population: 4 (not sure, maybe there is 5th)
seed status: free

Сразу под дорожным знаком нашёл семенник календулы¹.

— Тааак, ну здравствуй, голубчик.. – Лаковский склонился над ним и достал сканер. Когда он посмотрел на показания и отвернулся от меня для расчёта пары кривых линий развития в блокноте, я увидел, как кожа на его затылке стянулась. Лаковский определённо улыбался. – Можно брать! Весь семенник хорош, только вот шелуху я бы счистил.

К сентябрю семена многих растений сформировываются и напитаны земными кристаллами. Земля уже готовит их к трансформации нового витка жизни. Поэтому к каждому кусту я старался относиться с бережностью. Даже когда, испытывая жажду, гулял у кислотных болот и нашёл заросли водного тростника². Лаковский же сразу становился в центр зарослей, одним взмахом сабли накаливания срубал радиус в пару метров и, пользуясь 10-секундным фонтаном, принимал душ.

Насчитали 64 зерна, недурно для второй половины дня. Если добавить к ним дюжину шалфея³ и находку — два семена будры (она же Глекома, она же Кошачья Мята, используемая как эйфорик)⁴, то день можно считать вполне удачным.

Издавна разум деревьев спал, глубокое сновидение избавляло его от сознания. После наступления новой эры, когда над нами пошутил Святовит⁵, многие семена обрели разум. Увидев следы человечества на выжженной земле они разгневались и закляли ядом свои семена. Разум растений передавался только их семенам, поэтому мы по заказу Торгового центра искали «несмышленых» и заселяли ими плодородные земли, где человек мог начать новую жизнь. По крайней мере, эта была моя точка зрения. Лаковский же смеялся над ней, называя чересчур религиозной, и предлагал «простую» — это не разум, а мутации, не Святовит, а прохождение земли через радиационный хвост кометы Разора, которое и вызвало Послемирье⁶.

— А кто был прав – посмотрим потом. – Лаковский увиливал от моих доводов и остужал насвистыванием «Take Five» Брубека.

Возможно, я слишком усерден в малом, раз не могу сделать что-то серьёзное. И то вряд ли моё «серьёзное» будет серьёзным для всех. Продавать семена меня заставляет рыночник, менять деньги на стайловые доспехи – потребитель и эгоист. .Вчера постарался убедить себя, что всё это ради Целины – неосвоенных и практически неизвестных земель. .где люди сами стали семенами. .где дают всходы эти растения. .чьи плоды утоляют жажду и вытаскивают из стиральной машины сегодняшнего мира. .И кому-то удаётся правильно стираться, чтобы выйти сухим в своём лучшем воскресном костюме.

Лаковский к этому относился скептично, говоря: «Я с самого начала был сторонником поиска Целины в ограниченных масштабах, а не в таких, которые нас заставили огромные средства вложить, нести колоссальные расходы вместо того, чтобы в обжитых районах поднимать то, что уже готово. А ведь иначе нельзя. Вот у тебя 30 семян, больше нет, так отдать их на Целину или уже в обжитые районы, где почва уже живая? Я предлагаю вложить эти семена в наше Нечерноземье, а Целину постигать постепенно. Разбросали зёрна — и этим немножко землям, и тем, а боярышник⁷ хранить негде, он гниёт, дорог нет и вывезти нельзя».

Довольно рационально и рационом доволен, беда что это говорилось вечером, на последних углях заката, устало и с полузакрытыми глазами. А утро начиналось с завтрака и дальнейших передвижений в поисках нетронутых разумом/мутацией семян. Из мест, где когда-то выпал снег и больше не таял, через лесные воронки, которые заставляли озираться и замедляли ход. Лес рук, лес глаз, лес мнений. Изредка наша компания разбавлялась теми, кому мы что-то пообещали или теми, кто что-то пообещал нам. И после кто-то уходил с уважением, кого-то время быстро забывало. Помню, где-то полгода назад мы были в посёлке Чтото, кем управлял Ктото. Чистая правда, не смейтесь.

