17 мая 1936 года родился культовый американский кинорежиссер и актер Деннис Хоппер.
Первым большим кинематографическим впечатлением Денниса Хоппера стали совместные съемки с Джеймсом Дином – древнеримской красоты гомосексуалистом, идолом поколения, сыгравшим всего в трех кинокартинах. На съемках они очень подружились. Но внезапно Дин погиб – разбился на своем блестящем серебристом Porsche 550. Эта красивая и трагическая смерть сильно повлияла на Хоппера. Можно даже сказать, сломала ему жизнь, которая еще только начиналась (ему было чуть больше двадцати). С тех пор призрак роковой неудачи, следующей за любым удачным начинанием, постоянно висел над Хоппером.
Николай Климонтович, писатель и публицист. Всегда активно публиковался в разнообразных журналах – от самиздатовских до официальных, толстых. Да и на Переменах тоже. В разные годы его проза издавалась отдельными изданиями в разных российских издательствах.
В девяностых Климонтович был обозревателем светской хроники газеты «Коммерсант», и об этом своем опыте написал роман , в связи с которым вдруг стал персоной в некоторых кругах «неугодной». Но тут следует заметить, что неудобные литераторы и неугодные литераторы – это разное. В одном из будущих выпусков Хроники Неудобной литературы мы еще подробнее поговорим об этой разнице, а пока – вот ответы Николая Климонтовича:
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Редко. Преимущественно — приятелей. Последняя сильная вещь — Владимир Шаров в «Знамени».
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Да кто же сейчас возьмется публиковать хорошие вещи — себе в убыток? Для этого надо быть альтруистом и подвижником, и слишком любить словесность. Среди издателей такие были — десять-пятнадцать лет назад,— но все прогорели.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Нет. За одним исключением — если пишут про меня. Чаще всего на этом поприще отличается Немзер.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Разумеется, нет. Коли этого еще не произошло — у нас интернету уж 15 лет, — то и не произойдет. Все дело в позе. Крайне неудобно читать с экрана, скажем, в ванне. Или в дачном сортире. Или в гамаке. Кроме того, книга имеет запах, а электроника — нет. Книга хороша на ощупь, короче — она живая.
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
В конце девяностых литературный критик Вячеслав Курицын был глашатаем медленного тления , вёл культовую еженедельную колонку . Тление продолжается до сих пор, а Курицын еще в 2002 году всё бросил, уехал в Петербург и там стал писать романы, которые публикует под псевдонимом Андрей Тургенев. В последнее время активно сотрудничает с журналом . Оттуда, кстати, взята эта фотография:
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Книги читаю, журналы нет. Авторов хороших много, выделять кого-то – задача отдельная и слишком для анкеты запаристая.
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Издательства не хотят публиковать только тексты, которые, по мнению издателя, будут плохо продаваться. Но для «по настоящему хороших» и при этом некоммерческих всегда найдется или издатель спонсорского типа, или коммерческое издательство издаст в серии, от которой не требуется очевидной прибыли…
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Последние годы совсем не читаю (не потому, что никого не уважаю, а просто по ритму жизни).
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Это те несчастные люди, которые читают с экрана, пусть объясняют, почему они думают, что в бумажных изданиях отпадет необходимость)))
***
Так ответил Вяч. Курицын. Продолжит писатель Николай Климонтович, а пока хочу напомнить, что вы тоже можете ответить на вопросы. И прислать ответы на peremeny (собака) gmail.com.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
На вопросы Неудобной Литературы ответил писатель, поэт и историк . Еще в 70-х годах он эмигрировал в Америку, живет в Нью-Йорке, и многие сугубо российские издательские и журнальные реалии, по всей видимости, благополучно обошли его стороной (судя по библиографии, приведенной в Википедии, большинство текстов Юрия Милославского издано не российскими издательствами и журналами). Тем интереснее нам получить ответы на наши вопросы от человека, одновременно находящегося и внутри процесса, и как бы в некотором роде вовне.
