Когда я читаю книги, всегда пытаюсь услышать музыку. Даже в произнесенных словах, в мыслях – или есть музыка, или нет. Она вообще во всем значительном, что происходит в жизни. Не замечали? Впрочем, не важно.
Назовите то, что я именую «музыкой» – стилем, гармонией, ритмом, поэзией или еще как. Разумеется, я говорю о вечности борьбы подлинного с имитацией, цельного с хаосом, смысла с пустотой, прекрасного с отвратительным. (далее…)
Почти 200 лет станица жила мирно и спокойно, хотя и трудно. Сначала обживалась, лепила саман, резала камыш, ставила хаты, одновременно заложила и построила церковь – всё как у людей.
Теперь были будни и страда, но приходило и время праздников – веселья, свадеб, сватовства и крестин, ярмарок, удалых джигитовок, песен и застолья. Чернозёмы были тучными и урожайными, рядом река, лиман и плавня, рыбы и дичи вдоволь. Богатела станица.
Потом началось… Первая Мировая забрала казачий цвет, лихие рубаки ушли одвуконь и мало кто вернулся. Похоронки, горе, слёзы, вдовы, дети-сироты, инвалиды… Потом пришло горе ещё горшее. Появились пришлые в кожанках, с наганами и маузерами, молились волосатому и бородатому Карлу, то ли еврею, то ли немцу, с кем казаки воевали в Первую Мировую. Обещали землю и рай земной. Всё сломалось вокруг… (далее…)
Я – угрюмый тяжёлый работник
Рою в ужасе к солнцу проход.
Вижу облик свой, нежный и кроткий
Рядом с ним – неживой идиот.
Здесь уместно вспомнить, какое значение имело слово идиот изначально. Древние греки, как известно, называли так людей, не принимавших участия в общественной жизни – людей, живущих жизнью параллельной социуму.
Юрий Мамлеев всю жизнь писал о том, что параллельная жизнь по сути своей не является девиацией и вообще не очень-то зависит от нашего восприятия. Параллельный мир просто существует вместе с нашим, и это ещё нужно посмотреть, кто здесь параллельный, а кто основной.
Трудно сказать, с чего начинается Мамлеев и мамлеевщина хронологически, это бесполезно, как и любая попытка выстраивания чёткой схемы в параллельном мире. (далее…)
Письмо тебе. Люблю тебя. Восемь баллов шторм, мы плохо держимся на якоре…
…вертимся, колышемся вместе с морем, мы ловим его, оно отпускает нас. Как на санках съезжаешь с крутой горы, и перехватывает дыхание, – так и мы с постепенным ускорением плавно восходим из пучины с креном то на левый шкафут, то на правый. Мы растянулись на якоре, подтравливаем его иногда, успокоители качки выпустили из днища, крылья подводные, но декабрь болтает не первую неделю, и все как пьяные к переборкам липнут.
Идешь, а длинный узкий коридор медленно в спираль завертывается, и за задраенным иллюминатором, как в стиральной машинке крутится вспененная вода. Мне все время есть хочется, а кому-то наоборот, это от опыта, погон и возраста моряков не зависит, шторм всех надвое делит. Сначала мы на двух якорях растянулись, как дерганёт, думал, ракета в нас попала, нет, якорная цепь одна оторвалась.
Юнгой быть интересно. Порт приписки у нас – Севастополь. (далее…)
Восставшие из небытия. Антология писателей Ди–Пи и второй эмиграции/ Авт.–сост.: Агеносов В.В.– Москва–Санкт–Петербург: Алетейя, 2014. –734 с.: ил.
Он прожил мало: только сорок лет.
В таких словах ни слова правды нет.
Он прожил две войны, переворот,
Три голода, четыре смены власти,
Шесть государств, две настоящих страсти.
Считать на годы – будет лет пятьсот.
Николай Моршен
Из названия – «Восставшие из небытия» — Антологии писателей Ди–Пи и второй эмиграции – ясно: ее автор–составитель Владимир Агеносов полагает, что часть представленных в ней имен вряд ли знакомы даже самым эрудированным российским читателям.
Известно, что одна из первых попыток собрать литературные ресурсы Ди–Пи была предпринята в 1958 году Леонидом Ржевским, крупным писателем и филологом того поколения, составившим том из 18 авторов – «ди–пийцев», т.е. писателей, оказавшихся после 1945 года лицами без гражданства, так называемыми «перемещенными лицами» (Displaced Person).
