ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ.

— Ну, может, он Достоевского любит, — предположила Лёка Ж. — Не мешай! Потом он обратил внимание на мой фотоальбом «Золотые деньки», где, помнишь, я взяла фотографии разных моделей из всяких вогов и космополитенов и приклеила везде свою голову?

— Еще бы не помнить! — иронично отозвался я. — Ты же звонила мне каждые пять минут и спрашивала, не стоит ли сменить голову.

— А ты сказал, что мне это не поможет, — пробурчала Лёка Ж. — Ну вот, потом он увидел мои реальные фотографии, на которых у меня, конечно, тоже модельная внешность, но фигура… так сказать, средней корпулентности, и осторожно поинтересовался: «Вы все еще работаете фотомоделью?» А я ему: «Да, только в журналах для нестандартных женщин». Так, слово за слово, он восхитился моими кудрями цвета спелого персика, моими выразительными глазами цвета полевой незабудки, моими… так, это опустим… и моим неподражаемым голосом. А я написала ему, что он может называть меня просто — первым чудом в его жизни…

— Он восхитился твоим голосом? — не поверил я. — И его ничто не смутило?

— А что его должно было смутить? — неподдельно удивилась Лёка Ж. — Напротив, он пришел в неописуемый восторг. Вернее — описуемый. Потому что написал мне: он еще никогда ничего подобного не слышал. И теперь взывает к моему снисхождению, просит оказать ему милость и позволить узреть обладательницу такого чудесного таланта ближе, чем на фотографиях в «Контакте».

— Как-то витиевато он выражается.

— Ну да, — согласилась Лёка Ж. — Я тоже не сразу догадалась, что это он меня в гости приглашает.

Я подумал, что ослышался, и переспросил:

— В гости? Куда?

— В Рим, конечно, — ответила Лёка Ж. — Он там живет. Я разве не сказала?

— А сам-то он в курсе, что пригласил тебя? — уточнил я.

— Ну конечно. Я ему написала, что сейчас же займусь билетами.

— А он?

— А он обрадовался тому, что я так легка на подъем, и пообещал найти квартиру в центре Рима! Для двоих.

— А ты?

— А я поблагодарила его за заботу и проницательность. Ведь я приеду не одна.

— А с кем?

— С тобой, Сева. — К Лёке Ж. вернулась интонация детсадовской воспитательницы. — Ты все еще спишь? Он, конечно, стал выспрашивать, с кем именно приеду, но ничего я ему не сказала. Только намекнула: это будет сюрприз. Он все равно не отставал. Тогда я отправила его на поиски квартиры, а сама позвонила Толику.

— Это еще кто? — неосмотрительно спросил я.

— Толик… Это мой давний приятель, — ответила Лёка Ж. и начала новый рассказ. — Мы познакомились лет пять назад, когда я собиралась лететь к друзьям в Германию, но никак не могла решить — заехать мне по пути в Финляндию или нет. Там, в Финляндии, живет моя одноклассница, Инесса, она еще в школе научила меня финской считалке «ёкси виту, какси пида» — я использую ее вместо медитации, когда хочу успокоиться. Инесса вышла замуж за финна, и я ее после школы не видела. А потом она то ли разошлась со своим мужем, то ли просто поссорилась, я уже не помню точно… Я хотела поддержать подругу в трудную минуту, но мои немецкие друзья настаивали, чтобы… Ой, там тоже такая интересная история! Ладно, потом расскажу. В общем, раздумия терзали меня. И так, задумавшись, я оказалась в одной турфирме, а там как раз сидел Толик. Такой симпатичный, интеллигентный юноша лет двадцати девяти. Он пообещал, что решит все мои проблемы. Потом, правда, через неделю, Толик признался: он не ожидал, что проблем у меня так много… Толик нашел и забронировал самые дешевые билеты на оба варианта: Петербург — Дюссельдорф — Хельсинки — Петербург и Петербург — Хельсинки — Дюссельдорф — Петербург. Но я все никак не могла выбрать. Поэтому Толику пришлось раз десять снимать и восстанавливать бронь. Причем там каждый раз надо было доплачивать, а у меня тогда было туго с финансами. И Толик платил из своих. Но все кончилось хорошо. В последний момент я сделала свой выбор, и мы с Толиком расстались друзьями. Поэтому сегодня, услышав мой голос, он так обрадовался, что долго ничего не мог сказать. Но когда я сообщила ему, что, возможно, свяжу свою судьбу с итальянцем и уеду из России навсегда, Толик тут же взялся за дело. Так что два транзитных билета Петербург — Москва — Рим и обратно, по девять тысяч рубликов, считай, у нас в кармане. Осталось сделать финскую визу и…

