1.

белеет парус одинокий
вне биополя моего —
нечастый гость в стране далекой,
где не белеет ничего.

чернеет море, ветер свищет,
и с неба сыплется глазурь.
скажи, моряк, ты что-то слышишь
в помехах радиоактивных бурь?

заря зарделась на востоке
я за бревно держусь рукой
исчез мой парус одинокий
и по волнам разлит покой

2.

я и лампада, я и мотылек,
в пыстыне мира выросший пейот.
на стекла вечности уже легло
мое безмолвие — алмазное сверло.

за центр легкости разбуженной души
привязанный на огненную нить,
я разлетаюсь одуванчиком в тиши.
кого, скажите, мне благодарить?

я сОлью в море тайны сокровенной;
как млечный путь, Ловца сверкает сеть.
гори огнем изменчивой вселенной
все, что пришло отцвесть и умереть!

3.
однажды ночью в феврале
метель гудела
свеча горела на столе
и печка грела

сплетенье рук моих и ног
хитросплетение —
почти что йога, видит бог,
почти горение

здесь слово лишнее — почти.
свеча горела.
надев на третий глаз очки,
сидело тело

а тьма, безмолвием дыша,
звала в заветное
и тщилась полететь душа,
отбросив тщетное

свеча горела на столе
как символ вечности,
собаки ж лаяли во мгле
своей конечности

но вот еще совсем чуть-чуть —
и дуновением
из сутры вдруг восстала суть
во мгле мгновения

и обнаженная душа,
завернутая в ткани тела
как будто вспомнила, спеша
чего хотела —

лететь, лететь по всей земле
и за пределы,
свечу оставив на столе,
что догорела.

ОМ, моя свастика, ОМ, моя радость,
В поле пречистая дева бродила
ОМ, твердой поступью, ОМ, лунным ветром,
Мы начинаем продыхивать светом.

И растворившись среди диких лютиков,
Нежных фиалок и свежих подснежников,
Мы отворяем двери сомнениям
Как неизбежности

ОМ и АМИНЬ

Последним и единственным, что я запомнил из того времени, было пламя: ложась спать, я задувал свечу… Гораздо позже, делая над собой усилие – напрягая память (так можно просить напрячь воображение человека, у которого нет головы) я с какой-то провидческой ясностью понял одно – что те дни действительно были огнем: всепоглощающим, ненасытным — без жадности, ярким — без оттенков, окончательным, как точка, или, лучше сказать, как восклицательный знак на лозунге, брошенном в толпу: после восклицательного знака – только кровь на земле, или синева в небе.

То время сожгло самого себя – словно трава в жаркий день – прежде всего потому, что я отчетливо понимал, что времени у меня уже нет, а возможно и никогда не было. Это было одолженное время, короткое как вспышка зажигалки, в которой закончился газ: щелчок, щелчок, щелчок – разлетающиеся искорки. Словно падающими звездочками сгорают жаркие доли секунды.

Огонь сжег все дотла – не осталось даже воспоминаний. Теперь я понимаю, что когда засыпал – свеча гасла, и одновременно вспыхивала – во мне – снова. И горела уже всю ночь, все ярче, и тени, разлетевшиеся было по углам, заворожено кружили вокруг нее, а потом устремлялись на свет – и сгорали в холодном белом пламени пробуждения. Без остатка — так сгорают тени на свету.

Может быть, этими тенями были мои сны, может быть – воспоминания, может быть, планы на будущее – кто знает? Этого ничего нет. Открыв глаза, я не мог вспомнить ничего. И сейчас я смотрю на все вокруг теми широко раскрытыми пустыми глазами. И теперь, как тогда, холодком по коже пробегает ощущение грядущей (а значит, уже решенной, неизбежной) потери: ведь если ты что-то имеешь, ты непременно должен будешь это потерять. Потерять то, что я даже не мог выразить – ни словами, ни мыслями, ни ощущениями тела – то, чего я не помнил и чего не ждал — почему-то казалось особенно страшным и окончательным.

Оставалось одно: погрузиться самому в это время воображаемое, которое существует относительно – как правая и левая рука отражения в зеркале, или лучше сказать, словно отражение в зеркале, которое висит в темной комнате: то ли оно есть, то ли его нет. Я сидел на берегу, и мне казалось: вот там сквозь солнечные блики на волнах я вижу рыб, плывущих в глубине. Словно отправляясь на поиски самого себя во сне, я всматривался в эти блики, которые были похожи на осколки разбитого зеркала, и находил всегда одно: частички пламени, окончательного как восклицательный знак, выгоревший до точки.

