…Назавтра назначен джаз-экзамен.

Там была какая-то дико длинная пьеса какого-то дико допотопного би-боп-классика приснопамятных американских 40-х.

Мало того, сделал партитуру на 8 инструментов – и, купив положняковую дозу портвейн-благодарности, пошёл к другану на Васильевский записать всё на компьютер. В начале 80-х это было схоже с чем-то космическим – в домашних условиях взять и закатать на кассету целый оркестр.

Типа нынешнего караоке. Только о караоке тогда не слыхали: в кабаках пели «машину», Корнелюка и «траву у дома». Было также массированное вторжение в Россию инновационных западных технологий. Которые приняли на грудь в первую очередь кабацкие музыканты-лабухи. Будучи наиболее подготовленными… в плане денег. А стоило это неподъёмное цифровое счастье огромное их зелёное количество. Не суть впрочем. (далее…)

Каким-то необыкновенным гимном звучат слова «Все логично во Вселенной, все думает, и камень думает. Только думы камня – статика эфира мысли, а живые существа способны к динамике этого эфира», которые по привычке можно было бы отнести к высказываниям философа или поэта, осмысляющего евангельские истины, но принадлежат они Владимиру Шухову, которому посвящена книга, вышедшая в издательстве Арт Волхонка: «Что придумал Шухов» (Арт Волхонка, 2016. Коллектив авторов).
(далее…)

Наум Коржавин – лауреат премии «Поэт» 2016 года!

Наум Коржавин, Александр Ткаченко, Виктор Некрасов, Киев, 1973 г.

А может, самим надрываться во мгле?
Ведь нет, кроме нас, трубачей на земле.
Наум Коржавин

…В знаменитых «Беседах в изгнании» американского слависта Джона Глэда интервью Наума Коржавина опубликовано в главе «Моралисты»¹. И это понятно, ибо образ Наума Моисеевича связан, прежде всего, с размышлениями о природе нравственного, с правдоискательством.

Подтверждение тому слова авторитета Русского Зарубежья Валентины Алексеевны Синкевич: (далее…)

Избегай того, что дают даром…

Взамен с тебя непременно возьмут что-то, что значительно ценнее денег. И не сейчас, а потом, когда ты обо всём забудешь. Возьмут то, о чём даже не догадываешься, что это и есть главная ценность. Как в той сказке, где купец даёт обещание отдать то, чего у него в доме не было, когда он его покидал. Приехав, купец узнаёт о родившемся у него ребёнке, а делать нечего, надо отдавать. И он плачет, укоряя себя в недальновидности.

Внезапное исполнение какого-либо конкретного желания очень сильно ломает жизнь. Спасение в одном: надо заказать нечто отвлечённое и великое.

Невидимые, не предполагаемые ценности прячутся и в настоящем, и в будущем. (далее…)

А ведь как хорошо начиналось – …безобидная рыба, прочитанная наоборот.

Но приступим…

«Нечистая сила», в немыслимых ипостасях пришедшая на помощь мятущейся, бьющейся в судорогах интеллигенции, – взращённая и напитанная, конечно же, Гоголем, далее А. Аверченко, – новыми красками, неординарными и по-чеховски импрессионистскими живописными мазками воспрянет у Михаила Булгакова.

Принимая, в принципе, февральскую революцию, – после Октября многие авторы-прогрессисты увертюры 20 в. мучительно ищут причину поворота «не туда», не в ту сторону. Куда следовало бы повернуть колесу истории. Что вполне напоминает сегодняшние аналитико-апоплексические метания по поводу горбачёвско-ельцинского «не туда». (далее…)

«… Дух – известно, что такое Дух:
Жизнь, сила, чувство, зренье, голос, слух
И мысль без тела…»
М.Ю. Лермонтов

«Культура – вечная вдова.
Супруг покоится в Мемфисе».
Н.А. Клюев

В «Переменах» я прочёл текст Ивана Зорина о приключениях Homo Erectus-Homo sapiens на дорогах культурной эволюции.

Судя по ремаркам в его коротких лирических отступлениях, мы с ним единомышленники в отношении к тому, что творится сейчас на улице и в умах наших юных, молодых и не очень современников. Однако с его выводами и мрачными прогнозами я согласиться не могу. Не потому, что я оголтелый оптимист.