— Стоп! — громко крикнул я, и Лёка Ж. наконец-то с перепугу замолчала. Я выдержал паузу, наслаждаясь ласкающей слух тишиной, и сказал: — Теперь, пожалуйста, Лёка, выслушай меня. И не перебивай. Ты рассуждаешь так, как будто я уже сказал, что хочу лететь в Рим…

— А ты разве не хочешь провести дней десять в Риме? — удивилась Лёка Ж.

— Не перебивай меня!.. — снова крикнул я и поинтересовался: — А почему именно десять?

— Энрико сказал, что приезжать меньше, чем на десять дней, не имеет смысла! — снова затараторила Лёка Ж. — Мы просто не успеем ничего посмотреть. А я хочу еще…

— Молчать, — перебил я. — Во-первых, я работаю, как и ты кстати. И для начала мне надо взять отпуск. У меня сейчас — гора работы. Заявление на отпуск у нас пишут как минимум за полгода. Насколько я понимаю по твоей перевозбужденности, ты намереваешься уехать раньше, чем через полгода?

— Ну немного раньше, — уклончиво ответила Лёка Ж. — Думаешь, твоя гора тебя не отпустит? А ты скажи, что тебе надо срочно препроводить в Италию сумасшедшую подругу. Иначе она придет к вам в контору и будет петь весь день. Тогда вся работа точно остановится.

— Веский аргумент, я подумаю… — пообещал я и продолжил: — Во-вторых, у меня нет никакого желания знакомиться с этим итальянцем. Энрико Карузо… Ты хоть знаешь, кто такой Энрико Карузо?

— Да. Это мой новый друг, — важно ответила Лёка Ж.

— Лёка, Энрико Карузо это величайший итальянский оперный певец, — сообщил я.

— Да??? — поразилась Лёка Ж., и в трубке снова на какое-то время воцарилась приятная тишина. — А Энрико сказал мне, что он вебдизайнер, — поделилась Лёка Ж., обретя дар речи. — А он на самом деле, оказывается, известный певец. Вот видишь, какой скромный!

— Лёка!!! — не выдержал я. — Карузо умер в 1921 году!

— Да что ты! А с кем же я тогда… — О, эти чудесные паузы! Как жаль, что они так коротки… — Поняла, мой Энрико — это тезка, да? — заключила Лёка Ж.

— Подозреваю, это у него просто ник такой, — ответил я. — И, знаешь, человек, который берет в качестве ника имя легендарного оперного тенора, уже вызывает некоторые опасения. Хотя, конечно, тебе это в голову не приходило.

— Да я умнее всех мужчин, которых встречала! — парировала роковая интеллектуалка. — Я уже говорила тебе, что имя показалось мне знакомым, поэтому уточнила у Энрико, настоящее оно или нет. В ответ он прислал мне прекрасный стих. Судя по хромающему ритму и отсутствующей рифме, — здесь в Лёке Ж. проснулось ее первое гуманитарное образование, — это он сам сочинил, наверное. Сейчас прочитаю.

И Лёка Ж. прочитала:

Пусть никто не спать! Пусть никто не спать!
И ты, принцесса, тоже не спать,
В холодной комната смотреть на звезды,
что дрожать в любови и надежде…

когда рассветет…
И мой поцелуй растворит
молчание, который сделать тебя моя.

Наверное, «сделает тебя моей» все-таки… — заключила Лёка Ж.