Процесс возвращения на Родину произведений писателей «ди–пийцев» начался сравнительно недавно. Так в отечественное официальное литературное пространство романами «Мнимые величины» и «Могу» вошел в начале девяностых Николай Нароков (Марченко), Борис Ширяев – романом «Неугасимая лампада» (1991); Иван Елагин — изданным двухтомником в 1998 году; выше упомянутый прозаик, критик и один из редакторов журнала «Грани» Леонид Ржевский — сборником «Между двух звезд» (2000). (далее…)
Кто хочет понять поэта, тот должен отправиться в страну поэта. Гёте
Духовно бездумны те, кто не добавили своего дыхания
в алые гриновские паруса. Е.Евтушенко
Однажды, в известном московском клубе, Грин азартно резался с кем-то в бильярд. Вдруг в зал влетает администратор и громогласно объявляет: «Граждане, прошу очистить помещение». Мол, сам Луначарский сию минуту изволит прибыть и играть.
В бильярдной оживление, – вспоминает гриновская «фея» Нина Николаевна, жена писателя, – те, кто стоял, садятся в кресла; ожидающие в очереди вовсе расходятся. Александр Степанович как ни в чём не бывало продолжает остервенело бить шары. (далее…)
…Каменистый пляж на берегу Тирренского моря у подножья ползущей вверх мандариновыми плантациями горы Монтепоро. Я лежу в тени огромного розового гранита, отколовшегося бог весть когда от нависшей скалы и наблюдаю, как курчавая Франческа учит увальня Вито плавать.
Она элегантно зажимает себе носик и, отчаянно жестикулируя, показывает брату все этапы этого непростого дела. (далее…)
Воет одинокая волчица
Слушает волчицу часовой.
Тошно сердцу от звериных жалоб
Неизбывен горечи родник…
Не волчиха, Родина, пожалуй,
Плачет о детёнышах своих.
Арсений Несмелов
1.
В современном русском языке слово крестьянин почти забыто. На слуху всё чаще фермер, этот землепромышленник, потребитель по происхождению и призванию, а потому эксплуататор и насильник. В немецком крестьянин — der Bauer. Тем же словом называют: 1. строителя (основное значение); 2. пешку в шахматах; 3. клетку для птиц. В английском крестьянин — peasant, восходит к гороху, pease — горох.
Ни одному народу в мире и в голову не пришло поставить знак равенства между крестьянином и христианином: крестьянин = хрест(ь)ианин. Одна только Россия в этом никогда не сомневалась. И не ошиблась. Удивительная вещь — крестьянское сословие виртуально стыкует и соединяет религии. Кто бы ты ни был, мусульманин, буддист, ламаист или католик, если ты работаешь на земле, ты крестьянин, а значит христианин. Всевышний не зря дал людям язык и очень точно назначил словам значения. (далее…)
Соловья ловят «на зеркало» в первые недели по прилету. В земле устраивают своеобразную стеклянную щель, вкапывают несколько стекол так, чтобы получалась стеклянная призма. На дно ловушки помещают мучного червячка или кусочек зеркала, имитирующий воду.
Словно в обычную ямку соловей прыгает в стеклянную призму, а в скользкой тесноте ловушки не может ни выбраться, ни полноценно взмахнуть крыльями для того, чтобы вылететь. Ловушку маскируют в земле под тем кустом, где любит петь эта птица.
Соловьев и славок часто кроют «лучками» и «тайниками» — легкими птицеловными снарядами на мягких веревочных шарнирах.
Иногда используют и птичий клей, его варят из еловой смолы и льняного масла.
Не обходится дело и без подсадных птиц, заманных или заводных. На птицеловном току помещают заводных птиц в маленьких клеточках или на «шпарке», небольшом деревянном инструменте, с помощью которого, заводную птицу можно аккуратно «подшпаривать».
Взлетая и опускаясь, она создает иллюзию вольной птицы, слетевшей на ток. С заводными птицами нужно бережно обращаться, на такую птицу могут напасть перепелятник, воробьиный сыч, дятел или сойка. (далее…)
В Крым я поехала впервые за всю свою жизнь. Давно собиралась, но что-то все не пускало. Что именно – поняла накануне отъезда: я не смогла бы провести ту работу, которую провела, если бы не очистила свое эмоциональное тело, где остались шрамы и рубцы со времен 20-х годов прошлого столетия. Дело в том, что «разрешите представиться: штабс-капитан Белой армии А.И. Деникина». Да, да…последние бои и последний пароход, покидающий родные берега. Слишком долго мучила меня эта боль и во снах, и наяву.