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?(далее…)
На этот раз на вопросы Неудобной литературы ответил писатель и литературный критик Дмитрий Бавильский. Тот самый, которого Владимир Сорокин назвал, на днях отвечая на наши вопросы, в числе наиболее адекватных лит.критиков нашего времени. в числе прочего сказано: «Член союза российских писателей (с 1996) и литературного фонда России (с 1996). Действительный член Академии российской современной словесности. Лауреат премии журнала «Новый мир», (2006, 2009)». Там же вы найдете полный список написанных и опубликованных его книг.
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Читаю постоянно, есть такая насущная потребность. Все свои читательские впечатления последнего времени я обобщил в четыре колонки цикла «Достучаться до небес», выложенные на ЧасКоре. Это , и два сборника рассказов — и .
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Причины отказов бывают самые разные. Мне как критику и редактору раздела на сайте шлют массу рукописей, среди них есть любопытные и просто превосходные. Но путь их к читателю не зависит от качества. Мне кажется, что главная причина — дурацкая, извращённая и вымороченная ситуация в российском книгоиздании, когда издаются, как правило, те тексты, которые могут «отбиться». То, что выходит в книгах настолько коммерциализировано (причём, самым прямолинейным образом), что можно уже почти серьёзно заявлять о том, что литература теперь находится и развивается где угодно, но только не в книгах, наполняющих книжные магазины.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Адекватных критиков и книжных обозревателей нет по той же самой причине, по какой нет и не может быть идеальных оркестров. У каждого из них (и критиков и оркестров) есть свои сильные и слабые стороны, свои степени субъективности и разные степени удачности прочтений. Поэтому систему понимания того, что выходит следует строить на сопоставлении данных, поступающих от разных описателей. Кажется, так работает разведка, сопоставляя разные источники информации, в том числе и косвенные и уже на основании этого выстраивающие более-менее правдоподобную версию событий. Другое дело, что такая тактика трудозатратна и требует систематического чтения (не говоря уже об анализе) самых разных источников, так что должно быть ещё и желание разобраться в ситуации. Обычно «пипл хавает» то, что ему продавливают. Не желая потратить какое-то количество времени на анализ такие люди теряют куда больше времени на всякие симулякры в виде книг.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Переместится, но только отчасти. Закрепительный статус бумажной публикации останется таким же высоким, как и сегодня (хотя не таким судьбоносным как вчера). Дело в том, что бумажное чтение имеет иные закономерности восприятия, нежели чтение сетевое, с экрана. Это, знаете, как пить пиво — когда выпивание из стакана, бутылки или жестяной банки оказывается тремя совершенно разными видами удовольствия (или же отсутствия оного). И дело тут не в набившем оскомину тезисе о тактильности или же о том, что «с компьютером на диване не поваляешься» (уже очень даже и поваляешься), а в том, что сам текст читается и воспринимается на разных носителях по разному. Если представить некое «тело текста», которое материализуется в разных формах, то тогда «бумага» — это, скажем, руки и ноги, а «компьютерное чтение», в основном, только глаза и, ну, например, поджелудочная железа.
Это были ответы Дмитрия Бавильского.
