлаша со свитой Богов
И пришел освежиться в порту перундурском
И послушать блестящие песни,
Их Вачакар пел для Тебя!
А теперь Ты пришел в град Аруны
И желаешь услышать вот эти
Неумелые вирши мои.

«Да вы ведь читать не можете! – заметил Рамана. – Дайте-ка мне этот листок, я сам прочитаю».

Муруганар вспоминал позже, что именно в тот самый момент он потерял свою отождествленность со всем, чем он привык считать себя до того, полностью утратил чувство отделенности: «Я стал тенью Бхагавана». (далее…)

Данте писал про Аристотеля: «Учитель тех, кто знает». В Серебряном так можно было сказать про Вячеслава Иванова. Он в прямом смысле слова не учил, но распространял знания, как Солнце распространяет свет. Не удивительно, что этот свет многих заставлял жмуриться, а кого-то нестерпимо обжигал. Знание всегда опасно, потому многие назвали Иванова искусителем.

Метит хищник царить,
Самовластвовать зарится,
Все вверх дном повернет, –
Накренились весы. Что спим? (далее…)

Хьюберт Крэкенторп. Виньетки: миниатюрный дневник причуд и сантиментов / Пер. с англ. Л. Александровского. М.: Ibicus Press, 2024. 96 с.

Клуб-27, прообразом которого стал Хьюберт. На фото: граффити в Тель-Авиве с изображением членов Клуба, слева направо: Брайан Джонс, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Джим Моррисон, Жан-Мишель Баския, Курт Кобейн, Эми Уайнхаус

Хьюберт Монтегю Крэкенторп (1870—1896) — из группировки «молодых трупов», блистательной скоропостижностью и стремительным декадансом своей жизни создавшей прообраз Клуба 27. К поросли викторианской богемы принадлежали Эрнест Доусон, Лайонел Джонсон, Генри Харланд, Обри Бердслей, Эрик Стенбок. Осеняла же все фигура Оскара Уайльда. Бердслей умер от эстетской чахотки в 25, Крэкенторп в 26, как Целан, нырнул в Сену. (далее…)

О книге Ивана Толстого «Хранители наследства. От Зильберштейна до наших дней в воспоминаниях, документах и устных рассказах». Петербург: Connaisseur, 2023.

Вроде бы эта книга для немногих — для тех, кто понимает, что за издание — «Литературное наследство» (далее ЛН), и знает ему цену. Такой Кастальский ключ, к которому нет торной дороги. Но и обычные читатели найдут в этой книге много увлекательного, а то и интригующего. Здесь есть всё — психология, страсти, дружба, ревность… И великая литература, которой занимались герои книги. И история, которая занималась ими самими. (далее…)

На сайте «Ридеро» стала доступна новая, ЧЕТВЕРТАЯ редакция книги «АШТАВАКРА ГИТА. ПОСВЯЩЕНИЕ В ЗНАНИЕ СЕБЯ». В течение месяца четвертая редакция станет доступна и в других интернет-магазинах.

Вот небольшое предисловие переводчика этой гиты (а по совместительству и главного редактора веб-журнала «Перемены») Глеба Давыдова (Сидарта) по поводу четвертой редакции:

Дорогие читатели! Почти четыре года прошло после первой публикации этой книги, и вот я основательно пересмотрел перевод. Дело в том, что последовавшие за «Аштавакрой» мои работы — «Рибху Гита. Сокровенное учение Шивы», «Пять гимнов Аруначале» Раманы Махарши, «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» и другие вывели меня как транслирующий инструмент на гораздо более высокую пропускную частоту, позволили работать со словом на ином уровне. И когда я внимательно перечитал «Аштавакру» три с половиной года спустя после ее публикации, мне стало ясно, что в момент перевода было сделано далеко не всё необходимое для того, чтобы этот великий текст зазвучал на русском языке действительно с той же мощью и авторитетом, с какими он звучит на санскрите. Поэтому и возникла эта Четвертая редакция перевода, которая сейчас перед вами. И если в предыдущих редакциях были внесены лишь незначительные изменения в небольшое количество шлок, то теперь изменениям подверглись около 200 стихов «Аштавакра Гиты». В основном была усовершенствована их стихотворная огранка, но кое-где изменены и нюансы перевода (что опять же было продиктовано необходимостью нового звучания, которое приходило с гораздо более ясных и точных планов бытия, чем первые варианты тех же стихов). Аруначала Шива. Ом.
Сидарт (Глеб Давыдов), Тируваннамалай, август 2024 г.