— Он тебе прислал это на итальянском? — догадался я.

— Да, — подтвердила Лёка Ж. — А я сделала онлайн-перевод.

— Как звучит первая строчка по-итальянски?

— Какой ты любопытный! Ну сейчас. Вот. «Нессун дорма! Нессун дорма!»

— И тебе это ничего не напомнило? — намекнул я.

— А что мне это должно было напомнить? — не поняла Лёка Ж.

— Лёка, это же партия Калафа из «Турандот»! — объяснил я.

— Правда??? — И снова краткое блаженство тишины. — Вот видишь, какой образованный, интеллигентный мужчина. А ты к нему ехать не хочешь!

— У тебя, может быть, и хорошая память, но ты, видимо, забыла, почему Калаф поет: «Пусть никто не спит», — назидательно сказал я. — Калаф пообещал Турандот, что если она до рассвета узнает его настоящее имя, то он добровольно отправится на казнь. А если не узнает, то выйдет за него замуж. Турандот заинтересовал первый вариант — и если подданные до восхода солнца не выяснят имя Калафа, то она им всем головы с плеч снесет на хрен. А тебя, Лёка, видимо, интересует второй вариант….

— Когда мне было лет двадцать, я сказала: «В меня влюбляются либо идиоты, либо слепоглухонемые», — неожиданно процитировала саму себя Лёка Ж.

«Интересно, — подумалось мне, — а я к какой категории отношусь?»

— Прошло, хм… много лет, — продолжила Лёка Ж., — а ничего не изменилось!

— Очевидно, твой Энрико глухой, — сказал я, не скрывая иронии.— Иначе мне больше нечем объяснить, чего он так очарован твоим пением. — Лёка Ж. зашипела на том конце провода, но я не дал ей выразить эмоции, перейдя к аргументам против поездки. — Не отвлекаемся. В-третьих, нужны деньги. На билеты, на квартиру, я уже не говорю про еду и музеи…

— Если у тебя нет денег на билеты, я тебе одолжу, — поспешила пообещать Лёка Ж. — За квартиру заплатит Энрико…

Вот это уже что-то новенькое.

— Почему ты так решила? — спросил я.

— Ну он же сам написал: «сниму квартиру для двоих», — ответила Лёка Ж.

Жаль, Энрико этого не слышал.

— Это он имел в виду тебя и себя, — объяснил я. — А за квартиру для тебя с сюрпризом, думаю, ему не очень захочется платить. Лёка, проснись! Где твой мозг?

— Мой мозг на месте, он работает, — отозвалась Лёка Ж. — Тебе же вроде обещали гонорар за рассказы обо мне?

— Уже полгода обещают, если не больше, — мрачно заметил я.

— Вот, значит, ты его скоро получишь, — заявила Лёка Ж. — Я думаю, сегодня.

Спорить было бесполезно. Поэтому я перешел к четвертому пункту.

— А теперь скажи, зачем мне делать финскую визу, если ты собираешься в Италию?

— Не ты, а мы, — поправила Лёка Ж. — Затем, что финскую визу делают быстрее, — всего за пять дней. И если мы сегодня утром пойдем в финский визовый центр, то в пятницу уже получим визы, а в понедельник улетим.

— Что???

От возмущения я даже не знал, с чего начать.

— Ты что-то не понял? — поинтересовалась Лёка Ж.

— Нет, я все понял, — ответил я, с трудом сдерживая эмоции. — Ты сама аферистка и меня втягиваешь в аферу. Значит, у тебя тоже нет никакой визы, ты тоже не взяла отпуск на работе, и при этом нам нужно вылетать через неделю!

— Сева, не надо так волноваться, — защебетала Лёка Ж. — Иди поспи. Утро вечера мудренее. Утром ты поймешь, что я права. Удача всегда на стороне тех, кто рискует, поверь мне.

— Утро уже наступило! — сказал я, глянув на рассвет в окне.

— Тогда доброго утра! Позвони мне, когда проснешься. — И не давая мне опомниться, Лёка Ж. бросила трубку.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>