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Был в Ленкоме на премьерном «Вишневом саде» в постановке Марка Захарова. Мне было очень интересно, как он сделает финал. Я подробно изучал тему финала гениальной чеховской пьесы. Вот, отрывок из статьи «Девятый уровень»:
«Ещё более конкретная связь метафор Чехова с индийскими мифами прослеживается в пьесе «Вишнёвый сад». Последняя чеховская пьеса — о разложении русской аристократии и приходе на её место новых хозяев — буржуазии. В индийской мифологии, когда аристократия перестаёт чтить Божьи законы, появляется Брама-с-Топором и вырубает девять десятых «аристократического сада». Пьеса заканчивается стуком топоров. Вишнёвый сад олицетворял вырубаемую (и вырождающуюся) «аристократическую породу» русского дворянства. Февральская и Октябрьская революции пустят русское дворянство по миру. Их воплощение — изгнанник Владимир Набоков, проживший всю жизнь в отелях и мстящий черни во всех своих произведениях (тема у него одна: гений и толпа). Вот пророческий финал «Вишнёвого сада»: «Слышится отдалённый звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву». Это девятый уровень во всей красе. Звук лопнувшей струны олицетворяет утраченную связь с Небом, с вертикалью. Как только театральные режиссёры его не воплощали. Самый «тихий» вариант — в постановке 1974 года итальянского режиссёра Джорджо Стрелера. Итальянец воспроизвёл его беззвучно — реакцией героев, обозначивших, по его выражению, «вздрог истории». Самый «громкий» придумал клоун-мим Вячеслав Полунин. «Небесный звук лопнувшей струны» изображали пятьдесят саксофонистов французского оркестра «Урбан Сакс» Жильбера Артмана»
Сначала – об актерах. Из известных – трое:
Главная роль – Раневской – досталась дочке режиссера – Александре (неплохо, хорошо местами, особенно, где гротеск).
Ее брата (Раневской) Гаева – сыграл Збруев (хорошо, но эта роль не для него, ему бы другую, об этом позднее).
Лакей Фирс – Броневой (стопроцентное попадание и «немного еще», тем более роли язвительных слуг, а у Захарова все слуги язвительные, Броневому уже доставались, к примеру в спектакле «Варвар и еретик» по Достоевскому).
Самая никакая – роль Лопахина. Хотя это – один из центральных персонажей, новый русский, «могильщик дворянства». Играл какой-то розовощекий шатенистый молодой человек. Захаров дополнительно снабдил его функцией потенциального любовника Раневской. Как возможный любовник Раневской – он был убедителен (два три жарких поцелуя, долгие взгляды, прерывистые дыхания). Но как актер не оттопыривал нижнюю челюсть – на нового хозяина жизни – не тянул. Конечно, здесь бы взял свое Збруев (тем более аналогичных ролей у него с десяток – в разных картинах, начиная с конца 80-х). Однако шатен не подходил для такого Лопахина – по возрасту. Эта, не лишенная сексапильности Раневская, не могла помнить его «еще мальчиком». Но шатен – худо-бедно тянул «буржуйскую» лямку, хотя ощущение опасности, силы, которое должно исходить от подобных людей по определению, у него отсутствовало.
Захаров как всегда придумал множество приколов, которых не было в чеховской пьесе (так же его фильмы «12 стульев» по Ильфу-Петрову или «Обыкновенное чудо» по Шварцу – значительно отличались от первоисточника, только благодаря захаровской интерпретации в «Варваре и еретике» я открыл в Достоевском бездны черного юмора).
Захаровская версия
Гаев. А без тебя тут няня умерла.
Любовь Андреевна Раневская (садится и пьет кофе). Да? Царство небесное.
Гаев. Анастасий умер.
Раневская. Ну тоже царство небесное (смех в зале).
Гаев. А Петрушка Косой – жив.
Раневская (после задумчивой паузы) – Хорошо (смех в зале).
У Чехова
Гаев. А без тебя тут няня умерла.
Любовь Андреевна (садится и пьет кофе). Да, царство небесное. Мне
писали.
Гаев. И Анастасий умер. Петрушка Косой от меня ушел и теперь в городе
у пристава живет. (Вынимает из кармана коробку с леденцами, сосет.)
Захаровские штучки
Гаев (нарываясь на сочувствие). Досталось мне.
Фирс. И поделом.
Гаев (с вызовом). Кому поделом?
Фирс. Всем кому досталось (хохот публики).
Или еще.
Фирс. Петя с лестницы упал
Кто-то переспрашивает. Упал?
Фирс. Только начал падать.
Двух последних эпизодов (в таком виде) – вообще нет в оригинале пьесы. Как обычно Захаров доводит действие до небольшого фарса, интеллектуального гротеска. Но не перебарщивает (это близко Феллини).