Мы редко укладывались спать без шипастых доспехов. Они в случае нападения сковывающего тисками плюща⁸ резали его на ростки, которые земля быстро вбирала в себя, расщепляя на минералы. Саблю накаливания старались пускать в ход реже, так электрические растения (электра⁹), от которых можно её зарядить, попадались не так часто, как другие. Правда работало 100процентно, в не зависимости от наличия разума или мутации. Это растение обладает свойством выделять сильный мгновенный ток. Если отломить ветку, то рука поражается ударом, равным по силе разряду индукционной катушки. Замечено, что ни птицы, ни насекомые никогда не садятся на это растение. Почва, на которой оно растет, не содержит в себе никаких магнитных металлов: железа, кобальта или никеля, так что свойство это определённо вырабатывается физиологически в самом растении. Стоит саблей надрезать ветку, как она сразу становится более весомым аргументом в обороне и по мощности первого удара, и по пугающему свечению по всей длине клинка.

Ещё до рассвета нас посетил почтовый коршун от центрального Рынка. Повязав ему на лапу мешок с семенами лука и листок с возможным слоганом рекламы «От сердца добиться ровного стука / Помогут побеги зелёного лука», мы с Лаковским вышли на берег реки, за которой был едва заметен давно забытый сад и православный собор с выцветшим золоченным куполом и распятием. Вдоль реки по обеим сторонам шла каменная набережная. Лаковский иронично усадил меня на берегу лицезреть:

— Посиди, подумай об этом, высоком своём. Я поищу материал для плота. – И скрылся в зарослях, периодически стуча ножнами по дереву при удалении, чтобы я мог быстро его найти в случае чего.

Часовое созерцание меня ввело в состояние транса. Спиной я мог чувствовать пролетающую мимо птицу, фон вокруг деревьев стал мягко подсвечиваться, как подсвечиваются облака вокруг Луны. Холод закутал ноги, и появился длинный коридор до дверей собора. Неловко поднявшись и ступая по нему, я зашёл внутрь. Вместо привычных скамеек и алтаря я с изумлением обнаружил там улицу древнего города, залитую знойным полуденным солнцем. Конусные здания с прекрасным оконным витражом. Некоторые превосходили в несколько раз самое большое здание послемирья – Торговый центр, а ведь он в высоту был не менее 50-ти метров! В конце улицы стояли ворота. Толкнув их, я увидел лестницу наверх. Не сумев себя сдержать, я ступил на неё, свет стал понемногу меркнуть по продвижению наверх, отчего полотна, висящие по краям, оживали, и махали вслед платками женщины 18 века. Продвигаясь дальше уже на ощупь в полной темноте, я увидел гуляющий луч света, пошёл на него и нашёл себя на площадке рядом с фонарём маяка. Свет прошёлся по линии горизонта, и я увидел множество разбитых о скалы кораблей, море отсвечивало зловещим пьяно-синим блеском. Почувствовав, что я не один находился здесь, я обернулся и на миг увидел приятного мужчину с седыми волосами. Я только собрался что-то сказать, как фонарь сделал оборот и ударил мне в глаза, ослепляя. Я зажмурил веки и закрылся руками, стоя так какое-то время, пока не раздался треск, напоминающий стекольный. Открыв глаза, я нашёл себя снова у реки. Рассветное солнце подсветило розовым цветом крест на соборе, и он стал трещать по всей длине. Я истошно завопил:

— Лаковский! Лаковский!!

Лаковский через секунд 10, как ошпаренный, выкатился к реке и, замерев, уставился на меня:

— Ты как на другой берег перебрался?

— Посмотри на крест!

Распятие, теперь уже полностью залитое розовым светом, надломилось и оттуда вылетел светящийся овал размером с тыквенную семечку. Описав медленную дугу, он сигнальной ракетой стал опускаться, казалось, совсем рядом со мной, но когда я протянул к нему руку и попытался поймать, выяснилось, что он уже далеко от меня и опускается за горизонт, к горному плато. Я в сердцах топнул ногой:

— Чёртово пространство!

— Что? – Лаковский, чуть посмеиваясь над удачной шуткой иллюзии, вытащил из леса наскоро сколоченный плот и, спустив его на воду, паромом подплыл ко мне. – Залезай, по реке, может, к завтрашнему дню до него доберёмся.