Только после «очищения и прощения» меня «пустили» в эту святыню. Хотя не скрою: проезжая по Севастополю, еле сдержала слезы. «Значит, еще не все отпустило…» — подумала я.
Несколько раз задавала вопросы: какая цель моей поездки?
И каждый раз получала один и тот же ответ: ОЧИЩЕНИЕ. (далее…)
Жена моего друга Виктора, Леночка, тренер по плаванию, умела делать в постели «Брасс» и даже – «Баттерфляй». Чем приводила в восторг всю нашу шальную московскую компанию сокурсников. Виктор был небережлив и наивен, а Леночка – расточительна и лукава.
– «Русалочка», – любовно звал её Виктор. – Правда хороша?
Он познакомился с Леночкой, когда мы сдавали обязательные тогда в институтах нормы ГТО, в бассейне Динамо, на Ленинградке. Вернее первым подошёл к Леночке – я. (далее…)
Прохасько Тарас Богданович – украинский прозаик. Родился в 1968 году в Ивано-Франковске (Западная Украина). Окончил биофак Львовского университета. Автор ряда повестей и романа «Непростi». Лауреат премий имени Дж. Конрада, «Книга года BBC» в номинации «Детская книга». Произведения в переводе на русский публиковались в журнале «Новый мир», антологии «Галицкий Стоунхендж», вышли отдельной книгой «Непростые». Беседа с Тарасом Прохасько состоялась на круглом столе московского фестиваля «Украинский мотив» в октябре 2012 года. Тарас Прохасько говорил не на родном украинском, а на русском языке. Мы постарались сохранить аромат его живой речи, внеся лишь минимальную правку. Вопросы задавал Андрей Пустогаров.(далее…)
Слово способно иметь явно ощутимый смысл, но при попытке состояться он оказывается не поддающимся определениям и формулировкам. Он имеет свойство рассеиваться как раз в тот момент, когда нам померещилось, что мы его обнаружили.
И всё, что у нас остаётся, – это еле слышно шумящие раковины утраченного смысла, в возможность разгадать который мы верили ещё мгновение назад. После слова всегда остаётся нечто ускользающее и непокорное, не подвластное описанию, какой-то метафизический осадок. Этот смысл никогда не присутствует, но мерцает как призрак цельности в глубине нескончаемой анфилады открывающихся горизонтов. (далее…)
Июньской ночью 1945 года на шоссе под Москвой едва не был убит «главный русский писатель». Нет, не Алексей Толстой. «Красный граф» к тому времени четыре месяца уже как умер. Власть с помпой похоронила его, но тут же едва не убила другого, куда более важного тогда писателя.
«Важного» пригласил к себе на дачу член правительства: посидеть, поговорить вечерком. А вот что из этого вышло, тот, кажется, долго не рассказывал потом никому, а если и рассказывал, то – шепотом.
– Сначала мы ужинали, – напишет через много-много лет. – Тонкие вина, лососина, черная икра. Бесшумно входящие горничные. Только иногда в дверях показывались люди, несшие охрану… Мы говорили о литературе…
Ну конечно – о чем же и говорить с писателем? Пристрастия правда оказались разными, может быть, вкусы, а может и Сталина не так вспомнили. (далее…)
Пустозерск – место пустынное, и тот рукав Печоры, что всегда прикасался к селению, высох, обмелел, только невозможно забыть, как однажды процвела эта пустыня, вспыхнула. На здешнем костре сожжены были: протопоп, поп, дьякон и инок. Старообрядчество благоговейно хранит предание о том, что именно последний в этой церковной иерархии первым взошел на небо. Из-за раскола 17 века птицу эту не найти в современных таблицах, но голос ее чист, и если слышишь его, сразу плачешь.
В течение пятнадцатилетнего заключения в пустозерской тюрьме протопоп Аввакум, поп Лазарь и дьякон Федор взволнованно переживают за судьбу страны, рассылают обличительные письма, воззвания, предупреждения и устрашения. Призывая на помощь св. Дионисия Ареопагита, они философствуют на богословские темы, обсуждают проблемы государства. Инока же Епифания предание изображает иноком, иным.
Он тихий, углубленный в себя человек, личность созерцательная. Изуродованной палачами рукой своей он описывает в заключении тюремном лишь покаянное житие свое. Он не вовлечен в заботы мира сего, он бежит от споров и людской молвы, но всякий раз, когда перед ним встает вопрос исповедничества, исповедует он веру христианскую мужественно. (далее…)
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>