
Продолжение расшифровки бесед Мастера недвойственности Нисаргадатты Махараджа. Кроме всего прочего, эти главы также и о медитации. Помогающей человеческому сознанию расцвести в буквальном смысле. Медитация приводит к глубинному пониманию и спонтанным изменениям в поведении. Касающихся самого сознания, а не псевдоличности. Перевод Михаила Медведева.
ОБНОВЛЕНИЯ ПОД РУБРИКОЙ "БЛОГ ПЕРЕМЕН"

Визионерский рассказ Михаила Глушецкого — о падшей нимфе, изгнанной в человеческое тело и принявшей на себя роль городской ведьмы. Теперь она, при помощи местных детей, проводит странные ритуалы. Например, эта ведьма могла изготовить особое зелье, стирающее память. О чем ее и попросил один из героев рассказа.

Игорь Фунт о Серебряном веке. О Ницше, одну половину которого взяли босяки, другую «декаденты-оргиасты», как поругивал, любя, героя статьи Мережковский. Оба они, два ровесника, непререкаемые философские столпы, стоили друг друга. Стоили века, их создавшего. Стоили людей, их окружавших. Этих людей сейчас называют «богами» литературы.

Юрий Нечипоренко повествует о том, что, в общем-то, каждый человек в своей жизни может написать хотя бы одну книгу. Рассказать в ней о том, что было, что с ним произошло. Но драгоценная способность воображать, сочинять то, чего не было, даётся отнюдь не всякому. Поэтому сказочники — народ особый. Даже среди детских писателей.

Есть сроки охоты и нормы отстрела. Есть правила обращения с оружием. Есть отведённые охотничьи угодья. Есть заказники и заповедники. Есть резерваты, пополняющие ресурсы объектов охоты. В.М. Зимин о том, что обросло торжественным ритуалом, традициями и, более того, стало праздником. Но воинственный ген никуда не делся. Он просто смягчён всем этим карнавальным антуражем.

Креатура своеобразного мира московского писательского «гетто» у метро «Аэропорт», Александр Галич существует как политико-художественный факт прежде всего в сознании его обитателей. Ибо никто лучше и точнее не выразил их коллективное бессознательное. Особенно красочно взыгравшее в 1960-е. Но жизнь его на самом деле куда интереснее, нежели компании, в которых он царил.

Продолжаем публикацию бесед с индийским Мастером недвойственности Нисаргадаттой Махараджем. Которые он скромно называет лишь концептуальным досугом и способом скоротать вечность. Хотя вопросы поднимаются космического масштаба. От познания себя в младенчестве — до сотворения собственного Бога как поиска причин наслаждения и боли.

Джулиан Барнс, живой классик британской литературы, рассказывает о своём творческом, довольно-таки позднем начале пути. О первом, ставшем впоследствии культовым романе «Метроленд», над которым трудился непростительно долго — 6 или 7 лет. Бегая с ним по друзьям и инстанциям в поисках понимания и надёжного, к тому же грамотного литературного агента.

Андрея Борозина (27.01.1939—21.08.2016) называют духовидцем и космическим поэтом. Стихи его распространялись сами собой — он писал всю жизнь, но публиковаться не хотел. Визионер, в своих снах — и не только! — он уходил далеко за пределы реальности. И видел то, что потом в действительности и проявлялось.

В описываемом фолианте мало слов. Это сказано не про объём. И не про то, что текст в нём как бы пляшет вокруг фотографий. И даже не про то, что книга по отношению к собственно воспоминаниям Патти Смит «Просто дети» — этакие пост-мемуары. А про то, как «…всё изливается наружу. Из фотографий хлещет их история. Из книг — их слова. Из стен — их звуки». Рецензия Александра Чанцева.

В.М. Зимин о предугадывании характера, формы и размеров грядущего. Также о том, как найти счастье, точнее, как могут чьи-то посторонние, «чужие» интерес и счастье поймать самого тебя. «Есть… Вот эта летучая живая есть, мгновение — и уже другая есть. Ничего другого в жизни, кроме птицы есть, не существует. Принимайте»…

На странице проекта Pdf-поэзия Peremeny.ru опубликованы два поэтических сборника Андрея Носкова — «Метафизические походы в пределы расширяющегося Ничто» и «Лиловый лик». А в Блоге Перемен Глеб Давыдов написал несколько слов об этих стихах. «Побывать там, откуда не возвращаются, и суметь рассказать об этом».