После повязки крошеного корня мандрагоры¹⁰ мне стало полегче. Лаковский, хоть и не страдал от замутнённого видения мира, тоже сделал себе припарку и правил плот мимо мелей, изредка бросая взгляд на дно реки:

— Здесь ртолько сыбы, вазвелась рольная!

— Ты плова сутаешь, мруг дой!

От хохота мы упали на один край плота, чуть не перевернув его. Кое-как выровнявший, Лаковский строго на меня посмотрел:

— Тначит зак, я смеюсь на этом прае клота, а ты та ном.

Я послушно отполз на великодушно выделенный мне край плота. Лаковский почувствовал поток свежий воздух и приостановил плот, чтобы мы могли немного прочистить лёгкие. Пару раз глубоко вздохнув и выкашляв из себя комок чёрной сажи, он удовлетворённо произнёс:

— А всё-таки хорошая у нас работа. Немногие могут похвастаться такой – не слишком рутинная и полезная для оставшегося человечества.

— Меня немного удивляет, как тебя на неё взяли. Я хоть по образованию биолог.

— Благочестивая карма наверное. Я тогда отослал мотивационное письмо и пропал на три дня. По хмельному возвращению получил приглашение на учёбу. В списке был 72-м из 75. Поначалу придирались – мол, как это так, своего персонального кода не помнишь? И попробуй объясни им, почему я каждый раз другие цифры называл. В итоге действительно забыл его и меня бюрократы не пускали на поиски «несмышлённых», пока злая половина сталкеров не погибла в лесных экспедициях. Хорошо, что это произошло в первые же две недели, а то без зарплаты мне нелегко приходилось.

Вечером мы добрались до места, где река уже уходила в сторону от горного плато, и решили там сделать привал. Так как было ещё светло, мы побродили по окрестностям в поисках семян, но кроме нескольких семян виролы¹¹, годной только как галлюциноген, ничего не нашли. Я торопился уснуть, сократить время до того момента, как можно было выдвинуться в горы, за что поплатился часовым беспокойным ворочанием с боку на бок под размеренный храп Лаковского.

Проснувшись утром и подсчитав, что до горы идти не более 4-х часов, мы двинулись в путь. Земля становилась более рыхлой, что нас несказанно радовало. День был ясный, Лаковский рискнул скинуть тяжёлые походные ботинки и пройтись босиком. Я же топал дальше в неподъемных ботах и немного завидовал его мужеству, так как обжечь ноги ядерной крапивой¹² было для меня страшнее, чем съесть весь корень мандрагоры, хоть крапива и обладала тонизирующим свойством.

Дорога пошла вверх по горе, что нас насторожило. Здесь явно обитает или совсем недавно обитал кто-то – трава была примята, да и сама тропинка была рассчитана как минимум на двоих, что указывало на возможность перемещения по ней транспорта. Лаковский обулся и, заметив куст электры, зарядил саблю накаливания. Я же вытер вспотевший от ходьбы и волнения лоб. Поднявшись на вершину, где-то полкилометра в высоту, мы легли и поползли к обрыву на другой стороне горы. Когда мы добрались туда и посмотрели вниз, нам открылась удивительная картина.

В окружении гор раскинулось несколько гектаров земли, явно электролизированной, так как по краям были заросли электры. Сама земля была хаотично засеяна непонятными с виду растениями – над землёй из каждого видимого места посева возвышались четыре вьющихся ростка в несколько метров. Внизу абсентовые, к вершине они были практически белыми и были покрыты мощными листьями. Рядом с полем мы увидели пару скамеек, небольшую хижину и трёх людей, один из которых был повёрнут к нам. Лаковский шёпотом спросил:

— Что он делает?

— Думает – убивать нас или нет. – Я заметил винтовку у него на плече. Медлить было нельзя. Я поднялся на ноги и поднял руки. – Даже и не думайте! Мы пришли с миром.

Человек с винтовкой махнул рукой, приглашая нас спуститься, но всё ещё держал нас на прицеле. Лаковский пошёл первым, пытаясь спуститься с чувством достоинства, но крутой спуск заставил его неуклюже полусбежать-полускатиться к подножию. Когда мы подошли ближе к полю, я узнал человека с винтовкой – это был один из сталкеров Центра, пропавший более года назад. Вместо приветствия он попросил Лаковского сдать саблю, чему тот нехотя повиновался.