Действительность часто выглядят действительно страшно: мельчают и просто исчезают моральные нормы, всплывают на поверхность инстинкты, оттуда вылупляются и множатся извращенцы, умирают книги, скудеет нормальный литературный язык, слово заменяется пошлым стишком, убогой картинкой, жестом, мимикой, междометиями… Это результат работы мемов нашего грязного залапанного трёхмерного мира (мем – «единица культурной информации» по Докинзу). (далее…)

У меня есть любимая зажигалка…

Хороша она тем, что конкретно щёлкает. Нажать на кнопочку надо чуть с усилием: щелчок, огонь! Очень нравится мне это. Задумалась…

А приятно мне потому, что я успеваю отметить то, что сделала. Усилие-результат.

Я не пользуюсь «скользящими» устройствами, я кнопку хочу нажимать. Потому что мы везде скользим, друзья мои. Мы всё время скользим! Быстро закладываем бельё в стиралку, посуду в посудомойку, пока разогревает микроволновка. А в читалке (слова-то как сокращаем!) скачивается книжка, и сейчас дощёлкаем письмо без знаков препинания, с заранее готовым «здравствуйте… с уважением, имярек»… (далее…)

В продаже появилась «Граница Зацепина», пощечина привычным путеводителям…

Книга написана критиком, литературоведом, прозаиком, эссеистом, японистом (в алфавитном порядке) Александром Чанцевым. Коллекция травелогов, собранных в столбик, отличительна еще тем, что цифр в ней не меньше букв. Почему «Граница Зацепина» не знает границ и как литературоведение и стран(н)оведение сочетаются в книге, рассказал сам автор.

Дмитрий Обгольц: Часть глав этой книги пришла из ЖЖ, а потом и Фэйсбука (те, что не рецензии). Я думал, маршрут ЖЖ – бумажная книга вышел из издательской моды. Это не так?

Александр Чанцев: Согласен, это было популярно раньше, в начале 2000-х, когда ЖЖ и прочие блоги регулярно конвертировались в издательскую бумагу. Практика, кажется, массово не прижилась (как и термин «блук»), но до сих пор дает всходы даже в высоких стратосферных слоях – от Б. Акунина и Т. Толстой (не к ночи будут помянуты) до В. Новикова и С. Чупринина. Кстати, те же травелоги, довольно модные у нас сейчас, на том же Западе оформились как жанр уже к 80-м. А мода – не зря женского рода: чем меньше мы будем думать о ней, тем больше – она о нас. В конце концов, сама литература давно вышла из моды. (далее…)

Долгое эхо авангардных течений начала двадцатого века бродит по Европе…

В Цюрихе празднуют столетие с момента возникновения дадаизма, в Париже отмечают двойную круглую дату, связанную с фигурой Андре Бретона – сто двадцать лет со дня рождения и пятьдесят лет со дня смерти, а в Москве завершилась уникальная выставка «Ильязд. Двадцатый век Ильи Зданевича», включившая работы из частных и музейных собраний России и Франции.

Организаторами выставки проделана огромная работа по представлению творчества Ильи Зданевича в столь полном объеме. Первая российская ретроспективная выставка предоставила возможность познакомиться с различными гранями деятельности знаменитого Ильязда, во многом остающегося фигурой загадочной. (далее…)

13 февраля 1769 года родился русский баснописец, издатель сатирико-просветительских журналов Иван Крылов.

Мы и перед самими царями говорим, хотя не нами выдуманную, однако истину; между тем как их вельможи, не смея перед ними раскрывать философических книг, читают им только оды и надутые записки об их победах. Крылов

Чтоб зло пресечь: забрать все книги бы да сжечь!
Грибоедовский Фамусов

Мужик ретивый был работник,
И дюж, и свеж на взгляд… Крылов

Подлинное произведение искусства, заявлял Белинский, не поддаётся пересказу. Иначе как пересказать обнажённую сущность «в чистом виде» – тайну крыловской басни? Ибо суть басни живёт во всём, везде и во всех нас – издетства. В каждой фигуре, наизусть запомненных персонажах, типажах и деталях, – словно в материнских колыбельных, – составляющих образное единое и неделимое целое: «Издетства я к трудам привык…». (далее…)

К 180-летнему юбилею Николая Добролюбова

– В нашей молодости, – гордо встал с поднятым фужером Тургенев на одном из знаменитых своих приёмов, – мы рвались хоть посмотреть поближе на литературных авторитетных лиц. Приходили в восторг от каждого их слова. А в новом поколении мы видим игнорирование авторитетов. Вообще сухость, односторонность, отсутствие всяких эстетических увлечений, все они точно мертворождённые. Меня страшит, что они внесут в литературу ту же мертвечину, какая сидит в них самих. У них не было ни детства, ни юности, ни молодости – это какие-то нравственные уроды!