гулял пару дней назад около дома, увидел на стадионе белый куб без опознавательных знаков. даже не знаю, как к этому относиться..

Читать дальше »

Я в Катманду, в Непале. Это понятно. Но куда попрятались с моим отъездом почти все уважаемые соавторы Блога Перемен? тоже разъехались? Напишите, кто где?

На четырнадцатом этаже, в каморке под лестницей живет маленький круглолицый старик. Он целыми днями сидит перед компьютером и пьет свежезаваренный малиновый сбор. В Интернете так жарко и душно, а ему так весело… Но самое интересное начинается, когда он находит, наконец, то, что искал. Старик самовозгорается и, вылетев вихрем красного пламени в окошко каморки, что есть сил и остервенело хохоча, бьется лбом о медный колокольчик, прицепленный рядом с окном. «Нашел! Нашел!!!! ЭВРИКА МАТЬ ВАШУ! ЭВРИКААААА!» — кричит он, раздирая предрассветный сумрак яростным беспардонным звоном…

МЫ — СВЯТЫЕ!

В одной из далеких прошлых жизней я был одним из этих величественных существ. Я плавал в аквариуме вечного океана и заигрывал с прохожими. И все мы тогда были абсолютно счастливы. Это было время, в которое всем нам когда-нибудь суждено вернуться.

каждый день я узнаю, что есть «плавающие числа». сегодня оно равно трем, а через неделю пяти. от чего зависит непонятно, но говорит, сколько дней в неделю я вижу из окна вот это:

вижу я это со своей работы.
летом все смотрится примерно так, а осенью, поздней, капают дожди с веток и не очень много листьев. да и те на земле. потом покрываются снегом и все красивое белое. недели две. пока зима длится.
один раз так уже точно было. будет и второй, но я скорее всего не увижу, потому что просто уйду отсюда в другое место.

хотя мне чертовски будет нехватать именно этих деревьев за окном.

tribambuka

Блог-книги. Начата публикация новой Блог-книги! Это магический текст, написанный в 1982 году человеком по имени Суламиф Мендельсон и появившийся в те годы в самиздате под псевдонимом Суламифь Мендельсон. Автор покинул СССР в 1986 году, когда убедился, что один из героев его видений, воплощенных в романе «Побег», как две капли воды похож на Горбачева. Сейчас Мендельсон живет на Гавайях и практикует вуду. Открыть Блог-книгу ПОБЕГ!

23 июня стартует экспедиция RADIOTRAVEL, организованная Глебом Давыдовым и mo. В связи с этим опубликован второй пост в блог-книге RADIOTRAVEL, посвященный странным точкам, из которых обычно начинаются в Москве большие трипы. Открыть RADIOTRAVEL!

Места Силы. Олег Давыдов написал в этот раз о месте под названием Ярилина плешь и рассказал о собственном мистическом опыте, пережитом в этом месте и проявившимся очень ощутимо и на физическом уровне. Цитата: «Ярилу воображали в виде красавца. Взгляд пьянящий, на голове венок из цветов, в правой руке – голова человека, а в левой – пучок колосьев. Понятно: он дает жизнь, но и отнимает ее. Он – ярость солнца в зените и ярь гормонов, играющих по весне, яркость красок и крутояры пространств». Открыть Место Силы!

Колонки. Обличающе-горький текст Димымишенина «Кто все эти люди, детка?» написан по заданию журнала DJ-mag около двух месяцев назад. В интернете публикуется впервые. «Бизнесмены от Политики, PR и Рекламы скупают сотнями ЖЖ-тысячники, порабощая Интернет. Livejournal из увлечения в стиле «любой лох может» становится еще одним продажным СМИ. Самые удачливые и талантливые ЖЖ-юзеры получили роль рабов, и днем и ночью теперь работают веслами за пайку…» Открыть колонку!

Таба Циклон. Закончена публикация полной версии романа Дани Шеповалова «Таба Циклон» — с авторским и димомишенинским послесловиями… Все части «Таба Циклона» лежат здесь

Календарь Перемен физика Олега Доброчеева на предстоящие две недели не сулит легкой жизни. Цитата: «Земля со всей своей литосферой, флорой и фауной ведет себя все-таки не как заведенные швейцарские часы. Она позволяет себе некоторую (небольшую, в сущности) долю свободы, связанную с отклонением от строгих законов природы — Ньютона, например, или Кулона и Фарадея». Открыть прогноз!