Теперь о финале.
Бахтин писал, что во времена перемен Вертикаль становится Горизонталью: «В эпоху Возрождения иерархическая картина мира разрушалась; элементы ее переводились в плоскость; высота и низ становились относительными; вместо них акцент переходил на «вперед» и «назад». Этот перевод мира в одну плоскость, смена вертикали горизонталью (с параллельным усилением момента времени) осуществлялись вокруг человеческого тела, которое становилось относительным центром космоса».
Замену вертикали горизонталью я назвал (колесо истории поворачивается!!!).
Захаров абсолютно точно понял этот момент. И сделал свою гениальную метафору. Сам дом представлял собой – две деревянные стены с рядом окон. Они то съезжались, то разъезжались. Иногда «дом» поворачивался углом к публике.
Для финальной сцены он застыл именно в таком положении. В доме забывают старого и больного лакея. Стенки начинают страшно сходится, все больше зажимая Фирса. Идет его завершающий монолог: «Жизнь-то прошла, словно и не жил…Забыли, забылиии!!!!» Фирс исчезает в створках и две стены сходятся, жестко стукнувшись друг о друга и образовав зримую вертикаль. Дворянское пространство схлопнулось – патриархальные помещики, лакеи, – весь этот мир перестал существовать… Деревянная вертикаль покачалась-покачалась и с грохотом упала на сцену. «Звук лопнувшей струны» Захаров заменил звуком падения Вертикали. Очень наглядно и красиво!
В каком-то смысле первые лекции и труды основателя психоанализа Зигмунда Фрейда тоже были Неудобной литературой. И уж, во всяком случае, воспринимались они научным сообществом не иначе как научная ересь. Вот цитата из моей только что опубликованной и на Переменах статьи ко дню рождения Фрейда (это выступление я считаю частью проекта Неудобная литература, поэтому в особенности если вам интересно, как развивается проект, и вы следите за Хроникой Неудобной литературы, я вам рекомендую прочитать и этот текст). Цитата:
=То, что угрожает сложившимся стереотипам, а уж тем более попахивает революцией и деформацией культурных норм, всегда сначала отторгается обществом. Как нечто ненужное, неактуальное, неудобное. Несовместимое с нормальной жизнью.
Например, у произведения искусства, которое несет с собой нечто для культуры новое и революционное, поначалу всегда очень мало шансов на популярность. Практически никаких. Ведь такое произведение угрожает самостоянью существующего душевного строя общества. Поэтому и появляются такие явления, как «Неудобная литература», неудобные научные теории (которые физик Фримен Дайсон метко назвал «научными ересями») и прочие неудобные (до поры до времени) проявления интеллектуальной и духовной деятельности отдельных – слишком выходящих за рамки существующих представлений – творчески одаренных личностей.
С другой стороны, те, например, литературные или музыкальные произведения, которые постигает мгновенный и достаточно массовый успех, всегда угождают актуальным культурным стереотипам и запросам публики. Что называется «отражают дух времени»=.
Полностью статья «Психоанализ, кусающий собственный хвост» — опубликована здесь.
А подробнее о том, как именно связана Неудобная литература (то есть та литература, которая неудобная издательствам) с бессознательным, мы поговорим уже скоро. В частности, будет давно обещанное и назревавшее объяснение причин, по которым издатели и толстые журналы не принимают к публикации хорошие тексты (что означает это их пресловутое «не впечатлило»).
***
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Свои ответы на вопросы проекта Неудобная литературапереводчик Макс Немцов предварил следующим замечанием: «боюсь, вы попали не на того человека. я не занимаюсь современной русской литературой». Действительно, не занимается. Он переводит литературу зарубежную. С английского языка на русский. Переводил таких классиков когда-то Неудобной литературы, как Керуак, Берроуз (кстати, о том, почему Берроуз — Неудобный литератор, очень хорошо написал Михаил Побирский вот тут), Буковски, Сэлинджер, да и многих других. Полный список есть . Также Макс Немцов редактирует уникальный переводческий веб-проект . Словом, как видите, современной русской худ.литературой он и правда не занят. Но зато, как никто другой, понимает, что такое хорошая литература вообще.