…Касалась нервическая речь, естественно, Добролюбова. Так и не пришедшего к Тургеневу ни на одно его званое застолье. (далее…)

«Тридцать семь и один: схемы, мифы, догадки, истории на каждый день 2017 года».

В издательстве «Амфора» вышла новая книга Бориса Останина – писателя, переводчика, редактора, основателя Премии Андрея Белого.

Эта книга, казалось бы, на 70% состоящая из цитат, впечатляет прежде всего оригинальностью способа высказывания. Здесь нет номеров страниц, а форме календаря, призывающей читать тексты подряд, противостоят постоянные стрелки-отсылки к предшествующим и последующим «главам», а также игра шрифтов, предполагающая возможность нехронологического соотнесения фрагментов.

Но, кажется, какой бы из вариантов прочтения не был выбран, эти стихи, мини-эссе, всевозможные заметки и цитаты все равно выстроятся в повествование. Или вернее – в клубок повествований, ведь здесь в равной степени может быть применима биографическая, филологическая, даже теологическая оптика (да и еще десяток методик, подчас взаимоисключающих). (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

«Каждый рождается глупым. Счастлив тот, кто
не умирает глупым…»

«Когда не знаешь что делать, сделай что-нибудь»

«Ум знает только то, в чём он достигает успеха
или терпит поражение. Но он никогда не знает
ничего такого, что происходит, когда ничего не
делается. Так что же делать?..» Ошо

Вы учитесь… Мудрые знающие люди – родители, учителя, случайные прохожие и книжки уже сказали вам, что учиться придётся всю жизнь.

Поначалу это учёба школяра по принципу «делай, как я». Настоящая учёба начинается тогда, когда у вас появятся первые «почему» – вы чего-то достигли, и это ваши первые по-настоящему самостоятельные шаги. (далее…)

Я не знаю, какой жребий предопределил мой интерес к той давно забытой истории о герое, одолевшем быкоподобное чудовище во мраке кносского лабиринта.

До недавнего времени у меня неизменно вызывали скуку все эти пестрые истории о то ли божественных, то ли звероподобных существах, которым приписываются какие-то невероятные деяния или чудовищные преступления. Лабиринты – эти опустевшие чертоги наших некогда грозных богов и могущественных предков – сегодня служат для развлечения толпы; они не отличаются никакой архитектурной изысканностью, зачастую имеют одну и ту же простую – всем хорошо известную – структуру и, как мне кажется, совсем неуместные изображения перста, указующего верный путь к выходу из лабиринта. Волею случая я забрел однажды в подобный лабиринт, и он вогнал меня в такую тоску своей простотой и незатейливостью, что я умудрился заблудиться в нем.

Да, и чудовища, и лабиринты нисколько не занимали меня. Но что-то произошло, что-то изменилось – во мне или вокруг меня, не знаю, – и я стал одержим ими. Они заполонили мой разум, они преследовали меня и днем, и ночью. Иногда я начинал всерьез опасаться, а не чреват ли я чудовищем, сидящим внутри меня, так что впору было призывать Гефеста с его повивальным топором, дабы он освободил меня от столь невыносимого бремени.

Мучимый своими чудовищами и лабиринтами я вспомнил о судьбе другого лабиринтного человека – Тесея и его встрече с Минотавром. Предположив, что история афинского героя могла бы дать мне подсказку в моих бесконечных блужданиях собственными лабиринтами, я обратился к произведениям наших поэтов и трагиков, чтобы через них понять древнее предание; но каково же было мое разочарование, когда вместо ясного рассказа о героическом деянии я обнаружил в них какие-то путанные и замысловатые хитросплетения образов и слов – излюбленный предмет бесконечного восхищения наших софистов, – хитросплетения, лишь затуманивавшие изначальное предание. (далее…)

Нужны ли нынче доказательства очевидному – тому, сколь многим Россия обязана императрице Екатерине II?

Были в жизни Белоомута яркие, наверное, всякой местности присущие в период её молодости, события; он был значителен в ряду 4-5 других, соседних, сёл, что до появления железных дорог “делали погоду” в экономической жизни всей страны.

Именно на белоомутских, дединовских и ловецких лугах откармливались следующие через Зарайский уезд прогонами с донских, степных мест, многочисленные табуны лошадей, через соседний Перевитск уводились гурты крупного рогатого скота с обозами сенными. Других, столь же удобно расположенных и столь же богатых кормом местностей на пути, о коем идёт речь, пути важнейшем, прежде всего, для обеспечения жизнедеятельности обеих столиц, не было. (далее…)