— Не бойся, отдадим тебе, как убедимся, что ты не псих и не угрожаешь растениям.

Вблизи растения выглядели чуть подсвеченными и немного напоминали родиолу¹³, известную своим заживляющим свойством. Только верхушка была луковичной, сквозь полупрозрачную стенку которой были видны очертания человеческого силуэта.

Лаковский первым пришёл в себя:

— Ну раз мы теперь одна дружная семья – может просветите нас, господин рентген, о том что здесь происходит.

Бывший сталкер неободрительно посмотрел на него и повернулся ко мне:

— Осталось совсем немного. 71 семя уже здесь, осталось дождаться 17-ти.

— 88 всего? Это какое-то особое число?

— Хотел бы я знать. Просто тут 88 лунок. – Бывший сталкер явно не врал нам.

— Так что это за растения?

— Когда я пришёл сюда тут уже были два «садовника». – Он кивнул в сторону двух просто одетых людей, на вид напоминавших крестьян. – Они нашли это поле около пяти лет назад, ища Целину. Здесь тогда уже было около 40 таких растений, но с тех пор они не изменились. Дорастают до этого уровня и будто «замораживают» развитие в ожидании всех остальных. Садовники назвали эти растения «сампелла».

— Ты изучал эти растения?

Сталкер чуть поколебался и махнул в сторону дома:

— Пойдём, покажу.

Внутри простое убранство – кровати, несколько полок с книгами, печь, стул и стол у окна, за которыми сидел ребёнок лет десяти с тёмными волосами, переливающимися на солнце зеленоватым отливом. На нас он не обратил никакого внимания.

— Когда мы вскрыли луковицу, он был там. Это плод этого растения.

Лаковский и я замерли, не веря своим ушам:

— Ты хочешь, чтобы мы в это поверили?

— Хотите – подойдите и убедитесь, только будьте осторожны.

Мы подошли ближе к ребёнку. Я попытался заглянуть ему в лицо и в ужасе отпрянул назад – лицо было ещё не до конца сформированным, отчего выглядело почти плоским, с небольшими прорехами на месте глаз, носа и ушей. Лаковский потрогал его руку:

— Желеобразное существо, правда достаточно крепкая оболочка и сложная схема подачи питательных веществ.

— Мы сорвали плод слишком рано. – Сталкер подошёл к нам и, пользуясь нашим шоковым состоянием, быстро выпроводил из хижины. Плотно закрыв дверь, он продолжил. – Мы в ожидании, когда соберутся все «остальные». Может тогда что-нибудь прояснится.

— У этих растений есть разум?

— Я не знаю, разум это или нет, но иногда происходят странные вещи. Хоть корневая система у них раздельная, они принимают решения сообща. То у всех вместе отлетит по одному листу со стебля, то все вместе поворачивают луковицу в сторону солнца или луны. Мне кажется, что это пока происходит на уровне коллективного бессознания.

— Мне даже сложно представить, что произойдёт, если плод разовьётся до конца. – Лаковский смотрел на садовников, которые всё это время даже на нас не посмотрели, устремив свои взоры в сторону поля.

— Откуда эти семена появляются? – спросил я, смутно догадываясь.

— С воздуха. Мне не удалось точно определить откуда, может потому что они с разных мест прилетают. Будто сигнальная ракета летит обратно в пистолет.

— Неплохое сравнение. – Лаковский вывел меня из раздумий. – Ты не мог бы нас оставить одних? – Тоном, не терпящем возражений, он кивнул сталкеру.

— Пожалуйста. – Сталкер отошёл, но продолжал наблюдать за нами, держа руку на прикладе винтовки.

Лаковский наклонился к моему уху и горячо зашептал:

— Знаешь, я бы сказал, что они все сумасшедшие, да вот ребёнок этот… смахивает на правду.

— И что делать, ждать остальных 17 семян?

— Время не на нашей стороне. Если за 5 лет прилетело всего 30 с небольшим семян, то это может означать, что при такой же частоте «визитов» нам ждать ещё года три. Возможно, лучших три года в нашей жизни.