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах?
опять же, если русскую, то нет. видимо, это плохо, но ничего не могу с собой поделать. да и некогда
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
видимо, часто, но о том, почему это происходит, мне думать не очень интересно. наверное, они это делают по глупости. а чем занимаются «толстые журналы», для меня вообще загадка
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
просматриваю. адекватных очень мало. иногда рядовые читатели гораздо адекватнее «профессионалов»
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
у вас, мне кажется, путаница в понятиях. хорошая литература не равна «большой» в том смысле, в каком этот ярлык придумали «критики». вопрос о «перемещении» литературы на какие-то иные носители мне представляется крайне надуманным. какая разница? впрочем, думаю, что никому и ничем эта гипотетическая смена формата не грозит. а если окончательно отомрут «толстые журналы», так туда им и дорога
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
На вопросыНеудобной литературы отвечает на этот раз поэт Евгений Лесин. Впрочем, он не только поэт, но и литературный критик и главный редактор газеты «Ex Libris НГ» (приложение к «Независимой газете»). Краткая биография (взята с сайта Новая литературная карта России, ): родился в 1965 г. в Москве. Учился в Московском Институте Стали и Сплавов. Служил в армии, работал химиком в котельной и инженером-технологом. Окончил Литературный институт. Работал в газете «Книжное обозрение», в 2003-2007 гг. Опубликовал две книги стихов.
Стихи также публикует .
Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Увы, да. К сожалению, регулярно. Как ни странно, иногда даже что-то нравится. Журналы (в силу того, что работаю книжным журналистом) читаю мало, а вот книги все время. Назову две книжки. Сборник прозы Андрея Бычкова «Нано и порно» (одноименный роман и рассказы; М.: Гелеос, 2009). И еще один текст, чистой прозой, может, и нельзя назвать, но уж больно смешная получилась книга. Как, впрочем, и всегда у нее получается. Я имею в виду Ольгу Лукас и ее «Поребрик из бордюрного камня. Сравнительное петербургомосквоведение» (СПб.: Комильфо, 2010).
Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Не думаю, что очень уж часто. В издательства и журналы приходит огромное количество макулатуры, вот что-то приличное и уплывает, тонет. Как бы много издатели и редакторы не печатали своих любовниц и собутыльников, все равно им нужно и то, что они сами хотели бы читать. Вкусы разные, но их (издателей и редакторов) много, так что любой неплохой текст будет опубликован, если, конечно, проявить упорство и послать его не в два-три места, а в двадцать-тридцать.
Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Регулярно. При всем уважении, допустим, к Немзеру, Басинскому или Данилкину с Курицыным, люблю я только одного литературного критика – Льва Васильевича Пирогова. Почти никогда с ним не согласен. Зато пишет хорошо. А адекватных я не люблю.
Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Ну, может, не окончательно. Но значительно. В московском метро, в пригородных электричках все больше встречаешь людей с букридерами, а не натуральными книжками. Ничего страшного, прогресс. Другое дело, что Москва и Подмосковье — все-таки не Россия, а в России сейчас не 2010-й год, а где-то примерно 1985-й. Во всяком случае, когда я уезжаю из Москвы, не могу отделаться от ощущения, что вернулся в советское прошлое.
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Сегодня на вопросы Неудобной литературы отвечает Владимир Сорокин. Владимира Сорокина многие называют великим русским писателем. Согласимся на этом определении и мы. Впрочем, его тексты всегда появлялись вовремя, отражали дух времени, а следовательно — были литературой вполне всем удобной и даже нужной. Подробнее о Владимире Сорокине читайте в . .