Об актуальной редакции перевода

В настоящее время на «Переменах» представлена Пятая редакция перевода.

ПЯТУЮ РЕДАКЦИЮ В ВИДЕ ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГИ МОЖНО КУПИТЬ НА РИДЕРО
или в ВК переводчика

ПЯТУЮ РЕДАКЦИЮ В ВИДЕ БУМАЖНОЙ КНИГИ МОЖНО КУПИТЬ на Вайлдберриз
или в ВК переводчика

ЧЕТВЕРТАЯ РЕДАКЦИЯ, БУМАЖНАЯ КНИГА НА ДАННЫЙ МОМЕНТ ДОСТУПНА НА АВИТО, ПО ССЫЛКЕ >>

Париж. 1945 год. Закончилась Великая война, ещё раньше закончилась эпоха, последняя великая эпоха в истории человечества. Всё уже непоправимо стало сi-devant, бывшим, и только «белая дьяволица», поседевшая и побледневшая до последней, нездешней, смертельной белизны, оставалась невыносимым напоминанием о культуре и вере, которые были когда-то духом и кровью Европы. Пора было и ей уходить.

Слишком ранние предтечи
Слишком медленной весны.

А весна и не наступила. Февральское солнце ненадолго осветило Россию, чтобы сгинуть в стылой октябрьской тьме. (далее…)

Стюарт Хоум. Загубленная любовь / Пер. с англ. О. Козловой. М.: Chaosss/Press, Adaptec/T-ough Press, 2018. 307 с.

Стюарта Хоума, если встретить его в пабе, можно принять за обычного работягу, внешность максимум middle-class hero. Однако же, он настоящий инди и борец. Изначально интересовался ситуационистами, неоистами, панками, вообще всеми видами – оккультные включая – нонконформистских движений, чем радикальнее и забористее, тем лучше. О них и писал – фикшн, нон-фикшн, статьи, научные работы. Субкультурен был (и есть, надеюсь, в добром здравии) и сам – в юности был завсегдатаем тусовок троцкистов, анархистов и коммунистов, выступал со ска-группой The Molotovs, затем и с панками. Выставлялся как художник, зарабатывал написанием pulp fiction. Если писал свое (а проходил он со временем уже на уровне Кэти Экер и Хакима Бея), то с такими нецензурными названиями и соответствующим содержанием, что список издателей-отказников был внушителен, как кораблей у Гомера. Если снимал фильмы, то ремейки Ги Дебора и опять же в духе и струе. (далее…)

Дм.Мережковский, Г.Иванов, Н.Оцуп, З.Гиппиус, Г.Адамович. На заседании «Зеленой лампы». 1930-е

«Пушкинская Россия, почему ты нас оставила, зачем ты нас предала?» До сих пор задаём на все четыре стороны этот вопрос, и ожидаемо нет никакого ответа. Только «скука мирового безобразья» становится всё свинцовей и безысходней, становится привычной и даже необходимой. Уже и не представляем себе, как без этой скуки можно было…

— Эй, пушкинская, почему предала?
— Да как вас таких можно было не предать? Скучно с вами и безобразно.

Чего расстраиваться? В конце концов, Пушкину тоже не помогла «смутная, чудная музыка, / Слышная только ему». И нам не поможет. Ни пушкинская, ни тем более своя собственная. Приходится как-то жить, быть «со всякой сволочью на ты». (далее…)