— А ты всё ещё тот же эгоист. А если это новая раса? Ты её доверишь этим садовникам?

— Ну они её нашли, им и карты в руки. По крайней мере, спустя 5 лет растения всё ещё живы, так что ещё три года можно им доверить. И не факт, что это будет новая раса. Ну появятся 87 с половиной людей, и что? Может их максимум на политическую партию хватит. Не берись утверждать, что в этих растениях избавление от всех наших человеческих проблем. А нам с тобой ещё Целину искать.

— А если это она и есть? – меня бросило в дрожь от такой мысли. – Как в предании – Люди стали растениями…

— «И плоды их утоляют жажду», — Лаковский закончил фразу и поднялся. – Что же, давай проведём эксперимент. Мистер Рентген! Подойдите пожалуйста!

Сталкер подошёл к нам. У Лаковского явно был план:

— Где та луковица, из которой вы вытащили ребёнка?

— В сохранности.

— Нам понадобится часть стенки луковицы и стакан её внутренней жидкости для анализа.

Сталкер немного постоял в раздумьях, но было видно, что интерес узнать хоть что-то новое об этих растениях скоро перевесит. Что и случилось. Через 10 минут перед нами стоял небольшой пласт луковичного слоя и стеклянная банка, наполовину наполненная густой жидкостью, по виду напоминавшую клей для обоев. Лаковский немного поморщился:

— Брр, что-то жажда стала проходить. – Тем не менее он взял банку и отломил половину от пласта. – Я предлагаю тост за следующее поколение существ, которое, возможно, переборет нашу агрессивную лень и заново засеет Елисейские поля. – Лаковский с нашего молчаливого согласия отпил и, дав жидкости пройти, стал жевать пласт. – Неплохо, чувствую витамины всех групп. Прошу и тебя отведать из кубка. Первый глоток делает сомневающийся, но на дне лежит сама истина.

Я принял из его рук банку и, собравшись с духом, глотнул. Вкуса я практически не почувствовал. Меня немного затрясло. Лаковский стал приобретать зеленоватый оттенок, пальцы его рук стали расти и виться. Я тряхнул головой, но видение не пропало. Лаковский обхватил меня своими руками и стал трясти:

— Что с тобой? Очнись!

Тряска становилась всё сильнее. Я закричал и вырвался из его рук. Тряска сразу же прошла и, оглянувшись вокруг, я не увидел ни поля, ни садовников, ни сталкера. День сменился на утро, и я узнал место нашей последней ночёвки. Лаковский покачал головой:

— Тебе нельзя принимать мандрагору при каждом удобном случае, становишься слишком оторванным от реальности.

Я рассказал ему про свой сон, Лаковский внимательно выслушал и улыбнулся:

— Приятно, что я настолько смел в твоих видениях. Я вряд ли бы стал пить эту дрянь.

Собирались мы быстрей обычного и выдвинулись в путь полубегом. Добравшись до горы, мы не увидели никаких тропинок, и я испытал чувство облегчения и полного разочарования. С горы открывался вид на привычный ландшафт – поле и за ним лиственный лес с редкими вкраплениями сосен. Если то светящееся семя и упало где-то здесь, то оно себя никак не выдавало ни тем свечением, ни диковинным ростком, выбивающимся из общей осенней пожухлой гаммы. Я смотрел на вид, открывающийся с гор с чувством, что всё ещё сплю.

— Не вешай нос! По крайней мере, оно подсказало нам направление пути. – Лаковский пытался вытащить меня разговорами из тяжёлых раздумий. – И у нас, по крайней мере, есть ещё целых три года, чтобы его найти. Кстати, я придумал слоган для этих растений – «Звезда новой эры зажглась и запела / Утоли жажду растением сампеллы».

— Неплохо, только я что-то не припомню, чтобы эта звезда-семя пело.

— Ну чуть приукрасим потом, это происшествие же в мифологию Земли войдёт.

— На юге образуются кислотные облака. Пошли искать укрытие, а то эту мифологию никто, кроме нас, больше не услышит.