В.М. Зимин о дзен-практиках в домашних условиях. С неизменными в таких случаях таинственными сновидениями, предчувствием воды и ощущением светлой серебристой дорожки. Ведущей в неизвестность: «…всё тело, включая ноги и голову, как дымка или облако, не то чтобы заполнял, а как бы присутствовал прозрачный, очень светлый жёлтый флёр». — И Он говорит во мраке: «Продолжай»…

Мина Полянская — об интереснейших петербургских приметах старого времени и писательских причудах 50—70-х, вплоть до 90-х годов двадцатого века. Также о довлатовских и пушкинских местах. И замечательных людях, места эти населяющих. О ГЭБе и КГБ. Горенштейне и Кончаловском. Издательских скандалах и… Любви конечно.

Продолжается публикация свежих переводов последних бесед Нисаргадатты Махараджа. Перевод Михаила Медведева. «Тотальная сумма всего этого — иллюзия. Никто не ответственен за Творение — оно пришло спонтанно, и не стоит вопроса о каком-либо улучшении в этом — оно продолжится в любом случае и сделает это по-своему».




Несколько лет Олег Давыдов странствовал по русским монастырям в поисках мест силы, изучал, фотографировал и фиксировал свои находки, разбирая историю каждого места, жития святых, связанных с этим местом, и другие источники. Мистическая география России - суть настоящего проекта. 111 мест силы Русской Равнины.
«Аштавакра Гита» — один из классических индийских текстов, сконцентрировавших в себе мудрость учения Адвайта-веданты (недвойственности). Его рекомендовали к прочтению такие великие духовные учителя как Рамана Махарши, Ошо и Рамакришна. Перевод Глеба Давыдова — это первый перевод «Аштавакры» с сохранением изначального санскритского стихотворного размера.
Перевод последних бесед индийского Мастера недвойственности Нисаргадатты Махараджа. В течение последних двух лет своей жизни Махарадж совсем не уделял внимания вопросам, касающимся мирской жизни и её улучшения. Он учил лишь высочайшей истине, и по причине слабости тела в некоторые дни говорил совсем мало. Но даже всего-навсего одно предложение было подобно Упанишадам.
Книга Олега Давыдова о великом психотерапевте и шамане Карле Юнге. Внутренняя алхимия, визионерская "Красная книга", загадочные практики и сны, исполненные знаков из потустороннего мира, их толкования. Пограничные состояния, рискованные интерпретации и странные отношения с Зигмундом Фрейдом.
Психоанализ жизни и творчества А.С. Пушкина, основанный на грезах его поэзии и на свидетельствах современников о некоторых странностях поведения Солнца русской поэзии. Текст написан с любовью к Пушкину и его произведениям, но ярым фанатам Александра Сергеевича лучше его не читать.
Серия интервью-сатсангов, в которых Ма Деваки, ближайшая ученица индийского святого и гуру Йоги Рамсураткумара, рассказывает о его жизни, транслирует его учение и проясняет многое насчет того, кто такой гуру, говорит о различных духовных практиках, служении и других вещах, которые важно знать всем, кто находится на пути духовного поиска.
Эссе Глеба Давыдова о сущности и значении искусства в жизни человечества. Попытка разгадать тайну того воздействия, которое оказывают произведения искусства на нашу жизнь. Что можно считать настоящим искусством, а что нет? Взгляд на искусство через адвайту. С примерами из классической литературы.
Этот эквиритмический перевод, т.е. перевод с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала, читается легко и действует мгновенно. В «Рибху Гите» содержится вся суть шиваизма. Бескомпромиссно, просто и прямо указывая на Истину, на Единство всего сущего, Рибху уничтожает заблуждения и «духовное эго». Это любимое Писание великого мудреца Раманы Махарши и один из важнейших адвайтических текстов.
«Очерк по вершинной психологии». О странностях судьбы и особенностях характера Михаила Лермонтова. Дмитрий Степанов показывает, как жизнь Лермонтова была предопределена его воспитанием и взрослением. И дает ясные иллюстрации того, каким образом страхи и выверты характера Лермонтова проявляются в героях его произведений.
Лев Толстой и самореализация (просветление). Тема почти не исследованная. Глеб Давыдов изучил дневники Толстого последних лет его жизни. Из них ясно, что Толстой практиковал самоисследование - почти в той форме, в которой его дал миру в те же годы Рамана Махарши. Насколько же далеко продвинулся в этом писатель?