А вот и его ответы:
1. Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
Читаю, но редко. Не из высокомерия, а из-за продолжительного отсутствия литературных потрясений. Когда вместо водки наливают тебе в рюмку воду, раз, другой, третий, десятый…становишься трезвенником поневоле. Из последнего приятно запомнившегося – рассказы Прилепина и роман Елизарова «Библиотекарь».
2. Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Это обычная издательская рутина, в этом нет ничего нового и удивительного: сие было, есть и будет. У Всеволода Некрасова на этот счет было стихотвореньице:
дурак директор
дикарь редактор
дурак редактор
дикарь директор
3. Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Читаю, а что делать? С адекватной критикой у нас вековая проблема: русский литературоцентризм мощными своими энергетическими полями заставляет критика мутировать в писателя, отчего критик катастрофически теряет профессиональную скромность, становясь больше, чем он есть. Результаты этой мутации плачевны: начинаешь читать статью о романе и наталкиваешься на психосоматику критика N. Но на хрен мне нужна его психосоматика?! Наиболее адекватными из отечественных критиков мне кажутся Дима Бавильский, Кирилл Решетников, Антон Долин, Лев Данилкин, Наталья Иванова.
4. Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Интернет не способен заменить книгу, ибо книга – это вещь, материальный предмет, а Интернет – это буквы на мониторе. Буквы на бумаге и на мониторе – принципиально разные феномены, с ними у читателя выстраиваются разные отношения. Это как изображение стула и реальный стул. Букву на бумаге можно скрутить в самокрутку, завернуть в нее селедку, или подтереться ею. Попробуйте подтереться монитором!
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Сегодня на вопросы Неудобной литературы отвечает писатель, поэт и журналист Дмитрий Быков. Он, я думаю, известен всем. Поэтому и представлять его здесь особенно не буду. Если кому-то нужна информация о нем и, в частности, о том, сколько книг он написал и издал, просто загляните в (хотя нет, там только выборочная библиография… ну, в общем, найдете где-нибудь, если нужно).
1.. Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в
издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
— Читаю. Последняя понравившаяся — «Метель» Сорокина (М., АСТ, 2010)
2.. Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются
публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа,
либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы,
как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
— Бездарность автора. Объяснить бездарному автору, почему именно он бездарен и в чем это выражается, — трудно, часто невозможно. Не помню «по-настоящему хорошего текста», который отвергли бы три редактора подряд. У одного может быть дурное настроение, у другого (другой) — месячные, но третий прочтет первые две страницы, а по ним все обычно понятно.
3.. Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных
новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд
наиболее адекватен?
— Да все по-разному адекватны, кроме тех трех-четырех тяжело больных людей, которые и так всем известны и которых незачем пиарить. С особенным интересом — но и с тревогой — слежу за эволюцией Валерии Пустовой.
4.. Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
— Не переместится. С чего бы? Книга очень антропоморфна, создана специально для человека, позволяет лучше оценить объем текста, взять его с собой в поезд или уборную.
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
После его похорон похожая на Фаину Раневскую Элла Фитцджеральд сказала журналистам: «Сегодня очень грустный день. Умер гений».
29 апреля 1899 года начал свой земной путь художник, чьё имя для XX века всё равно что Леонардо Да Винчи или Доктор Фауст для Возрождения. Звали художника не менее звучно — Эдвард Кеннеди «Дюк» Эллингтон. Формально он был не живописец, а джазовый музыкант — пианист и композитор. На самом деле — алхимик и визионер. Один из самых могущественных магов своей эпохи, суеверно отвергающий волшебство. Мать волшебника Дэйзи Кеннеди была дочерью бывших рабов. Рабам в родословной гения с африканскими корнями вполне могли предшествовать людоеды.
Внешне «Герцог» Эллингтон выглядел под стать своему титулу — барственно и аристократично. В его чертах не было и намёка на стереотип довоенного негра — улыбчивого носильщика или слуги. Тонкие усики, распрямлённые чёрные волосы с блеском, мешки под глазами знающего себе цену мудреца. Как истинный денди Эллингтон выходил за рамки любой моды. Он прожил достаточно долгую (1899—1974) жизнь и оставил богатейшее наследие. Он подлинный классик на фоне «суетных идолов», чьи изображения в идеальном обществе, по мнению Набокова, не должны превышать размеры почтовых марок.