Я шёл следом за Лаковским и думал, когда ему сказать, что в отпечатках его ног, дырявящих многолетний мох, начинают расти и виться тонкие и тёмные, словно волосы, ростки с зеленоватым отливом. Я бы и потерпел до следующей остановки, но идти и размышлять о том, что в моих отпечатках тоже могут прорастать семена…

— Лаковский!

— Ну что опять?

Мы встретились глазами, и в этот момент что-то произошло. Несколько раз моргнув, мы увидели что разделены полупрозрачной плёнкой. Помню, я попытался что-то сказать, но рот мой сразу наполнился немного мутной жидкостью, в которой я плавал. Сверху стало поступать больше света, и я попытался выпрямиться во весь рост. На моё удивление – далось это довольно легко. Я поднялся во весь рост и вдохнул знакомый воздух с незначительными примесями магния. Я возвышался над знакомым мне до боли растением в том самом поле. Лаковский тоже поднялся и улыбался мне. Вокруг раскрывались практически белые луковицы, из которых с небольшим опасением и облегчением выглядывали лица так похожих на нас существ. Среди них я увидел и двух садовников, и сталкера, правда они вряд ли в действительности ими являлись. Рядом со мной, на земле, стоял человек, который больше походил на садовника, я узнал его. Его лицо я видел за секунду до того, как меня ослепил фонарь на маяке. Или это был фонарь, который висит у него на поясе? Он держал за руку ребёнка лет десяти с повязкой, прикрывающей почти всё его лицо и спросил:

— Кто вы?

Лаковский всё так же улыбался:

— Человек, хотя я немного в этом сомневаюсь. – Он с интересом разглядывал свою руку, пальцы которой завивались, росли и твердели от одной его мысленной просьбы.

— Ты человение, или растеловек! – Я рассмеялся. Всё становилось на свои места. Созревание закончилось, и я чувствовал мысли всех 87 существ, которые волей-неволей приходились мне братьями и сёстрами. Моя кожа, как и их, была зеленоватого цвета от хлорофилла в тканях нашего организма.

Земля вместе со всеми необходимыми минералами впитала в меня информацию обо всём, что когда-либо на ней происходило. Я чувствовал её дыхание. Мысленно оглянувшись назад, я увидел весь этап моего созревания, от опознавания себя как личности сквозь учёбу и рабочий механизм до момента свободного путешествия по планете.

— Вы пришли спасти послемирье? – Человек заворожено следил за рукой Лаковского, видимо, веря в то, что такой рукой можно вмиг решить все вопросы.

Как глуп и обречён человек! Все эти бессмысленные философствования при явной склонности к самоуничтожению! Всё моё существо было умиротворенно от сидящего внутри безграничного счастья. Мне открылся секрет моего существования. Я сжал кулак:

— Нет. – С моей раскрытой ладони, подхваченные ветром, полетели яркие овалы, такие же лёгкие, как семена одуванчика. — Мы пришли сеять.

1. Слоган рекламы – «При температуре и ломоте / Примите календулы чтобы вспотеть».
2. Слоган рекламы – «При жажде и с пивом жизнь нелегка / Жуйте стебли водного тростника».
3. Слоган рекламы – «Свободно дышать – нет лучше трофея / Принял шалфея и не болею.»
4. Слоган рекламы – «Будрой называй иль Кошачьей мятой / Выпил со всеми и все тебе рады.»
5. польск. Swietowit — бог плодородия у части западных славян.
6. от англ. термина «afterworld»
7. Слоган рекламы – «Не умер – не обречён на рождение / Настойка боярышника снимет давление.»
8. Слоган рекламы – «Если утром есть недостающий / Ищите его в зарослях плюща».
9. Слоган рекламы – «Если антенна погнулась от ветра / Радио включит ветка электры»
10. Слоган рекламы – «Чтобы добиться ясного взора / Сделай припарку корня мандрагоры»
11. Слоган рекламы — «Для мозгов страшней дырокола / Всего пара листьев мускатной виролы»
12. Слоган рекламы — «Если для жизни нету мотива / Сделай отвар из листьев крапивы»
13. Слоган рекламы – «Если сабля живот распорола / Меж раны и бинта положи радиолу»

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>