В день смерти Эллингтона, 24 мая, праздновал свой второй день рождения на свободной земле Иосиф Бродский, «тонкий знаток джаза», по словам друзей.
А осенью 71-го оркестр Эллингтона гастролировал по родине поэта-изгнанника, и в аэропорту духовики-военные, приветствуя Дюка, исполняли джазовые попурри… Мы ещё вернёмся к этой теме. (далее…)
Как я уже говорил в первой части Хроники проекта «Неудобная литература», затея эта родилась спонтанно. И развивается она, соответственно, совершенно стихийно, как пойдет. Совсем в духе постинтеллектуализма, изобретенного в начале нулевых годов литературным критиком Львом Пироговым (читателю Перемен Лев Васильевич известен в первую очередь по текстам, опубликованным у нас в отделе «Колонки»).
Мы уже три дня рассылаем анкету разным участникам литературного процесса (писателям, лит.критикам, издателям, редакторам, переводчикам — самым разным людям, так как хотим получить достаточно объективную картину). Публиковать результаты мы собирались несколько позже. Но поскольку Лев уже обнародовал свои ответы своем ЖЖ, мы решили не тянуть с этим и начать прямо сейчас. И начнем — именно с ответов Льва Пирогова. А завтра продолжим (мы уже получили довольно много интересных ответов от самых разных людей, имеющих то или иное отношение к т.н. литературному процессу). Завтра поставим ответы писателя Дмитрия Быкова (все дальнейшие ответы будут публиковаться отдельными постами без комментариев, а также без купюр и без сокращений — в том виде, в каком их прислали авторы).
А пока — литературный критик Лев Пирогов. Он опубликовал ответы в ЖЖ, предварив их обращением к своим френдам тоже ответить на вопросы. И кое-какие ответы френдов уже можно посмотреть .
1.Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в издательствах и толстых журналах? Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста, последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по возможности, время и место ее публикации.
От случая к случаю, не систематически. Последнее сильно понравившееся произведение из опубликованных в «периодике» — рассказ Олега Попова «Курочка Ряба». Правда, в старом журнале, так получилось: «Москва», № 12, 2006 год. Предпоследнее — рассказ Валерия Былинского «В дороге» с Вашего, Глеб, сайта. (С оговорками, правда; финальная сцена там провальная, на мой вкус. Постскриптум бы вместо неё, он хороший.) Пред-предпоследнее — повесть Геннадия Старостенко «Искатели безмолвия» в альманахе «Подвиг» (2008 год, кажется). Да, картина выходит удручающая (по бумажным журналам), но это скорее я так читаю, а не они так печатают.
2. Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа, либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы, как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
Главная причина — гигантский объём абсолютно невменяемого «самотёка», с которым приходится иметь дело редакторам. Это дезориентирует и деморализует. Становится трудно отнестись к тексту без «рекомендации» непредвзято, даже если он действительно этого заслуживает. (Дело, возможно, в том, что «качество прозы» определяется «качеством личности» её автора: талантливые авторы скромны и пугливы, их доля в издательском и редакционном «самотёке» ничтожна. А может, виноват пресловутый «Закон Старджона».) То есть ситуация с «пробиться-напечататься» коррупционная, но она по уважительным, понятным причинам такая. Чтобы её переломить, нужно содержать титанический аппарат редакторов, «внутренних рецензентов» и так далее, а наши нынешние редакции даже «отдела писем», чтобы с людьми в переписку вступить или просто вежливо ответить, не могут себе позволить. Государство могло бы, но так оно же сразу какую-нибудь «Единую Россию» там учредит, хрен редьки не слаще будет. У нас нет таких традиций «гражданского общества», как на Западе, где со Средних веков (я не видел, читал только) сословные и цеховые корпорации были «государствами в государствах» и могли сами какой-нибудь мегапроект забабахать.
3. Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд наиболее адекватен?
Адекватен чему? :) Все критики, по крайней мере, из «звёзд» адекватны чему-нибудь, поэтому и на виду. А не у «звёзд» так и ещё чаще интересные рецензии случаются (им меньше работать приходится), но их-то я тоже от случая к случаю читаю, как повезёт. Поэтому «по звёздам». Мне нравится, как пишет Виктор Топоров, правда, к сожалению, то, о чём он пишет (кто кому должен, за что, сколько раз и сколько) по большей части просто не интересно. Интересны разборы, их мало кто умеет интересно писать, а он умеет. Мне нравится, как пишет Дмитрий Ольшанский (вот он в газете «Газета» критическую колонку было возобновил). Он очень красиво пишет. Убеждает красивостью. Сергей Беляков нравится, такой основательный, энергичный. Василий Ширяев нравится авансом, деревенский селфмейдмэн такой, использующий образ человека без тормозов, узнаю брата-колю. Очень хочется, чтоб из него со временем больше толку, чем, скажем, из меня, вышло. Данилкин вызывает у меня огромное уважение тем, что сам, своими руками, сформировал аудиторию и они с нею как раз-таки на редкость адекватны друг другу. Данилкин это Немзер сегодня.
4. Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая (большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
По мере перемещения литературы в интернет, отпадает надобность в большой литературе. Большая литература медленная, интернет быстрый. Так что нет, не переместится. Скорее уж просто исчезнет. Надобность в бумажных изданиях не отпадёт до тех пор, пока существует теоретическая возможность изготваливать их без помощи электричества. Компьютеров без электричества не бывает, а электричество, по-моему, вещь ненадёжная (у меня была слабая четвёрка по физике).
upgate:
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
Как выразился у себя в ЖЖ Лев Пирогов, «по мотивам душераздирающей Неудобной литературы», мы решили опросить писателей, редакторов, издателей, лит.критиков и других людей, так или иначе связанных с книгоизданием. Предмет исследования — состояние современного книгоиздания. Хочется получить разные точки зрения как можно большего количества разных людей, имеющих отношение к процессу, а затем посмотреть, что получается — попробовать проанализировать и составить какую-то общую картину.
Если вы имеете отношение к т.н. «литературному процессу», вы можете присоединиться к исследованию и оставить свои ответы в комментариях к этому посту или присылать их нам на адрес admin собака peremeny.ru. Вопросы такие:
1.. Читаете ли вы современную художественную литературу, публикуемую в
издательствах и толстых журналах?
Если да, то как часто? Многое ли нравится? Если есть, назовите, пожалуйста,
последнюю из понравившихся книг (роман, повесть, рассказ), ее автора и, по
возможности, время и место ее публикации.
2.. Часто бывает так, что издательства и толстые журналы отказываются
публиковать по-настоящему хорошие тексты, называя разные причины отказа,
либо без объяснения причин. Как вы думаете, почему это происходит? Каковы,
как вы полагаете, настоящие причины таких отказов?
3.. Читаете ли вы статьи литературных критиков и обозревателей книжных
новинок? Если да, то кто из этих критиков и обозревателей на ваш взгляд
наиболее адекватен?
4.. Как вы думаете, переместится ли в ближайшие лет десять хорошая
(большая) литература окончательно в интернет? Отпадет ли необходимость в
бумажных изданиях? Если нет, то почему вы так думаете?
Итоги опроса, а также ответы, полученные по электронной почте, будут публиковаться в Блоге Перемен в виде отдельных (для каждого из респондентов) постов.
upgate:
Хроника Неудобной литературы будет продолжена, если к тому появятся поводы. А вот Содержание Хроники проекта Неудобная литература – в том порядке, в котором я рекомендую вам ее читать, чтобы получилась занятная драматургия (впрочем, это гипертекст, и у вас могут возникнуть свои соображения на эту тему):
.jpg)
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>